Его последний приказ

XXIV

04.10, 199.776.М41

Пункт 36, Пятый Отсек

Спаршад Монс, Анкреон Секстус

— Мы давали тебе шанс, Гаунт, — мягко сказала Балшин. — Я была против, но лорд генерал настоял. Мы дали тебе шанс оправдать себя. И, как обычно, когда кому-то дают достаточно...

— Ах, вещи, на которых вы могли бы сосредоточить свое внимание, комиссар-генерал, — сказал Гаунт, — и вы сосредоточились на мне. Я на самом деле беспокою вас, не так ли?

— Моей первостепенной задачей является устранение ереси порчи в Имперской Гвардии, Гаунт, — ответила она. — На этом фронте Крестового Похода она эндемическая. Я никогда не видела, чтобы ее эффекты были такими разрушительными, так глубоко пустившими корни. Конечно, я обеспокоена, когда старший комиссар, человек с влиянием и авторитетом, ходит свободно среди нас, пронизанный губительным прикосновением.

Гаунт чуть громко не рассмеялся. — На чем это основано?

Балшин пристально посмотрела на него, как будто ругая непослушного ребенка. — Я никогда не была удовлетворена твоими показаниями на трибунале. Они были лживыми. Быть открытым столько времени зараженному миру? Идея, что ты остался незапятнанным, смехотворна. С тех пор, как ты вернулся к обязанностям, твое поведение было непредсказуемым, по меньшей мере. Ты уклонялся от долга, преследуя свои личные цели. Были несанкционированные установления связи, законспирированные обмены, проведенные под видом официальной работы Комиссариата...

Гаунт покачал головой. — И это все, что у вас есть?

Она мягко улыбнулась. — Давай рассмотрим тот факт, что всего лишь несколько часов назад ты покинул свой пост, нарушил приказы, незаконно присвоил Имперский транспорт, перебрался из одного места в другое внутри военного кордона без разрешения... и я нашла тебя здесь, снова плетущего интриги, в маленькой группе с некоторыми из тех людей, которых обвиняли в порче.

— Я советую вам следить за языком, мадам генерал, — резко сказал Новобазки. Игнорируя солдат Комиссариата вокруг них, он сделал шаг в ее сторону.

— Не подходить ближе! — предупредил Фарагут.

— Я не согласен с вашей характеристикой нас, как порченых или еретиков, — сказал Новобазки. — Есть причины, по которым...

— Новобазки, — сказала Балшин. — Я всегда думала, что вы заслуживающий доверия человек. Спасибо вам, что продемонстрировали, как злонамеренно и отвратительно может распространиться разложение Гаунта. — Лицо Новобазки посуровело а щеки залил гнев, но он не ответил. Гаунт посмотрел прямо на Инквизитора Велта, который еще не произнес ни слова. — Инквизитор? Вы согласны с этим? Полагаю, что вы намного менее ограниченный, чем Балшин.

— Скажи что-нибудь, чтобы убедить меня, — сказал Велт.

Гаунт сделал жест вокруг. — Я могу многое рассказать вам. Любой в комнате может многое рассказать вам. Зараза здесь, инквизитор. Это сам город. Место, за которое мы сражаемся – больно.

— Это смешно, — сказала Балшин. — И на грани ереси. Степные города Анкреон Секстуса – почитаемые монументы, которые датируются...

— Расскажите мне о сталкерах, — сказал Гаунт.

— Что? — резко сказала Балшин.

— Ордо Ксенос установило, посредством анализа извлеченных образцов, что так называемые «сталкеры» – аугментически улучшенные люди а, чаще, огрины, — сказал Велт. — Эта информация была скрыта из-за соображений морали. Несанкционированное вскрытие, которое вы провели здесь, и доказательства, полученные из него, будут изъяты Инквизицией.

— И расскажите мне о варп дверях, — сказал Гаунт.

— О чем это ты говоришь? — спросила Балшин.

— Расскажите мне о варп дверях, которые пронизывают отсеки. Объясните мне, как сталкеры приходят и уходят ночью.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Мы предполагали норы, возможно...

— Здесь нет ни одной фесовой норы, — сказал Роун. — Я и мой отряд стали очевидцами варп двери в действии прошлой ночью, менее, чем в пяти километрах от того места, где мы стоим. Мы видели, как в нее прошел сталкер. Те двое людей сами прошли через врата и вышли назад через вторую. — Роун указал на бессознательные фигуры Маггса и Макколла на койках.

— Они должны быть проверены и допрошены, — сказал Велт.

— Это должно подождать, — сказал ему Дорден. — Они не в состоянии. — Велт полуулыбнулся Дордену, как будто развлеченный вызовом медика приказу Инквизитора.

— Структура Монса ошибочна, Балшин, — сказал Гаунт.

— Структура Монса была тщательно изучена и разведана, — воскликнула Балшин. — Она под постоянным наблюдением Флота и Тактической службы. Ты что серьезно ожидаешь, что я поверю, что ты и несколько твоих ненормальных приятелей пришли сюда и, просто за несколько дней, раскрыли секреты, которые все остальные пропустили? Если бы здесь была система варп дверей, как ты заявляешь, их бы засекли месяцы назад.

— Они практически невидимы для стандартных сенсорных систем, — ответил Гаунт, — и для обычных человеческих чувств тоже.

— Но не для тебя? — усмехнулась Балшин.

— Нет, не для меня, — сказал Гаунт. — Как и ни для кого из команды с Гереона.

— Он практически признался в порче! — выпалил Фарагут.

— Я повторяю то, что говорил вам постоянно, — сказал Гаунт. — Я допускаю чувствительность, осведомленность о вибрациях Хаоса. Мы бы не выжили на Гереоне без развития чувствительности. Те самые инстинкты, которые помогли нам выжить там, теперь нам показывают правду здесь. — Он пристально посмотрел на Балшин. — Факт того, что мы работали, чтобы раскрыть эту опасность, факт того, что мы говорим вам это в лицо... Разве это не доказывает, на чьей стороне мы сражаемся? — Балшин собралась ответить, но Велт поднял руку. — Комиссар-генерал, возможно вы и ваши люди будут столь любезны, чтобы записать полные показания личностей, присутствующих здесь. Доктор? Пожалуйста, подготовьте этих двух людей для перевозки на Осколочные равнины. Гаунт, идемте со мной. — Гаунт бросил взгляд на Роуна, а затем последовал за Велтом из палатки. Настал момент тишины.

— Я думаю, хорошо прошло, — сказал Варл.

Гаунт и инквизитор прошли вместе через ряды жилых палаток пункта, и остановились на небольшой возвышенности, смотря на север. Небо был все еще черным, но отсек был освещен движущимися огнями и отдаленным блеском выстрелов.

— Балшин под давлением, чтобы предоставить результаты, — сказал Велт. — Второй Фронт Крестового Похода действительно болен. Если твои утверждения подтвердятся, это сыграет большую роль в том, как здесь, на Анкреон Секстусе, пойдет война.

— Лучше бы им побыстрее подтвердиться, — сказал Гаунт. — Макколл сказал, что он был свидетелем того, что огромное войско собирается по ту сторону врат. Разве никто никогда не остановился и не задумался, как врагу удается выводить так много солдат и боевых машин из сердца Монса? — Велт сделал паузу, как будто размышляя, поделиться ли с Гаунтом засекреченной информацией. — Это не только здесь, Гаунт. Ситуация здесь, в Спаршад Монс, повторяется прямо сейчас в каждом степном городе на планете.

— Объединенное вторжение? В городах, расположенных в тысячах километров друг от друга? — Вели кивнул.

— Это потому, что враг не в городах, — сказал Гаунт. — Города, всего лишь, системы доставки, чтобы приводить их. Армии Кровавого Пакта не ждут нас в следующем отсеке, или в следующем за ним. Они просто выходят из врат. Макколл предположил, что основные врата отсека – более масштабные версии дверей, которые использую сталкеры.

— Значит враг привлекает наше внимание, втягивает нас в осаду этих скал с привидениями, заставляет нас направить все силы внутрь стен... — Велт позволил словам повиснуть.

— А затем полностью открывает проходы, — сказал Гаунт. — Я иногда думаю, что мы преступно недооцениваем нашего старого врага, инквизитор. Губительные Силы оперируют с хитростью и изощренностью, которые мы едва понимаем. На Гереоне, мы были свидетелями, как они используют жехгенеш. Гигантских созданий варпа, которых вырастили, чтобы поглощать природные ресурсы планеты, такие как свежая вода и минеральные руды, и извергать их через варп для поддержки планет, находящихся на расстоянии многих световых лет. Они не уничтожители, они потребители. Если они работают в таком масштабе, почему нас должно удивлять, что они доставляют целые армии таким способом, в места, как это, где древние механизмы для такого перемещения все еще существует?

— Я присоединяюсь к теории, что самый худший враг Империума, — сказал Велт, — это его собственное невежество. — Велт посмотрел на Гаунта, и мгновение с любопытством поизучал его. — Инквизитор?

— Ты находишься в печальном положении, Гаунт. Несмотря на всю великую службу, которую ты сделал для Империума, ты расцениваешься, как трудный, опасный человек.

— Не знают насчет трудного, — сказал Гаунт. — Хотя опасный – это да.

— Ты вот настолько близок к казни, — прямо сказал Велт. — И есть только одна вещь, из-за которой ты все еще жив.

— И что это?

— Я, — сказал Велт. — Если ты и твоя команда смогли выживать так долго, как выживали, в той адской дыре и не поддались порче, тогда, ради Империума и защиты нашего вида, я должен выяснить как.

Велт вернулся к палатке театра, чтобы помочь с допросами. Два солдата Комиссариата были прикреплены к Гаунту и держали его в уединении в одной из комнат пункта. Он посидел в одиночестве несколько минут, а затем глубоко заснул. Ладд разбудил его через четыре часа. Снаружи, тусклый свет оповещал о начале нового дня.

— Что происходит? — спросил Гаунт.

— Комиссар-Генерал Балшин закончила здесь. Отряд Роуна допросили. Они готовятся вернуться в свое подразделение на фронте. Маггс и Макколл будут перевезены на Осколочные Равнины.

— Как они?

— Все еще без сознания, но показывают признаки восстановления. Меня послали забрать вас, сэр. Вы возвращаетесь с нами.

Гаунт поднялся на ноги.

— Сэр, я хочу сказать... мне жаль, — сказал Ладд.

— За что?

— За то, что докладывал о ваших действиях. Балшин совершенно ясно дала понять, что я должен докладывать о любых ваших... неортодоксальных поступках. Это был мой долг. Но мне не нравилось это делать.

— Я рассчитывал на тебя, Ладд, — сказал Гаунт.

— Что, сэр?

— Когда я понял, что что-то здесь не так, я знал, что мне и пытаться не стоит убеждать Балшин. Для меня у нее не было времени. Мне нужно было, чтобы она поверила, что я что-то замышляю, что у меня есть, что скрывать. В этом случае она бы пришла посмотреть и не смогла бы уклониться от того, что я собирался ей показать.

— Значит... вы ожидали от меня...

— Я ожидал, что ты выполнишь свой долг, Ладд. И, к счастью, ты выполнил.