Двадцать веселых рассказов и один грустный

17 Тугодум

Когда-то я познакомился и подружился с одним лесорубом, охотником и отчасти философом – человеком по натуре замкнутым, даже застенчивым, но резким и на редкость едким в суждениях, острым на язык, однако не чуждым деликатности. Эфизио Каналю было пятьдесят пять, но всем своим видом он показывал, что втрое старше, зато другие свои многочисленные достоинства, напротив, предпочитал не афишировать. Что же до недостатков, то к ним следует отнести неискоренимую страсть избавляться от всего, в чём Эфизио разочаровывался. Включая женщин. В момент, не задумываясь ни на секунду. Он вообще не признавал полутонов, смешения красок, переходов цвета: либо чёрный, либо белый. Даже от жены хотел избавиться: уж больно редкостной занозой в заднице была эта дамочка. Надо сказать, так случается не только с жёнами: уж будьте уверены, иные мужья – занозы ничуть не хуже. Большинство из них ревнивцы, собственники, закомплексованные, но при этом безумно тщеславные люди, часто склонные к насилию и мелочным придиркам. Кроме того, они интриганы, самовлюблённые упрямцы, завистники и бабники. Так чего же ради связываться с этими замороженным, но быстро тающим ворохом страданий, который зовут браком?

Мой друг, лесоруб и охотник, пошёл к священнику, который его венчал, и тихонько, на ухо, сообщил, что хочет «разжениться», то есть освободиться от брачных уз.

– Нет, это невозможно, – ответил викарий.

– Почему же нет? Как сделано, так можно и отменить: всё равно, что клубок разматываешь.

– Говорю тебе, это невозможно: брачный союз может разрушить только смерть.

– Так значит, мне нужно её убить?

– Нет, что ты! Успокойся, не делай глупостей. Если вы так друг другу надоели, просто живите порознь.

– И как я только не пытался от неё избавиться, даже с лестницы спустил. А она возьми да и обратно поднимись. Всё время возвращается, что твоя резинка: сколько ни тяни, только по пальцам получишь.

– Тогда и не знаю, здесь трудно сказать что-то определённое, – священник развернулся и пошёл прочь, что было куда проще.

Друг мой работал с утра до ночи, в одиночестве и спокойствии. Он был одним из первых, кто купил себе бензопилу «Дольмар», с полным баком весившую целых восемнадцать кило. Кудахтанье её мотора было слышно в горах в любое время суток – знак того, что там, высоко-высоко, валил лес Эфизио Каналь. После того, как они с женой разошлись, безо всяких, надо сказать, бумажек и адвокатов, он переехал в дом на краю большого луга, где дорога переходила в размытую колею, заканчивавшуюся у старой лиственницы. Райское местечко, но чуть далековато, а транспорта у Эфизио не было, если не считать его собственных ног.

– Купи машину, – советовали ему.

– У меня нет прав.

– Значит, сдай на права.

– Это не так уж просто, да и не создан я для учебы.

А поскольку всегда найдутся люди, готовые дать совет, даже когда их не спрашивают, кто-то предложил ему купить скутер.

– С ним тебе никакие права не нужны, – убеждал советчик.

Эфизио призадумался. В конце концов он решил, что парень прав, и стал копить на скутер. Ему сказали, что в Беллуно, конечно, есть пара магазинов, и неплохих, но лучший всё равно в Маниаго. Эфизио был отличным мужиком, но, как и любой нормальный холостяк или, тем более, разведённый, регулярно принимал на грудь. Не каждый день – только по воскресеньям, после недели работы бензопилой. Тогда его было легко найти в остерии, где он, пьяный в дугу, горланил песню собственного сочинения: «Я в лес хожу, хожу один, и возвращаюсь я один, как кукушка. Я лес рублю, а мой живот опять от голода поёт, как кукушка. Я в лес хожу, я лес рублю, но пуще леса баб люблю. Выкуси, кукушка!»

И вот наконец настал тот день, когда, соблазнённый непрошенным советом, Эфизио сел в автобус и поехал в Маниаго, в знаменитый магазин «Понтелло и Ко». Но войдя внутрь, он вдруг слегка засомневался, особенно когда продавец ни с того ни с сего спросил:

– А на велосипеде Вы ездить умеете?

– Конечно.

– Тогда и на скутере сможете, это даже легче: педали крутить не надо.

Эфизио купил себе «Гуцци» модели «Охотник», с дорожными сумками на багажнике, сразу решив, что туда можно положить рюкзак и бензопилу. Деньги он, по обыкновению, внёс сразу, наличными, лира в лиру. Продавец сказал, что при желании может оформить рассрочку, но Эфизио отказался:

– Я забираю скутер целиком, а не частями, так что и счёт оплачу целиком.

Это был первый из его дурацких принципов, но, как мы ещё увидим, далеко не единственный.

Продавец объяснил ему азы вождения, показал основные манёвры, потом заполнил все нужные бумаги, и дровосек уехал. По дороге он трижды падал. Была суббота, так что по пути Эфизио останавливался в остериях Вальчеллины. Он посетил их все, в нескольких задержавшись, поэтому упал ещё несколько раз и домой пришёл слегка побитым, хотя это были всего лишь ссадины, не более. В воскресенье он, как говорится, «обмыл» скутер, то есть поставил друзьям выпивку в честь покупки, но и сам напился сверх обычной нормы, так что по пути домой падал ещё четырежды. Добравшись наконец до своей хижины, весь в синяках и царапинах, но без серьёзных травм, он припарковал скутер в лиственницу и рухнул в койку.

На следующий день, в понедельник, Эфизио Каналь ещё до полудня сел в седло и поехал в Маниаго, в магазин, где всего два дня назад совершил свою покупку. Там он сразу же направился к продавцу.

– Я приехал вернуть скутер, – заявил он.

– Как? Что Вы имеете в виду? Что с ним случилось? Если не хотели покупать, надо было думать раньше: теперь я не смогу вернуть Вам деньги.

– А я и не сказал, что хочу денег, – проворчал Эфизио, – я сказал, что возвращаю скутер. И, повторяю, не прошу за него ни лиры.

Продавец был ошеломлён, но не настолько, чтобы не заметить на скутере нескольких вмятин.

– Простите, – сказал он, – не могли бы Вы объяснить, что случилось и с чего такое решение?

– Я обнаружил, что эта штука весьма неустойчива и склонна опрокидываться, если ей вдруг этого захочется, – ответил Эфизио с самым серьёзным выражением лица. А затем попрощался и вышел.

В другой раз мой отец убедил его купить ружье, вроде его собственного, «Магнума-300» с одиннадцатиграммовыми пулями. Удобная штука, если надо завалить слона, но для охоты на серн великовата: мой отец всегда был склонен к излишествам, особенно там, где не надо. Но проблема, которой поделишься с другом, кажется вполовину меньше, так что он убедил Эфизио купить не только «Магнум-300», как у него самого, но и цейссовский бинокль с креплением на ствол. Покупка снова была сделана в Маниаго, роковом для Эфизио городе, где тот и приобрёл ружье в знаменитой оружейной Коррадо Пьяццы (она работает до сих пор). Заплатил, как водится, наличными.

Первый выстрел из нового оружия случился в ноябре в долине Вайонта. Там были мой отец, Палан, Челио, Ота и Бортоль делла Тайя. Вдруг впереди, метрах в трёхстах, у самого приюта Карнье, замаячил самец серны. Эфизио торжественно достал своё оружие, выложил его на развилку дерева, прицелился и выстрелил. Животное рухнуло как подкошенное. Рухнул и сам стрелок: отдача бросила его на землю не хуже скутера, причём бинокль разминулся с бровью сантиметров на пять. Эфизио поднялся, утёр кровь, но говорить не мог. Собравшиеся, насколько могли, оказали ему помощь. С серной на плече и звоном в голове Эфизио повернул к дому, остальные продолжили охотиться.

На следующий день он снова был в Маниаго, в магазине Коррадо Пьяццы.

– Добрый день, – приветствовал его хозяин.

– Добрый день.

– Что новенького?

– Да вот пришёл вернуть ружье.

– Почему? Разве оно не в порядке? С ним что-то не так?

– Нет-нет, всё отлично, просто замечательно.

– Тогда что же?

– Ничего, я просто хочу его сдать.

– Я не смогу вернуть вам деньги, – обеспокоился Коррадо, – но могу обменять его на всё, что только захотите.

– Мне ничего не надо, даже шнурков для ботинок.

– Простите, – робко спросил Пьяцца, поражённый ещё сильнее, – но могу я по крайней мере узнать, почему Вам больше не нужно ружье?

– Потому после выстрела падает не только добыча, но и охотник.

С этими словами он попрощался и вышел.

Так он и сделал, старый добрый Эфизио Каналь, слишком гордый и слишком упрямый. И, пожалуй, несколько туповатый.