Дочь Эйтны

Глава тридцать пятая Переговоры

Тэсара разглядывала свои платья при свете зари, пытаясь решить, что посылает более сильное послание о силе, истории и судьбе: шалфей Рёнфина или зловещий пурпур Мойсехена?

На ум пришла небесная красота ткани, подаренной ей Савегром, цвет, который больше подходил к ее глазам, чем к ее привязанностям. Она отпустила эту мысль. Швеи все еще работали над этим платьем, даже если бы они закончили, она была бы склонна отказаться от него.

— Моя Королева? — спросила служанка.

Тэсара указала на фиолетовое платье.

Элиасара, необычайно расположенная к новому дню, уже села завтракать. Она усердно ела и болтала о галийских воинах и грациозной силе их танца.

— У меня новая подруга, — сказала она с набитым ртом. — Ее зовут Зиелла, и она учит нас с Ирэни галийским танцам. Я думала служанка, но мать говорит, что она будет королевой, как я!

Соня нахмурилась, подавая девушке свежий чай.

— Этим волшебникам нельзя доверять. Неразумно называть кого-либо из них другом.

— Пенамор называет их нашими союзниками. Почему бы мне не назвать их нашими друзьями?

— У короля нет друзей, — сказала Тэсара, пока женщины зашнуровывали ее платье. — У короля есть только союзники и враги.

— У Пенамора нет друзей, потому что он слишком неприятен, — возразила Элиасара.

— Его неприятность держит это царство в порядке, — ответила Тэсара. — Это природа его положения и нашего положения как королевской семьи. Нужно привыкнуть к этому, Элиасара. Когда ты станешь королевой, у тебя никогда не будет настоящих друзей. Только те, кто тебе верен, и те, кто нет.

— У королевы Эолин есть друзья. У нее есть сестры в магии.

— Эти сестры предали ее и привели тебя к нам.

Элиасара нахмурилась и отодвинула тарелку.

— Я больше не голодна, — объявила она.

Тэсара села за стол. Пока она брала себе фрукты и сыр, служанка начала заплетать ей волосы.

— Если ты доела завтрак, можешь пойти к капитану стражи и сказать ему, чтобы он приготовил мою лошадь.

Элиасара хмуро посмотрела на Тэсару, бросила салфетку на пол и ушла.

Соня подошла и налила чаю.

— Вы уверены в том, что делаете, моя Королева?

— Ты сомневаешься в моих отношениях с моей дочерью?

— Я не об этом, — темные глаза дамы были обеспокоены. — Я бы хотела, чтобы вы передумали сегодня ехать с Пенамором.

— Это мой долг, Соня, перед моей дочерью и ее покойным отцом. Кроме того, я не хочу оставлять переговоры с Селкинсеном полностью в руках моего дяди.

Соня открыла рот, чтобы ответить, но потом поклонилась и молча удалилась.

Позавтракав, Тэсара встала, По ее позвоночнику пролегла стальная нить. Она вымыла руки в чаше и потребовала свой плащ. Снаружи Элиасара ждала, склонив голову под серым небом. Кулаки девушки были сжаты, а нижняя губа дрожала.

— Почему ты это делаешь? — спросила она.

Тэсара коснулась ее щеки.

— Для тебя.

Всхлип сорвался с губ Элиасары.

— Я тебя почти не знаю, а теперь и тебя убьют!

У Тэсары перехватило дыхание.

— Это всего лишь переговоры.

— Хотела бы я знать чары, которые защитят тебя. Мага Эолин пыталась меня учить, но у меня никогда не было дара к магии.

— Твоя забота о моей безопасности — величайшая защита. Это и протокол, которым мы руководствуемся сегодня утром. Тебе не о чем беспокоиться, Элиасара. Оружия не будет, только слова. Ты будешь наблюдать за нами с холма, верно?

Элиасара кивнула.

— Это меня радует и придает мне больше мужества, — Тэсара заключила дочь в крепкие объятия. — Не волнуйся. Скоро мы снова будем вместе.

Охранники заняли свои места вокруг Тэсары, когда она села на коня и выехала из лагеря. Они ехали по высокому гребню, возвышавшемуся над долиной реки Фурмы. На противоположном берегу красные крыши и желтые стены Селкинсена блестели под восходящим солнцем. Дым поднимался с почерневших полей за городскими стенами. Люди Пенамора и его галийские союзники роились по местности, строя осадные машины и роя траншеи сразу за пределами досягаемости лучников Селкинсена.

Этот сверкающий город был жемчужиной королевства Акмаэля, известного своим искусством и торговлей. Оборона была мощной, с двумя городскими стенами, внутренней крепостью и цитаделью. Без своих галийских союзников Пенамор мог бы вообще обойти Селкинсен в пользу встречи с Королевой-Ведьмой на равнинах Мойсехена. Но галийцы пообещали разрушить городские стены с помощью магии, а если Селкинсен сдастся, Рёнфин получит гораздо больше шансов проникнуть в самое сердце королевства.

Отряд Тэсары спускался по длинной извилистой дороге к реке, щель металла и кольчуги соответствовала их походке. Фурма была глубокой и сильной, ее воды плескались об илистые берега. Вдоль широкого каменного моста, который недавно захватили люди Пенамора, висели знамена Рёнфина. Победа, небольшая, но добытая с большим трудом, избавила их от гораздо более длительного марша к Нью-Линфельну на юге. Основная часть армии Рёнфина теперь расположилась лагерем к югу от ворот Селкинсена, а на западном берегу остался небольшой гарнизон для защиты Тэсары и ее дочери.

Пенамор и Савегр приветствовали Тэсару в полном вооружении. Блеск регалий Савегра затмил более скромные цвета Пенамора, и Тэсаре пришлось подавить импульс первой поприветствовать галийского принца.

Пенамор спешился, шагнул вперед и взял Тэсару за руку.

— Моя племянница, принцесса Рёнфина и королева Мойсехена! — его щеки покраснели от волнения. — Если бы войну можно было выиграть с помощью красоты, я бы немедленно отправил всех наших мужчин домой.

— Не следует растрачивать лесть на старух, дядя.

— Ха! — Пенамор откинул голову в смехе. — «Старуха», — говорит она. Думаешь, она старая, Савегр?

— Нет, — галийский волшебник поклонился, темные глаза смотрели на Тэсару так, что ее сердце учащенно билось. — Она не старая.

Пенамор притянул Тэсару поближе и понизил голос.

— Сестры не нанесли такого большого ущерба, как я опасался. В тебе еще остались кое-какие хитрости, племянница. Не думай, что я не заметил.

— Дядя, я никоим образом не поощряла…

— Тогда пошли! — он отпустил ее, раскланялся и вернулся на свою лошадь. — У нас есть город, который нужно завоевать.

Желудок Тэсары скрутило, когда они пересекли широкую реку и попали на территорию, которая когда-то была ее домом. Пенамор ехал справа от нее, Савегр — слева. Им предшествовали традиционные знамена Мойсехена, серебряные драконы, танцующие на фоне пурпурной ночи.

За ними следовала когорта рыцарей и копейщиков. Большинство из них представляли благородные дома Рёнфина, хотя несколько семей из Нового Линфельна уже присоединились к их делу. Ходили слухи, что на подходе новые. Порт когда-то принадлежал отцу Тэсары, и лояльность его семей сильно тяготела к ее делу.

По берегам рубили деревья. Стволы трещали. Зеленые кроны дрожали и падали. Листья с шипением мчались к своему концу. Мужчины с голым торсом сдирали листву и ветки со стволов. Они привязывали свою добычу к вьючным животным и утаскивали бревна прочь, их продвижение питало сеть, которая вела к различным точкам за пределами городской стены, где осадные машины устанавливались быстрее, чем Тэсара могла себе представить. Высокие башни на колесах возвышались над какофонией молотков и криков людей. Огромные машины были готовы швырять во врага камни и пламя.

— Вы, должно быть, мало верите в эти переговоры, — сказала она дяде, — раз заставили ваших людей работать с такой скоростью и пылом.

Пенамор рассмеялся.

— Я просто пытаюсь прояснить выбор, стоящий перед ними. Примите прекрасную и доброжелательную королеву, которую мы вернули домой, или потерпите полную гибель. Это кажется достаточно простым решением, но дураки, как известно, упрямы.

— Я хочу, чтобы с ними обращались милосердно, независимо от обстоятельств их капитуляции.

Пенамор искоса взглянул на нее.

— Я так и представлял.

— Я говорю серьезно, дядя.

— Как и я. Это война, Тэсара, и мы играем по ее правилам. Если город сопротивляется, он будет разграблен. Ни вы, ни я, ни кто-либо другой не можем ничего сделать, чтобы остановить это.

Тэсара прикусила язык, решив вернуться к этому разговору при более сдержанных обстоятельствах. Она не допустит, чтобы армия Элиасары вошла в Мойсехен как банда воров, насильников и убийц, разрушающая то наследие, которое стремилась восстановить принцесса. Пенамор мог желать мести, но Элиасаре нужно было королевство, безопасное и целое, процветающая земля, которой можно было бы править.

Лорд-регент приказал отряду остановиться.

Впереди стояли внушительные ворота Селкинсена, огромные дубовые двери, искусно украшенные гербами правящих семей и защищенные тяжелой решеткой. Тревога текла по венам Тэсары, когда она осматривала высокие крепостные валы. Она могла видеть мужчин на зубчатых стенах, стрелы, готовые пронзить ее грудь. Она чувствовала ясность их взглядов, вкусила соль их смертоносной решимости.

Давным-давно, когда Тэсара была недавно обручена, люди Селкинсена приветствовали ее песнями и церемониями и бесчисленными прекрасными подарками. Теперь они приготовили жестокое сопротивление. Вдоль валов собралась толпа мужчин и женщин. Тэсара увидела детей на плечах родителей; судьбы целых семей были прикованы к упорству тех, кто их защищал.

Пенамор наклонился ближе.

— Мы продвинемся не более чем на тридцать шагов отсюда, Тэсара.

Она кивнула, горло пересохло, хотя пульс был ровным.

— Понимаю.

Удушающая тишина повисла на стенах города и на почерневших полях, поглощая звуки лагеря Пенамора, удары металла о дерево и дерева о металл, крики, вопли и монотонное пение, стонущие и падающие деревья.

— Я поеду рядом с тобой, — сказал Пенамор. — Савегр и его галийские советники остаются здесь. Они должны понять, что вы и ваша дочь возвращаетесь, чтобы предъявить законные требования. Мы не можем допустить, чтобы они подумали, что это вторжение насильственных королей.

«А разве это не так?»

Но Тэсара прикусила язык и воздержалась от слов,

Со стены раздался крик, за которым последовали звуки труб. Решетка поднялась, и ворота открылись. Напряжение металлических атрибутов и скрип дерева резали уши Тэсары. Мгновение глубина арочного входа оставалась окутанной тьмой. Затем появились знамена из золота и темно-синего цвета, развевающиеся над процессией вооруженных людей. Сердце Тэсары упало, она увидела новый герб Мойсехена над цветами Селкинсена: черный дракон ее мужа переплелся с серебряным драконом его шлюхи.

Пенамор фыркнул.

— Хорошо. Я бы сказал, что их верность очевидна. Давайте не будем больше тратить наше время и рисковать твоей жизнью с этим ряженым представлением. Пойдем, Тэсара. Я вполне готов начать вбивать этих людей в землю.

— Нет, — Тэсара протянула руку. — Позвольте мне поговорить с ними, дядя. Мы должны дать жителям Селкинсена возможность присоединиться к нам с миром.

Процессия приближалась, Тэсара искала в их рядах кого-нибудь, кого она узнает.

Лорд, который вел их, остановился на благоразумном расстоянии. Он внимательно наблюдал за Тэсарой и ее дядей. Светло-русые волосы обрамляли длинное и серьезное лицо с выдающимся носом. Она вспомнила его имя.

— Ремиас Херенсен! — воскликнула Тэсара. — О боги, как ты вырос.

Черты лица молодого лорда расслабились, хотя он не ответил на ее улыбку:

— Надеюсь, я вырос за эти десять лет.

Тэсара улыбнулась. В последний раз, когда она видела Ремиаса, он был на пороге зрелости, стремясь принять серьезное бремя дома деда, но все еще поддаваясь случайным приступам озорства.

— Рада встрече, Ремиас из Селкинсена, — сказала она. — Мне приятно видеть тебя в таком прекрасном настроении.

— К сожалению, я не могу разделить вашу радость от этой встречи, принцесса Тэсара.

— Королева Тэсара, — вмешался Пенамор.

— Я должен попросить вас и вашу армию покинуть эту территорию, — Ремиас не сводил глаз с Тэсары. — Вам не рады.

— Мы пришли от имени моей дочери Элиасары, которая ищет не войны, а справедливости.

Взгляд Ремиаса скользнул по ландшафту.

— Все это похоже на войну, миледи.

— Вы бы сочли моего дядю плохим генералом, если бы он не продемонстрировал силу, чтобы поддержать притязания моей дочери. Тем не менее, мы готовы предложить щедрые условия, если вы откроете свои ворота в мирное время.

— Я выслушаю условия, Тэсара из Рёнфина, хотя, уверяю вас, они не будут приняты.

— Поклянись в верности моей дочери, истинной королеве Мойсехена, — сказала Тэсара. — Передай свою армию и рекрутов под ее командование. В обмен на эти действия ты, твоя семья и все, кто верен моей дочери, сохранят свои титулы и статус под ее правлением. Вашему народу не будет причинен вред; вашим землям не будет нанесен ущерб. У нас нет претензий к Селкинсену. Мы восхищаемся этим городом и хотим сохранить его целым. Присоединяйтесь к нашему делу. Вместе мы сможем положить конец сектантству этой крестьянской ведьмы и ее внебрачного сына.

Ремиас долго и хмуро смотрел на нее.

— Наш народ хорошо помнит тебя как добрую и великодушную женщину, Тэсара из Рёнфина. Многие подвергали сомнению решение короля, когда тебя попросили покинуть наши земли, но эти голоса давно замолкли. Отсюда до Римсавена, до Королевского Города и дальше, до лесов Селен и высокогорья Моэна не найти никого, кто противостоял бы нашему Принцу или Королеве, охраняющей его трон.

Улыбка Тэсары исчезла.

— Ты будешь вести долгую и ожесточенную борьбу, — добавил Ремиас. — Было бы мудро повернуться спиной к Мойсехену и покинуть эти земли до того, как гнев королевы Эолин обрушится на тебя и твою дочь.

— Вы будете угрожать моей племяннице и плоду ее чрева? — рявкнул Пенамор. — Вы бы отказались от этих женщин королевской крови в пользу шлюхи-простолюдинки и ее бастарда?

Один из воинов Селкинсена попытался вытащить меч, но Ремиас удержал его руку.

— Королева Эолин не простолюдинка. Она — Верховная Мага, женщина с редкими качествами и достойный выбор для Короля-Мага. Несмотря на ваши честные речи, принцесса Тэсара, вы должны понимать, что невозможно отстоять права какой-либо принцессы над законным принцем, особенно принцессы, которая является дочерью-предательницей отвергнутой женщины.

— Клянусь богами Грома, я уничтожу вас за эти оскорбления! — Пенамор обнажил меч с красным от ярости лицом.

Ремиас ответил тем же.

— Стойте! — Тэсара пришпорила свою лошадь, чтобы встать между ними.

Мужчины остановились, их лошади были беспокойны, их оружие сияло на солнце, Смертоносные взгляды пронзили Тэсару, как кинжалы, лишая ее дыхания. Никогда еще она не стояла у такой пропасти, где один неверный шаг мог отправить ее в кровь и насилие.

— Мой король и лорды, — сказала она, пытаясь успокоить свой голос. — Мы еще не вступили в бой.

— И все же нам больше нечего сказать, — ядовито ответил Пенамор, убирая меч в ножны.

— Лорд Ремиас, — Тэсара снова повернулась к внуку Херенсена. — Посмотрите, что ждет вас впереди, какую судьбу вы можете навлечь на свой народ, если откажетесь от очень щедрого мира, который мы предлагаем. Здесь собрался весь Рёнфин. Новобранцы приходят с территорий Нью-Линфельна, чтобы защитить наше дело. Даже волшебники Галии сражаются на нашей стороне. Я знаю вашу провинцию, ее красоту и силу. У вас грозные солдаты, но они не маги. Этот тип магии был взращен в практике, в Селен, Моэне и Мойсехене. Как вы будете защищать этот единственный город от всех сил, которые у нас есть?

— Не стоит недооценивать нашу решимость, принцесса Тэсара. Даже если мы поколеблемся, королева Эолин и ее воины-маги скоро придут к нам на помощь.

— Их задержали, они оплакивали короля. Она не прибудет вовремя, чтобы спасти вас.

Глаза Ремиаса сузились, и он пришпорил коня.

— Тэсара, — предостерегающе прорычал Пенамор, но она стояла на месте.

Молодой лорд Селкинсена остановился на расстоянии вытянутой руки и посмотрел на нее с открытым презрением.

— Молись своим богам, чтобы этот город не пал, Тэсара из Селкинсена, ибо если это произойдет, кровь всего моего народа будет на твоих прекрасных и глупых руках.