Дневники и письма комсомольцев

ВЛАДИМИР МОЛОДЦОВ «ОН БЫЛ ШАХТЕР, ПРОСТОЙ РАБОЧИЙ…»

Шахтером он стал по призыву газеты «Комсомольская правда». Восемнадцатилетний парень, собравшийся ехать на Магнитку, самую знаменитую стройку тех лет, узнал о прорыве на угольной шахте Мосбасса и не мешкая принял решение. Публикуемые ниже страницы охватывают полгода его неугомонной жизни. В дальнейшем на шахте № 7 Мосбасса он был избран секретарем комсомольской ячейки, потом заведовал отделом агитации и пропаганды райкома комсомола. В январе 1933 года Владимира Молодцова назначили помощником директора шахты № 10.

Война застала В. Молодцова в Одессе. Он был одним из активных участников подполья и стал жертвой провокации. Прежде чем расстрелять, фашисты долго водили его по городу в кандалах, желая устрашить непокорившееся население Одессы. На все уговоры и обещания фашистов Молодцов повторял одно и то же: «Я русский и на своей земле просить пощады не стану».

Его расстреляли в июне 1942 года. Когда он погиб, ему было немногим больше 30 лет, но за плечами его был большой опыт комсомольской и партийной работы.

В. А. Молодцов посмертно награжден высоким званием Героя Советского Союза.

17 октября. Уж второй день — в Бобрик-Донском, на руднике. Интересно попал сюда. Собирались мы — я, Мишка Нечаев и другие — на Магнитострой. Дело двигалось, приготовления заканчивались.

Но тут непредвиденно возросла перед нами большая, непреодолимая трудность — не давали расчета. Потом увидел призыв «Комсомольской правды» в шахты и бичевание комитетов: плохо вербуют. Решил моментально: ехать во что бы то ни стало в угольную шахту на ликвидацию прорыва.

Сопротивление Раменского РК ВЛКСМ было расшиблено. Руководство кратовской ячейкой было подобрано взамен нас нами же. Секретарство приняла Рыжикова Дина. Это смелая, беззаветная, выдержанная и политически грамотная девушка. Ко всему этому надо добавить ее симпатичность, хотя она некрасива.

25 октября. Четыре смены отработал в шахте, в забое. Работа физически очень тяжелая. Сильно устаю. Но это не может быть причиной тому, чтобы бежать с рудника. Наоборот, духом не падаю, сохраняю прежний подъем и твердое решение оправдать доверие ребят.

Теперь вижу, что у людей, не работавших в шахтах, о них нет никакого представления. В забои ведут угрюмые, молчаливые, затаившие в себе что-то загадочное длинные штреки. Помню, как в первый раз спустился. Рабочие стояли в две очереди к двум клетям. Весело мигали огоньки лампочек. Оживление царило в толпе. Поднимались и опускались бесшумно клети. Только решетка лязгала, глухо закрывая доступы к клети после ее спуска. Подошла моя очередь. Дрожь любопытства пробегала по телу. Клеть поднялась. Вышла поднятая смена. Я вошел в клеть. Это железный ящик — сырой от текущей по стенам воды. Клеть рванулась вверх, замерла на месте и быстро, плавно и стремительно полетела вниз. Захватило дух, замерло сердце… В шахте пахло сыростью. Долго, километра полтора, шли мы под землей до шахтной нарядной. Тут на лавочках, устроенных по бокам штрека, сидели шахтеры. Множество лампочек освещало штрек. У окна десятника толпились в беспорядке забойщики.

Взяв лопаты и кайло, двинулись в забой. Забой — это то место, откуда выбирается уголь. Работу кайла в некоторых местах заменял отбойный молоток. Он похож внешне на электрическую дрель. На конце у него пика. Поршень ударяется о пику и толкает ее в уголь. Молоток делает очень много ударов. Для начального пуска пара необходимо слегка молоток нажать на уголь. Ослабил нажим, и работа прекратилась. Работа отбойных молотков по стуку сходна с трескотней пулемета.

Первый день сразу же понизил на нуль запас энтузиазма. Тяжелая работа гонщика вагонов изморила организм. Но, как только кончил работу, настроение поднялось, и решил во что бы то ни стало остаться на шахте, выполнить долг комсомольский.

Трудно, очень трудно дается уголь. Много сил он берет. Вот почему он и горит так жарко и греет миллионы.

27 октября. Грязь на руднике опять растет. Вчерашний дождь размыл чернозем. На работе все время ругался с Мишкой. Это такой самодур, каких я еще не встречал, и вместе с тем мелочный человек и трус.

Живем прилично. Только питание скверное. Да ничего. Как-нибудь наладится. Еще не втянулся в работу комсомольскую и общественную. Думаю, что это дается очень трудно в связи с тяжелой работой на шахте. Вечером смотрел кино «Бенефис клоуна Жоржа». Очень понравилось. В клоуне Жорже есть частичка и меня.

29 октября. Начинаю с того, что на работе за последние дни нормы перевыполняем. Давали до 28 вагонов вместо 26. Сегодня почти не устал, хотя один гонял вагоны.

Приучился курить. Но в этом себя урезываю. В шахте не курю. Думаю не курить и перед работой. Хорошо было бы получить к Октябрьским дням комсомольский костюм. Который есть у меня костюм, в этом бы стал работать.

Предложил Мишке все заработанные деньги класть в общий котел — на одну сберкнижку. Все покупаем сообща. Буквально все. После, когда поедем домой, накопленные деньги — пополам. Мишка согласился. Все, что писал прежде, простил ему. Надо же жить по-коммунистически, по-большевистски.

Вчера была конференция по перевыборам шахткома. Перед этим в читальне Мишка в «Рабочей газете» прочел письмо старого забойщика Донбасса, в котором он предлагает Октябрьские дни превратить в дни борьбы с прорывом на угле. Он предлагает 7 ноября использовать для ремонта механизмов, чтобы 8-го выйти на работу и дать тысячи тонн угля. Когда началась конференция, лично у меня мелькнула мысль поставить на повестку дня вопрос, выдвинутый забойщиком Степаном Кугурой. Сходил за газетой (ребята эту мысль одобрили). Но смелости не набрался, чтобы выступить. Думал, вдруг не сумею по-должному мобилизовать лассу. Ведь человек я новый, авторитета не имею пока. Поэтому газету передал в президиум. Налицо результаты. Единогласно решили в праздники работать. Потом жалел, что не выступил.

Сколько мы здесь живем, и каждый вечер систематически тушится электричество. Это ненормально. Надо выяснить причины, Завтра подаем заявление в производственную коммуну. На наши письма в Кратово бюро ячейки не отвечает. Завтра надо писать укоряющее, обличающее письмо.

Личные мои чувства сейчас находятся в приподнятом состоянии. Энтузиазм берет свое. Борьба — вот основа жизни! Как хорошо бороться и побеждать! Это что-то высокое!

30 октября. Сегодня норму по углю выполнили с превышением — дали 30 вагонов.

В столовой обеды были мясные.

Погода плохая. Выпал снежок. Грязь.

Мы давно замечали, что у нас систематически пропадают продукты из столика: то яблоки, то сахара недосчитаешься. Нынче Мишка в нарядной купил больше четырехсот граммов печенья. Думал с Володькой поделиться. Ушли мы ужинать, а вернулись — сахару мало, печенья осталось шесть штук. Подозреваем Костьку. Говорим, что за такие дела надо на общественный суд. Да на первом же собрании поставить вопрос, чтобы выгнали вон. Тут Костька заволновался: «Я не знаю, как это со мной слу-у-чилось. Я, ребята, больше не буду. Только не надо на собрание — ведь это же срам на весь век. Ой, ребята, не говорите только никому!»

— Что мы, дураки, что ли (по лицу Мишки пробежала улыбка). Мы не такие тайны хранили…

2 ноября. Сегодня — отгульный день. Получил заборную карточку на ноябрь. Получение карточки было связано с долгим ожиданием в очереди. А когда подошла очередь, не хотели дать заборной книжки, оказывается, надо было представить расчетную, а я ее сдал для подсчета зарплаты и на руках имел только контрамарку. Но из затруднения вышел: дал членскую кооперативную книжку, на которой и сделали отметку.

С завтрашнего дня думаю перейти к другому забойщику.

С Васькой Горбатым больше работать не хочу, потому что он из-за рвачества теряет всякую совесть…

Денег осталось всего два рубля, и жить до 5-го. Не знаю, как обойдусь. Написал письмо Соколову Леше. Прошу прислать фотографическую карточку и попросить об этом же всех ребят.

3 ноября. Самое главное, торжественное, радостное — получил письмо от Рыжиковой. Адресовано мне, но написано нам обоим. Очень много интересного. Между прочим, она пишет, чтобы на конверте в адресе мы не писали «Евдокии», а писали «Дине». Ну что ж, это можно.

Во время работы мелькнула мысль написать рассказ на тему, как вагонщики и забойщик издеваются над парнем, первый раз попавшим в шахту. Хочу озаглавить его «Лимонадка». В основу положить автобиографические переживания и пересыпать их вымыслом. Получится что или нет, не знаю.

Днем приходил Кулемов, секретарь комсомольской ячейки шахты № 7. Беседовали по поводу Горбачева — нашего забойщика. Я согласился взять на себя обязанности вожака отряда «легкой кавалерии», Мишка будет членом отряда.

Уже половина пятого. Ребята, разбуженные моим будильником, собираются на шахту. Не хочется им вставать. Еще бы поспать хоть немного. Но все-таки встают.

4 ноября. Приходится, к сожалению, делать запись карандашом: чернила в нашем бараке — штука дефицитная. Нынче первый раз поднялся на-гора не только не уставший, но и веселый. По руднику тихо плывет едкий каменноугольный дымок. Сквозь завесу смеются веселые электрические фонарики, а над этим всем тихим и спокойным величественно раскинулась лазурная, прозрачная голубень неба. Месяц, как сторож и распорядитель, воссел на престоле мелких кучевых облаков и наблюдает их мерное, чуть заметное движение. Сердце вот так и рвется куда-то далеко, далеко ввысь, к звездам и месяцу, чтобы вместе с ними увидеть эту грандиозную ширь Союза Советских Республик, охваченных невиданным энтузиазмом борьбы за социализм. Как хорошо чувствовать себя беззаветно преданным революции, видеть себя частичкой великой стройки. Ведь никто не мобилизовывал нас на ликвидацию прорыва. Мы сами мобилизовались.

На производстве масса неполадок. Сегодняшнюю смену половину вразброд просидели из-за нехватки порожняка. Задержка происходила из-за несовершенства путей. То расширение, то рельс валится. Вагоны бурятся. Но и при всем этом задание перевыполнили на один вагон. Надо скорее организовать «легкую кавалерию».

5 ноября. За шесть смен я получил всего 9 рублей, тогда как должен был получить рублей 30. На что же я буду еще 20 дней жить? Духом не пал, бежать не собираюсь, но подрыв энтузиазма в работе сделан. Все же надо бороться, и бороться упорно. Если правильно не рассчитают, подаем в трудсессию…

Хотел после получки купить художественных плакатов и портреты вождей, чтобы украсить комнату, теперь это приходится отложить, и не знаю, до каких пор. Очень и очень жаль.

Здорово разругался, и, думается, окончательно, с забойщиком Васькой Горбачевым.

8 ноября. Великие дни праздника Октябрьской революции. Вчера и сегодня проходят субботники. Вчера принимал активное участие в погрузке угля для Каширы. В начале дня спустился в шахту, поработали там.

12 ноября. Днем добился оплаты дней, потраченных на оформление. Получил 15 рублей. Это благодаря бумажке, полученной от заместителя прокурора Московской области. Она здорово помогла. Теперь будем добиваться переоплаты шести смен. Нам, оказывается, вместо нормы 11 вагонов провели 17. Вот обсчиталовка-то.

13 ноября. На производстве неполадки растут. Целыми сменами рабочие просиживают. Нехватка порожняка. Клеть откачки простаивает. Сортировки в бездействии. По-моему, прорыв углубляется. Пишу заметку в «Комсомольскую правду», общая тема — прорыв.

14 ноября. Вчера выпал снег, морозец легкий землю сковал, но ненадолго. Уже утром сегодня заиграло солнце на растущих пространных лужах. Опять грязь по колено. Да что по колено, чуть ли не до пупа. Из-за этой грязи после работы не пошел ужинать. А есть хотелось… Мишка выручил. Принес 600 граммов колбасы, наелись.

Во весь рост встал вопрос о сапогах. Сапоги в первую очередь. Будем добиваться всеми мерами сапог, а не то в МК ВЛКСМ напишем. А ботинки тут ничто по сравнению с этой, черт ее дери, божественной грязью.

Нынче дали 15 вагонов и 3 часа простоя.

15 ноября. Несколько минут тому назад приходил представитель «Комсомольской правды», мы читали «Комсомольскую правду» от 13/XI, статью «Разрешите уехать». Мобилизованный на прорыв в Донбасс просится, чтобы ЦК его отпустил, разрешил уехать обратно домой. Он, проработавший семь упряжек, уже бежит от трудностей, преступно врет и искажает настоящее положение дел. Он не может носить звание комсомольца. Таких надо заставить работать, чтобы смыть с себя грязное пятно.

К шахте привык и сроднился с ней, прежде угрюмой, пугающей. В ней как дома. А насчет трудностей — что ж, ведь и на земле, на поверхности работа литейщика, прокатчика не легче. Всякое дело трудно без привычки. Но ведь привыкнуть надо. А раз надо — так привыкнем и ликвидируем прорыв.

Улица шамкает грязью. Дорог не разберешь. Хищно цапают и сосут подошвы. Растут, растут болота, и блестят они во мраке ночи. А дождик все льет.

17 ноября. Бюро комсомольской ячейки шахты № 7 распущено. Я член оргбюро. Руководство коммуны распускается. Коммуна должна быть реорганизована…

Интересно, как в несоответствии находятся психология и идеология. По идеологии я сам себя мобилизовал на ликвидацию прорыва и активно работаю, а психология тянет все еще меня домой, в родную среду. Об этом говорят участившиеся за последние два дня сны, в которых вижу мать. Но идеология поднимает психологию, это должно произойти…

23 ноября. Нынче были перевыборы бюро ячейки нашей шахты № 7, оргвыборы и информация о состоянии ячейки. Оценка старому руководству дана как руководству правооппортунистическому, не справившемуся с задачами, возложенными партией. Я выступил в прениях. Говорил о коммуне, о том, что бюро ячейки не руководило коммуной, председатель подменял собой всю коммуну. При выборах в новый состав бюро мне давали громкие характеристики и в некотором отношении переоценивали.

Я и Миша вошли в бюро. Я — членом, он — кандидатом.

Вчерашнее письмо, которое написал Рыжиковой, не отослал. Придется исправить, часть выкинуть и дополнить.

На дворе мороз крепчает. В бараках холодно. Отопление не работает. Перенесем это. Перенесем по-большевистски. Надо же трудности преодолевать. Сильно тянет в забой. Забойщик — моя мечта. Энтузиазм помог бы мне это выполнить. Необходимые знания — маленькие, у меня, я нахожу, есть.

Прибывшие на рудник комсомольцы приступили к работе. Среди них есть некоторые, рвачески настроенные.

24 ноября. Вчера вечером встал вопрос о прекращении матерщины. Каша заварилась большая. Все приняли решение не ругаться. Но все же есть ребята, которые не выполняют. Это Зайцев и Барков. Я не хочу сказать, что все остальные совершенно перестали ругаться. Но матерщина сократилась.

В столовой нынче беседовал с хорошенькой дивчиной. Веселой, живой, энергией дышащей.

Рыжиковой ответа не написал.

26 ноября. Хотя сегодня порожняка, можно сказать, было порядочно, все же программу выполнили не меньше чем на 50 процентов. Прогулы на шахтах большие, на нашей шахте № 7 в особенности.

С Мишкой отношения такие, что в дальнейшем дружбы не будет. После того как получим зарплату, придется все иметь отдельное.

Вчера были распределения обязанностей в бюро ячейки. Я член бюро, зав. сектором культуры и быта. Новая работа, но интересная. Сегодня председатель оргбюро парткомитета высказал недовольство, что секретарем ячейки не я.

На руднике, думается, придется остаться. Желание уехать — одно, а комсомольская дисциплина — другое. Ясно, что второе выполним безоговорочно, какие бы желания уехать ни были.

28 ноября. Сегодня отгульный день. Но в согласии с постановлением общего комсомольского собрания — до ликвидации прорыва работать без выходных дней — я отработал субботник. Среди нас были беспартийные, мы вшестером погрузили Кашире 20 тонн угля подарком. На субботнике устал больше, чем на работе, и под конец с нетерпением ждал конца погрузки.

На себе испытываю противоречие. Воля говорит: ты перенесешь все трудности, не станешь дезертиром, выполнишь с честью все, что требует страна, а сердце тянет, проклятое, домой, в семью к родным и близким, в семью к товарищам, друзьям. Но воля у комсомольцев всегда берет верх. А трепет сердца пусть подчиняется твердой воле.

На руднике и шахте понемногу дела налаживаются. С Мишей отношения нельзя сказать, что хорошие. Жить тесной двойкой мы с ним не можем. Он нахал и в личных взаимоотношениях, щедр на оскорбления. Я с этим мириться не могу.

Хочется быть забойщиком. Пока не переводят.

Написал письмо Рыжиковой на четырех почтовых листах.

29 ноября. Самое высокое чувство, которое мог я испытывать за свою короткую жизнь, — это чувство сознания того, что я являюсь частицей горняцкого коллектива. Какое великое дело не замечать, не считать часы рабочего времени, не ждать конца смены, а стремиться ее продлить, бегом бежать за вагонеткой, обливаться потом и выходить после смены победителем в выполнении плана! Как радостно видеть себя впереди других! Так мы выполним и перевыполним план пятилетки в три года. Это сделаем обязательно, безоговорочно, без плаксивых рож, большевистскими темпами.

Немного неправильно я записывал о противоречиях воли и сердца. Это противоречие чувствуется, только когда в голове «хлеб», «обеды», «вставать», «ложиться». Внизу, в шахте, нет «противоречий», там единство, цельность — производство, уголь, выдать больше вагонов.

Сегодня отправил письмо Рыжиковой.

Теперь работаю в комсомольской коммуне. Даем самые высокие показатели. Работаем в четвертую смену. Уже 3 часа утра. Ведем, лежа в постелях, разговоры. Как хорошо после работы по-дружески поговорить, вспомнить «дела давно минувших дней».

1 декабря. По добыче мы — я, Мишка Нечаев и забойщик Суворов — впереди среди коммуны. Даем ежедневно больше всех, невзирая ни на какие заторы.

На дворе опять морозец заковал размякшую землицу и порошей прикрыл бугорки грязи. Чистый воздух, прозрачное звездное небо бодрят и освежают. Усталость, как мотылек, улетает вдаль, в прошлое и вновь возвращается только через сутки.

В столовой нас ежедневно встречают чай, печенье и бутерброды. Веселой семьей врываемся в дверь. Веселой жизнью, живой, подлинно бодрой и радостной, веет от молодой силы, от молодых безусых шахтеров.

Сейчас все спят, и свист, глубокие вздохи летят. Нашему бараку сладко спится после упорного труда, борьбы за уголь. Славные ребята! Они действительно имеют право на спокойный и сладкий сон. Им слава и честь. Как хорошо жить, борясь, и, борясь, жить!

5 декабря. Я член пятерки оперативно-плановой группы по механизации рудника. Приступаем к проверке выполнения постановления МК ВКП(б). Сегодняшнее собрание коммуны постановило переводить лучших комсомольцев из членов коммуны в партию. Кого найдут подходящим и самым достойным?

10 декабря. Вчера было собрание коммуны. В связи с задержкой зарплаты коммуна дошла до такого положения, когда ни одного рубля ни у кого нет. И обедать не на что. В горной конторе обещали дать абонементы в столовую. Не дали. Коммуна в трудном положении, ребята хотели ставить вопрос так, что голодные на работу не пойдут. Этого допустить нельзя было. Порешили, что кто-нибудь продаст брюки или что другое и на эти деньги пока жить всей коммуной. Сегодня коммуна вышла полностью. Прогулов не было ни одного.

Из Кратова писем нет. Если бы не комсомольская дисциплина, не комсомольский долг, уехал бы домой. Правда, здесь много свободного от работы времени, но не видно его для жизни, для учебы. Вечно спешка, вечно все кувырком.

12 декабря. Наша шахта № 7 впереди всех. Рудник выполняет программу на 62 процента. Порожняка в достатке, дело только в том, что он не смазывался да от мороза колеса не вертелись. Под конец смены механическая откатка стала. Сгорел мотор сортировки. Отчего? Недосмотр, незнание или явное вредительство?..

Старовойтов уехал в отпуск. По-моему, под маской отпуска он окончательно покинул рудник. Как член бюро я ничего не сделал. Ни на йоту работу мы не сдвинули. Я в этом отношении могу подпасть под влияние правооппортунистов, хотя на производстве действительно дерусь за директивы партии, за выполнение постановления МК ВКП(б). Ведь мы, по сути, самые лучшие гонцы вагонов не только в коммуне, но и в смене.

На улице мороз. Крепко поцапывает уши, будто дерет за то, что работаю тяжело. Эх, где ты, Кратово? Какой ты жизнью живешь?

13 декабря. Сегодня отгул. Солнце жалобно смотрит с синеватой дали небес. Медленно подымается белым столбом с десятой шахты белый пар. Деревья наряжены инеем, белым, пушистым. Природа привлекательна в таком виде.

Вечером, возвращаясь из столовой, любовался природой рудника, долго размышлял о прошлом и настоящем. Вспоминалась Москва с шумом улиц светлых. Вечно движущаяся масса течет по тротуарам, и я, бывало, вместе с ней. Мне дорога Москва, дорога семья, а больше всего дорога родная мне, с которой я сросся своим существом, работой и общественной жизнью, кратовская молодежь. Мне дорого Кратово — это я почувствовал сегодня. Останусь ли я вечно шахтером или уеду на родину? Если шахтером, то квалифицированным. Надо учиться, надо стремиться в Горную академию, словом, если быть шахтером, то во всех его разновидностях. Вопрос решен.

Собираю посылку домой. Купил Ирочке варежки. Матери еще не купил. Решительно, безоговорочно надо приняться за учебу — учебу, ведущую вперед. Учебу, которая пополнит имеющиеся знания и расширит кругозор. Учебу, которая разжигает инициативу и творческие порывы.

14 декабря. Сегодня впервые за долгое время заинтересовался в клубе одной веселой, жизнерадостной девчонкой. Еще веселее и бодрее стало там, глубоко внутри.

15 декабря. Самое важное за последнее время для меня — это производственный энтузиазм. Дать добычу больше всех среди коммуны — вот что руководит мной на работе.

Сегодня было очень длинное и шумное заседание бюро. Двух членов из бюро отвели — Ливитина и Нахалова. Думал, что и меня отведут, т. к. я тоже плохо работал, но этого не случилось.

16 декабря. Сегодня исполнилось два месяца со дня приезда на рудник. Двухмесячный юбилей. Был в 109-м бараке, выяснял вопрос, всплывший вчера на бюро ячейки, о травле одного парня. Выяснилось, что парень спекулирует на травле. Обстановка жизни — нельзя лучше. Ребята общественные, чистота примерная. Парень вносит дезорганизацию в их общественную жизнь.

17 декабря. Юбилей за юбилеем. Ровно два месяца тому назад получил расчетную книжку и определился на работу вагонщиком. Так день за днем, пятидневка за пятидневкой и месяц за месяцем пройдут. Жизнь шахтера ничуть не гнетуща. Она для меня если и трудна, то только тем, что нет родной семьи…

Вечером, когда ребята ушли в клуб, устроили со Стояновичем совместное чаепитие. Он угостил меня маргарином, ничуть не отличающимся от масла, самого настоящего сливочного масла. С Мишкой отношения окончательно, бесповоротно порушены. Товарищества с парнем, в высшей степени эгоистом и самолюбом, быть не может. Вот Маркелов — парень рубаха, как говорится. Этот не будет личное менять на общественное. Сегодня вечером долго с ним говорили обо всем и о Мишке.

18 декабря. Нахожусь под мобилизацией. С часу на час жду: придут и скажут: «Ну, товарищ, собирайтесь на работу». А дело было так. Шло у нас производственное совещание. Приходит парень из коллектива комсомола и говорит: товарищи, партколлектив мобилизует двоих. Желающих самомобилизоваться не было. Тогда записался я, а потом Стоянович. Мишка Нечаев мобилизации испугался. Во всяком случае, ее избежал, и избежал дезертирски.

Завтра Николин день. Опять рудник охватит призрак прогулов. Опять сотни прогульщиков опозорят социалистические принципы труда.

21 декабря. Сегодняшний день увенчался невиданным успехом для меня. Вывез из забоя 24 вагона, т. е. дал 12 тонн угля! Мишка злится, почему он столько не дал. Все-таки он хотя и старше намного, но в детство впадает часто.

Нынешний вечер морозный, ясный свет от лампочек, фонарей прокинулся в небо. Вчера получил от Вовки письмо. Да скорее бы уж получить от Маруси Староверовой первое письмо! Как-то на днях видел ее во сне. Прошлое, все, что с ней связано, всплыло передо мной, снова проснулись угасшие боли сердечные. И любовь, выраженная в глубоком уважении, вспомнилась снова со страстью. Что я, любил ее? Или нет? Сам я того, пожалуй, не знаю. Но все в одном для меня связалось — это в уважении глубоком.

Нашел в «Комсомольской правде» свою заметку, озаглавленную «Душат рабочую инициативу», и другую, о кадрах. Наконец-то увидел свою фамилию в газете под ответственной статьей.

23 декабря. Вчера работал в «24/19», дал 21 вагон. Принимая во внимание, что днем раньше дал 24 вагона, то ясным станет, что очень устал, устал до плаксивого состояния. Денег нет. Кошель пустует. А в желудке хоть кати шаром…

Булимов вчера рассказывал: пошли мы крепить, и десятник говорит, если ты проявил себя хорошим крепильщиком, уж ступай по крепи. И вот ходим мы по крепи с Офицеровым. Но приходим на работу — надо, как хорошим рабочим, покурить. А покуривши, надо сказку порассказать. Так и пройдут два часа. Приходит Новиков, спрашивает: «Ну как, ребята, дела идут?» А мы и не принимались еще. Покурили. Офицеров говорит: «Я посплю, а когда смена придет, разбуди». — «Ладно, — говорю, — ложись…» Парни вроде хорошие, но лентяи, с ними еще много работать.

Очень хочется в забойщики. Что будет дальше — видно будет. Пока же настроение никудышное, можно сказать, упадочное. Теперешний период можно охарактеризовать периодом исканий и неустойчивости.

28 декабря. Сегодня наконец купил шерстяной материи и бумажной. Завтра надо будет послать посылку домой.

Парень, приехавший на днях из деревни, откуда и Никишин, рассказал, что сортировки, веялки и молотилки портятся в деревне очень здорово. Инвентарь принадлежит Комитету крестьянской помощи. Бедняки относятся к машинам хорошо, а вот зажиточные портят. Мы с Никишиным вывели, что они подрывщики. Он заявил, что как только приедет в деревню, так возьмется за зажиточных подрывщиков. Пусть за их счет исправят инвентарь.

Теперь, когда классовая борьба разрешается уничтожением кулака как класса, когда остатки капитализма выкорчевываются со всей решительностью, интересно жить в деревне. Там опасно и там такой непочатый край работы.

29 декабря. Нынешний день такой морозный. Окна в узорах. Небо бороздили тучки. Ветер гудел, снежную пыль неся. Собрал посылочку домой семье родной. Послал материю и ситец. Материал недорогой, но долго он мне во снах снился.

31 декабря. Сейчас пишу на собрании всей коммуны. Информацию о Дне ударника делает Чубайкин. Затем намечаются кандидаты к премированию: Булимов, Никишин, Стоянович, Кулешов, Нечаев, Молодцов.

Я выдвигаю Суворова. Отводят, мотивируя тем, что вчерашнее расширенное собрание Совета коммуны критиковало поведение Суворова. Он лучший производственник, а в идеологическом отношении еще не вырос до ударника.

Внеочередной вопрос — положение с Антоновым. Дело в том, что на производстве он коммунар, но заработка не делит вместе, а получает индивидуально. Антонов дает обещание делить заработок. Антонов остается членом коммуны.

Молодцова избрали казначеем.

…Сейчас идем в клуб на вечер ударника. Торжественная часть окончена. Из намеченных премированы Кулешов и Нечаев. Кулешову — ботинки, Нечаеву — брюки.

Ровно 12 часов. Вошли в новый год — 3-й год пятилетки. Выполним угольную пятилетку в 3 года. Поздравляю тебя, Володька, с новым, социалистическим решающим годом.

7 января. Выступали в клубе. Вечер очень удачный и бодрый. Подняли настроение и бодрый дух пробудили. Решил, если будет отпуск, провести в деревне Маркелова. Поеду в деревню для того, чтобы проверить себя на деревенской работе. Прочел «На глухарей» Куприна, очень понравилось. Просто упоен этим эскизом. Больше писать не хочу, да и этого писать не следовало бы.

12 января. У нас Нечаев, Виктор, он приехал 9/I. Новости нерадостные. После нашего отъезда ребята распустились до того, что предались разгульной пьянке. Виктор с нами три смены лазил в шахту. Одевали его в спецовку и давали лампу. О работе отзыв дал плохой. «Ну и работа…», «Уж очень вагончики тяжелы, ни одно колесо не вертится!», «А газы — ведь это очень вредно». Завтра он уезжает.

Сегодня было заседание бюро.

Наметили лучших для передачи в партию.

Получил от мамы письмо, оно мне очень дорого. Мать в нем высказывает мысль действительно по-большевистски. Она говорит, что раз поехал, взял на себя ответственность за ликвидацию прорыва, то трудись: «взялся за гуж, не говори, что не дюж».

26-я лава начинала оседать. С боков кровля сыпалась давно со всех сторон. Оголовки ломались с медленным треском и образовывали букву М. В нескольких каморках прорвало, верх давить стало сильнее.

— Убирай инструмент, а то затопит, отвертывай молотки, выноси спецовки, — гремело в воздухе. Обстановка приобретала торжественность. А лава помалу садилась. Настойчиво давил уголь, громче и отчаяннее трещали верхняки и стойки, не выдерживая напора, ломались.

Из лавы ушли все. Опустели каморки, только мы с Мироновым остались в 26-й с последними вагонами. Одна лопата на двоих. Лава близилась к тому состоянию, которое называется «лава идет», «лава пошла». Точно дрова сосновые в печи, жарко трещали крепи. Потянуло чуть-чуть ветерком. Ветер в шахте.

— Давай вывезем вагоны, а то как бы не засыпало! — Вывезли вагоны, еще неполно нагруженные углем. Наблюдаем лаву. Вдруг ветерок сильнее потянул, где-то забулькало, треснуло надрывисто и зашумело, как шумит сосновый лес в непогоду. Лава пошла. Подпрыгивали крепи, рушилась кровля. Что-то загрохотало раскатом грома. Сильно рванул из лавы порыв озлобленного воздуха, так что Миронов присел и… лава села.

С Мишкой отношения обострены до крайности, до враждебности. Одна идеология и две разные психологии. Он карьеру себе пробивает, а я этого терпеть не могу. Режу все в глаза.

29 января. Вчера, возвращаясь с работы, Зайцев, Миронов, Баскаков, Синяев и я пошли не обычным путем, а через десятую шахту. Там мы встретили таинственные, загадочные штреки, задумчиво стоящие в вечной темноте высокие стойки; крепко уперлись лбами в кровлю высоко посаженные на стойки оголовки. Много пришлось исходить в поисках выхода через десятую. Внезапно через обвал попадаем в высокий-высокий штрек. Верхом чуть выше середины пересекает штрек трехаршинный. Такой величественной картины, такой красоты, напоминающей высокие пещеры сталактитов., таких чудес я еще не видел.

5 февраля. Несколько девушек подали заявление о вступлении в нашу 1-ю комсомольскую производственно-бытовую коммуну. Коммуна растет за счет ее авторитета. Эти несколько девушек сыграют большую роль. Они внесут новую струю в наш ребяческий быт. Отвоюем барак под коммуну, организуем столовку. Все мои силы положу я на организацию коммунального быта. Сегодня ходили в кино. Картина про рабфаковцев. Как один крестьянский парень уехал учиться на рабфак. Кино подняло настроение.

7 февраля. Только сейчас пришли с политбоя между шахтами № 7 и № 10. Мишка Нечаев показал в своем ответе политическую неграмотность и близорукость. Я, не хвалясь, скажу, вопрос декабрьского Пленума ЦК проработал добросовестно и поэтому активно участвовал в беседе. Тишина за три прогула и за игру в карты из коммуны исключили. Он недоволен. Сегодня на Совете коммуны я предложил написать через «Комсомольскую правду» к комсомольцам электропромышленности Москвы, чтобы изыскали и прислали провода.

Положение шахтера, вагонщика природнилось мне, я с ними сросся. Так хороша и интересна жизнь. Я думаю, только борясь, живешь.

11 февраля. Сегодня выходной. Сегодня первое военное занятие, а всего занятия рассчитаны на 182 часа. Получил сразу 2 письма — от папы из дому и от Вальки Супрун, адресованные комсомольцу — ударнику Владимиру Молодцову. Валька — это замечательная по живости дивчина, но слишком ветреная в отношении любви.

Вовка Боровиков окончил Горную академию и уехал в Новосибирск. Зависти нет. Есть страсть к учебе, есть желание быть квалифицированным работником, преданным делу пролетариата.

В кандидаты ВКП(б) еще не приняли, т. е. еще не был на бюро партячейки. На днях получил поручение от бюро партячейки обследовать партячейку шахты № 8. Эту работу выполнил.

23 февраля. Работаю при рудкоме ВЛКСМ руководителем деревенского сектора. Ведем подготовку к весеннему севу второй большевистской весны. Бригады от ячеек выезжают в подшефные села и там производят ремонт машин и другую работу.

7 марта. Вчера к нам приехал Колька Нечаев, странный человек. С ним не о чем поговорить. Он ничем не интересуется. Ему уже 20 лет, а он еще не имеет никакой связи с коммунистическим движением. Сегодня получил письмо от моей милой матери. Пишет, что соскучилась и ждет не дождется того денька, когда я домой приеду. А я скорее всего домой или совсем не приеду, или приеду через год. Ирочка тоже письмо прислала, передает приветы…

23 марта. Еще несколько дней назад стояли морозные дни, а теперь уже лужи в низинах и бурливые ручейки бегут по проталинам. Небо чисто-чисто. Воздух насыщен запахом весны, запахом бодрящим и подымающим молодые силы на борьбу. Полная борьбы жизнь учит, как бороться, в борьбе учит, как надо жить по-настоящему.

Близится весенний сев. Готовятся ячейки к весенней посевной. 26/III ячейка ЭМО выезжает в Никольское для сортировки семян. Ячейка шахты № 10 ремонтирует инвентарь, помогает колхозу материалами. Шахта № 7 посылает в Смородино парня на весеннюю посевную на месяц. За все это отвечаю я — руководитель деревенского сектора при РК ВЛКСМ.

25 марта. По коммуне сегодня добыча — 89 процентов. Причина невыполнения в том, что во всей смене не было ни одного путевого. Нам вместо двух подсобных дали одного. И то наша тройка — Кобяков, Михайлов и я — перевыполнила задание.

Сегодня получил посылку. Папа исполнил просьбу и прислал брезентовые брюки, это самое важное. В посылке три письма. Одно от Нечаева Леонида. Он еще не знает, что я уже шесть месяцев в шахте. Папа почти целую тетрадь написал. Вот это письмо! Интересно отметить, что папа все идет вперед по линии политизации. Все больше он подходит к большевизму.

30 марта. Нефтяная пятилетка выполнена. По одной отрасли промышленности рабочий класс СССР наметки пятилетнего плана реализовал. Пятилетка оказалась не «выдумкой большевиков», а реальностью большевистских темпов…

Написал письмо отцу. Как за последнее время я стал к нему стремиться. И это понятно. Он все более приближается к линии труда, все больше начинает ее понимать, и наши взгляды становятся едиными.

На улице погода скверная, грязь весенняя, и ветер ревущий свистит. Неуютная на улице погода, а у меня пет даже галош. Вот уже второй день не выхожу никуда из барака. Март кончается, а аванса еще не давали, когда же получка? Надо браться за составление трехмесячного плана работ деревенского сектора РК ВЛКСМ.

4 апреля. Медленными шагами, ползком пошла шахта № 7 на улучшение. Пути вычищены, посыпаны песком. Скорее бы меня в забой переводили. Буду все силы вкладывать в добычу.

Угля для барака дают 25 пудов на четыре дня. Этого мало. В бараке холодно, да и в кухне погреться нельзя. Сегодня утром после работы вылезал на-гора, организовал пять человек, и отправились мы в отвалы за углем. Принесли пудов шесть и днем были с чаем, с теплом.

11 апреля. Завтра пасха. Наступают боевые дни. Дни, когда становится под угрозу промфинплан шахты. Все смены мобилизованы. Мы выходим завтра с шести утра: если будут прогулы, заменим бежавших ко Христу. Сегодня заседает бюро партячейки по вопросу мобилизации на период пасхи.

16 апреля. Весна свое взяла. Вязкую грязь прорезала тропа. Теплые дни нежат природу и чувства человека. Как хорошо весной! Жизнь зовет к борьбе, к упорной борьбе за уголь.

Сегодня был Нечаев. Когда я собрался в баню и вышел из барака, он вышел следом за мной и на улице догнал меня. В дружеской беседе он звал меня на 13-ю шахту забойщиком. Теперь не знаю, что делать. С одной стороны, тянет забой, тянет 13-я шахта. С другой — коммуна обязывает меня заменить Миронова, взять дело в свои руки, вывести из русла застоя и беспорядков. Думаю, что придется все-таки подчиниться второму.

23 апреля. Отгружаем встречный эшелон угля для заводов Москвы. Москва нам шлет эшелон промтоваров и спецодежду для ударников. Сегодня до четырех часов дня отгрузили первые семь вагонов. Послали телеграмму МК ВЛКСМ: «Приступили к отгрузке встречного эшелона угля». Эшелон отправили.

25 апреля. Промфинплан нашей шахты двигается вверх, т. е. задание все ближе к выполнению. Теперь вместо прежних 170 вагонов за смену выкатываем 325. Я теперь уже забойщик, уже две смены работаю в забое.

Самое главное: теперь я кандидат ВКП(б). На днях получу билет.