Доплыть до Каталины

54

Для человека, пережившего такое, она была невероятно спокойна, подумал Стоун. Она сидела, глядя на него, ожидая вопросов.

— При каких обстоятельствах тебя похитили? — наконец, решился он спросить.

— Я поехала на Родео Драйв за покупками. Потом вернулась на стоянку к машине, и тут двое затолкали меня в вэн. Они заклеили мне скотчем глаза, рот и руки, и я слышала, как они копаются в сумочке, ища ключи от моей машины. Думаю, один из них потом вел автомобиль.

— Куда тебя привезли?

— Понятия не имею. Меня ежедневно перемещали с места на место. Иногда, мне снимали повязку с глаз, а иногда развязывали руки. Как-то, в какой-то дальней комнате я добралась до телефона и попыталась позвонить тебе. Два раза.

— Я это вычислил, — сказал Стоун. — Ты находилась в подсобке ресторана. Я нашел коробок спичек.

Она улыбнулась.

— Ты — хороший детектив.

— Кто-нибудь говорил тебе, почему тебя похитили?

— Как-то один из них признался: «Не бойся, мы тебе ничего не сделаем. Когда твой муж созреет, мы вернем тебя домой». Я спросила, что они имеют в виду под «созреет», но мне не ответили. Я только поняла, что речь идет о выкупе.

— Но ведь каждый день ты разговаривала с Вэнсом.

— Да, но мне разрешали говорить только то, что со мной все в порядке. Они также хотели, чтобы я умоляла его вернуть меня как можно скорее. Я старалась этого не делать.

— Тебе кто-нибудь говорил о том, кто заказал похищение?

— Нет. Я спрашивала, но безрезультатно. Я слышала, как они иногда произносили слово «босс».

— Часто они брали тебя на яхту?

— В разное время я находилась на двух кораблях. А на большой яхте даже дважды.

— Тебя привозили на лодке?

— Первый раз, да. Второй раз корабль стоял на причале. Это было вчера.

— Что они делали с тобой? Они были грубы?

— Однажды, когда я воспользовалась телефоном, один из них ударил меня по щеке. Его звали Винни. Я хорошо запомнила его. Если бы представился случай, я надавала бы ему по яйцам.

— Увы, случай не представится — Винни мертв. Был ли там другой по имени Мэнни?

— Да, но они все время менялись. Был еще некто Томми и еще один по кличке Зип.

— Еще какие-нибудь имена?

— Нет, только эти четверо.

— Не довелось ли тебе услышать упоминание таких имен, как Стармак или Ипполито?

— Нет, я знаю обоих, так что запомнила бы.

— Это была яхта Ипполито.

— Я это поняла из твоего вчерашнего разговора с Дино.

— Тебе не приходилось слышать имя Мартин Барон?

Она попыталась вспомнить.

— Я слышала, как один из них как-то упомянул Марти.

— В связи с чем?

— Это звучало примерно так, — лучше спроси у Марти.

— О чем это?

— Не помню.

— У тебя есть хоть какая-нибудь догадка, что они хотят от Вэнса? Все это время он держал язык за зубами.

— Нет, ничего не приходит в голову. Как я уже сказала, мне казалось, они хотят получить выкуп, и ты не можешь винить Вэнса в том, что он молчал. Я слышала, как они постоянно повторяли ему по телефону, что, если он проболтается кому-нибудь, то никогда не получит меня назад.

— Откуда ты узнала, что я в Лос-Анджелесе и к тому же в Бел-Эйр?

— Из газеты. Там было сказано, что ты был на вечере у Вэнса, и я догадалась, что он обратился к тебе за помощью. — Она положила руку ему на плечо. — Я рада, что он это сделал.

— Ты сумела бы опознать тех двоих — Томми и Зипа, если бы снова увидела их?

— Ну, конечно.

— Тебе известны их фамилии?

— Нет.

— Можешь описать их?

— Томми был ростом примерно шесть футов четыре дюйма, весом намного больше двухсот фунтов, волосы черные как уголь, примерно тридцать лет. Зип пониже, чуть меньше шести футов, но широкоплечий. У него черные волосы с проседью и, думаю, ему чуть больше сорока лет.

— Хорошо. Можешь ли вспомнить что-либо еще по поводу твоего пленения, что могло бы пролить свет на организатора?

— Должно быть, это Ипполито, хотя бы потому, что я оказалась на его яхте. Ты и в самом деле считаешь, что в этом деле замешан Дэвид Стармак? Он всегда был добр ко мне. Он мне импонировал.

— Думаю, они причастны оба. Какие у тебя сложились отношения с Ипполито?

— Никаких. Я встречалась с ним дважды, один раз за обедом у Стармака, и другой раз на благотворительном коктейле в отеле Биверли Хиллс.

— Тогда, у меня все.

— Значит, теперь моя очередь.

— Давай.

— Первым делом я хочу рассказать, как все началось, когда я должна была отправиться с тобой в то плавание. Я начинала сомневаться в том, что у тебя серьезные намерения…

— Я собирался сделать тебе предложение, когда мы окажемся на островах святого Марка.

Слезы покатились по ее щекам. — Бог мой, вовремя же я это сделала! Я была такой неуверенной в себе и уязвимой, а Вэнс сумел заставить меня обрести самое себя. Чем больше времени мы проводили вместе, тем мне становилось лучше, и после того, как мы вернулись в Лос-Анджелес, моя голова пошла кругом, и я решила, что влюбилась в него.

— Разве теперь ты не влюблена?

— Я пока не разобралась в этом до конца, но собираюсь. Определенно, я его очень люблю и питаю к нему огромное уважение, как к человеку.

— Даже после того, как тебя похитили, и он не вернул тебя сразу же?

— Я знала, что он делал все, что мог, и, как мог, объяснял свои действия. Я не могу обвинить его в том, что случилось — уверена, что он ничего не мог поделать.

— Он сказал тебе, что временно поселится здесь, пока мы не решим всех проблем?

— Да, но я не останусь.

— Аррингтон, дело еще не закончено. Мы обязаны защитить тебя.

— Я собираюсь вернуться в Вирджинию. Бетти Саусард подготовит для меня чартерный рейс, и там меня встретят люди из службы безопасности.

— Почему ты хочешь уехать?

— Разве Вэнс не сказал тебе, что я беременна? Я понимаю, что это был единственный способ выманить тебя сюда.

— Да, сказал.

— Ты ничего не хочешь спросить по этому поводу?

— Я думаю, что ты сама скажешь мне то, что хочешь.

Она улыбнулась.

— Стоун, в этом ты весь; ты всегда умел выслушать.

— Спасибо.

— Ты никогда сам много не говорил, но умел слушать.

Стоун промолчал.

— Я беременна. Эти две недели я провела в попытках вычислить, кто отец, но мои месячные в последнее время были столь нерегулярными, что я, честно, не знаю, кто из вас двоих — отец.

— Понятно, — сказал Стоун, поскольку не мог придумать, что сказать еще.

— Итак, вот что я собираюсь сделать, — сказала она. — Я собираюсь вернуться в Вирджинию к моей семье и родить ребенка. Вэнс согласился сделать анализ крови, и я прошу тебя о том же.

— Хорошо, — сказал Стоун. — Я тоже хочу знать, как и ты.

— Если это окажется ребенок Вэнса, я вернусь в Калифорнию и стану самой лучшей женой и матерью. Я знаю, что не люблю Вэнса так глубоко, как тебя, но, думаю, мы сумеем оставаться добрыми супругами и построить для ребенка семейный очаг.

— А что, если ребенок не Вэнса?

Она приложила ладонь к его щеке и поцеловала его.

— Стоун, я люблю тебя, правда, очень люблю. Но не знаю, что чувствуешь ты, и…

— Я скажу тебе…

— Не надо, — прервала его Аррингтон. — Что толку знать это сейчас? Если ребенок окажется от тебя, я тебе скажу, и мы поговорим об этом. Несомненно, ты можешь быть частью его жизни. Или ее. Но нам обоим есть над чем поработать, и может случиться, мы не сможем решить всех проблем. Я не могу позволить себе думать об этом до рождения ребенка. Я обязана эмоционально защитить себя. Будет нечестно дать тебе какие-то надежды, а потом окажется, что ребенок от Вэнса. Ты же понимаешь, как мне будет тяжело.

Стоун кивнул.

В дверь постучали.

Аррингтон поцеловала его еще раз, встала и открыла дверь. На пороге стояла Бетти Саусард.

— Доброе утро, Аррингтон, — сказала она. — Рада твоему возвращению. Самолет студии «Центурион» сейчас летит из Вэн Найс в Санта Моника. Он, вероятно, уже заходит на посадку и к моменту нашего прибытия заправится топливом.

— Я готова, — сказала Аррингтон. Она закрыла чемодан и передала его Бетти. — До свидания, — обратилась она к Стоуну. — Я тебе позвоню, хотя не обещаю, что скоро.

— Буду с нетерпением ждать, — сглотнув комок в горле, тихо сказал Стоун.