Дочь Эйтны

Глава сорок первая Высокая вода

Тэсара медленно вынырнула из сна, словно выброшенная на спокойный берег теплого моря. Дневной свет наполнял палатку, хотя слышался мягкий шелест дождя. За пологом кровати приглушенно переговаривались ее дамы под тихие выговоры Сони.

Королева еще глубже закуталась в одеяло. Восхитительная боль наполнила ее мышцы. Место, полностью принадлежавшее ей, а теперь и ему, сохраняло медленную горячую пульсацию, словно все еще окутывая его, словно занимаясь любовью с его духом.

У нее были смутные воспоминания об уходе Савегра в предрассветные часы, и она даже сейчас задавалась вопросом, не было ли все это странным ярким сном. Она слышала о таких ночных видениях от сестер, которые утверждали, что боги спускались в их покои и знакомили их с невыразимыми удовольствиями. Истории шептались в страхе за пределами присутствия Доброй Матери, которая сурово наказывала всякий раз, когда такие сплетни достигали ее ушей.

«Боги Грома не унижают себя грубым безумием, — говорила она. — Это Дракон соблазняет вас и сворачивает с пути света».

Тэсара провела рукой по месту, которое занимал Савегр после того, как их занятия любовью закончились, и она погрузилась в сон в его объятиях. Его аромат летней земли и соленых морей пропитал простыни вместе со сладкой пряностью ее женственности. Она покраснела при мысли, что Соня или кто-нибудь из дам может это заметить, но не потому, что этот поступок стыдил ее — прошлой ночью она вышла далеко за пределы стыда, — а потому, что любое знание о связи с галийским принцем угрожало ее положению при дворе.

«Шлюха, — скажут они. — Шлюха волшебника».

— Боги Грома, простите меня, — прошептала она, — но я тысячу раз поддалась бы его чарам.

Когда эти слова сорвались с ее губ, ее пальцы наткнулись на гладкий круглый предмет, прохладный на ощупь и твердый как камень. Любопытно, что она вытащила его из-под одеяла. Ее глаза расширились, когда она узнала маленькую хрустальную сферу.

— Моя Королева.

Тэсара вздрогнула от голоса Сони. Она спрятала предмет под одеяло как раз в тот момент, когда ее фрейлина отдернула полог кровати.

— Простите, что потревожила ваш сон, но час становится поздним, а у нас есть радостные новости. Селкинсен сдался. Они открывают свои внутренние врата, чтобы сегодня принять Элиасару в качестве своей правительницы. Осада закончилась.

Тэсара села, настороженная.

— Поистине?

Соня улыбнулась.

— Наш лорд-регент очень хочет, чтобы вы совершили свой триумф в Селкинсене.

— О, спасибо, Соня. И слава богам! Это действительно отличная новость, — Тэсара вцепилась в простыни, чтобы прикрыть свое обнаженное тело. Она поймала вопросительный взгляд Сони, остановившийся на ее растрепанных волосах. — Влажный жар от бури прошлой ночью был невыносим. Я сняла ночную рубашку во сне. Ты не нашла ее?

Соня сначала ничего не ответила, но устремила любопытный взгляд в пространство прямо над головой Тэсары. Она чуть нахмурилась.

— Соня?

Дама вздрогнула.

— Простите мою рассеянность, моя Королева. Да, мы нашли вашу сорочку и платье в плачевном состоянии на полу. Я отправила их на чистку. Вам следовало позвать нас на помощь, когда вы уже были готовы ко сну.

— Было очень поздно. Моим дамам тоже нужен отдых, и их благополучие дороже любого моего платья.

Служанка принесла ей платье. Тэсаре удалось незаметно сунуть хрустальную сферу в карман. Она велела приготовить ванну и села есть. Одна из дам начала распутывать узлы в ее волосах. Соня выдвинула ряд богато вышитых платьев, но Тэсара отмахнулась от них.

— Я хочу бледно-голубое, которое мы сделали из подарка галийского принца, — сказала она.

Соня напряглась.

— Моя Королева, в этот день было бы более уместно носить цвета Мойсхена или Рёнфина.

— Я надену синее.

— Но ваш дядя…

— Боги! Дядя должен диктовать мне даже платье?

Соня сдержала потрясение и отвесила извиняющийся поклон.

Когда платье было разложено и расправлено, Тэсара приняла ванну, наслаждаясь прохладной водой с ароматом розы, которой поливали ее конечности и спину. Слуги вытерли влагу с ее кожи и заплели ей волосы драгоценностями. Она скользнула в платье и позволила своим дамам заняться шнуровкой.

Ткань была легкой и мягкой на ее коже, как шепот его ласки. Жар поднялся к ее щекам, и теперь уже знакомая боль вспыхнула между ног. Пока Тэсара пыталась успокоить пульс, служанка подняла халат.

— Стой, — ее приказ застал женщину на полпути. — Не убирай это. Оставь его на кровати.

Тэсара осторожно достала хрустальную сферу из халата и спрятала ее в кармане нового платья. Всего несколько недель назад она избежала бы такого опасного предмета, но теперь она горела волнующей смесью любопытства и страха. Она жаждала момента, когда сможет отослать их всех, чтобы остаться наедине с подарком Савегра.

Элиасару вызвали. Тэсара осмотрела каждую деталь наряда дочери. В то время как она сама решила носить все, что ей заблагорассудится, в этот день Элиасара должна была выглядеть как королева Мойсехена. Ее платье было темно-фиолетового цвета с вышитыми серебряными драконами; ее золотые волосы были заплетены в сложную косу. Драгоценности украшали пальцы и горло девушки; серебряная диадема покоилась на ее юном лбу. Они принесли великолепный плащ, сверкавший золотом и аметистом, и накинули его на ее маленькие плечи. Элиасара казалась потерянной и неуверенной под всеми регалиями. Тэсара коснулась ее подбородка и попросила ее выпрямить спину.

— Сегодня тот день, о котором ты мечтала, любовь моя, — нежно сказала она. — Сегодня мы возвращаемся в Мойсехен победителями.

— Могу я оставить этот плащ? — спросила Элиасара. — Я будто тону в этой штуке.

В другой день Тэсара могла бы настоять на том, чтобы Элиасара оделась согласно ее статусу, но сегодня утром она просто кивнула слугам, которые унесли обременительную парчу.

К тому времени, как они достигли берегов Фурмы, дождь прекратился, и сквозь туманные тучи проглядывало солнце. За ночь река поднялась. Ветки и прочий мусор катились быстрым мутным потоком, угрожавшим перекинуться через мост. Местами вода вздымалась пенистыми волнами с белыми кончиками.

Пенамор встретил их в хорошем расположении духа в окружении гвардейцев. Зазвучали трубы, и перед ними собрались знаменосцы. Элиасара заняла свое место рядом с Пенамором. Тэсара ехала позади. За ними последовала рота гвардейцев и дворян.

На противоположном берегу ждал Савегр со своей свитой, с обнаженной грудью под ярко раскрашенными плащами.

Желудок Тэсары сжался. В горле пересохло, а пальцы похолодели. Она позволила руке скользнуть в карман, где она спрятала хрустальную сферу, и обнаружила, что она теплая на ощупь. Возможно, за амбициями Савегра скрывалась доля правды в его чувствах. Ей хотелось верить в то, что она тронула его так же глубоко, как он тронул ее.

Они пересекали реку, а мысли Тэсары были заняты тем, что она скажет Савегру. Формальные приветствия их положения казались слишком маленькими. И все же любые слова, которые она могла придумать, казались слишком большими.

Внизу цокали копыта, журчала река. Вырванное с корнем дерево застонало, когда попало под мост, ветки хрустели о каменную арку.

Лошадь Тэсары стала нервничать. Крепко схватив поводья, она остановила животное и наклонилась, чтобы погладить мягкую шею. Под ногами раздался глубокий стон, напоминающий напряжение земли перед падением стен Селкинсена.

Мост начал крениться.

Тэсара закричала дочери.

Элиасара развернулась на коне, ее лицо наполнилось ужасом. Конструкция из дерева и камня провисла под девушкой, а затем и вовсе рухнула. Элиасара, Пенамор и их кони с криком упали в реку. Темные воды поглотили их целиком.

— Нет! — закричала Тэсара.

Она спешилась и побежала к бреши в мосту, но стальная рука обвила ее талию, останавливая движение. Тэсара боролась с охранником, который тащил ее обратно.

— Отпусти меня!

— Моя Королева, — настаивал он. — Мы должны отступить. Остальная часть моста может рухнуть.

— Отпусти меня! — с нечеловеческой силой она вырвалась из его хватки. Подойдя к поручню, она склонилась над рекой в ​​поисках следов Элиасары. Невыносимая утрата сжала ее сердце. Слезы затуманили ее зрение. — Боги, нет, только не это. Из всех наказаний только не это.

Золотая голова Элиасары покачивалась над водой, невероятно далеко вниз по течению. По обеим сторонам берега по реке мчались всадники. Их опередили Савегр и Уралес. Остановившись перед позицией Элиасары, галийский принц спешился, сбросил плащ и нырнул в бурлящую воду.

Тэсара оценила повреждение моста. Он полностью рухнул под Пенамором и Элиасарой, но один поручень устоял. Дыру можно было перепрыгнуть. Она направилась туда.

— Постойте, — страж снова поймал ее. — Подождите, моя Королева. Мы поможем.

Принесли большую доску и положили поперек отверстия. Один из солдат с другой стороны протянул к ней руку.

— С осторожностью, моя Королева.

Схватив протянутую руку, она медленно перебралась по доске. Бурлящие и шипящие воды угрожали принести ей головокружение.

— Смотрите на меня! — сказал страж.

Тэсара повиновалась, не сводя глаз с его обветренного лица. Когда, наконец, она достигла другой стороны, она потребовала первую попавшуюся лошадь.

Вскоре она миновала то место, где спешился Савегр. Она продолжала спускаться по реке, опасаясь того, что ждало ее за поворотом.

Наконец, она догнала одиноко стоящего на берегу коня Уралеса. Пришпорив кобылу галопом, она достигла места, где река расширялась в мутные лужи, булькающие по гладким камням. Савегр и Уралес брели к берегу. Элиасара висела между ними, как увядший цветок.

Спрыгнув с лошади, Тэсара бросилась в мелководье, юбка мешала двигаться. Наконец, она добралась до Элиасары. Вместе они побрели к берегу. Прижавшись друг к другу, они упали на колени на илистый берег.

Тэсара плакала и покрывала лицо дочери поцелуями. Элиасара фыркнула и закашлялась.

— Он поддерживал меня, мама, — сказала она, дрожа от холода в объятиях Тэсары. — Он поддерживал меня и не давал мне утонуть.