Дочь Эйтны

Глава тридцать первая Отвлечение

Вечерами Савегр любил держать образ Тэсары на ладони, как игру света, заключённую в дымчатом хрустале. Тени выделяли ее высокие скулы. На ее светлом лице сияли лазурные глаза. Тонкие пряди волос, бледные, как редкие белые пески Галии, выбивались из ее элегантных кос.

Ему показалось странным, что она не улыбалась, за исключением редких моментов, когда смотрела на спящую дочь. Даже тогда покой ее сердца был мимолетным. Он угасал, как свет зимнего дня, колеблясь под тяжестью ее многочисленных тягот.

Временами брови Тэсары слегка сдвигались, а взгляд обращался внутрь. Ее пальцы опускались на сердце. Ее губы приоткрывались, она делала короткий вдох, прежде чем вспоминала о себе и возвращалась к своей задаче.

В такие моменты Савегр хотелось верить, что она думает о нем.

— Вы отвлекаетесь, — из тени палатки принца появился Уралес, мрачная фигура в темных одеждах.

Савегр ​​позволил исчезнуть образу Тэсары и сжал в кулаке хрустальную сферу. Свечи шипели и мерцали на столе рядом с ним:

— Разве я ребенок, что ты находишь повод сделать мне выговор?

Уралес развел руками в умиротворяющем жесте.

— Нет, мой принц. Все, что мне нужно, это поддержать вас в ваших поисках.

Савегр ​​смиренно вздохнул и поставил хрустальную сферу на стол.

— Она… неожиданная. Я думал, что ее красота сделает ее надменной; ее страдания — едкой. Но она не такая. Напротив, она скромна и милостива. И грустная. Всегда грустная. Меланхолия ей не к лицу. Почему такая женщина появилась среди себе подобных в такое время?

— Путь богов полон неожиданностей. Они проверяют нас, даже когда мы идем по прямому пути, чтобы укрепить нашу решимость.

Савегр ​​поднялся со своего места и прошел небольшой круг.

— Меня озадачивает, что Король-Маг отверг такую ​​прекрасную женщину, как она.

— Может, он видел то, чего не можете вы. Тэсара упряма и пренебрежительна к нам. Не может быть будущего у мужчины-волшебника и женщины, которая отвергает и пренебрегает его дарами.

— Тогда почему боги влекут меня к ней? Зачем сеять между нами огонь эн-ласати?

Беспокойство охватило сердце Савегра, как море пенилось над скалистыми берегами его любимого дома. Ночью ему снилась Тэсара, танцующая босиком у кромки воды, ее платье было облаком прозрачного шелка, ее смех развевался на ветру.

Такие видения имели смысл, не так ли?

— У нее есть своя искра магии, слабая, но настойчивая. Возможно, ее еще можно уговорить загореться.

Уралес приблизился.

— Идите к ней, если вас так трогает эн-ласати, но не обманывайте себя. Удовольствие, дарованное вам богами, ничего не изменит.

— Что ты видел о ней в видениях, которые привели нас сюда?

— О Тэсаре? Ничего. По этой причине я говорю, что она не важна.

Уралес прочертил медленную дугу над их головами. Брезентовая крыша палатки поблекла, обнажив вечерние звезды, великолепный поток белого огня, мерцающий в черном сердце вселенной.

— Пророчества ясны, — сказал он. — Знаки такие, как мы и ожидали. Странники объединились: Эйтна, Карадок и Дракон смотрят на нас свысока, как один. Кэдмон спешит их встретить, рядом с ним Лития. Каждое обещание, данное нашему народу, сбывается. Вы знаете стихи, Савегр. Вы изучали их в детстве.

Мага восстанет из мертвых.

Женщина с мечом теней.

— Мы достаточно хорошо различаем знаки, — сказал Савегр, — и изучили стихи, оставленные нашими предками. Но действительно ли мы понимаем их значение? Если Горная Королева придет на помощь Тэсаре, королевства магии будут разделены. Как бы ты это интерпретировал?

Уралес закрыл глаза.

— Мага-воительница Гемена будет обманута. Хелия стремится к королеве Мойсехена. Я видел, как они пьют вино и смеются. Я видел, как они целуют друг друга, как сестры по магии.

Холод охватил сердце Савегра.

— Уверен?

Холодный взгляд Уралеса остановился на принце.

— Почему вы сомневаетесь в том, что предначертано?

«Королевы Востока восстанут вместе».

— Мы должны сообщить Тэсаре о предстоящем союзе.

— Нет.

— Она и ее люди могут развернуться, если поймут, что их ждет.

— Ты забываешь о нашей цели, Савегр.

— Эта женщина не заслуживает такой участи.

— Ее судьбу не нам решать, — решительно сказал Уралес. — Она Дочь Грома! Не может быть ни мира между ее родом и нашим, ни покоя, пока она и весь ее народ не исчезнут с лица этого мира. Учения наших предков ясны в этом. Вся наша история сводится к этой истине.

— У нее есть собственная магия. Я видел это.

— Конечно! Все ее виды могли бы последовать за Драконом и получить благословение богов взамен. Но они этого не сделали. Они отвернулись от света тогда, как и сейчас. Не ведись на привязанности Тэсары, Савегр. То, что она чувствует по отношению к тебе, — это мимолетное увлечение тем, чего она не может понять. Это смятение в ее сердце пройдет, оставив после себя страх и ненависть. Я видел это раньше, много раз. Среди меньших людей это приносит горе. Среди дворян и королей это порождает войну, цикл, который не разорвется, пока мы не уничтожим всех, кто свернул с пути Дракона.

— Возможно, мы неверно истолковали знаки, — настаивал Савегр. — Возможно, нам еще предстоит что-то ясно увидеть и понять.

Уралес улыбнулся с сочувствием на морщинистом лице. Он положил руку на грудь своего сюзерена.

— То, что мы понимаем сердцем, скоро станет ясно и нашим глазам, Савегр. Ты знаешь это, как и я. Время пришло. У нас есть задание. Эта судьба Рёнфина написана в звездах, мой принц. Их падение станет вашей славой.