Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

1. Бофорт-Ланкастер 1340–1372 гг.

Пронзительный крик новорожденного раздался в освещенной свечами палате, отразившись от холодных каменных стен и возвестив встревоженным зрителям о появлении на свет еще одной души. Повитуха, чтобы успокоить младенца, быстро спеленала его, прежде чем заняться измученной матерью. Как и при любых других родах в средневековье, существовал повышенный риск того, что и мать, и ребенок могут пострадать от последствий родового процесса, поэтому самой насущной заботой присутствующих в палате было обеспечить сохранение жизни обоих. Особую опасность представляли послеродовые инфекции, поражавшие рожениц независимо от их достатка и статуса.

В XIV веке в обязанности акушерки входило перерезать пуповину ребенка и осмотреть его тело на предмет заметных физических уродств. Мать, пережившая роды без помощи современных обезболивающих средств, должна была отдыхать в затемненной палате до месяца, особенно если она принадлежала к знатному сословию. В соответствии с католической доктриной, мальчика крестили вскоре после рождения, и таким образом священник смыл с него первородный грех и очистил ребенка от всякого зла.

Этого ребенка окрестили Джоном, дав ему имя отца, Джона Гонта, 2-го герцога Ланкастера и одного из самых могущественных дворян королевства. Дедом мальчика был король Англии, "галантный и благородный король Эдуард III"[11], который занимал трон более сорока лет. Маленький Джон был ребенком с безупречной родословной по отцовской линии, которая включала восемь английских королей, начиная с Вильгельма Завоевателя, и связи с большинством европейских королевских домов.

Хотя рождение сына у такого видного деятеля, как герцог, часто становилось поводом для показного празднования, для малыша Джона таких торжеств предусмотрено не было. Подробности его рождения не сохранились в записях, а хронисты также проигнорировали это событие. И на то были веские причины: Джон родился вне брака и, будучи бастардом, не представлял особого интереса ни для кого за пределами круга ближайших родственников.

Его матерью была Екатерина Суинфорд, вдова, которая была любовницей герцога "в течение многих лет"[12], и, хотя последующие события позволяют предположить, что ее отношения с герцогом были основаны на взаимном чувстве привязанности, возможно, даже любви, ситуация на момент рождения их сына была сложной. Джон Гонт, возможно, и был самым богатым и влиятельным представителем аристократии, но он также был женатым человеком. Из уважения к своей супруге, кастильской принцессе Констанции, от имени которой герцог пытался реализовать свои династические амбиции, он проявлял определенную осторожность.

Поэтому точные сведения о рождении Джона скудны. Дата неясна, а место рождения также не поддается определению. Однако есть косвенные свидетельства, позволяющие выдвинуть несколько гипотез относительно этого события. В течение тринадцати месяцев в 1372 и 1373 годах герцог сделал Екатерина ряд имущественных и денежных подарков, что, возможно, свидетельствует о изменениях в ее физиологическом состоянии. 1 мая 1372 г. Гонт подарил Екатерина 10 фунтов стерлингов, а через две недели была выдана еще одна дарственная на аннуитет в 50 марок. 20 июня леди Суинфорд получила право опеки над линкольнширскими землями своего покойного мужа, а чуть более года спустя Екатерина получила еще одну денежную сумму. Наконец, 28 июня 1373 года она получила в дар дубовый лес[13].

Хотя такую щедрость можно легко объяснить как романтический дар мужчины своей любовнице, характер этих подарков говорит о целенаправленной попытке улучшить условия жизни Екатерина. Кажется разумным предположить, что это было сделано потому, что в течение этого двенадцати месячного периода она была беременна, и Гонт чувствовал себя обязанным обеспечивать вдову, которую он оплодотворил во время их романа. Также разумно предположить, что роды могли произойти в ее маноре[14] Кеттлторп, расположенном в самом сердце Линкольншира, — одном из владений, унаследованных ею от покойного мужа.

Как бастарду, младенцу Джону требовалась соответствующая фамилия, так как он не имел права на супружескую фамилию матери — Суинфорд, и ему не подобало использовать титул отца. Поэтому имена Джон Суинфорд или Джон Ланкастер, как возможные варианты, были сразу же отвергнуты. Вопрос был закрыт, когда было принято решение, предположительно с одобрения Джона Гонта, дать ребенку фамилию, по бывшему французскому владению герцога. Отныне бастард стал известен как Джон Бофорт, основатель династии, которая будет носить это имя в течение следующего столетия. Хронист Жан Фруассар позже назвал Джона, "большого любимца" своего отца, "Бофортом Ланкастерским"[15], что говорит о том, что, хотя его рождение не заслуживало особого внимания, вскоре внебрачный ребенок герцога получил широкую известность.

Почему хе была выбрана фамилия Бофорт? Степень личной причастности Джона Гонта к замку и сеньории Бофорт (Бофор) неясна, но, скорее всего, герцог хотел дать внебрачным детям имя, не связанное ни с одним ланкастерским манором или титулом, все еще находящимся в его владении, чтобы избежать возможных конфликтов между законным наследником Генрихом Болингброком и его единокровными братьями. Часто высказывается предположение, что сеньория Бофорт находилась в Анжу и именно там тайно родился внебрачный отпрыск Гонта, но это маловероятно в обоих случаях.

Замок, принадлежавший Джону Гонту, находился недалеко от современной деревни Монморанси-Бофор, в департаменте Об, регион Шампань, на северо-востоке Франции. Эта сеньория стала частью владений Ланкастеров благодаря Бланке д'Артуа, племяннице короля Франции Людовика IX, королеве-консорту Наварры по первому браку и прародительнице Ланкастеров во втором браке с Эдмундом, 1-м графом Ланкастером. Бланка стала владелицей замка и сеньории Бофор в 1270 году и принесла его, в качестве приданного, Эдмунду в 1276. В итоге замок унаследовал их старший сын Томас, а после его казни в 1322 году — его младший брат Генри, 3-й граф Ланкастер[16].

Будучи мужем внучки 3-го графа, Джон Гонт вскоре после женитьбы унаследовал все ланкастерские владения, включая и сеньорию Бофор, принадлежавшую Бланке д'Артуа. Однако он недолго владел этой сеньорией, поскольку в 1369 году она была для него потеряна, когда ее валлийский арендатор Юэн Вин[17] перебежал к Оуайну Лаугоху, валлийскому аристократу, находившемуся во Франции, и активно воевавшему против англичан, в отчаянной попытке осуществить свои притязания на Уэльс. В результате измены Юэн Вина за несколько лет до рождения Джона, Бофорты потеряли сеньорию Бофор, которую так и не вернули.

Однако фамилия Бофорт оказалась более живучей, войдя в анналы английской истории благодаря тем, кто ее носил. С момента рождения Джона Бофорта, вероятно, в Линкольншире, который его мать считала своим домом, судьбы домов Бофортов и Ланкастеров неразрывно переплелись. Они вместе возвышались и вместе падали.

Джон Бофорт не был первым ребенком для своих родителей, которых вряд ли можно обвинить в безрассудстве молодости. На момент рождения Джона Екатерине, вероятно, было около двадцати двух лет, в то время как герцог был на десять лет старше.

Екатерина Суинфорд родилась приблизительно в ноябре 1350 года в графстве Эно (Геннегау), автономном княжестве, находившемся под юрисдикцией Священной Римской империи. Ее отцом был знаменитый воин по имени Пейн де Роэ. Он входил в свиту Филиппы д'Эно, дочери графа Вильгельма I. 24 января 1328 года Филиппа стала королевой Англии после свадьбы с Эдуардом III в Йоркском соборе, и многие ее соотечественники последовали за ней через Ла-Манш, в том числе и Пейн де Роэ.

Служба Пейна в свите королевы была признана Эдуардом III, который посвятил его в рыцари и назначил герольдмейстером Аквитании[18]. Однако его возможности сделать карьеру при английском дворе были ограничены, и вскоре после этого он получил должность у сестры королевы, Маргариты, супруги императора Священной Римской империи. Учитывая его статус слуги своей королевы Филиппы, несколько иронично, что всего два десятилетия спустя эти двое из Эно станут дедушкой и бабушкой первого поколения Бофортов.

Вскоре после отъезда Пейна на континент юная Екатерина де Роэ стала подопечной королевы и воспитывалась в окружении гламура королевского двора, что придало ей уверенности в себе и позволило без труда общаться с аристократами. Известно, что к 1365 году девочка-подросток Роэ была замужем за Хью Суинфордом, сыном сэра Томаса Суинфорда из Кеттлторпа в Линкольншире, поскольку она упоминается под фамилией Суинфорд после получения частной мессы от Джона Бекингема, епископа Линкольнского[19]. То, что такой прелат, как Бекингем, лично отслужил мессу для Екатерина, свидетельствует о ее примечательных связях, даже на столь раннем этапе ее жизни. В епископском регистре она действительно отмечена как служанка Бланки, герцогини Ланкастер и первой жены будущего любовника Екатерины, Джона Гонта.

Хотя брак Суинфордов был респектабельным союзом, отъезд в сельский Линкольншир мог показаться Екатерине удручающим. Хотя теперь она была владелицей маноров Кеттлторп и Коулби, наследство ее мужа было в лучшем случае посредственным. Земли Кеттлторпа, расположенные в десяти милях к северо-западу от Линкольна, были подвержены наводнениям из-за близости к реке Трент, а земли в Коулби, общая площадь которых оценивалась примерно в девяносто акров с пятнадцатью, отведенными под пастбища, считались "песчаными и каменистыми" из-за того, что их не возделывали[20].

Хотя нет никаких документов, позволяющих предположить отношения между мужем и женой, в браке Суинфордов в скором времени родилось трое детей: Бланка, Томас и Маргарита. Даты их рождения неизвестны, но, судя по всему, все трое появились на свет в середине 1460-х годов, причем беременности наступали подряд, несмотря на регулярные отлучки сэра Хью из-за необходимости выполнять военные обязанности. Если молодой Екатерине и не нравилось ее скудное существование в Линкольншире, она, тем не менее, выполнила свои супружеские обязательства, обеспечив мужа наследником мужского пола из рода Суинфорд.

Будучи вассалом герцога Ланкастера, сэр Хью часто участвовал в военных кампаниях во Франции в рамках затянувшегося военного конфликта начатого Эдуардом III за наследство французской короны, позже ставшего известным как Столетняя война. В 1366 году Суинфорд находился в Аквитании на юго-западе Франции и, не считая редких поездок в Англию, чтобы навестить свою растущую семью, воевал за границей до самой своей смерти в ноябре 1371 года. Подробности его кончины неизвестны, кроме того, что она произошла "за морями"[21].

Смерть мужа стала горьким ударом для Екатерина, оставшейся вдовой с тремя маленькими детьми. Поместья Кеттлторп и Коулби, а также другие земли в этом районе были переданы ей под опеку от имени ее четырехлетнего сына Томаса, хотя условием передачи было то, что она не могла снова выйти замуж без разрешения короля.

Хотя у Екатерина не было родственников, к которым она могла бы обратиться за помощью, она уже установила близкие отношения с герцогом и герцогиней Ланкастерами, возможно, благодаря своему воспитанию при дворе матери герцога, королевы Филиппы. Примечательно, что она получила должность при дворе герцога, где ей было поручено помогать в воспитании двух его дочерей, Филиппы и Елизаветы. Именно эта должность почти наверняка привела ее к регулярному общению с Джоном Гонтом.

Герцог, гордый и амбициозный принц, движимый стремлением к власти и влиянию, прекрасно осознавал свое происхождение. Будучи четвертым сыном Эдуарда III и Филиппы д'Эно и третьим, пережившим младенческие годы, Гонт преуспевал в роли одного из самых могущественных вельмож королевства. Он родился в аббатстве Святого Баво в городе Генте, название которого англичане произносили как Гонт, в марте 1340 года, когда его отец недолго проживал в этом городе. Английский король находился в Нидерландах в поисках союза с местными владетельными князьями, в рамках своей упорной попытки захватить французский трон, на который он претендовал по праву своей матери, Изабеллы Французской. Три брата Изабеллы были последовательно королями Франции, и после смерти третьего, Карла IV, корона, согласно французским законам, перешла к его кузену Филиппу Валуа, что и послужило поводом для претензий со стороны Эдуарда.

В сентябре 1342 года Гонт, хотя ему было всего два года, получил графство и "честь Ричмонда" и, как и его старшие братья Эдуард и Лайонел, рос с надеждой на то, что будет служить своему отцу-воину в его военных делах. В 1350-х годах подросток-граф вместе с отцом и братьями наблюдал за несколькими сражениями, включая ожесточенную битву при Уинчелси в 1350 году и кампанию 1356 года, когда отец Гонта безжалостно "выплеснул свой гнев в безрассудном и беспорядочном разрушении, сжигая каждый город и деревню"[22], которые он встречал в шотландском регионе Лотиан. В 1359 году девятнадцатилетнему Гонту впервые доверили собственную свиту во Франции, а 23 апреля 1361 года, когда ему исполнился двадцать один год, он был официально принят в престижный рыцарский орден своего отца в качестве рыцаря Подвязки. С самого раннего его возраста было ясно, что Гонт будет играть важную роль в политической жизни Англии на протяжении всей своей жизни.

Его способности как полководца были бесспорны, хотя он "отличался скорее своей храбростью, чем мастерством"[23], и особое внимание, естественно, было обращено на обеспечение его положения в Англии. Гонт женился на своей троюродной сестре Бланке в аббатстве Рединг 19 мая 1359 года, и их первый ребенок, дочь Филиппа, родилась в марте следующего года. Отец Бланки Генри, 1-й герцог Ланкастер и 4-й граф Дерби, был самым богатым аристократом, близким соратником Эдуарда III и доверенным лицом короля. Это была удачная партия для молодого графа, которая сыграла свою роль после смерти тестя 23 марта 1361 года в Лестерском замке.

Поскольку наследников мужского пола у герцога не было, две его дочери были признаны сонаследницами огромных ланкастерских владений, но фортуна благоволила Гонту, поскольку в апреле 1362 года скончалась и его свояченица Мод, что позволило Джону претендовать на все ланкастерское наследство jure uxoris, или по праву жены. В него входили графства Ланкастер, Лестер и Дерби, а также баронства Боуленд и Халтон. Он также был объявлен сеньором Бофора и Ножан во Франции, что расширило его влияние за Ла-Манш[24]. Восхождение Гонта по феодальной лестнице завершилось 13 ноября 1362 года, когда отец возвел его в герцоги Ланкастер.

В возрасте всего двадцати двух лет Джон Гонт обладал доходом, превышающим доход любого другого человека в Англии, за исключением его отца-короля. Обширные владения Ланкастеров, включавшие более тридцати замков, также позволили герцогу собирать тысячную военную свиту, которую многие считают одной из самых больших, когда-либо собранных в средневековой Англии. Это было богатство и влияние, почти непостижимое для его соотечественников, и именно браку, как говорили, Гонт был обязан "своим богатством, властью и известностью"[25]. Со временем Бофорты также получат выгоду от этого брачного союза, хотя на самом деле они не были его потомками.

В начале 1363 года Бланка Ланкастер родила второго ребенка — Елизавету, а в апреле 1367 года в замке Болингброк в Линкольншире она подарила Гонту наследника мужского пола. Ребенка окрестили Генрихом, но у него не было возможности узнать свою мать. 12 сентября 1368 года Бланка скончалась в замке Татбери в Стаффордшире, оставив герцога вдовцом в возрасте всего двадцати восьми лет. До конца своих дней Гонт скорбно отмечал годовщину ее смерти и поручил молодому поэту Джеффри Чосеру написать мрачное произведение, известное как Boke of the Duchesseor the Death of Blanche Duchess of Lancaster (Книга Герцогини, или Смерть Бланки Ланкастер)[26].

Чосер был давним знакомым герцога и, вероятно, стал известен Гонту еще в 1359 году, когда начинающий поэт попал в плен во время осады Реймса, и король лично заплатил за него выкуп. Он также был связан с герцогом через гувернантку Гонта Екатерину Суинфорд, поскольку еще до сентября 1366 года Чосер женился на Филиппе де Роэ, сестре Екатерины и фрейлине королевы, матери герцога. И Гонт, и Чосер имели детей от женщин из рода де Роэ, и их отпрыски росли, осознавая свое родство, во время правления Генрихов IV и V.

К 1372 году, примерно через четыре года после смерти Бланки Ланкастер, Гонт завязал отношения с Екатериной, о чем свидетельствуют многочисленные пожалования, выданные ей герцогом в течение того года. То, что Гонт был знаком с Екатериной до их связи, не вызывает сомнений, так как, она была воспитательницей его дочерей, бывшей служанкой его жены, дочерью одного из рыцарей его матери, свояченицей Чосера и женой одного из вассалов герцога. Они явно были хорошо знакомы и неизбежно имели множество возможностей для развития взаимного влечения, когда их пути наконец пересекались. Однако, несмотря на романтические отношения, брак был невозможен, поскольку Гонт больше не был свободным человеком.

В сентябре 1371 года, несмотря на свою печаль по Бланке и холодно игнорируя привязанность к Екатерине, герцог взял себе другую жену. Трезвая реальность для королевского принца его положения заключалась в том, что необходимо было заключать союзы, как в своих интересах, так и в интересах королевства. Теперь такая возможность представилась, и Екатерине Суинфорд, беременной или нет, не оставалось ничего другого, как отойти в сторону и подождать.