Доплыть до Каталины

8

Стоун въехал на стоянку при гостинице Бел-Эйр и отдал служащему ключи от машины. В вестибюле отеля он спросил, где находится бар. Помещение его удивило; оно было больше английским, чем калифорнийским, и отделано темным деревом. В красивом камине пылал огонь. Он увидел Бетти, сидящую на небольшом диванчике возле камина. Неподалеку хлопотал официант. Шел одиннадцатый час, и в комнате было немноголюдно.

Баррингтон сел с рядом Бетти и заказал бренди.

— Спасибо, что пришла. Жаль, что нам так и не удалось пообщаться на вечеринке.

— Видишь ли, я должна была пасти журналистку Арлин. Вэнс просил меня устроить так, чтобы она не разговаривала подолгу с каждым гостем. Его очень беспокоило ее присутствие, и я до сих пор не могу понять, зачем она ему понадобилась, а когда я спросила, он не ответил.

— Уверен, что у него были на то свои причины.

Баррингтон почувствовал некую неловкость оттого, что знал то, чего не знала она.

— Не обязательно. Просто я настолько связана с ним по работе, что очень трудно что-либо от меня утаить. — Она улыбнулась. — Знаешь, ты был гвоздем программы вечера.

Стоун резко повернулся.

— Разве они не всех так принимают?

Она покачала головой.

— Обычно заезжий адвокат на таком вечере, общался бы только с обоями на стенах.

— Как же получилось, что я оказался таким популярным?

— Ты — интересный мужчина, они читали о тебе в газетах, ты моложе многих в этой компании, и ты — личный гость хозяина, являющегося звездой первой величины.

— А что там насчет этой экранной пробы?

— Ты сам-то видел пробу?

— Да, это была сплошная пытка.

Она засмеялась.

— Я смотрела сцену в комнате с дюжиной секретарш, которых ввели в курс дела, и воздух был насыщен запахами похотливых женских тел.

— Прекрати! — застонал он.

— Я вижу, что ты по-настоящему смущен, — с удивлением сказала она.

— Все это — одно большое унижение.

— Прости, я привыкла к актерам, каждый из которых немедленно понял бы, что в нашем городе подобный тест означает прекрасное будущее.

— У меня нет будущего в этом городе.

— Оно у тебя будет, если захочешь.

— Это то, о чем мне говорил Фред Свимс, — печально ответил Баррингтон.

— Ну, Стоун, улыбнись! Это же не то, что тебя вымазали дегтем и перьями, и вытурили из города на телеге. У тебя — момент удачи. Радуйся этому! На твоем месте большинство мужчин прыгали бы от восторга!

Стоун рассмеялся.

— Думаю, что ты права, но это гораздо больше, чем я могу переварить.

Она приложила ладонь к его щеке.

— О, чем ты, детка? — спросила она, как будто разговаривала с маленьким ребенком.

— Ну, сначала довольно странный тест, а после эта вечеринка.

— Ну, и что, что вечеринка?

— Послушай! Я в городе едва ли больше суток, прошел кинопробу и получил роль в кино, за которую обещаны очень хорошие деньги. Потом этот агент — очевидно специалист высшего разряда — хочет представлять мои интересы, и потом… — Он остановился.

— Продолжай.

— Дальше начинается конфиденциальная сфера.

— Основная часть моей работы состоит в том, чтобы хранить секреты Вэнса; думаю, заодно могу хранить и твои.

— Что тебе известно о Дэвиде Стармаке?

Она пожала плечами.

— Он — важная птица в наших предприятиях, но, в основном, закулисная.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты никогда не увидишь, как Стармак обделывает свои дела, или участвует в кинобизнесе, но, зато ты услышишь разные истории…

— Какого рода истории?

— Ты смотрел фильм с участием Вэнса под названием «Разделение времени»?

— Да, довольно давно.

— Вэнс не должен был участвовать в этом фильме. Он заключил контракт с какой-то большой студией, и они не хотели его отпускать. История свидетельствует, что стоило Стармаку сделать всего один звонок, и десять минут спустя Вэнс мог сниматься в «Разделении времени». — За роль в фильме он получил первую Академическую награду, а фильм принес полмиллиарда долларов, обойдя, практически, все уголки мира. Из информированных источников известно, что без Вэнса это кино провалилось бы с треском. Теперь чувствуешь влияние, которое имеет Стармак, сделавший всего лишь один телефонный звонок?

— Как же он приобрел такую власть?

— У него связи с профсоюзами.

— С какими профсоюзами?

— Ремесленными. Теми, в которых членами состоят работники разных отраслей кинобизнеса. Он прежде заработал репутацию человека, разрешающего наиболее запутанные переговоры о контрактах — представлял, как минимум два профсоюза. Я не помню их названия. Это, действительно, все, что я знаю о нем, за исключением того, что они тесно связаны с Вэнсом. Я могу лучше, чем кто другой, рассказать о том, кто наиболее близок к Вэнсу, исходя из того, как он отвечает на телефонные звонки. Когда звонит Дэйв Стармак, он бросает все дела. Единственно, кто составляет ему в этом конкуренцию — Луи Ригенштейн. А в настоящее время — ты.

— Я?

— Ты сейчас в центре всеобщего внимания.

— Ты имеешь в виду, в данный момент?

— Никто навсегда не остается в центре внимания Вэнса, но, сию минуту, ты находишься там. — Она нахмурилась. — Почему?

— Хоть убей, не знаю, — ответил Стоун.

— О, да, как же. Я знаю, что это связано с Аррингтон, но не могу понять, как именно.

— Я несколько месяцев не разговаривал с Аррингтон.

Немного месяцев, но месяцев, подумал он.

— Не хочешь мне сказать, а?

Он пожал плечами.

— Бетти, я — адвокат; некоторые вещи должны оставаться…

Она коснулась его руки.

— Понимаю. Я тоже действую по тем же самым предписаниям. Когда работаешь на такого босса, как Вэнс, конфиденциальность — золото. Если Вэнс вдруг схватится за сердце и позеленеет, пол города всеми силами будет пытаться нанять меня еще до того, как приедут парамедики. Но если я, в свою очередь, поделюсь с тобой насчет Вэнса…

— Я понимаю, — сказал он.

— Тогда мы оба понимаем.

Она улыбнулась. У нее была чудесная улыбка.

— Не хочешь дать мне добрый совет? — спросил он.

— С удовольствием.

— Стоит мне согласиться на роль в этом фильме?

Она приложила руку к груди.

— Ей, богу! Если ты не согласишься, у Луи Ригенштейна будет инсульт. Имей в виду, его инсульты почти незаметны для глаза; стоит ему слегка приподнять бровь, и в нашем городе тебя никогда больше не пригласят к обеденному столу.

— Стало быть, у меня нет выбора?

Она снова приложила руку к его щеке.

— Малыш, не принимай все близко к сердцу. Это всего лишь судьба и удача. Большинство мужчин при таком раскладе прыгали бы от радости. — Она понизила голос. — И большинство мужчин уже давно кое-что бы мне предложило.

— Ну, подруга, ты даешь!

— Завтра в это время любая женщина со студии «Центурион» захочет быть твоей; поэтому мне стоит поспешить.

— Я живу рядом.

— Покажи где.

Стоун выписал счет, и, покинув бар, они зашагали по прохладной вечерней дорожке по направлению к его номеру. Она взяла его под руку, но никто из них не проронил ни слова. К запахам цветов в воздухе примешивалось неопределенность ожидания.

Номер был мягко освещен, и она прошла прямо в спальню, как лепестки, роняя на ходу свою одежду. Под дверью лежал конверт с каким-то сообщением, но сейчас Стоун был не в состоянии думать об этом. Он бросил конверт на прикроватный столик и начал лихорадочно расстегивать пуговицы.

Она разделась первой.

— Не гаси свет, — сказала она, скидывая покрывало с верхней простыней на пол.

Он сделал, как попросила она.

Она распростерлась на постели и закинула руки за голову. На ее прекрасном теле практически не было ни одного незагорелого местечка. В Нью-Йорке ему никогда не доводилось видеть подобное.

— Сначала я, — сказала она.

Он начал с ее грудей и двигался вниз. Она лежала с руками, закинутыми за голову. Когда его руки добрались до заветной цели, ее пальцы оказались в его волосах, и она слабо застонала.

Спустя некоторое время настал его черед. И это стоило ожиданий.