Доказательство Канта

Интерлюдия 16 Отзвуки доблести

Боевая валькирия раздраженно перекинула светло-медную косу с бронзовым отливом с плеча за спину и с силой ударила кулаком о столешницу. Стол, ничем перед не провинившийся, отозвался нервным деревянным треском, но устоял. Чертова подписка о неразглашении… Кто ее за руку дернул с этими бумажками не к Чезу пойти напрямую, а к Аристарху Вениаминовичу? А кто — за язык и за пальцы, когда соглашалась бумажки подкидывать, флаеры портить, в ряды «Апостола» без оглядки шагать и подпись свою под подпиской ставить?

Она вскочила с дивана и принялась нарезать круги вокруг стола, время от времени в сердцах пиная и отшвыривая в стороны все, что попадалось под ноги. Доигрались на Земле кабинетные интриганы. А она говорила, и Аристарху Вениаминовичу, и полковнику Вернеру, что двойная игра — не для нее, и в командные верха передать просила. Так нет же, «изобрази любовь» сказали, апостольцы такой вариант через нее до Честера и Тайвина добраться не упустят, клюнут без промедления, тут-то их и… Клюнуть-то клюнули, и? Зря она перед Гайкой дурака валяла и перед Чезом влюбленную идиотку разыгрывала! Артистка разъездного театра Милица Андреевна Покобатько, не иначе.

Бешеная фурия продолжила метаться из угла в угол хаотичной броуновской частицей. Обида, боль и злость обжигали изнутри, требовали разнести вокруг в клочья не только то, что под ногами, но и что под руку подвернется. Или кто. Надо было сразу к Честеру идти. Как теперь к нему на глаза показаться, он же уверен в том, что она — предательница.

Она и слова в свое оправдание не успела сказать! И намекнуть не успела, пока факты ее репутацию хоронили. Бумажки были? Были. Флаеры портила? Портила. Деньги были? Были. О, деньги. Через секунду от символической пачки приятно хрустящих купюр не осталось и следа: только невразумительные ошметки летали по всему жилому модуль-блоку. Жаль, что по старинке ей досталась крохотная часть, остальное на счету, а личку уничтожить нелегко, да и не стоит документами разбрасываться.

Макс выдохнула, спустив на деньгах пар, бездумно легла на диван и уставилась в пространство, не пытаясь смаргивать полившиеся сплошным потоком слезы. Ну что ей стоило испортить Чезу флаер до конца? Или не портить вообще, не было такой команды. Была четкая установка: выполнять указания шантажистов, изображать влюбленную дурочку, исправно обо всем докладывать начальству, получать с двух сторон инструкции, что делать дальше. Вернер говорил, на орбите устроили засаду, и ученого бы перехватили, либо в первый раз, либо во второй, когда в ход пошла схема похищения из госпиталя. Ну да, если бы гений до того момента дожил. Дожил бы он, как же. Если бы не Чез, если бы не они с Гайкой, если бы… Слишком много если!

Она сама не отдавала себе отчет в том, по какому вдохновенному наитию стала творить безумства сверх предложенной ей схемы. Но как начинала задумываться, приходила к выводу о том, что если бы не спонтанное ее интуитивное самодурство, отправили бы ученого на Землю ногами вперед вместе с его системой автопочинки, будь она неладна. Вечно делаешь как надо, а выходит — как всегда. Откуда ей было знать, что ученый свою машину оптимизирует? Выжил, и то хорошо. И, главное, на видное место последнюю бумажку положила, чтоб Тайвин точно нашел, и тот нашел. Только и Чез тоже нашел.

Она всхлипнула. В госпитале она медлила до последнего с препаратом, все ждала, что рыжеглазый придет, остановит ее. Ага, из реанимации чтоб прибежал, дура. Но он и правда пришел. Лучше б не приходил! Она бы, наверное, все-таки собралась с духом и выполнила и уговор с шантажистами, и долг перед Корпусом. Да?

Нет. Она физически не могла предать гения, пусть и во благо ему и Корпусу. И не смогла бы. Так и стояла бы трое суток столбом у его кровати. Не ее это, пусть другие под прикрытием работают.

Макс перевернулась со спины на живот и уткнулась в подушку, заходясь беззвучными рыданиями. Неужели Чез поверил в этот цирк с любовным идиотизмом головы? Он же ее знает до кончика косы, неужели не мог предположить, что она ни в чем не виновата? Прокручивая в голове события, она снова и снова видела перед внутренним взором, как взгляд Честера леденеет, превращая ее в безмолвную статую. Сейчас, постфактум и про себя, она находила слова. Нарушала приказ молчать, откидывала в сторону маски, говорила пылкие речи, словом, вела себя как того требовала ее взрывная натура — как обычно.

Аристарх Вениаминович, когда с ней говорил, одобрил ее решение не доводить фарс до конца. И головой огорченно покачал, ему все эти прыжки на несколько фронтов тоже не понравились. Но по указке с Земли запретил ей контакты с оперативниками, сказал, что Честеру сам расскажет, «в свое время», и дал задание ждать, огорченно разводя руками, мол, мог бы — не стал всю эту пакость разводить.

Надо было сразу к Честеру идти! Он бы что-то другое придумал, авантюрное и безответственное, в его духе, но оно бы сработало, как всегда и срабатывало! Нет, развели болото с двойным дном и мнимым переобуванием.

Она рывком села, вытерла слезы и собралась, клокоча от яростной решительности. Да, теперь для всех она — изгой, отвергнутая женщина и страдающая предательница. Верная добыча для «Апостола». Но за этой добычей — вся мощь ума и силы Межмирового правительства. Макс сжала кулаки: с такой поддержкой она до конца с этой шайкой промышленников разберется и вернется в Корпус. Честер умный, просто доверчивый сверх меры, вот и удалось его обмануть. Он поймет и простит, тем более толком и прощать нечего — никого она не предавала, и точка.

Не хотела осознавать Макс одну простую вещь, о которой ей так и не сказали ни Вернер, ни Аристарх. Не пошла бы она тогда к Честеру. Потому что на пустом месте шантаж устраивать нет смысла. И двойную игру — тоже. Потому что из воздуха никакой, даже самой талантливой актрисе или разведчице, любовную любовь не взять и не сыграть так, чтобы ей поверили, причем сразу со всех сторон.

Тем временем где-то на Земле, на самой верхотуре, на восьмидесятом транспортном уровне обитали люди с неприметными чертами лица, цепким взглядом и похожие друг на друга чем-то неуловимым, но склеивающим их между собой, как однояйцевых близнецов.

Один из таких людей сидел за столом мореного дуба и нетерпеливо отбивал голостилусом по столешнице что-то, больше всего напоминающее первую Венгерскую рапсодию Брамса, опус 79, до-диез минор. Калибром звезд на его погонах можно было убийственно впечатлить королька затрапезной монархической республики, если бы к середине двадцать третьего века что-то похожее по форме государственного правления на Земле еще оставалось. Но столь же неприметный человек, только что зашедший к руководству, впечатляться не спешил — привык.

— Джон? — высший офицерский чин подался вперед и сверкнул глазами в предвкушении. Он и не ожидал, что к преклонным летам в нем проснется дух сопереживания и легкий флер авантюризма. Он всякое повидал и поднялся с таких низов, что даже снизу постучать было неоткуда, но к Корпусу первопроходцев оказался морально не готов и искренне увлекся их нелегкой жизнью, с тщательно скрываемым мальчишечьим трепетом ожидая новых голозаписей с Шестого. Это почти как любимую серию комиксов почитать. — Не томи, что там у них?

— Игорь Валерьевич… — подчиненный, приняв вольную стойку, принялся докладывать. — Предательство у них случилось.

— Натурально сериал про них снимать можно, — не очень натурально, как показалось Джону, удивился генерал-полковник. — Что на это раз?

— Девушка, Максимиллиана. Пыталась продать их гениальное дарование «Апостолу».

— Почему?

— Женщины… — скривил кислую мину подполковник. — Любовь у нее случилась. Подготовленная астродесантница, а собственными эмоциями управлять не умеет.

— Скажешь тоже, Джон, женщина, и чтобы управляла чувствами. — Игорь Валерьевич откинулся назад в эргономичном гравикресле, пролистал взглядом отчет на голопланшете и закурил цифросигару. — Опытного астродесантника-мужчину порой может свалить один взгляд синеокой прелестницы, да так, что он вокруг всех перережет только за поцелуй, я и такое видел. А ты говоришь, Макс… У нее тут целый Честер. Для современного поколения он может стать своего рода супергероем, еще удивительно, что она почти три года продержалась. Насчет «Апостола» уверен?

— Да. Ошибки быть не может. И еще известно, что кто-то сливает им информацию, либо в «Авангарде», либо у нас, — совсем кисло заметил Джон.

— А вот это уже нехорошо, — напрягся генерал-полковник.

— Так точно, — подтвердил его подчиненный, подполковник Оборонного управления при Министерстве межпланетарных дел Межмирового правительства. — Спецы уже отрабатывают варианты. И еще…

Игорь Валерьевич выкинул из головы восторженный интерес к неожиданно появившемуся и захватившему его воображение подразделению и фирменным проницательным взглядом окинул подполковника.

— Докладывайте.

— Новая разработка. Проект «Призма».

Вместе они просмотрели данные по перспективному открытию Тайвина, переглянулись и в один голос сказали:

— Чертов колдун.

— И откуда Аристарх Вениаминович его только откопал? — поднял брови Джон.

— А то ты не знаешь талантов Аристарха. Такими людьми, как он, если дом по старинке строить, можно сваи для фундамента забивать, и ничего им не будет. И потом, если я не ошибаюсь, Тайвин к нему сам пришел, — отметил генерал-полковник.

— А, ну да, точно. Запамятовал, — подполковник устало потер лоб. — Я боюсь, если мы не предпримем каких-либо активных… м-м-м… действий, «Апостол» продолжит попытки устранить ударный костяк Корпуса и либо переманить их гения на свою сторону, либо, если не получится, похитить. Эти могут.

— Тайвин свою лояльность уже продемонстрировал. Но вот ситуация с Макс… Похоже, пришла пора сплотить команду. — Игорь Валерьевич едва ли не руки потирал в предвкушении.

— Неужели вы на них Грифа натравите? — прищурился подчиненный. Он хорошо знал методы работы конфликтолога Министерства межпланетарных дел.

— Конечно, — с выражением уверенности на лице подтвердил генерал-полковник. — Вызывай его сюда.

Пока ждали Грифа, начальник и подчиненный в охотку просмотрели личные дела первопроходцев. Удивительное дело, но про каждого можно было снимать сериал. И кого только не собрал к себе под крылышко Аристарх. Тут был и преподаватель математики, и профессиональный биатлонист, и полицейский, и владелец спортивного клуба, и наемник-стилист, и пятерка астродесантников, и увлеченный фотограф, и голографический живописец, и музыкант, и даже писатель, специализирующийся на фельетонах. Творческие работы последних под псевдонимами быстро набирали популярность, и это оказывалось на руку далеко идущим планам спецслужб.

И, конечно, особняком стоял сам Честер. Безусловный лидер, не уверен в себе, но тонко чувствует окружающую реальность, может демонстрировать командный голос на уровне императивного приказа, что в современности ценилось практически на уровне оксида лютеция. Черные волосы, рыжие глаза, кошачий зрачок, восточный разрез глаз, греческие пропорции лица, телосложение среднее, рост 175, вес 75. Любопытен сверх меры, интуитивно воспринимает новое, способен на неожиданные действия, любим своими подчиненными как коллективный питомец и руководитель одновременно. Словом, обаятельный раздолбай, то, что нужно для нового поколения вдохновителей человечества.

Через пару десятков минут, посвященных повторному просмотру голороликов о похождениях бравых первопроходцев, когда работники спецслужб с головой погрузились в увлекательное кино, в кабинет постучали.

— О, Гриф, заходи! — радушно махнул рукой хозяин кабинета.

— Полковник Андервуд по вашему приказанию прибыл! — щелкнул каблуками и козырнул новоприбывший. Его тонкий нос с легкой горбинкой, за который он и получил прозвище, хищно зашевелился, когда он увидел на столе проекцию первопроходцев, отчаянно пытающихся прогнать из поселения огромное многощупальцевое существо светошумовыми гранатами. — А что это такое интересное вы тут смотрите?

— Не поверю, что ты не знаешь. Но ты садись, давай вместе еще раз посмотрим. — Игорь Валерьевич приподнял уголок рта. — Признавайся, давно на них клюв точишь?

— Давно, — не стал отрицать Гриф. — Любопытные ребята, но нужно было время для притирки кадров. Позволь поближе взглянуть.

— Чего ты там не видел? Не поверю, что тебе копии не приносят, — окинул его цепким взглядом начальник.

— А как же радости совместного просмотра? — невозмутимо приподнял одну бровь конфликтолог. — Вы вдвоем регулярно смотрите, а меня не зовете.

— Вот, позвали. Смотри.

Втроем они проглядели смонтированные их сотрудником-наблюдателем данные и отчетные голозаписи, предоставленные Корпусом, и Игорь Валерьевич с легкой ностальгией констатировал:

— Мир, дружба и жвачка! Я думал, такого уровня сплоченности коллектива среди современной молодежи не достичь, а то сейчас все как на подбор индивидуалисты, одеяло на себя тянут.

— А эти не индивидуалисты? — в притворном изумлении переспросил Гриф.

— Ой, вот не надо твоего фирменного, а то ты не знаешь, о чем я говорю, — раздраженно отмахнулся генерал-полковник. — Сделай мне из них супергероев.

— Огонь, вода, медные трубы, похищение? — предложил стандартный набор конфликтолог.

— Брось. Ты что, не видишь, воды и огня им и так с избытком хватает. Давай медные трубы и увольнение. Тем более, на Честера с Тайвином «Апостол» нацелился. — Игорь Валерьевич говорил расслабленно, но внимательно следил за реакцией собеседника.

Гриф в задумчивости потер подбородок.

— Должностная инструкция есть?

— Конечно, — ответил за начальника подполковник и протянул специалисту голопланшет.

— Давняя?

— Еще с момента тренировочного периода.

— Отлично! — обрадовался Гриф и позволил себе довольную ухмылку. — Погоняем вашего волчонка по бюрократическим камушкам. И ребят его проверим.

— Я думал, ты по-другому его обзовешь, — с интересом глянул генерал-полковник. О маленькой слабости ведущего конфликтолога, способного за месяц из расшатанного коллектива создать функционирующую как по атомным часам часть, сравнивать своих подопечных с хищниками, чешуйчатыми, мохнатыми и пернатыми, знали многие. Знал и Игорь Валерьевич.

— Волки, даже самые матерые, всегда остаются игривыми и любопытными и будут оберегать стаю, инстинктивно выбраковывая лишних. Так что на кошачий глаз не смотри, это не эгоцентрист-индивидуалист типа тигра или пумы и не тяжеловесный лидер, как лев, если ты об этом. Аристарх в очередной раз не ошибся, хотя этот, — прищурился на крошечного Честера на голограмме конфликтолог, — пока если только на переярка тянет. Время проверить, какова его позиция в стае.

— Изобразишь стервь?

— А то, — Гриф расслабленно развалился напротив генерал-полковника. — Моя основная обязанность — быть штатной скотиной и последним ублюдком. За то и хлеб с икрой потребляем.

— Рассказывай.

— Ну, смотри, Игорь Валерьевич. Для начала пойдут медные трубы. Дай задание своим журнапроституткам смонтировать ролики. Материала, я смотрю, предостаточно. Потом отошли туда постоянного наблюдателя от СМИ, пусть поработает. Репортажи там, прямые включения, ну, не мне тебя учить.

— Уже, — усмехнулся генерал-полковник. — Думаешь, я свою черствую краюшку по доброте государственной грызу?

— Тем проще. Значит, создаем образ рыцарей без страха и упрека. Потом пускаем по Земле и пяти колониям. И проконтролируйте поток туристов, а то захлебнутся.

— Ты не переоценивай платежеспособность населения, Андервуд. — Игорь Валерьевич глянул на коллег. — На Шестой полетят разве что самые отбитые. Ты хоть представляешь, сколько сейчас стоит межгалактический перелет?

— Плохо. — Гриф включился в работу, и на него было приятно посмотреть: сосредоточенный, быстрый, знающий, он оправдывал свое прозвище на всю полноту. — Управлять мнением масс без реального подтверждения крутизны ваших протеже будет сложновато.

— Может, визгейм? — формат современных кино и сериалов им нравился. Визгейм, смесь голопроекции полного присутствия с имитацией реальных физических условий и интерактивной возможностью выбора действий главного героя или главного злодея, с возможностью подключения в сериал друзей, в том числе на командной основе, стал беспроигрышным форматом на целый век, и сдавать позиции не собирался.

— Пожалуй. Что-нибудь героическое, и сценаристы пусть напишут «по реальным событиям». И ролики от Корпуса по трендовым каналам пусти, можно не смонтированные, только сам сначала глянь. И чтоб каждый пацан Честера в лицо знал за пределами колонии, — одну за другой накидывал идеи Андервуд. — И цены на межгалактический перелет демпингуй в пользу Шестого, скажем, сезона после второго-третьего, пусть сначала включатся, потом влюбятся, потом можно будет и человека общественности предъявить.

— Не учи ученого. И по результатам рейтингов конференцию для фанатов с розыгрышами билетов на Шестой.

— Отличная идея! Светлая голова, я вот не подумал, — конфликтолог прикрыл глаза, засверкавшие масляным блеском. — Давненько таких интересных проектов не было. Просто бриллиант.

— А, слушай, тут проблема есть, — Игорь Валерьевич нахмурился. — Дело в том, что ребята только-только от продажи отошли.

— Кто? Неужто девица-красавица?

— Смотри, — Игорь Валерьевич перекинул через стол голопланшет. Андервуд пролистал данные, читая по диагонали — привык из массива информации вычленять самое важное, и присвистнул. — Удивлен? А я нет. Что-то такое Макс должна была выкинуть.

Гриф в ответ склонил голову, отметив:

— Предсказуемо. Можно было предотвратить, но с чем есть, с тем и будем теперь работать. Как перенесли?

Подполковник, все это время с определенным уровнем должностного почитания старших помалкивающий, кратко рассказал основную канву событий. Андервуд недовольно поджал губы:

— Чуть раньше бы подсуетились, спокойно бы подкорректировали. Хотя, надо признать, первопроходцы не лыком шиты, я такого уровня спонтанного командообразования давненько не видел. И тип лидера никак не могу прикинуть. Вожак? Герой? Организатор? — Гриф задумался и констатировал: — Все-таки кумир. С такими работать особенно приятно. «Апостол», говоришь? Это своеобразный оппонент. Но я справлюсь.

— Уверен? — подначил Игорь Валерьевич.

— Спрашиваешь. — Гриф встал, одернул мундир, кивнул собеседникам. — Честь имею, господа. Надеюсь, ваши красавцы меня не станут сильно ненавидеть по итогам стресс-тестов. Они начинают мне нравиться, а такое, должен отметить, происходит из ряда вон редко.

— Ничего, справятся. С уходом их, как они говорят, «боевой валькирии» справились, и с проверяющим справятся. Ты только нос береги, а то мало ли, — ехидничал генерал-полковник.

— Не кажи гоп. Может, у них кишка тонка окажется. — Гриф спорил скорее по привычке и из вредности, правоту коллеги он предвидел, но, как говорится, доверяй, но проверяй: — Ладно, хорошо тут с вами, но мне пора.

И он вышел из кабинета: предстояло много работы.

Игорь Валерьевич и его подчиненный переглянулись.

— Как думаешь, Джон, пройдут первопроходцы сквозь медные трубы славы и почета? — задумчиво спросил подполковника начальник.

— Я не уверен, что они их заметят. Особенно Честер, — отозвался неприметный человек с цепким взглядом. — Знаете… вам бы с ним лично пообщаться, вот это все, — он указал взглядом на ролики и досье, — и близкого представления не дает. Я бы сказал, чувствуются в ребятах отзвуки доблести.

— Даже так? — слегка улыбнулся генерал-полковник. На его памяти подобного комплимента со стороны Джона удостаивалась только разведгруппа «Альфа», в которой раньше служил Роман. — Тогда тем более они стоят того, что мы хотим в них вложить. Меня только сильно беспокоит «Апостол»…

— И меня, — с тревогой проговорил Джон. — И меня.

Игорь Валерьевич с хитринкой глянул на подчиненного:

— А тут нам одна девица в рукаве пригодится. Ты прав, подготовленные астродесантники просто так никому и никого не продают, и с чем-чем, а с чувствами совладать могут. В том числе и астродесантницы. Тебе сейчас расскажу, а Грифу про задание для Макс знать не обязательно.

Спустя несколько недель после разговора в кабинетных недрах инфосеть заполонили талантливые трехмерные полиграммы и сделанные по старинке двумерные цифровые фотографии одного подающего надежды голофотографа. Его работы начали претендовать на первые места престижных фотопремий, а критики не уставали петь осанну влюбленному в кремнийорганический мир специалисту. Аналогичным образом в сети распространились едкие и поучительные фельетоны о природе человеческой и кремнийорганической, а вместе с ними — достопамятный снимок становящейся легендой в результате умелой информационной манипуляции команды первопроходцев.

Выпустили первый сезон визгейма «Тернии», и среди населения родного мира и экзопланет практически не осталось равнодушных к приключениям отважных покорителей нового мира. А на Шестой модный визгейм старались не завозить — рановато, почву для Грифа следовало еще подготовить. Зато у каждого пацана и у многих девчонок Земли и Пяти миров теперь в комнатах висел только один голоснимок.

Семеро бойцов в тяжелой экзоброне матово-черного цвета с белыми элементами с одной стороны, семеро — в легкой, с другой, и впереди в парадных мундирах — боевая кареглазая валькирия с перекинутой через плечо вперед светло-медной косой, и Честер, рыжеглазый, черноволосый, с кошачьими зрачками и ехидно-невинным видом.

Все — с голограммой черной дыры с насыщенно-оранжевым аккреционным диском, пятью звездами по краю и шестой в центре, с фиолетовой обводкой шеврона на левом плече. Заглядение. Макс, разумеется, со снимка предусмотрительно стирать не стали, зачем, если верхам и так понятно — вернется, никуда не денется, а низы потом своим чередом узнают. Да и человека лишний раз обижать не стоит, а то может мотивацию потерять своей стороне помогать, тем более в таком щекотливом зыбком положении между долгом, принципами и чувствами, как у нее сейчас. И в актерский состав визгейма включили — как же без драмы и любовных сцен?