Дочь Эйтны

Глава первая Эолин из Мойсехена

Эолин подала спутникам сигнал не шуметь. Высоко над лесной тропой, зеленые ветви скрипели и стонали под летним ветром. Закрыв глаза, она слушала, как шепот ветра нарастал. Она напряглась, чтобы понять голоса леса, но все, что она услышала, был крик ее мертвой матери, который звучал в их глухом плаче:

Ты знаешь последствия! Его силу не остановить.

Эолин с тревогой открыла глаза.

Мозаика теней прорезала вековые дубы и поросшие мхом буки. Листья падали с крон зелено-золотым дождем. Лесные существа, замолкшие от внезапного порыва ветра, снова начали двигаться и болтать.

— Что такое, мама?

Дочь Эолин, Бриана, смотрела на нее широко раскрытыми, внимательными глазами. Щеки девочки были перепачканы грязью; ее платье порвалось об ветки. Все, что осталось от аккуратной косы Брианы, — это взлохмаченные черные локоны. Беспорядок вызвал улыбку на губах Эолин.

— Не волнуйся, Бриана, — сказала она. — Это всего лишь послеобеденная прохлада.

— Мага Эолин! Посмотри на это, — в нескольких шагах впереди Мариэль, молодая мага-воительница, разглядывала землю. Ее пепельно-каштановые волосы были аккуратно заплетены. Ее рука покоилась на рукояти любимого меча.

Эолин проследила за взглядом Мариэль на темную землю, где большая кошка оставила свой след: четыре аккуратных овала, образующих корону над закругленным треугольником.

В благоговении Эолин наклонилась и положила ладонь на отпечаток. Ее пальцы покалывало от магии животного, свежей и неразбавленной.

— Это больше, чем твоя ладонь! — воскликнула Бриана.

— Так и есть, — заинтригованно сказала Эолин. — В Южном лесу нет кошек такого размера. Должно быть, она забрела с Параменских гор.

— Снежная тигрица? — загоревший на солнце лоб Мариэль сморщился в сомнении. — Что могло загнать ее так далеко от дома?

— Возможно, мы сможем поговорить с ней и выяснить.

— Папа говорит, горные воины могут превращаться в Снежных тигров, — голос Брианы искрился восторгом. — В бою при Эрундене смелый сэр Дростан превратился в медведя и убил сотни таких!

— Твой отец преувеличивает истории войны, — ответила Эолин. — Сэр Дростан убил много снежных тигров, но он не…

Движение в тенях привлекло внимание Эолин. Она крепче сжала свой посох. Хрустальная головка вспыхнула с ровным гулом.

— Отойди за нас, Бриана, — сказала она. — Будь близко.

Эолин не боялась снежных тигров, но если бы они появились, это была бы первая встреча Брианы с крупным хищником. Дикая кошка, находящаяся так далеко от своей территории, могла бояться и быть голодной. К ситуации нужно было относиться осторожно.

Неестественная тишина опустилась на лес. Дыхание Брианы превратилось в короткие нервные вдохи.

— Заземлись, дочка, — сказала Эолин. — Вспомни, чему я тебя учила.

— Я пытаюсь, мама.

Шагах в двадцати впереди зашуршали кусты. В поле зрения появился высокий мужчина с угрюмым лицом, широкоплечий, с голубыми глазами и золотыми волосами.

Эолин разочарованно опустила посох.

— Лорд Бортен? Во имя любви к богам!

— Простите нас, моя Королева, — он поклонился. — Мы не собирались вас пугать.

Появилась охрана, и Эолин услышала поблизости других воинов.

Бриана подбежала к Бортену и протянула ему корзину с фруктами, травами и грибами.

— Смотри, что мы нашли!

Бортен наклонился, чтобы поприветствовать принцессу теплой улыбкой.

— Ты должна рассказать мне обо всех приключениях, когда мы вернемся в лагерь.

— У меня еще есть камни в карманах, — сказала Бриана. — Их много, всех цветов. И мы чуть не увидели снежную тигрицу!

Бортен снова нахмурился. Он выпрямился.

— Уже поздно, моя Королева.

Эолин кивнула Мариэль, которая взяла Бриану за руку и пошла вперед. Лорд Бортен шел рядом с королевой, сохраняя натянутое молчание, пока воины выстраивались вокруг них.

Белки гонялись друг за другом поперек тропы и вверх по стволу, мохнатые хвосты помахивали в такт их бодрой болтовне. Трель тенолинского воробья донеслась откуда-то из-за деревьев, вызвав тупую боль в груди Эолин. Она замолчала, надеясь увидеть птицу, но ноты исчезли вдали.

Бортен кашлянул.

— При всем уважении, моя Королева, я не понимаю…

— Мы уже проходили это, лорд Бортен. Если моей дочери суждено стать магой, она должна познать истину леса, подальше от вооруженных людей, подальше от всего, что нарушает магию этого места. Вот почему мы приходим в Моэн. Вот почему мы посещаем Южный лес каждое лето.

— Вам небезопасно выходить на одной.

— Я не утверждала, что это безопасно. Только то, что это дает мне покой.

Бортен покачал головой. Его запах земли и кожи окутывал Эолин, словно поношенный плащ. Она подавила желание прикоснуться к нему.

— Снежный тигр, ради богов, — пробормотал он.

— Нам нечего бояться существ этого леса, — сказала Эолин. Через мгновение она добавила. — Я надеялась, что сегодня ты сосредоточишь защитные инстинкты на принце.

— Уверяю вас, за ним хорошо ухаживают.

— Думаю, он уже устал. Сегодня утром он и твои сыновья должны были победить вторгшиеся армии и уничтожить громовых троллей.

— Да? — тон Бортена немного смягчился.

— Эоган очень давно не играл. В Городе он больше не может заниматься детской магией. Дружба твоих сыновей — величайшее сокровище, которое у него есть.

— Принц Эоган — благородный юноша. Вдумчивый и сильный сердцем.

Эолин искоса взглянула на Бортена.

— Сильный сердцем и вспыльчивый, как его отец.

— Решительный, я бы сказал. Из него выйдет прекрасный король, Тот, кто внушает уважение и преданность, — Эолин понимала, что эти слова предназначались как комплимент, но, тем не менее, они обеспокоили ее. Мальчик десяти лет, Эоган уже был скован своим статусом. Как только он научился ходить, они научили его убивать. Чем ярче пламя его магии, тем больше они формировали его для кровавой цели защиты короны и королевства.

Голос ее подруги Адианы теперь вернулся как ропот в сердце Эолин:

Они отведут его в Город и научат грязным обычаям принцев и королей.

Эолин поежилась, несмотря на жар своих усилий и теплый летний полдень. В лесу было высвобождено странное волшебство. Все предупреждения прошлого развеялись по ветру.

Деревья поредели, превратившись в рыхлые заросли тонких берез. Кроме того, высокие травы сияли золотыми оттенками в дневном свете. В поле зрения появился лагерь, деревня с большими брезентовыми палатками. Над головой трепетали знамена с новым гербом дома ее мужа: два дракона, один серебряный, а другой черный, с переплетенными хвостами.

Шаги Эолин замедлились, остановленные душераздирающим притяжением леса позади. Там она и осталась, разрываясь на грани между любовью, которую выбрала, и жизнью, которую оставила позади.

Усталость охватила ее дух. Не освежающая усталость от долгой дневной прогулки, а более глубокое истощение, порожденное каким-то смутным бременем, которое ускользало от ее понимания.

— Что-то не так, моя Королева?

Вопрос Бортена привлек ее взгляд к нему.

Лорд нахмурился. Он хотел отвернуться, но остался под пристальным взглядом Эолин, его грудь вздымалась и опускалась в устойчивом ритме. От одного момента к другому его маска долга трескалась, обнажая тонкие нити общих воспоминаний.

Скромные домики прижались к залитому солнцем холму.

Люди Бортена бдительно наблюдали за недостроенной стеной.

Смех учениц Эолин в ее саду.

Общий взгляд.

Забытый поцелуй.

— Мама! — крик Брианы отвлек их. — Смотри!

Высоко над полями в небе кружился неуместный пучок ночи, становясь все больше по мере приближения.

Узел трепета сдавил живот Эолин.

— Бриана, — сказала она, — оставайся со стражниками.

Вместе с Бортеном Эолин поспешила туда, где Мариэль стояла на краю пастбища.

— Это не обычные вороны, — сказала она, обнажая меч. — Видите искры янтаря, танцующие на их крыльях?

Бортен крикнул стражам в лагере. Одни пришли пешком, другие на лошадях. Принц бежал рядом с ними, вдвое меньше мужчин, служивших его отцу, но в два раза свирепее. Один из рыцарей поймал мальчика и удержал его. Эоган в возмущении брыкался и требовал, чтобы его отпустили.

Хищники спикировали, их крылья взмахивали с агрессивной какофонией криков.

Фэом шамуэ!

Чары Эолин раздвинули стаю, заставив ее отступить.

Птицы приземлились на траву. Свет вспыхнул сквозь них, когда они приняли человеческий облик. Подняв посохи и обнажив мечи, группа магов в темных плащах пристально посмотрела на Королеву и ее слуг.

Эолин нахмурилась, когда узнала их лидера.

— Высший маг Телин?

Высокий и изящный, Телин вышел вперед и встал на колени у ног Эолин. Его мантия переливалась цветом крыльев ворона. Аккуратно подстриженная борода выделяла угловатое лицо, бросавшее вызов течению времени.

Он протянул записку с королевской печатью и сказал:

— Моя Королева. Мы очень рады, что вы в порядке.

Эолин приняла послание, чувствуя дрожь в пальцах. Она сломала печать и развернула пергамент.

Его сообщение было пропитано горьким настроением. Акмаэль писал его своей рукой, и каждый штрих пера отражал тщательно сдерживаемый гнев.

По приказу Акмаэля, Высшего мага и короля Мойсехена, все женщины-маги должны быть лишены посохов и оружия, их магия должна быть скована, а сами они должны быть доставлены в Город и заперты в крепости Вортингена, до решения короля.

Слова расплылись перед глазами Эолин. Она моргнула и снова прочитала.

— Встань, Телин, и скажи мне, в чем дело.

Волшебник повиновался.

— Принцесса Элиасара похищена.

— Что?

— Мага Гемена обвиняется в государственной измене.

— Наша Гемена?

— Она и две других маги-воительницы убили полдюжины людей короля и забрали принцессу на запад.

Холодный ужас охватил сердце Эолин.

— Они увезли ее в Рёнфин? Они хотят начать войну против нас?

— Это мы подозреваем.

— Это неправда! — вмешалась Мариэль. — Этого не может быть. Гемена никогда бы…

Телин заставил Мариэль замолчать взглядом.

— Как так получилось, моя Королева, что ваши дочери-волшебницы никогда не знают, когда им следует говорить?

Эолин подняла руку, чтобы остановить порыв Мариэль. Мага-воительница неохотно кивнула и отступила.

— Высший маг Телин, — сказала Эолин с напускным спокойствием, — какие улики есть против Гемены?

— Следы, оставленные ее магией, безошибочны. И был свидетель: последний человек, погибший от клинка Гемены, жил достаточно долго, чтобы рассказать нам, что он видел? — змеиный взгляд Телина снова скользнул к Мариэль. — Зачем умирающему, верному солдату короля, лгать?

Эолин вдохнула, чтобы успокоить пульс. Она оценила количество и расположение мужчин, сопровождавших Телина. Им будет нелегко одолеть воительниц-маг в ее свите, но, скорее всего, у них это получится. В самом деле, они вполне могут использовать любое сопротивление как предлог, чтобы убить их всех.

— Мариэль, — сказала она, — по приказу короля ты и другие мага-воительницы должны немедленно сдать оружие отряду Телина.

Мариэль поколебалась, но опустила меч.

Другие мага-воительницы переминались с ноги на ногу, обмениваясь настороженными взглядами. Звон обнаженного металла повернул голову Эолин.

— Бетания, — сказала она. — Ты тоже должна сложить оружие.

Светловолосая женщина покачала головой и направила клинок на магов перед ней.

— Я не отдам свое оружие никому из этих людей.

— Делай, как я говорю, — приказала Эолин.

— Они обманывают нас! — заявила Бетания. — Они возьмут наши клинки и уничтожат нас всех.

Огонь пронзил посох Эолин и вырвался из его хрустального наконечника, выбив меч из рук женщины. Бетания в шоке уставилась на свою наставницу, прижимая обожженную ладонь к груди.

— Это воля нашего короля, — строго сказала Эолин. — И моя воля. Вам не нужен металл, чтобы защитить себя, ведь вы — маги. Разве я не учила вас этому с самого первого дня ученичества? Сложите оружие, говорю! Мы вернемся в Королевский город с миром.

На маг опустилась ошеломленная тишина. Один за другим они опускали свои клинки.

Челюсти Эолин сжались, когда она снова повернулась к Телину. Она презирала холодное торжество, которое ощущала в его ауре, словно сеть из стали, сплетенная между густыми стержнями пурпурного и синего.

— Оружие моих воинов доверено вам, верховный маг Телин, пока мы не вернемся в Мойсехен, — сказала она. — Однако я не позволю, чтобы их посохи были сданы, а их магия ограничена.

— Приказ нашего Короля ясен, моя Королева, — ровно ответил Телин.

— Здесь ни одна женщина не совершила преступления, заслуживающего такой меры. Я возьму на себя ответственность за их возвращение в город и буду отвечать перед королем за любое решение, которое я приму вопреки его приказам.

Телин почтительно поклонился.

— При всем уважении, моя Королева, я не считаю благоразумным противоречить воле Короля.

— Моя Королева, — вмешался Бортен. — Высший маг Телин говорит мудро. Гемена была одним из ваших капитанов, и она действовала не одна. Послушание вызовет понимание и милость короля. Непослушание, каким бы незначительным оно ни было, может породить недоверие.

Эолин бросила на Бортена жесткий взгляд, ее негодование умерялось трезвым признанием того, что он говорил правду. Она никогда не была тактична в своих возражениях против заточения принцессы Элиасары. Она много раз доказывала, что принцесса должна воссоединиться со своей матерью в Рёнфине. Об этом вспомнят в Королевском городе и используют против нее.

Она потрогала украшение у своего горла, серебряную паутину, созданную матерью Акмаэля и подаренную Эолин много лет назад. С помощью заклинания, произнесенного шепотом, амулет мог привести ее к Королю-Магу. Будут споры и дебаты, но, возможно, не решение. А если Акмаэль не позволит ей вернуться? Бриана, Эоган и все ее дочери в магии останутся одни в руках этих магов.

Однажды она бросила своих, чтобы отправиться к Акмаэлю. Она больше не пойдет на такой риск.

— Подойдите, — Эолин поманила Мариэль и других маг.

Они собрались рядом и по ее велению взялись за руки, образуя тесный круг.

— Одна из наших обвиняется в измене, — говоря, Эолин встречала взгляды каждой женщины. — И тень этого преступления пала на всех нас. Мы должны довериться мудрости короля и повиноваться его приказу. Это клятва, которую мы дали, и клятву, которую мы будем соблюдать, как Дочери Эйтны и слуги Короны. Как только мы вернемся в город, я прослежу, чтобы вашу магию вернули. И я клянусь дыханием Дракона, что больше не позволю отнять ее у вас.

На лицах женщин отразились неуверенность, трепет и гнев. Эолин боялась, что некоторые из них никогда не простят этот момент, но она также знала из тяжелого опыта, что у них нет выбора, если они хотят выжить.

Я не вижу способа остановить это, возлюбленные дочери, но, по крайней мере, я могу уменьшить вашу боль.

По приказу Эолин они встали на колени, все еще держась за руки, и закрыли глаза.

Эолин подождала, пока ее маги-воительницы не станут дышать в унисон. Затем она переплела свою магию с их магией, чтобы поддержать их, и послала щупальца своего духа глубоко в землю, чтобы питать свою силу. Призвав Дракона, она использовала древнее заклинание защиты и мужества. Когда она, наконец, поверила, что ее дочери готовы, она кивнула Верховному магу Телин.

По его сигналу маги сомкнулись на них единым темным потоком. Каждый мужчина взял магу, крепко сжав ее шею, другую ладонь прижимая ко лбу. Их проклятие пронеслось по кругу:

Бехнаум укат!

Крики пронзили воздух, мучительные крики женщин, разделенных с их душами. Эолин втянула агонию своих дочерей в свой дух, направив их страдания к сердцу земли. Легкие горели, дыхание сбивалось. Когда ее тело было готово согнуться, Телин твердо положил руку ей на плечо. Магия волшебника струилась вокруг ее духа, отрезая Эолин от дочерей и выводя ее из транса.

— Это было благородно с вашей стороны, моя Королева, — сказал Телин, поднимая Эолин на ноги. — Благородно, но ненужно. И опасно.

Колени Эолин дрожали. Холодный пот выступил на ее коже. И все же она могла стоять и чувствовала, как магия течет по ее венам.

Мариэль и другие женщины лежали на траве, их ауры были пойманы в призрачные сети. Маги нависли над ними, проверяя пульс, глаза и жар лбов.

— Вам не о чем беспокоиться, моя Королева, — сказал Телин. — Проклятье наносит сильный удар, но к утру они будут достаточно здоровы, чтобы отправиться в путь.

Растерянная, Эолин вырвалась из рук волшебника и, спотыкаясь, побрела к лесу, найдя опору у молодой березки. Телин последовал за ней, сохраняя почтительную, но бдительную дистанцию.

Бриана и Эоган появились рядом с матерью. Беспокойный хмурый взгляд омрачил лицо принца, а щеки Брианы были мокрыми от слез. Эолин цеплялась за них, будто их присутствие могло защитить ее от этой внезапной волны страданий.

— Почему меня пощадили? — слова слетели с ее губ дрожащим шепотом. — Я тоже мага. Почему ты не связал мою магию?

— Моя королева, — в голосе Телина была лишь нотка удивления. — Вы не относитесь к этим женщинам. Вы — супруга нашего короля. Вы всегда можете рассчитывать на нашу защиту.