Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

25. Уничтожить семя 1464–1471 гг.

В середине сентября 1464 года, спустя всего четыре месяца после громкой победы йоркистов при Хексеме, из уст Эдуарда IV прозвучало поразительное заявление, повергшее собравшихся лордов его Совета в недоуменное молчание. Они собрались в аббатстве Рединг, чтобы обсудить, среди прочих вопросов, брак короля с принцессой из одной из ведущих королевских династий Европы. Вместо этого они узнали, что их государь уже взял себе жену, некую Елизавету Вудвилл, вдову рыцаря Джона Грея, ланкастерца, павшего в бою с йоркистами при Сент-Олбанс в 1461 году[675]. Дочь Ричарда, 1-го графа Риверса и вдовствующей герцогини Бедфорд, Жакетты де Люксембург, была, несомненно, не самой подходящей парой для короля Англии, и его выбор, как заметил миланский посол, "сильно оскорбил народ" его королевства[676].

Заключение королем тайного брака разрушило планы графа Уорика относительно договора с французским королем и пробило первую брешь во все более хрупком партнерстве между кузенами. Если с самим браком Уорик смог примириться, то его постепенное отстранение от короля оказалось совсем другим делом. Семья Вудвилл была многочисленной, и Эдуард был вынужден обеспечивать своих новых родственников, "обогащая их безграничными подарками и постоянно продвигая их на самые выгодные должности при своей особе"[677]. В частности, в последующие три года было заключено несколько выгодных браков для братьев и сестер королевы: Анна была выдана замуж за Уильяма Буршье наследника 1-го графа Эссекса, Мария — за Уильяма Герберта, 2-го графа Пембрука, а Екатерина — за Генри Стаффорда, 2-го герцога Бекингема. Брат Елизаветы Джон Вудвилл сочетался браком с престарелой вдовствующей герцогиней Норфолк, Екатериной Невилл, дочерью Джоанны Бофорт и теткой Уорика, что вызвало всеобщее недоумение, поскольку невесте было за шестьдесят, а жениху еще не исполнилось и двадцати лет. Старший сын королевы Елизаветы от первого брака, Томас Грей, также был выгодно пристроен и несмотря на свой юный возраст, был обручен с Анной Холланд, дочерью и наследницей изгнанного Генри Холланда, 3-го герцога Эксетера и Анны Йорк, родной сестры короля.

Уорик мог лишь с раздражением наблюдать, как потенциальные пары для двух его собственных дочерей и племянника Джорджа переходят в руки Вудвиллов. Стремительное возвышение этой семьи также совпало с тем, что Уорик потерял влияние на своего кузена-короля, которым до сих пор единолично руководил, а Эдуард все более противился политическим проектам графа и стремился самостоятельно управлять королевством. Все осложнялось тем, что Уорик и Эдуард расходились во мнениях относительно направления внешней политики, что еще больше вбивало клин между ними.

Король предпочитал дружбу с бургундцами, в то время как Уорик отдавал предпочтение французскому королю и провел большую часть 1466 и 1467 годов в поисках соглашения с хитрым Людовиком XI. По возвращении в Англию после переговоров с французским королем в июне 1467 года Уорик был встречен новостью о том, что его брат Джордж, архиепископ Йоркский, был смещен с поста канцлера, а Эдуард лично забрал у него Большую печать[678]. Поскольку король все больше предпочитал советы таких людей, как Уильям Герберт и Уильям Гастингс, а не Уорика, не говоря уже о вездесущем присутствии Вудвиллов, было ясно, что господству Невиллов среди йоркистов пришел конец. Многие дворяне были бы довольны своим положением самого богатого аристократа Англии, но Уорик не был похож на большинство из них. Брак сестры короля, Маргариты Йорк, с Карлом, новым герцогом Бургундским, в июле 1468 года и решимость Эдуарда объявить войну Франции подтолкнули разгневанного Ричарда Невилла к крайности.

Для Бофортов, Маргариты Анжуйской и остальных членов ланкастерского двора в изгнании такое изменение обстоятельств постепенно открыло возможность для новой попытки свергнуть дом Йорков. Дело Ланкастеров сильно пошатнулось после поражения при Хексеме в мае 1464 года, но пока линия Генриха VI продолжала существовать, небольшая группа приверженцев замышляла заговор из своего обедневшего двора в Кёр, которым руководила упорная жена свергнутого короля. Хотя их число было невелико, при дворе в изгнании было несколько значимых персонажей, включая Джона Куртене, графа Девон, внука Джона Бофорта, 1-го графа Сомерсета, через его мать Маргариту; Джона Батлера, графа Ормонд; Джона Фортескью; и церковников, таких как Джон Мортон и Томас Берд, епископ Сент-Асафский. Джаспер Тюдор также периодически посещал королевский двор в изгнании, хотя как двоюродный брат Людовика XI находился на службе у французского короля.

Два оставшихся в живых брата Бофорта, Эдмунд и Джон, тем временем нашли покровителя в друге своего казненного брата Карле, графе Шароле, наследнике герцогства Бургундского, который будучи правнуком Джона Гонта, был склонен помогать своим ланкастерским родственникам, некоторые из которых "были доведены до такой крайности нужды и нищеты", что, как было замечено, "ни один обычный нищий не мог быть беднее". Генри Холланда, герцога Эксетера, даже якобы видели босым, просящим подаяние переходя от дома к дому[679].

Как наследник Генри Бофорта по мужской линии, Эдмунд был назван герцогом Сомерсетом своими соотечественниками-ланкастерцами, хотя, казалось, что он был более доволен тем, что остался на службе у графа Шароле, и не перебрался в Кёр. Учитывая известную расточительность бургундского двора и маловероятность поворота к лучшему в судьбе Ланкастеров в ближайшем будущем, решение Эдмунда было вполне рациональным. Его брат погиб, сражаясь за проигранное дело и, возможно, Эдмунд счел карьеру на службе у бургундцев лучшей альтернативой.

В обмен на покровительство Эдмунд Бофорт, в 1465 году, участвовал в войне Карла Шароле против Людовика XI, когда граф вступил в сговор с братом французского короля Карлом, герцогом Беррийским, и несколькими другими французскими принцами, недовольными проводимой королем централизаторской политикой. 5 июля армия Шароле, возможно, с Эдмундом в составе свиты, в течение пяти дней осаждала Париж, а затем двинулась на юг от столицы, где 16 июня у Монлери произошло сражение с королевскими войсками. После упорной битвы не выявившей победителя, обе измотанные в бою стороны постепенно разошлись. Если Эдмунд присутствовал на поле боя, что кажется вероятным, то он сражался против Людовика XI и Рене Анжуйского, что, должно быть, вызвало недоумение среди придворных Маргариты в Кёр[680].

Последующие годы прошли для братьев без особых событий, они освоились при роскошном бургундском дворе, который Джон Пастон в 1468 году сравнил с легендарным двором короля Артура[681]. Карл Шароле был страстным покровителем искусств и наслаждался музыкой, пением и классической литературой, особенно когда в ней рассказывалось о великих полководцах, таких как Александр Македонский и Юлий Цезарь. Позднее было отмечено, что он был увлеченным военным тактиком и уделял много времени реорганизации своих войск. Возможно, именно это он подробно обсуждал со своими родственниками Бофортами, когда они были гостями при его дворе.

До крайности амбициозный, Шароле был полон решимости стать лидером европейской политики, так как серьезно считал, что ему суждено достичь успехов сравнимых с теми, о которых читал в книгах[682]. Должно быть, его устремления были вдохновляющими, хотя и обременительными, и Бофорты не могли не проникнуться рвением графа. Возможно, их даже впечатлил энтузиазм Шароле, который заявил, что когда-нибудь вернет им утраченное наследство за Ла-Маншем, постепенно распределенное среди ближайших сторонников Эдуарда, после отстранения от власти и казни их старшего брата Генри. Так, в ноябре 1466 года, брат королевы Энтони Вудвилл получил принадлежавшее Бофортам лордство Уайт и замок Карисбрук, а 15 сентября 1467 года Джону, лорду Уэнлоку, было разрешено завладеть всем движимым имуществом, принадлежавшим покойному герцогу Бофорту. 18 июля 1468 года Джон Брокман получил 450 акров бофортских земель в Бирчингтоне и Монктоне в округе Танет графства Кент, а несколько недель спустя корнуоллские маноры Алвертон и Тиварнхейл были переданы брату короля, Ричарду, герцогу Глостеру. Кроме того, 25 октября герцог получил принадлежавшее Бофорту лордство Бедминстер, а 20 ноября — лордство Уилмингтон в Кенте. Вскоре после казни Генри Бофорта, в Лондоне были конфискованы принадлежавшие ему "различные драгоценности и имущество", в том числе три золотые тарелки, украшенные рубинами, бриллиантами, жемчугом и другими драгоценными камнями, блюдце, оправленное в золото и также украшенное рубинами и бриллиантами, пять золотых кубков, две позолоченные серебряные чаши, две позолоченные серебряные тарелки для специй и дюжина серебряных ваз стоимостью 1.000 фунтов. Все эти предметы, при других обстоятельствах, могли быть унаследованы его братьями[683].

Скорбь Бофортов усугубилась, когда в марте 1467 года из-за Ла-Манша пришло известие, что их мать Элеонора, вдова убитого в 1455 году при Сент-Олбанс герцога, скончалась[684]. Последние годы жизни герцогини были наполнены горем, поскольку она оплакивала смерть своего мужа Эдмунда в 1455 году, сыновей Томаса Роса и Генри Бофорта в 1464 году и изгнание еще двух сыновей в последующие годы.

Для двух последних их пребывание в Нидерландах внезапно закончилось в июне 1468 года, когда Карл, ставший герцогом Бургундским летом предыдущего года после смерти отца, приветствовал в Брюгге свою невесту Маргариту Йорк, сестру Эдуарда IV. Хотя Карл гордился своей приверженностью к делу ланкастерцев, ему необходимо было обезопасить свои владения от посягательств со стороны французского короля, и союз с Англией, пусть и йоркистской, имел политический смысл. Однако этот союз создавал неловкую ситуацию для находившихся при бургундском дворе английских изгнанников, поэтому вместо того, чтобы присутствовать при прибытии йоркистской принцессы, братья Бофорты благоразумно покинули Брюгге за день до ее приезда[685]. Хотя неясно, куда они направились, последующее пребывание Эдмунда в Бургундии позволяет предположить, что он просто, на время переехал, за пределы герцогства.

Ответом Людовика XI на брачный союз двух его главных противников стало финансирование небольшого вторжения ланкастерцев в Северный Уэльс под командованием Джаспера Тюдора, который целенаправленно прошел через всю страну к городу Денби, который сжег дотла. Но это была пиррова победа; в ответ Эдуард приказал сэру Уильяму Герберту собрать войска для захвата замка Харлех, последнего оставшегося оплота ланкастерцев в королевстве. Замок сдался 14 августа 1468 года, более чем через семь лет после битвы при Таутоне[686], за что Герберт был вознагражден отобранным у Тюдора титулом графа Пембрук. Тем не менее, если Эдуард надеялся на помощь своего нового зятя герцога Бургундского во вторжении во Францию, то его ждало разочарование, поскольку в октябре 1468 года Карл заключил перемирие с Людовиком, к большому облегчению Бофорта и Ланкастеров. Однако гораздо большее значение имели "серьезные разногласия"[687] Уорика с королем, которые постепенно вылились в восстание против Эдуарда.

В апреле 1469 года новое восстание на севере возглавил человек, известный как Робин из Ридсдейла, но оно было быстро подавлено братом Уорика графом Нортумберлендом. Другое повстанческое движение возникло под руководством лидера по имени Робин из Холдернесса, который добивался восстановления в правах Перси, но Нортумберленд снова предпринял решительные действия, чтобы подавить и эти беспорядки. Однако с третьим восстанием под предводительством того же Ридсдейла справиться оказалось гораздо сложнее, к тому же его поддержал Уорик, используя свое родство с северными Невиллами, несмотря на противодействие Нортумберленда, которого, предположительно, держали в неведении.

В июне Эдуард решил отправиться на север, чтобы лично разобраться с мятежниками на фоне слухов о том, что в этом деле замешан не только Уорик, но и Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, и брат короля Джордж, герцог Кларенс. 9 июня король пригласил своих кузенов и брата поучаствовать в походе, но они ответили отказом, и 4 июля они переправились в Кале, где неделю спустя Кларенс женился на дочери Уорика Изабелле. Поскольку Кларенс был предполагаемым наследником Эдуарда, для Уорика это был значительный успех.

Тесть и зять вместе объявили о своей поддержке северных повстанцев, а после свадьбы опубликовали манифест, в котором изложили свои претензии к режиму Эдуарда. Он походил на более ранние антиланкастерские заявления йоркистов, объясняя недовольство оппозиционеров тем, что их отстранили от власти в пользу мятежников, в то время как беспорядки распространялись по всему королевству, обремененному налогами[688]. Через несколько дней Уорик и Кларенс высадились в Кенте, а затем с растущими силами двинулись через Лондон в сторону Мидлендса, намереваясь объединиться с повстанцами Редесдейла, которые "как вихрь" двигались на юг[689]. История повторялась.

В ответ Эдуард направил королевскую армию под командованием Уильяма Герберта и Хамфри Стаффорда, недавно возведенных им в графы Пембрук и Девон соответственно, на перехват северных повстанцев. 26 июля 1469 года две армии столкнулись при Эджкот-Мур, недалеко от Банбери, где войска Пембрука, несмотря на его доблесть в бою, были разбиты "в ужасной резне". Девон прибыл на поле боя с опозданием из-за возникших накануне вечером разногласий по поводу размещения войск. Попавший в плен Пембрук вместе со своим братом Ричардом Гербертом был доставлен в Нортгемптон, чтобы дождаться Уорика, который по прибытии немедленно приказал их казнить, а 12 августа после короткого показательного процесса за ними последовали отец королевы граф Риверс и ее брат Джон Вудвилл[690].

Оставшегося без армии Эдуарда вскоре задержали и некоторое время держали в замке Уорик, а затем перевели в более надежную крепость Миддлхэм, расположенную в самом сердце северных владений Невиллов. Поскольку король Генрих VI все еще находился в лондонском Тауэре, Уорик теперь фактически контролировал двух королей Англии. Его действия — казнь королевских полководцев и расправа над близкими родственниками королевы — были неоправданными и, несомненно, изменническими. Однако они повлекли последствия и для одного двенадцатилетнего мальчика, Бофорта по крови, если не по имени.

В ноябре 1455 года единоутробный брат короля Генриха VI Эдмунд Тюдор, граф Ричмонд, женился на своей двенадцатилетней подопечной Маргарите Бофорт, предположительно желая получить ее земли в свое владение. В результате 28 января 1457 года в замке Пембрук родился их сын Генрих. Ричмонд так и не увидел своего сына, поскольку умер при невыясненных обстоятельствах в Кармартене в ноябре 1456 года, вскоре после того, как йоркисты под командованием Уильяма Герберта заключили его в тюрьму. Взятая под опеку своим деверем Джаспером Тюдором, Маргарита в 1457 году была выдана замуж за Генри Стаффорда, младшего сына герцога Бекингема и внука Джоанны Бофорт через его мать Анну, третий брак которой состоялся в возрасте всего четырнадцати лет. Очевидно, что то, что осталось от наследства старших Бофортов, было очень желанным призом.

Генрих Тюдор, граф Ричмонд от рождения по отцу и с королевской кровью Бофортов в жилах по матери, также был очень желанным подопечным. 12 февраля 1461 года Эдуард IV передал опеку над четырехлетним Генрихом своему верному слуге Герберту в обмен на ренту в 1.000 фунтов стерлингов[691]. Герберт прошел удивительный путь от мелкого валлийского сквайра до могущественного английского магната, и в мае 1461 года был назначен камергером Южного Уэльса. Впоследствии Герберт получил еще несколько влиятельных должностей на севере, и большую часть 1460-х годов фактически управлял Уэльсом как своим собственным владением. Он пользовался полным доверием короля, а когда в 1468 году получил титул графа Пембрук, отобранный у Джаспера Тюдора, оказался самым высокопоставленным валлийцем в английском обществе со времен завоевания Уэльса Эдуардом I, почти двести лет назад[692]. Однако, несмотря на такой его высокий статус, Маргарита Бофорт не могла смириться с мыслью, что ее единственный сын доверен тому самому человеку, который причастен к смерти ее мужа, но она мало что могла сделать. Судьба ее сына была не в ее власти.

Несмотря на вражду между Тюдорами и Гербертами из-за графства Пембрук, Генрих получил достойное воспитание в замке Раглан, прежде чем казнь Уильяма после поражения при Эджкот-Мур лишила сына Маргариты опекуна, который обеспечил своему ланкастерскому подопечному безбедное проживание. Герберт даже намеревался женить Генриха на своей дочери Мод, и таким образом объединить два крупнейших валлийских семейства, вовлеченных в сложную паутину английской политики[693]. Где проживал Генрих после гибели графа Пембрука точно не известно, хотя он, вероятно, оставался под присмотром вдовы Герберта Анны Деверо до тех пор, пока не было принято решение о его дальнейшей судьбе. Однако последующие события, связанные с его родственниками по материнской линии, вскоре изменили судьбу Генриха: теперь его будущее будет определяться не принадлежностью к Тюдорам, а связями с Бофортами.

Главенство Уорика в Англии долго не продлилось. В отличие от Генриха VI, его преемник Эдуард IV был гораздо более способен управлять своим королевством, а у графа не было мандата на управление вместо него, особенно после того, как он устранил нескольких непопулярных советников. Уорику не удалось привлечь поддержку дворянства, а повсеместные беспорядки и частная вражда подорвали его авторитет. В результате он был вынужден освободить Эдуарда из плена как единственного человека, от которой лорды и общины соглашались принимать приказы. Король просто возобновил управление своим королевством, как будто никакого переворота не было. Как и в прошлом с ланкастерскими диссидентами, Эдуард предложил руку мира Уорику и Кларенсу, которые лишь с трудом согласились на такое великодушие. Однако король все же добился некоторых перемен: графство Нортумберленд было отобрано у брата Уорика и возвращено Перси, а Джон Невилл получил титул маркиза Монтегю. Затем Эдуард объявил о своем намерении обручить свою старшую дочь Елизавету с наследником Уорика по мужской линии, его племянником Джорджем, надеясь таким образом задобрить Невиллов[694].

Уорик, однако, остался не доволен. Его амбиции, его всеобъемлющее желание получить полную, а не разделенную с кем-либо власть, не давали ему покоя. Отстраненный от серьезного влияния, он снова вернулся к мысли о замене Эдуарда на троне герцогом Кларенсом. В марте 1470 года в Линкольншире вспыхнуло очередное восстание, что побудило Эдуарда отправиться с армией на север и нанести восставшим сокрушительное поражение под Эмпингемом. Документы, найденные на поле боя, уличали Уорика и Кларенса в разжигании мятежа, и вместо того, чтобы защищаться от выдвинутых против них обвинений в измене, они забрали своих жен, собрали какое смогли имущество и бежали из королевства. Эдуард, же в ответ на это конфисковал их земли и арестовал брата Уорика Джорджа, архиепископа Йоркского[695].

Первоначальный план Уорика перегруппироваться и вернуться в Англию, чтобы бросить вызов Эдуарду, потерпел крах, когда он не смог попасть в Кале, который остался верен королю. Во время стоянки в море дочь графа Изабелла потеряла ребенка, которого она носила от Кларенса, и, не имея другого выхода, беглецы попросили убежища во Франции, где уже находились десятки изгнанных ланкастерцев. Примирение между обеими группировками и объединение их скудных ресурсов было неизбежно, если они хотели одолеть Эдуарда. Главным препятствием на пути к соглашению была Маргарита Анжуйская, ненавидевшая Уорика — человека, который, был главной причиной ее несчастья.

Долгожданная встреча состоялась 22 июня 1470 года в Анже, примерно через десять лет после того, как они в последний раз встречались лицом к лицу, а принимающей стороной выступил Людовик XI. После напряженного обсуждения, в ходе которого Уорик опустился на колени, чтобы театрально вымолить у Маргариты прощение за "обиды и зло, нанесенные ей в прошлом", было решено, что принц Эдуард женится на младшей дочери графа Анне. Взамен Уорик поклялся быть верным своим новым союзникам до самой смерти[696]. Прежний план по возведению Кларенса на трон был отброшен, к большому разочарованию герцога, и теперь от Уорика ожидали, что он вернет корону Ланкастерам, если хочет видеть на троне своих потомков. Казалось бы, из ничего дело ланкастерцев внезапно обрело новую жизнь.

9 сентября 1470 года Уорик и Кларенс отплыли из Ла-Уга во главе армии, в которую входили главные сторонники Ланкастеров, графы Пембрук и Оксфорд. Через четыре дня они высадились в южном Девоне. Это было очень удачное решение, так как Эдуард IV ожидал, что Уорик высадится на севере, но на юго-западе находились верные Бофорту, Куртене и Тюдорам люди, не говоря уже о самой королеве. От имени короля Генриха VI были выпущены прокламации, призывавшие всех людей "приготовиться к борьбе с Эдуардом герцогом Йорком, который вопреки праву, справедливости и закону неправомерно узурпировал корону"[697], что вызвало широкую поддержку в регионе.

Если Эдуард и был уверен в том, что сможет отразить новое нападение, то его уверенность в себе улетучилась, когда он обнаружил, что Джон Невилл, 1-й маркиз Монтегю, двигавшийся на юг из Йоркшира во главе значительного войска и ранее не участвовавший в интригах Уорика, перешел на сторону своего брата. Король, который мог оказаться в ловушке в Мидлендсе в результате охвата с двух сторон, решил бежать и вместе со своим братом Ричардом Глостером, шурином Энтони Вудвиллом и горсткой других лордов отплыл во Фландрию, чтобы найти убежище у своего зятя герцога Бургундского[698]. Когда стало известно, что Эдуард IV бежал, архиепископ Невилл 5 октября прибыл в Лондон и вывел безумного короля Генриха VI из Тауэра после пяти лет заключения. 12 октября, епископ Новары, миланский посол при дворе Папы Римского сообщил, что Уорик держит под своей властью "практически весь остров",[699] а переворот завершился "без малейшей резни или кровопролития"[700]. Началась так называемая реставрация Генриха VI.

После десятилетия правления Йорков народу Англии снова пришлось привыкать к тому, что на троне страны восседает неспособный лично управлять страной Генрих VI. Поскольку Маргарита Анжуйская пока оставалась во Франции, именно Уорик управлял Англией в качестве фактического протектора, заполучивший в свои руки власть, которую он всегда жаждал. Парламент собрался 15 ноября 1470 года, и хотя никаких записей о заседаниях не сохранилось, видимо они были уничтожены позднее, можно предположить, что большая часть антиланкастских законов предыдущих лет была отменена.

Например, наверняка был отменен обвинительный акт против Бофортов, которые на данный момент оставались во Франции. Неизвестно, какую роль сыграл Кларенс в этом процессе, но подтверждение его статуса как наследника престола, если линия Генриха VI пресечется, предположительно было оспорено семьями Холландов и Бофортов, которые принадлежали к роду Ланкастеров. Примечательно, что Кларенсу также было разрешено пожизненно сохранить за собой графство Ричмонд, в ущерб сыну Маргариты Бофорт — Генриху Тюдору, который к этому времени уже жил со своим дядей Джаспером Тюдором во Франции[701].

Гибридное правительство Ланкастеров и Невиллов вскоре столкнулось с трудностями. Лишенные ранее собственности и обманутые ланкастерцы, естественно, ожидали возвращения своих земель и титулов, в то время как те, кто владел ими, такие как Уорик, Кларенс и Монтегю, не горели желанием передавать имущество, приобретенное за последние годы. Сложилась непростая тупиковая ситуация, и режим, возможно, в конечном итоге процветал бы, если бы не агрессивная внешняя политика Уорика. Получив наконец право действовать так, как он считал нужным, Уорик открыто поддержал Людовика XI в его стремлении подчинить себе Бургундию. Герцог Карл, несмотря на свои обязательства перед родственниками-ланкастерами, ответил на эти угрозы поддержкой планов Эдуарда IV по вторжению в Англию, хотя до сих пор неоднозначно относился к его присутствию в своем герцогстве.

Новости о встречах Карла с Эдуардом были с "яростью встречены" Эдмундом Бофортом и герцогом Эксетером, которые все еще претендовали на пенсию при бургундском дворе, несмотря на присутствие их противников, братьев Йорков, и, по словам Филиппа де Коммина, который, вероятно, присутствовал при этом, эта пара использовала "все свои уловки, чтобы поддержать интересы короля Генриха"[702]. Тюдоровский хронист Эдвард Холл подробно описал возмущение Эдмунда, заявив, что тот кричал, что "было одновременно безбожно, бесчестно и неестественно превозносить и воздвигать на трон чужого человека, никакого права не имеющего, а также свергать и лишать своего естественного родственника"[703]. Как отца Карла, Филиппа, не смогли переубедить мольбы кардинала Бофорта в 1435 году, так и на нынешнего герцога не смогли повлиять доводы Бофорта. Вместо этого он пообещал Эдуарду деньги, людей и корабли. Это была странная ситуация: йоркист Уорик возглавлял ланкастерское правительство, а герцог Бургундии, настроенный проланкастерски, финансировал переворот йоркистов.

Эдуарду удалось собрать скромные силы из 36 кораблей и 2.300 человек, и 14 марта 1471 года он высадился в Равенспуре в Йоркшире, в том самом месте, где в 1399 году высадился Генрих Болингброк. В отличие от Болингброка, Эдуард не нашел большой поддержки своему предприятию на севере и двинулся на юг, в Восточный Мидлендс, где к нему отнеслись благосклонней. Добравшись до Ковентри, где находился Уорик, Эдуард неоднократно пытался выманить своего кузена из-за городских стен, но безуспешно. Положение ланкастерского правительства осложнялось тем, что 3 апреля Эдуард примирился со своим братом Кларенсом. Объединившись все три брата Йорки, целенаправленно направились в Лондон[704].

В феврале, после шести лет изгнании, братья Бофорты также вернулись в Англию[705], возможно, окончательно уверившись в лояльности Уорика и разочаровавшись в растущей поддержке Эдуарда со стороны герцога Бургундского. Поскольку конфискация Парламентом их владений все еще оставалась в силе, они первоначально обосновались в Лондоне, вероятно, надеясь, что смогут внести определенный вклад в оборону столицы. Однако 6 апреля, когда до города дошли вести о том, что значительная часть йоркистов движется на юг, "герцог Сомерсет и другие друзья короля Генриха увидели, что мир изменился", и бежали, оставив своего государя в епископском дворце одного и без защиты. Конечным пунктом их бегства был Веймут на южном побережье, куда со дня на день должна была прибыть из Франции Маргарита Анжуйская. Показательно, что в трудный для ланкастерцев час Бофорты отправились к Маргарите, а не к Уорику, о которым они, вероятно, никогда не хотели связываться. Их преданность королеве была похвальна, но оставить Лондон беззащитным было катастрофической стратегической ошибкой, которая показала их неопытность как полководцев. 11 апреля Эдуард и его братья вошли в город, не встретив никакого сопротивления, и, взяв власть в свои руки, вновь заключили Генриха VI в Тауэр[706].

Эдуард воссоединился со своей королевой, которая в Вестминстерском аббатстве родила ему сына, и, впервые взяв на руки своего наследника, решил раз и навсегда уничтожить ланкастерцев. Услышав, что Уорик наконец-то покинул Ковентри и движется на юг, поддерживаемый Эксетером и Оксфордом, король собрал свои войска и отправился ему навстречу. Столкновение двух армий произошло туманным пасхальным утром 14 апреля 1471 года, к северу от Барнета, когда Оксфорд на правом фланге ланкастерцев быстро одолел лорда Гастингса на левом фланге йоркистов.

Обратив в бегство людей Гастингса, Оксфорд снова повел своих в бой, но в условиях плохой видимости оказался под обстрелом со стороны войск своего соратника, Монтегю, который ошибочно решил, что знак Оксфорда "звезда с лучами" — это йоркское "солнце в великолепии". Когда люди Оксфорда бежали с криками "Treasoune! Treasoune!", силы ланкастерцев рухнули[707]. Монтегю был убит, что побудило Уорика попытаться бежать, но при невыясненных обстоятельствах он был окружен и убит. Заметной потерей среди йоркистов стал Генри Стаффорд, муж Маргариты Бофорт и, кстати, еще один внук Джоанны Бофорт. Он позже умер от ран, полученных во время сражения. Хотя этот день стал триумфом Эдуарда и его братьев, Кларенса и Глостера, они не могли позволить себе праздновать победу.

13 апреля, после нескольких неудач, связанных с плохой погодой, Маргарита Анжуйская наконец отплыла из Онфлёра вместе со своим сыном Эдуардом и на следующий день высадилась в Уэймуте, в то время как, примерно в 140 милях от него, при Барнете бушевала битва. Отряд Маргариты с побережья направился на север и остановился в аббатстве Серн, где на следующий день королева встретилась с Эдмундом и Джоном Бофортами, которые, возможно, привезли подтверждение поражения Уорика. Автор полуофициального йоркистского сочинения The Arrivall, хотя и не был очевидцем событий, утверждает, что Бофорты вместе с Эдуардом Куртене, 1-м графом Девон, утешили "расстроенных и печальных" королеву и принца "и вселили в них надежду, что, хотя они и потеряли одного военачальника", их силы в результате поражения Уорика стали более консолидированы . Бофорты, как утверждал автор The Arrivall, верили, что им все еще удастся собрать "большое количество людей в двух частях Англии, крепко привязанных к их партии"[708]. Учитывая вероятную ненависть братьев к Уорику, человеку, ответственному за смерть их отца и старшего брата, и тот факт, что Эдмунд теперь мог принять командование ланкастерской армией под номинальным руководством молодого принца Эдуарда,[709] такая реакция кажется вполне возможной.

Отчаянно нуждаясь в пополнении своих рядов, ланкастерцы, "чтобы возбудить и расшевелить народ", отправили вербовщиков в близлежащие графства Сомерсет, Дорсет и Уилтшир а также в Корнуолл и Девон. Поскольку местные жители считали Бофортов и Куртене "старыми наследниками этих земель", им не составило труда заручиться их поддержкой. Получив достаточное подкрепление, основной отряд находившийся в Серне, прежде чем двинуться в Гластонбери, отправился в Эксетер, где, как надеялись, присутствие ланкастерского принца будет способствовать нарастанию поддержки[710]. Учитывая, что Джаспер Тюдор собрал значительные силы в Уэльсе, было принято решение двигаться на север, а не к Лондону, с перспективой продвинуться в Чешир и Ланкашир, где ланкастерцы были "совершенно уверены, что дворяне и люди в тех краях" будут "хорошо относиться к потомкам" старого герцога Джона Гонта[711].

К 30 апреля пройдя через Тонтон и Уэллс ланкастерцы добрались до Бата, а на следующий день двинулись к Бристолю, где собрали деньги, людей и артиллерию. Эдуард IV узнал о высадке Маргариты 17 апреля и решительно стал собирать свежие силы, чтобы отправиться на запад для борьбы с новой угрозой. Это было решение, которое в конечном итоге и обеспечило ему трон. 27 апреля он издал прокламацию, в которой подтвердил свое право быть королем и объявил ланкастерцев, включая "Эдмунда Бофортда, называющего себя герцогом Сомерсетом" и его брата Джона, простыми мятежниками[712].

Эдуард прекрасно понимал, что ему необходимо одержать победу над своими противниками на поле боя, и продолжал преследовать ланкастерцев, которые пытались скрыть свой маршрут. 2 мая армия Маргариты покинула Бристоль и "шла всю ту ночь" через Беркли в сторону Глостера, где надеялась переправиться через реку Северн. Обман сработал бы, если бы Эдуард не узнал об этом рано утром через своих разведчиков и не отправил гонца с приказом губернатору Глостера Ричарду Бошану отказать ланкастерцам во въезде в город, что тот и сделал 3 мая в десять часов утра. Не имея времени для осады города, Маргарита, Бофорты и остальные командиры их армии решили двигаться к следующему городу с мостом через реку — Тьюксбери. Они прибыли туда около четырех часов дня, закончив изнурительный сорокапятимильный переход по жаре без "какого-либо хорошего отдыха". В то время как конные воины "были в полном порядке, как и их лошади", пехотинцы, которые составляли большую часть войска, были совершенно измотаны и не могли идти дальше. Поскольку преследующий их Эдуард был на подходе, было принято решение, вероятно, с подачи Бофорта, остановиться и готовиться к неизбежному сражению[713].

Теперь и для Эдмунда Бофорта настала очередь готовить свою армию к противостоянию с наступающими силами йоркистов, как это ранее делали его отец и старший брат. Он занял сильную оборонительную позицию возле аббатства Тьюксбери, за которым протекала река Эйвон, а впереди была местность разделенная живыми изгородями, лесами, насыпями. По словам автора The Arrivall, это было "очень неудобное для атаки место, к которому трудно было подойти", что говорит о том, что Эдмунд мудро выбрал позицию. Утром в субботу, 4 мая, подошла и армия Эдуарда со множеством демонстративно поднятых боевых штандартов. В ответ ланкастерцы подняли свои, а над головами Эдмунда и Джона Бофортов вызывающе развевалось знамя с изображением порткулисы[714]. Маргарита удалилась в местный монастырь, а ее семнадцатилетний сын остался на поле боя для своей первой битвы, которая должна была определить не только его судьбу, но и судьбы собравшихся вокруг него солдат, включая Бофортов.

Ланкастерцы разделили свою армию на три баталии: правой командовал Эдмунд Бофорт, центральной — барон Джон Венлок (или Уэнлок) и принц Эдуард, а левой — граф Девон. Верность барона Венлока была сомнительной, так как будучи ранее сторонником йоркистов, он в 1467 году получил в свое владение часть имущества Бофортов, но после того как его лишили должности лейтенанта Кале переметнулся к ланкастерцам.

Королевскую армию возглавляли сам Эдуард IV, его младший брат герцог Глостер и барон Уильям Гастингс, а также герцоги Кларенс и Норфолк. Поскольку сильная оборонительная позиция ланкастерцев не позволяла предпринять лобовую атаку, Глостер использовал своих лучников, которые выпустили "шквал стрел", а затем артиллерию "сильно проредившую" ряды врага. Этот ливень стрел и артиллерийских снарядов, возможно, побудил Эдмунда Бофорта к следующему шагу. Автор The Arrivall сообщает:

Неясно, была ли яростная атака Эдмунда порождена отчаянием, смелостью или самоуверенностью. Возможно, это было даже сочетанием всех трех факторов. Писавший позже Эдвард Холл считал этот шаг "скорее смелым, чем осмотрительным"[716]. Решение оставить оборонительную позицию, несомненно, было рискованным маневром, и Эдуард IV "с мужеством набросился" на людей Эдмунда, "и с большим рвением" заставил их вернуться на холм, дав вступить в дело отряду Глостера, который ринулся в бой с безудержной свирепостью. Здесь проявило себя тактическое мастерство Эдуарда, который перед битвой оставил в резерве, в лесу в четверти мили от поля боя, две сотни конных латников. Осознав "хорошую возможность проявить себя", они "все разом ударили на герцога Сомерсета". Уже отступавшие Эдмунд и его солдаты, были "сильно обескуражены", когда столкнулись со свежими войсками, и в панике побежали, некоторые из них вернулись за изгороди и насыпи, а другие — на близлежащий луг. Большинство из бегущих были перебиты прежде, чем смогли добраться до безопасного места, и их кровь окрасила землю на месте их гибели. Паника быстро распространилась среди остальных солдат ланкастерцев, и их сопротивление рухнуло. Битва как состязание военачальников закончилась, и началась настоящая резня[717].

Эдмунд Бофорт мог лишь с ужасом наблюдать за тем, как вокруг убивают его людей, наверняка вспомнив судьбу своего брата Генри при Таутоне десятилетием ранее и своего отца при Сент-Олбанс в 1455 году. Эдвард Холл приводит драматический рассказ о стычке между Эдмундом и бароном Венлоком, не спешившим вступить в бой со своими войсками, причем Бофорт обвиняет своего соратника в измене, а затем топором раскраивает ему череп, да так, что мозги брызнули во все стороны[718]. Ни одна современная хроника не упоминает о подобном инциденте, а Холл был склонен к театральным приукрашиваниям, хотя это не значит, что Эдмунд и Венлок не вступали в какое-то противостояние.

Когда бегство стало невозможным, видимо, из-за усталости или ранения, Эдмунд укрылся в близлежащем аббатстве, которое, как он надеялся, послужит ему убежищем от происходившего снаружи кровопролития. Возможно, именно тогда он узнал, что его брат Джон был одним из многих, кто пал на поле боя, вместе с юным принцем Эдуардом, за будущее которого они все сражались. Фабиан и Холл позже утверждали, что принца привели к королю Эдуарду и на его глазах бессердечно убили, но современная, пусть и предвзятая, хроника Arrivall как и Джон Уоркуорт говорят, что он был "убит в поле"[719][720]. Согласно последнему, Эдуард IV вошел в аббатство после своей победы и пообещал помиловать тех, кто находился внутри. Однако если Эдмунд полагал, что его жизнь спасена, он ошибался. Эдуард уже однажды обжигался, проявив милосердие к Бофортам.

6 мая 1471 года, через два дня после битвы, Эдмунда вывели из аббатства и "поставили перед братом короля, герцогом Глостером, и герцогом Норфолком, маршалом Англии". Во время суда под председательством двух герцогов Эдмунд Бофорт, последний оставшийся представитель рода Бофортов по мужской линии, был обвинен в том, что "спровоцировал и возглавлял великое восстание, которое так долго продолжалось в стране" и "приговорен к смерти" вместе с дюжиной своих сторонников[721]. От одного взмаха топора палача на многолюдной рыночной площади Тьюксбери дом Бофортов перестал существовать.

Тела принца Эдуарда, Эдмунда и Джона Бофортов не были преданы осквернению после битвы, а их головы не выставлялись на пиках над воротами или мостами. По приказу Эдуарда IV они должны были быть просто похоронены в аббатстве Тьюксбери, причем Бофорты — в часовне Святого Джеймса, где сейчас находится соборная лавка, а принц — возле алтаря[722]. Через несколько дней сломленная Маргарита Анжуйская, у которой не осталось сына, за которого можно было сражаться, безропотно сдалась Эдуарду, и 21 мая, с униженной ланкастерской королевой на повозке, торжествующая армия йоркистов прошла по улицам Лондона. Той же ночью Генрих VI, "добрый, простой и невинный человек",[723] умер, по словам Arrivall, "от огорчения и меланхолии"[724]. Однако тело Генриха с многочисленными ранами, выставленное на следующий день в соборе Святого Павла, свидетельствовало о том, что он был "убит до смерти", неизвестными лицами[725] .

Когда, в 1444 году умер Джон Бофорт, он не оставил сыновей а лишь единственную дочь Маргариту. Его брат и преемник Эдмунд Бофорт оказался более плодовитым, оставив после своей смерти в 1455 году трех сыновей, Генри, Эдмунда и Джона, но каждый из них, не имел законного потомства. Короче говоря, род Бофортов внезапно оборвался на поле битвы при Тьюксбери почти через сто лет после появления на свет первого Бофорта. Учитывая, что старшая мужская линия Ланкастеров также прервалась со смертью Генриха VI и принца Эдуарда, неудивительно, что миланский посол 17 июня 1471 года отметил, что Эдуард IV "решил уничтожить все семя", ведь именно это он, судя по всему, и сделал[726].

Однако вскоре после катастрофы при Тьюксбери небольшое судно покинуло гавань Тенби на юго-западе Уэльса, избежав всех попыток йоркистов его перехватить. На борту находились Джаспер Тюдор и его четырнадцатилетний племянник Генрих Тюдор, сын Маргариты Бофорт. Четырнадцать лет спустя Тюдоры вернулись в Уэльс во главе армии, в которую входил кузен Генриха Чарльз Сомерсет, внебрачный сын Генри Бофорта, 2-го герцога Сомерсета, убитого при Хексеме в 1464 году. Хотя они не были Бофортами по фамилии, они были ими по крови, и на Босвортском поле, 22 августа 1485 года, знамя с порткулисой снова гордо развевалось на ветру.