Его последний приказ

X

09.03, 193.776.М41

Пятый Отсек

Спаршад Монс, Анкреон Секстус

Дважды за полчаса они отбрасывали врага с вершины холма. Орудия поддержки и хорошая дисциплина в обращении с винтовками сделали большую часть работы, но местами было жестоко. Каллид докладывал о жертвах в рукопашной там, где солдаты Кровавого Пакта прошли через непросматриваемое ущелье и окружили его второй участок.

Вайлдер чувствовал, что они достигли переломного момента в этой конкретной рукопашной схватке. Собирался ли враг отступить, или собирался ли он предпринять третью попытку штурма склона?

Было тяжело сказать. Пришел дневной свет, суровый и белый, но видимость чрезмерно упала из-за волн дыма, плывущих с вершины холма. Поступали доклады, что его собственная линия все еще была на позициях, но где был враг, можно было только догадываться.

Вайлдеру все равно тяжело было смотреть из-за крови в глазах. Он прошел половину эскарпа, когда в ближайшую Химеру Хауберканцев попала ракета. Машину подбросило вверх, как от мины, а Вайлдера взрывом бросило вперед, и он врезался лбом в ствол мертвого, разбитого дерева.

Сейчас он продолжал смаргивать капли, держась за голову. Он мог чувствовать вкус соли во рту.

Он дошел до позиции под командованием одного из Танитских офицеров, Капитана Домора, и его собственного Капитана Колосима. Трон, ему нужно было прекратить думать так. Они уже оба были его.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Домор, когда Вайлдер взобрался наверх. Домор был крепким, честным человеком, с атмосферой надежности вокруг него. Его глаза были восстановлены в какой-то момент его карьеры с помощью тяжелых аугметических имплантов. У Танитца было прозвище, но Вайлдер не мог его вспомнить.

— Я в порядке, — ответил он. — Что у нас тут?

— Они отступили к реке вон туда, — ответил Колосим, дородный рыжеволосый человек. — Там много укрытий. Много скал. У нас перекрестный обзор с отрядом Сержанта Бакрена, но никто из нас не может определить, что они там делают.

— Я отправил два отряда на фланг, — сказал Домор. — Раглона и Тейсса. В случае, если они внезапно атакуют с той стороны, вдоль рва.

Далеко, слева от них, сочные выстрелы из автопушки сотрясли воздух.

— Думаете, что они вернуться для еще одного захода, сэр? — спросил Колосим.

— Насколько тупыми они выглядят, Ферди? — оскалился Вайлдер.

— Достаточно тупыми, чтобы мы проторчали тут весь день, — ответил Колосим.

— Что насчет танкистов, сэр? — сказал Сержант Баннард, адъютант Ферда Колосима. — Трусливые ублюдки!

— У нас у всех есть свои слова для мальчиков в танках, Баннард, — сказал Вайлдер, — и я скажу большинство из них этой безмозглой свинье Гадовину сразу, как найду его. — Внезапно Вайлдер поднял руку. — Что это было?

Низкий звук, машинный шум, только что долетел до них.

— Это бронетехника, — с кое-какой уверенностью сказал один из Белладонских солдат. Несколько человек поползли вперед, чтобы попытаться засечь вражеские машины в дыму.

— Это позади нас, — сказал Колосим.

— Нет, это всего лишь эхо. Отражение, — сказал Баннард.

Капитан Домор повернулся, и стал всматриваться в клубы дыма на холме позади них. — Колосим прав, — сказал он.

— Что? — сказал Вайлдер.

— Ой, фес! — внезапно сказал Домор и схватил трубку вокса у своего вокс-офицера. — Прибывающие, прибывающие, доложите о своем местоположении!

Статика.

— Прибывающие, повторяю! Доложите о своем местоположении! Если вы приближаетесь, учтите, что у нас в этом районе солдаты!

Опять статика. Пауза, затем: — Прибытие через две минуты. Мы готовы стрелять по заданному району. — Для глаз Вайлдера дым был всего лишь дымом, но аугметика Домора, улучшенная по отношению к человеческому зрению, выхватила тепловые дорожки на низкой высоте. Он бросил взгляд на Вайлдера.

— Приказываю отступать. Прямо сейчас! — сказал Вайлдер. Домор начал кричать в вокс. — Отходим!

— Сейчас же! — закричал Вайлдер. — Скорее! Убираемся с холма!

Подхватив свое оружие и снаряжение, люди начали быстро убегать с холма, пробегая между горящими останками машин Хауберканцев. По всей вершине склона солдаты Восемьдесят Первого начали безумно нестись к дороге.

Около минутой позже, когда люди все еще бежали, из дыма вырвались штурмовики. Рев их турбодвигателей предшествовал им, как волна перед кораблем. Двадцать пять Стервятников, белохвостых, тупоносых и выкрашенных в кремовые и желто-коричневые пятна, вырвались из дыма на высоте верхушек деревьев. Их неясные тени скользили над людьми Вайлдера в подернутом дымкой солнечном свете. Он услышал вжж-шшш, когда подкрыльевые установки начали выпускать ракеты. Копья пара вырвались перед громыхающими Стервятниками и вершина холма исчезла в ожерелье из огненных шаров, которые сотрясли землю.

Вайлдер увидел, как людей на склонах сбивало ударной волной. — Они скоро вернуться! — закричал он ближайшему оператору вокса. — Скажи им, что они скоро вернутся! — Человек начал кричать в свой вокс.

Вторая волна прогрохотала мимо, разрывая плывущий дым мощными потоками воздуха.

Еще один залп осколочных ракет с визгом полетел к холму. Еще один удар и подброшенная почва закрыла пейзаж.

— Я связался с управлением авиаударами, — доложил вокс-офицер. — Думаю, что я убедил их в том, что надо перенаправить самолеты за холм.

Прилетела третья волна, или, может быть, это вернулась первая, Вайлдер не мог сказать. Третий ракетный удар полетел за холм, взорвавшись на дальнем склоне. Густой черный дым от первого залпа дико вихрился, когда Стервятники пролетали сквозь него.

Вайлдер похлопал оператора вокса по плечу. — Отличные быстрые переговоры, друг мой. Как тебя зовут?

Человек с удивлением посмотрел на него. — Эстевен, сэр. Это Эстевен. — Это был он. Эстевен, рожденный и выросший на Белладоне, оператор вокса в отряде Баскевиля. Вайлдер стал чрезмерно осторожным насчет правильного распознавания людей в его новом смешанном войске, что не смог распознать человека, которого он знал годы. Лицо Эстевена было покрыто копотью, но это не извиняло.

— Конечно, это ты, — сказал Вайлдер. — Я просто проверял, — добавил он, пытаясь обернуть это в шутку. Эстевен рассмеялся, и собрал свой вокс-передатчик, чтобы пойти к ближайшему рву. Это, в самом деле, был смешной вопрос, но Вайлдеру не очень-то хотелось смеяться весь день.

— Эй, Эстевен! — позвал Вайлдер. — Управление объяснило тебе ошибку в цели?

Эстевен кивнул. — Они говорят, что ошибки не было. Они нацелились именно на ту территорию, на которую им указали Хауберканцы.

Они получили сигнал к отступлению примерно через полчаса, и двинулись назад по дороге к пункту 36, в четырех километрах назад по отсеку. К тому времени, как Восемьдесят Первый начал собираться, был уже почти полдень.

Пункт 36 был одной из штаб-квартир, организованных на дружественном конце пятого отсека. Она находила близко к западной стене и в поле зрения колоссальных ворот, ведущих назад в четвертый отсек. Пункт занимал почти два квадратных километра, большую часть которых занимали склады снабжения и полевые палатки. Кое-какие объекты пункта, включая полевой госпиталь, располагались в обветшалом здании, которое Имперцы нашли, когда ворвались в пятый отсек. Дом был одноэтажным каменным зданием, таким же старым и потрепанным, как и сами стены Монса. Развалины, как этот дом, можно было найти по всей разведанной части отсека степного города, от некоторых осталась всего лишь планировка стен, гордо торчащая из грязи, другие были все еще прямыми и потрескавшимися. Не было двух похожих, и еще не решено было, как их использовать.

Были кое-какие разговоры о том, что это останки примитивных жилых поселений, что отсеки когда-то были заполнены населенными городами. Другие говорили, что дома были древними лачугами, построенными местными племенами, которые еле сводили концы с концами и жили за стенами намного позже того, как сам Монс превратился в руины. Третьей теорией было то, что отсеки всегда были открытыми территориями содержащими в себе дикую местность, построенными с какой-то мистической целью, и дома были храмами и гробницами, оставленными изначальными строителями Монса.

Вайлдер особо не беспокоился. Место было достаточно приличным, чтобы установить лагерь, из которого можно было начать исследование и зачистку отсека.

На пункте 36 собралось несколько пехотных полков. С высокой дороги, ведущей к огромным вратам, можно было видеть, как прибывают другие. Колонна бронетехники. Машины снабжения. Валькирии приземлялись на широкий плоский базальт, к западу от пункта, забирая раненых с передовой. Некоторые из тел на носилках были людьми Вайлдера. Как только их собирали, Валькирии либо поднимались и направлялись в отсек для второго захода, или улетали сквозь массивную арку ворот, направляясь к посадочным полям на передовые пункты четвертого отсека.

Вайлдер сошел в дороги и поднялся по пыльному склону к пункту. Солнечный свет выжег травы и островки кустарников позади него, а дальняя стена отсека вырастала подобно пустынному утесу. Он посмотрел наверх, когда кремовые и желто-коричневые стервятники пролетели мимо, направляясь домой.

У дороги стояла куча припаркованных бронированных машин, большинство из которых были тускло-черными из полка, который Вайлдер не опознал. Но среди них были, по меньшей мере, пять Хауберканских танков, а другие Хауберканские машины с ворчанием поднимались по извилистой дороге со дна долины.

— Пусть люди отдохнут и помоются, — сказал он Баскевилю. — Раздача рационов и проверка оружия в 14.00. Я хочу, чтобы все были с полной загрузкой, без оправданий.

— Да, сэр.

Вайлдер пошел по грунтовой дороге к госпиталю.

Саперы Муниторума сделали крышу дома из сборных бронеплит, и усилили стены мешками с песком и досками. В северной части располагался командный пункт зоны, увеличенный за зданием палатками. Пара мачт вокса стояли неподалеку, от них шли кабели к группе генераторов позади здания. Остальная часть была отдана под сортировку и лазарет. Здесь все пропиталось запахом древесных опилок и новых панелей, которые почти забивались обычными запахами полевого госпиталя.

Как тяжелораненые, так и мертвые не задерживались тут надолго. Их негде было размещать.

Регулярные транспорты перевозили их на главные пункты на Осколочных Равнинах и Таренале, или на постепенно увеличивающееся кладбище в пустыне. Госпиталь пункта 36 был пунктом обработки, 60 обученных добровольцев занимались легкими ранами, недомоганиями, инфекциями и латали менее удачливых для эвакуации.

Менее удачливых. Вайлдер задумался об этом. Были ли они менее удачливыми? На самом деле были? Он прошел под низкой аркой, отойдя в сторону, чтобы пропустить внутрь процессию с носилками. Справа были пара комнат, отданных для сортировки больных, с примыкающей комнатой, оборудованной под полевой театр. Снаружи в жилых палатках было еще два театра. Слева были три маленькие палаты, где люди с легкими ранениями могли отдохнуть и подлечиться несколько дней перед тем, как вернуться к активным обязанностям, а сильнораненые могли подождать транспорт.

Место было оживленным. Оно не переставало быть оживленным с тех пор, как Гвардия зашла и заняла позицию пять дней назад. Вайлдер увидел несколько своих людей среди раненых, большинство из них ходячие, с ранами в виде порезов и ожогов. Он обменялся с несколькими ободряющими словами. Еще здесь было около пяти с более серьезными травмами. Двое были без сознания: одним из них был Сержант Пивен, для которого у Вайлдера всегда имелось много времени. Пивен выглядел так, как будто его ударили по лицу плоской железкой. В другого, Рядового Борица, попали восемь или девять раз. У него отсутствовали большие куски тела и ноги. Два санитара были заняты его интубированием.

Дальше, Вайлдер нашел рядового Рэйди на койке. Белладонец то терял сознание, то снова приходил в себя, накачанный болеутоляющими. Его нога и лодыжка были раздроблены сталкером.

— Это был большой ублюдок, сэр, — сказал Рэйди.

— Ты его прикончил? — спросил Вайлдер.

— Не я, нет сэр, но оно сдохло.

Вайлдер улыбнулся. Ранение Рэйди требовало долгого лечения. Он скоро будет одним из менее удачливых.

— Маккард выбрался, сэр? — выкрикнул Рэйди.

— Извини?

— Маккард, сэр. Он был со мной, когда это случилось. Я надеюсь, что он выбрался, сэр, — сказал Рэйди.

— Я выясню, — сказал Вайлдер. Рэйди выказал неподдельный интерес, и ради одного из пришлых.

Маккард было Танитским именем. Может быть, сплав уже стал крепче.

Неподалеку Вайлдер заметил пожилого главного медика, который присоединился вместе с Танитцами. Он перевязывал рану на руке Вергхастца.

— Доктор?

Дорден огляделся. — Одну минуту, полковник, — сказал он, заканчивая. Дорден казался Вайлдеру слабым и хрупким, слишком старым для поля битвы, но у него был трудовой стаж и навыки, и с тех пор, как Белладонцы лишились большинства из своего медицинского состава, это многое значило.

— Сюда, полковник, — сказал Дорден. Он повел Вайлдера к пустому перевязочному столу. — Только откиньте голову назад, пожалуйста.

— Что? Ой! — Вайлдер почти забыл о своей собственной ране. — Я здесь не для этого, доктор. Я просто зашел, чтобы узнать о жертвах. Мы должны быстро продвигаться вперед, а я понятия не имею, какой урон нам нанесли.

Дорден пожал плечами. — Простите, полковник, я не могу на это ответить. Они все еще прибывают, как вы можете видеть, и я не веду подсчет эмблем. Только тела, которые нужно подлатать. 50-ому Колстекскому досталось этим утром вдоль утеса.

Они увозят их весь последний час.

— Сильно досталось?

— А бывает слабо? А что насчет вас?

— Достаточно сильно. Неразбериха, вообще-то. Я пойду, поговорю с людьми.

— Вообще-то, я бы предпочел заняться этой раной прямо сейчас, — сказал Дорден.

— Позже. Найдите кого-нибудь, кому вы гораздо больше нужны.

Дорден мгновение смотрел на него, и затем отвернулся.

Вайлдер уже собирался идти обратно через палаты, когда увидел, что задняя дверь дома открыта. В клочке солнечного света снаружи, мешки с телами лежали на сухой земле. Он вышел наружу, сняв фуражку, несмотря на яркий свет. Около сорока тел лежали четкими линиями. Санитары приносили еще с ближайших грузовиков. Вайлдер пошел вдоль линии, всматриваясь в бирки, прикрепленные к мешкам. Он нашел двух Белладонцев, и Танитца, Маккарда.

Древний, сгорбленный человек медленно шел вдоль рядов, читая гимны и благословения над каждым телом. Последние полевые обряды.

— Аятани, — кивнул Вайлдер.

Цвейл уставился на него. Старый священник всегда казался Вайлдеру немного сумасшедшим, но был всего лишь еще одной частью слияния.

— Полковник. Еще один день в пыли, в которую мы все превратимся, большинство из нас быстрее, чем мы бы хотели, в данных условиях.

Вайлдер не совсем был уверен, что сказать. Старик умел огорошивать его.

— Когда-то, знаете ли, я молил нашу возлюбленную беати о навыках, которыми я могу принести пользу. Я не сражаюсь, как вы знаете, и я не чиню... не как Дорден. Я часто молил ее о милосердной способности возвращать их из мертвых.

— Кого, отец?

Цвейл сделал жест в сторону тел на земле. — Их. Других. Кого угодно. Но она пока отказалась дать мне это умение. Вы можете делать это, Вайлдер?

— Что?

— Возвращать их из мертвых?

— Нет, отец.

— Это забавно, иногда вы выглядите в точности той личностью, которая может вернуть их из мертвых.

— Простите, нет. Мне хотелось бы думать, что область моих навыков заключается в том, чтобы, в первую очередь, не дать им погибнуть, но даже это не непогрешимо.

Цвейл шмыгнул и вытер нос рукавом. — Никто из нас не идеален. — Он посмотрел наверх, на Вайлдера, затем, к удивлению Вайлдера, схватил его челюсть чуть меньше, чем чистыми пальцами.

— Вам нужно присмотреть за этим, — сказал Цвейл, вертя голову Вайлдера, чтобы внимательно рассмотреть рану на голове.

— Да, присмотрю. Спасибо, отец, — сказал Вайлдер, отводя руку священника. — Дорден уже предлагал забинтовать ее, но я сказал, что это может подождать.

— Почему?

— Очередь, отец.

— Точно.

— Что?

Цвейл вытащил сушеный инжир из кармана и задумчиво пососал его. — Очередь. Степень приоритета. Всего лишь царапина, но вы командир полка. Что если вы оставите ее, и она инфицируется? Это значит полк, на этой ранней, деликатной стадии, без начальника.

— Думаю так, отец.

— Так займитесь ей. Приоритеты.

— Да, отец.

— До того, как целая толпа начнет бегать вокруг в поисках должного руководителя, когда вы будете в кровати, с лихорадкой от заражения крови...

— Да, отец.

— И гангрена бровей. И черный гной, вытекающий из...

— Спасибо, отец. Я пойду прямо сейчас.

— Это другой мой навык, — крикнул Цвейл, когда Вайлдер отвернулся. — Я только что вспомнил. Давать мудрые и хорошие советы. Я благодарю беати за то, что она дала мне этот дар.

— Да, отец.

— Вы уверены? — крикнул Цвейл, когда Вайлдер дошел до двери дома.

Вайлдер обернулся. — Насчет чего?

Цвейл смотрел на упакованные тела на сухой земле. Он снова был подавлен. Его резкие смены настроения и пропущенные мысли имели биполярную основу.

— Вы не можете их вернуть назад?

— Нет, аятани отец, я не могу.

Цвейл вздохнул. — Продолжайте, тогда.

— Снимите гарнитуру и шляпу, — сказал Дорден, и Вайлдер подчинился. — Голову назад. — Дорден промыл рану и стянул ее пластековыми скобами. — Я перемотаю ее, но лучше было бы, чтобы к ней поступал воздух, — сказал Дорден. Он дал Вайлдеру маленький тюбик с антисептическим гелем. — Накладывайте его на рану каждые несколько часов, держите ее чистой, возвращайтесь через день или два.

— Спасибо, — сказал Вайлдер.

Баскевиль появился в дверях распределительного пункта и высматривал Вайлдера. — ДеБрэй хочет подвести итоги, сэр. Я не думаю, что он хорошо понял неразбериху этим утром.

— Он может занять очередь за мной, — сказал Вайлдер. — Когда он хочет меня видеть?

— Как вам будет удобно. Я сказал ему, что вас латают.

Вайлдер кивнул. — Мы уже подсчитали?

— Восемь погибших, — сказал Баскевиль. — Тридцать восемь раненых, двенадцать серьезно. Это пока что все данные.

— Могло быть намного хуже, — сказал Вайлдер. — Намного, черт возьми, хуже. Кстати, передай мои комплименты Капитану Домору. Он одна из причин, почему не стало.

— Сэр.

— И мы соберем командиров рот и... — Вайлдер прятал тюбик с антисептиком в карман куртки, и его рука только что нащупала забытое сообщение. Он вытащил его и прочел.

— Сэр? Что-нибудь важное? — спросил Баскевиль.

— Что?

— Этот взгляд на вашем лице... как, ну я не знаю что.

Вайлдер посмотрел на своего первого офицера и почти ответил, когда вмешался Дорден. Он держал гарнитуру и фуражку Вайлдера.

— Ваша связь попискивает, — сказал он.

Вайлдер надел гарнитуру как раз вовремя, чтобы услышать повторяющийся вызов.

— Вайлдер на связь, говорите.

— Это Харк, полковник. Пожалуйста придите в распределительную зону.

Харк отдал честь, когда приблизились Вайлдер с Баскевилем. Широкая грязная распределительная зона была заполнена машинами: танками, возвращающимися с фронта, и прибывающим сквозь врата конвоем. Харк стоял рядом с тремя грязными Химерами, в цветах Хауберканцев.

— Сюда, — сказал Харк. Толпа Хауберканских солдат собралась позади одной бронированной машины. Вайлдер почувствовал, как его кулаки сжимаются.

— В сторону! — прорычал Харк, и экипажи танков расступились, чтобы пропустить их. Гадовин, командир Хауберканцев, был пристегнут наручниками к задней части Химеры. Он был человеком с болезненным лицом и жидкими, желтыми волосами. На рубашке подмышками виднелись полуокружности от пота.

— Освободите меня! — резко сказал он Харку. — Это смешно!

— Смешно? — сказал Вайлдер.

Гадовин только сейчас заметил его и напрягся.

— Предполагалось, что вы будете наступать, Гадовин, — сказал Вайлдер.

— Зона была заминирована.

— Не настолько, чтобы вы остановились и выключили двигатели. Я предупреждал вас о том, что может случиться.

— Я слушал вас! — запротестовал Гадовин. — Когда начался штурм, я предпринял немедленные действия...

— Вы поехали назад.

— Чтобы защитить дорогу!

— По моим людям, которые пошли вам на помощь. Вы почти раздавили их, и поставили их в затруднительное положение, разорвав линию. Затем вы вызвали удар с воздуха.

— Ситуация была экстремально опасной! Нас бы раздавили. Было важно, чтобы...

— Было опасно, ладно. Вы видели это. Мои люди были все еще в зоне, сражаясь за вас в вашей же битве, когда прилетели Стервятники. Разве вы не подумали? Разве вы не обеспокоились?

— Я подумал, что вы тоже отступили!

— Почему? Потому что вы так сделали? Не все мы бесхарактерные черви, Гадовин. — Гадовин не ответил. Он уставил за плечо Вайлдера. Приближался Маршал ДеБрэй в сопровождении Майора Гаррогана, заместителя Гадовина.

Люди уважительно отступили дальше. ДеБрэй вошел в круг танкистов. Маленький человек, с белыми волосами и постоянным безразличным выражением на морщинистом лице, ДеБрэй осмотрел их с ног до головы.

— Отступите, Полковник Вайлдер, — сказал он. — Вы не вправе объявлять выговоры. Это вы приковали этого человека, комиссар?

Харк кивнул.

ДеБрэй уставился на Гадовина. — Я прочитал предварительные данные, Гадовин. Не самая приятная картина. Во-первых, вы должны были наступать. Во-вторых, вам нужно было держаться, как и говорил вам Вайлдер. И в-третьих, авиаудар был фантастически плохой идеей.

— Ситуация была критической, сэр, — сказал Гадовин. — Там были мины и...

— Смешно, мины. Это война. Вы говнюк, Гадовин. Но вы и все ваше подразделение недавно созданы и новенькие на этом театре войны. Вы начали с очень плохого старта, но я надеюсь, что вы сможете извлечь уроки из всего этого и будете действовать вместе. И быстро. Будьте отважными, будьте решительными, придерживайтесь плана, и когда опытный офицер, как Вайлдер, дает вам совет, следуйте ему, черт возьми. Ясно?

— Сэр.

— Быть прикованным, униженным и обозванным говнюком перед своими же людьми, возможно, достаточное наказание. Освободите его, пожалуйста, комиссар.

Харк помешкал, затем вышел вперед и освободил Гадовина.

— Вы хотите просто позволить ему... — начал Вайлдер.

— Ап-пап-пап! — сказал ДеБрэй, поднимая руку. — Я разделяю вашу злобу, Вайлдер, но я вам говорил, что вы не вправе объявлять выговоры.

— Вообще-то, маршал, как и вы, — резко сказал Харк. — Этот человек сегодня был уличен в уклонении от долга на службе Богу-Императору. Несомненном уклонении. — Он повернулся. Маленький автопистолет появился в его руке. Единственный выстрел заставил всех вздрогнуть. Гадовин врезался в заднюю часть Химеры, кровавый цветок из задней части его головы украсил бронепластины. Он упал на лицо.

Хауберканцы вокруг глазели в немом страхе. ДеБрэй бросил взгляд на Харка.

— Дисциплина и наказания в сфере деятельности Комиссариата, — четко сказал Харк, чтобы все могли услышать. — Нам не нужно слышать ни слова от вас по этому поводу, маршал. Экипажи Хауберканцев научаться из этой демонстрации тому, что Имперская Гвардия, Магистр Войны Макарот и сам Император не потерпят некомпетентности или трусости, особенно от фронтовых офицеров. Майор Герроган, я надеюсь, что это послужит вам достаточным вдохновением, чтобы быть намного лучшим полковым командиром, чем ваш предшественник. Уберитесь тут, и возьмите себя в руки.

Он засунул пистолет в кобуру и ушел. ДеБрэй фыркнул, бросил безрадостно взгляд на Вайлдера, и затем быстро пошел на свой командный пункт. — Тот доклад, пожалуйста, Вайлдер! — крикнул он через плечо.

Вайлдер догнал Харка на полпути к помещениям Восемьдесят Первого.

— Что еще? — сказал Харк.

— Ничего, я просто... — Вайлдер пожал плечами. — Люди дезертировали в поле, и вы позволили им убежать, но вы были почти счастливы казнить офицера.

— Да. Пусть это будет уроком для вас, — сказал Харк. Он остановился и повернулся к Вайлдеру.

— Конечно же, я шучу. Мне хотелось бы думать, что это сможет просветить вас немного, насчет моего подхода. Люди дезертировали в поле. Они боялись. Почему они боялись? Потому что их не направляли умело. Должны ли они были быть казнены за простую, человеческую слабость? Нет, я так не думаю. Я думаю, что им нужен твердый лидер, чтобы такое больше не повторилось. Ошибка офицера, и вся структура рушится. Гадовин был тем, почему те люди бежали. Гадовин был ошибкой. Поэтому я вынес ему свое неодобрение.

Вайлдер кивнул.

— Между нами все нормально? — спросил Харк.

— Да. — Харк начал снова идти.

— Харк?

— Что, полковник?

Вайлдер вытащил сообщение. — Я получил его недавно. Я подумал, может вам на него взглянуть. — Харк прочитал. — Это подтверждено, сэр?

— Да.

— Святой Трон. Они живы? После всего... Ладно, это неожиданно. Вы кому-нибудь говорили?

— Нет. Вы первый.

Харк кивнул. — Нам лучше обсудить, как мы с этим поступим. Как мы скажем Призракам, что Гаунт все еще жив?