Его последний приказ

XI

12.32, 193.776.М41

Зона Отправки, Осколочные Равнины, Штаб

Спаршадская Боевая Зона, Анкреон Секстус

В сильной полуденной жаре, турбодвигатели Валькирии заработали, сотрясая корпус летательного аппарата. Летчик-сержант, подергав, проверил ремни безопасности Ладда, затем Гаунта, но не стал делать то же самое с ремнями Эзры.

— Все в порядке, — сказал Гаунт.

Летчик-сержант кивнул, затем просигналил пилоту. Рев двигателей внезапно усилился, как будто они были готовы взорваться, а затем штурмовой транспортник поднялся в воздух.

Сержант оставил боковые двери грузового отсека открытыми, и стоял в проеме по левую руку, позади закрепленного тяжелого болтера, одной рукой схватившись за поручень. За его силуэтом и темной аркой крыла, Ладд мог видеть, как проносится яркий мир. Сначала немного, пока они удалялись на низкой высоте от Левиафанов, вдоль тентового городка и автопарка Осколочных Равнин, развевающихся флагов, забора из мачт воксов, размытых мимолетных деталей. Затем они начали подниматься, направившись на север. Вид снаружи стал цельными белыми просторами самих Равнин, яркой перспективой отраженного света. Валькирия слегка наклонилась, делая широкий разворот с набором высоты, и через дверь по правую руку Ладд мог видеть их крошечную, четкую тень, черный дротик, который преследовал их по яркой поверхности пустыни далеко внизу, мерцая и подпрыгивая, когда искажалась дюнами и гребнями.

— До Монса примерно пятнадцать минут лету, — прокричал сержант.

Гаунт кивнул и проверил свой хронометр. Ладд заметил, что Гаунт возится с ремешком. Часы были Гвардейскими, мощными, изрядно поношенными, но браслет был давно утерян, и его заменил плетеный шнурок, выглядящий как, кожа с соломой.

— Мы можем найти вам новые на складе, сэр, — прокричал Ладд сквозь шум двигателей.

— Все нормально, — отозвался Гаунт. — Они показывали время на Гереоне, и здесь они тоже будут показывать. — Ладд бросил взгляд на Эзру. Со сложенными руками, Нихтгейнец выглядел так, как будто спит. Но за его старыми, поношенными солнечными очками, было невозможно определить. Внезапно у Ладда появилось волнующее чувство, что Эзра, вообще-то, пристально смотрит на него. Он быстро посмотрел в сторону.

Внизу, в ослепляющей белой пустыне, он видел черные точки, темные линии и вихри пыли. Большое число солдат и колонн машин двигались от Осколочных Равнин, чтобы ворваться в битву у Монса. Это было колоссальное предприятие. Ладд сильно удивился, какое препятствие могло потребовать таких усилий. Спаршад Монс был всего лишь одним из восьми степных городов на Анкреон Секстусе, в данный момент штурмуемых армиями Вон Войтца. Изгнанные с равнин и из современных городов Анкреона во время первой фазы освобождения, армии культистов Губительных Сил нашли убежище в древних монолитах, там, где они были сейчас, по сообщениям, делая весьма хорошую работу по сдерживанию Империума.

Прозвучал щелчок вокса, и сержант ловко захлопнул боковые двери и запечатал их. Рев двигателя не уменьшился, но его звук изменился и стал глубже.

— Приближаемся к дыму, — объяснил сержант. Как по сигналу, маленькие окошки на дверях грузового отсека внезапно стали темными от пепельных паров, и Валькирия начала брыкаться и вибрировать. Они летели через обширное поле смога, которое закрывало вид на Спаршад Монс с Осколочных Равнин.

Вибрация уменьшилась, и после, примерно, трех минут, сержант снова открыл боковые двери.

Испарения все еще струились с боков транспортника, но воздух снаружи снова был чистым, а солнечный свет ослепительным.

Валькирия снова начала наклоняться, и Ладд заметил новые детали на земле внизу. Кучи скал, разрушенные каменные плиты, случайные вспышки солнечного света на металле. Гаунт отстегнулся, и встал на ноги, пройдя к двери позади сержанта. Ладд не мог слышать их разговора, но член экипажа указывал на различные вещи снаружи.

Ладд тоже отстегнул свои ремни безопасности, и пошел к ним. Было тяжело сохранять равновесие на трясущейся, наклоненной металлической палубе, чем это показывал Гаунт. Ладд убедился, что он пристегнут к поручню безопасности.

— Спаршад Монс, — сказал ему Гаунт с кивком головы.

Из открытой двери, Ладд впервые увидел Монс. Он ожидал чего-то большого, но это превзошло его ожидания. Монс был огромным: широким, возвышающимся, циклопическим, не столько рукотворным монументом, сколько горной вершиной, прорезанной большими угловатыми ступенями от широких окраин до срезанной верхушки. Камень, из которого он был высечен – не родного для этого пустынного региона, а, фактически, добытого в каменоломнях на низких равнинах в тысячах километрах к западу, и доставленного сюда по неизвестным причинам – мерцал розовым и серым в солнечном свете.

Из брифингов Ладд знал, что Монс был структурой из концентрических стен, восходящих к пику. Стены, в сотни метров в высоту и монументально толстые, были окружены так называемыми отсеками, значительными участками диких мест, открытыми небу. По какому-то капризу климата и топографии, эти отсеки –

некоторые были размерами двадцать километров на десять – поддерживали целые экосистемы растений и животных, насыщались неизвестно откуда бравшимися подземными водными источниками, не обращая внимания на пустыни снаружи. Отсеки по окружности были связаны по цепочке, соединенные друг с другом гигантскими внутренними вратами, и Имперские захватчики обнаружили и озадачились тем, что экосистема и местность одного отсека могла дико отличаться от местности непосредственного соседа.

Сводки так же акцентировали внимание на том, что к центру Монса не было прямой дороги. Врата отсека – окрещенного, с типичным отсутствием воображения у военных, первым отсеком – позволяли войти на базовый уровень, а затем соединялись с другими отсеками подобно лабиринту. Каждая зона была сильно защищена, каждый отсек формировал огороженный «затерянный мир», поэтому Гвардии приходилось пробиваться через нее к следующим вратам. К настоящему времени только семь отсеков были преодолены.

— Для чего это было построено? — прокричал Ладд.

Гаунт помотал головой, все еще всматриваясь наружу. — Никто не знает. Никто даже не знает, построено ли все это было людьми. Но мультикурсовой план предполагает какую-то ритуальную или символическую цель.

— Какой...?

— Мультикурсовой, Ладд. Образец альтернативных путей, некоторых ведущих в никуда, некоторых к центру.

— Как лабиринт, сэр?

— Вообще-то, нет. Лабиринт – однокурсовой. У него всего лишь один путь, без тупиков или альтернативных путей. Беспорядок – мультикурсовой. Задуманный, как головоломка, загадка.

— Значит архивраг прямо в центре этой штуки, и нам нужно найти правильный путь, чтобы добраться до него? С каких пор война была такой сложной? — прокричал Ладд.

— С незапамятных времен, — крикнул в ответ Гаунт.

— Почему они просто не сравняли это место с землей с орбиты и не прекратили все это кровопролитие?

— Да я сам удивляюсь, — сказал Гаунт.

Валькирия опустилась ниже. Течение времени и наступление пустыни разрушили то, что однажды было внешними кольцами отсеков вокруг основы Монса. Белый песок был густо усыпан упавшими каменными блоками и кусками когда-то огромных стен. Внутри этих размытых кольцевых форм, Ладд мог видеть длинные огневые позиции Имперской артиллерии, окопанной и посылающей снаряды на более высокие ступени внутреннего Монса.

Все еще на низкой высоте, они полетели к бастионам первого отсека. Плотность Имперских машин и людских ресурсов под ними возросла. Теперь в воздухе было еще движение: транспорты и штурмовики пролетали мимо них боевыми порядками.

Вход в первый отсек исчез, его великие врата развалились на отдельные камни. Внутри разбитой глотки отсека, линии изуродованных колонн, каждая десять метров в диаметре, шли в поросшую кустарником пустыню внутренней части отсека. Ладд видел полевые станции, моря палаток, сортировочные станции бронетехники, мобильные мостовые установки саперных подразделений для переправы через русла рек и овраги. Он видел танки на марше, мерцающие на свету. Картина была накрыта тенью от обращенной к солнцу стены.

Казалось, что они летят прямо к колоссальной стене отсека, но Ладд осознал, что то, что он принял за тень, было, на самом деле, огромным входом, черным, как смола. Он был, по меньшей мере, сотню метров высотой, почти столь же широкий, с аркой наверху. Когда они подлетали ближе, Ладд обнаружил, что может рассмотреть старые следы резьбы и барельефы вокруг гигантских врат, сглаженные веками и покрытые массивной драпировкой из сухих лиан и лишайника.

Последовал внезапный скачок давления и звук двигателя изменился, когда они влетели во врата. Они нырнули в прохладную темноту, длинную пещеру из камня, подсвеченного снизу горелками и рядами прожекторов. Дальний конец входа впереди них сиял, арка солнечного света в темноте.

С еще одним хлопком воздуха, они влетели во второй отсек. Обширное пространство было ковром из коричневого подлеска и островков розоватых кустарников, чередующимися с белыми линиями дорог и случайными старыми каменными руинами. Здесь были места, где подлесок был черным, там, где огонь выжег большие куски растительного покрова. Ладд видел перекрученные остовы боевых машин и другие мертвые реликвии оставшиеся от первой фазы сражения. К северу от них, далеко внизу отсека, территория все еще горела. Гонимые ветром клубы черного дыма проносились мимо них.

Они наклонились на правый борт. Примерно в трех километрах вдоль стены отсека по правую руку, замаячил еще один огромный проход, его фасад был сильно испещрён и выгорел от артобстрела. Ладд мельком замечал ракетные батареи и артиллерийские позиции, расположенные группами вокруг прохода, когда они влетали в него, в темноту, и вылетали с другой стороны.

— Третий отсек, — сказал сержант.

Эта секция Монса, такая же широкая и огромная, как и две предыдущих, пролегала на северо-восток, и мягко изгибалась налево, следуя плавному кругу степного города.

Внизу, земля была грубой и неровной, с выходящим на поверхность гранитом и широкими прудами или озерами, которые отражали крошечное изображение транспортника, как зеркала. Здесь было больше дорог, больше поврежденных и выгоревших мест. Ладд видел несколько больших кратеров от взрывов, сотнями метров в ширину, заполненных темной водой.

Гаунт подтолкнул его локтем и указал вперед. На большом участке низины перед ними раскинулась Имперская станция значительного размера. Тесно расположенные авеню из палаток, укрытые сеткой склады, мачты связи, сборные строения, передвижные пусковые установки и ангары, большие местные руины, которые были перестроены под военные нужды. Логистическая база Третьего Отсека, так же известная, как пункт 10.

Даже с воздуха было ясно, что станция кипит от активности.

С серией переворачивающих желудок мягких спусков, пилот повел транспортник вниз, кружа вокруг пункта перед тем, как направить его к широкому плоскому участку выжженной земли к югу от главного комплекса, туда, где гигантский орел был грубо нарисован на земле белой краской. Два Стервятника и разведывательный самолет типа Нимфа стояли на краю поля. Член наземной команды бежал в центр потертого орла, и махал парой светящихся палочек. Валькирия осторожно начала спускаться, завывая двигателями, и с толчком приземлилась. Тотчас звук двигателей начал уменьшаться.

Гаунт и Ладд спрыгнули в солнечный свет и сухой, ароматный жар. Эзра последовал за ними, выходя наружу более осторожно, низко пригнув голову под подпорками крыла. Сержант выгрузил их вещмешки и Гаунт кивнул ему в знак благодарности. Сержант кивнул в ответ, быстро отдав честь, а затем пошел отстегивать груз с медицинскими припасами и скоропортящимися товарами, которые отправили с ними на станцию.

Ладд пошел забрать мешки, но Эзра уже взял их все, кроме вещмешка Ладда.

— Этот тоже, — сказал Гаунт.

Без усилий, Нихтгейнец поднял также мешок Ладда.

— Тебе нужна помощь? — спросил его Ладд.

Эзра не ответил. Он просто стоял, невозмутимый, нагруженный мешками.

— А, может быть, и нет, — сказал Ладд. Гаунт уже шел по посадочной площадке, и Ладд побежал вслед за ним.

— Не думаю, что я ему нравлюсь, сэр, — сказал он.

— Кому?

— Эзре.

— Ох. Ты, возможно, прав. Он не принимает людей быстро. Возможно, он думает, что ты хочешь отобрать его работу.

— Его работу, сэр? Какую работу?

— Присматривать за мной. Он очень серьезно подходит к этому и в этом он очень хорош. — Гаунт обернулся к Нихтгейнцу, идущему за ними. — Сколько раз, Эзра? Преяти, хвел мени маттр уитт веролл?

— Хистю, сефен маттр, соуле, — ответил Эзра, вязким и густым голосом.

— Семь. Он семь раз спасал мне жизнь, — сказал Гаунт Ладду.

Они почти дошли до края посадочной площадки. Флажки, показывающие скорость ветра и ослепительные воздушные буи трепетали на соединенных проволокой столбах. Офицер в бледной форме приближался, чтобы поприветствовать их, в сопровождении двух солдат. Они остановились рядом и офицер, капитан, отдал честь Гаунту. Это был человек с бледной кожей, узким ртом и слезящимися голубыми глазами.

— Комиссар Гаунт? Капитан Айэнмедоу. Добро пожаловать на пункт 10. Маршал ожидает вас.

— Спасибо, капитан. Это мой подчиненный, Ладд.

— Сэр, — кивнул Айэнмедоу. Он сделал паузу и посмотрел искоса на Нихтгейнца. — А это?

— Эзра Ночь. Он со мной, капитан. Не доставайте его, и он вас не убьет.

— Что ж, это замечательно, — сказал Айэнмедоу, пытаясь не показать, что он не понял то, что ему только что сказали. — Сюда, комиссар.

Они спустились по ступенькам и направились по деревянной дорожке к главной станции. Это была местная развалина, дом, старый, как мир, залатанный и укрепленный отрядами саперов. Батареи Гидр скрывались в выкопанных гнездах вдоль северной стороны, их длинные стволы автопушек устремлялись в небо.

— Из какого вы подразделения, капитан? — спросил Гаунт, пока они шли.

— Второй Фортис Бинарский, сэр, — ответил Айэнмедоу.

— Серьезно? Я слышал, что Фортис, наконец-то, стал достаточно сильным для основания.

— Уже три, вообще-то, сэр. Мы очень счастливы вступить в войну. Я должен сказать, что я попросил о чести встретить вас. Каждый человек из Бинарских знает имя Гаунта. С освобождения.

— Я был одним из многих, капитан.

— Одним их многих, без которых мир-кузня Фортис Бинари все еще был бы в рабстве у архиврага.

— Это было уже очень давно, — сказал Гаунт. — Я не хочу, чтобы ты относился ко мне, как к герою.

— Нет, сэр.

— Только со смиренным страхом и подозрением, с каким обычно относятся к офицеру Комиссариата.

Айэнмедоу заморгал. Он заметил, что Гаунт чуть ли не улыбается, так что принял это за разрешение посмеяться над тем что, он искренне надеялся, было шуткой.

— Да, сэр.

Они вошли в сумрак дома. Место, почти без окон, освещалось светосферами и люминесцентными полосами. Коридор был завален ящиками с амуницией и грузами, а пол покрывали металлические решетки над паутиной силовых и информационных кабелей. Ладд мог слышать щёлканья когитаторов и жужжание оборудования.

— Сюда, сэр, — сказал Айэнмедоу. — Маршал вон там внизу. — Маршал Расмус Саутой поднялся из-за своего стола, когда они вошли в командный пункт станции. Среднего телосложения, он был толстым, с серой бородкой и добрым взглядом, и на левой стороне его пурпурного плаща были ряды орденских планок.

— Ибрам Гаунт! — объявил он, протягивая руку, как будто встречает старого друга.

— Маршал, — ответил Гаунт, кратко пожав его руку. У него не было особенного желания воспользоваться именем. Было ясно, что Саутой хотел продемонстрировать, что между ними была какая-то старая история.

— Много времени прошло с Фортиса, — сказал Саутой.

— В самом деле, много.

— С тех пор у тебя появился впечатляющий послужной список. Вдохновляющее чтиво. Забавно, как судьба свела нас снова вместе.

— Судьба вообще забавная штука.

Саутой громко рассмеялся. — Садись, Ибрам. И твой заместитель тоже. Это твой человек?

— Эзра, подожди меня снаружи, — сказал Гаунт. Даже не кивнув, Нихтгейнец вышел.

— Могу я предложить тебе кофеину? Может чего-нибудь покрепче?

— Только воды, спасибо, — сказал Гаунт. Он уже ощущал нехватку воды в организме от жары на протяжении поездки.

— Айэнмедоу, воды, пожалуйста. — Капитан Бинарцев поспешил прочь.

— Итак, Ибрам, добро пожаловать на этот конец войны. — Саутой сел в свое кресло, но повернул его лицом к гостям. Командный пункт был блинным и с низким потолком.

Дальше от места маршала, со столом со схемами, картами на стенах и кипами документов, остальная комната была заполнена тактическими кодификаторами и когитаторами, обслуживаемыми офицерами Гвардии и советниками из Тактика Империалис. На фоне было постоянное бормотание.

— Как я понял, ты прибыл к нам в должности комиссара, — сказал Саутой. — Трон знает, что нам это нужно. Этот театр боевых действий заполнен людьми, Ибрам, но большая часть из них свежие и зеленые.

— Это я понял, — сказал Гаунт. — Какова численность офицеров Комиссариата на количество людей?

— Примерно один на семь сотен, — сказал Саутой. — Прискорбно мало. Нужно разбираться. Дисциплина, дисциплина. Здесь недостаток характера и духа. Высокий уровень дезертирства. Хотя, если честно, это место нервирует даже опытных Гвардейцев.

Айэнмедоу вернулся с бутылками с водой и дал их Гаунту и Ладду.

— Вы можете нам рассказать вкратце о ситуации в этом отсеке, сэр? — сказал Гаунт.

Саутой кивнул, и очистил поверхность схемы большого разрешения на своем столе. — Третий отсек, названный так, потому что он был третьей секцией, которую нужно было пройти. На ранних этапах хорошо обороняемая, пока враг не отступил. У меня здесь девять полков, пехота, плюс бронетехника, чтобы составить три полных механизированных подразделения. Я запрашивал больше, но нам нужно ждать. Основная концентрация войск здесь, на пункте 10, здесь на пункте 12, и здесь, пункт 15. Итак, горячие зоны следующие: мы взломали врата в северной стене вот здесь четыре дня назад, так что мы с боями продвигаемся к отсеку, обозначенному как «седьмой». В первые дни было очень жестко. Потом, примерно в четырех километрах дальше вдоль той же стены, здесь, видите, врата к девятому отсеку. Мы еще не пробились сквозь них. Местность вокруг врат серьезно защищена и покрыта лесом. Здесь происходит настоящая драка. На самом деле, я собираюсь туда завтра, чтобы самому все посмотреть, и не хотите ли присоединиться ко мне?

— Скорее всего, я сделаю это, маршал. Мне бы хотелось войти в курс дела так быстро, как только возможно. — Гаунт указал на схему. — Кажется здесь еще одни врата, на самом дальнем конце этого отсека.

— Точно. Они ведут в восьмой отсек. Наши разведчики давно там были. Восьмой пуст, тупик. Врата не защищались, и зона была пустой. Мы так же нашли еще тупики, как этот. Мы просто вычеркнули его и сконцентрировались на Седьмом и Девятом.

— Сколько позиций остается сейчас у врага в Третьем, сэр?

Саутой пожал плечами. — Очень мало. Немного мятежников, случайные столкновения. Большинство были уничтожены или отброшены. Я не говорю, что здесь безопасно – патрули натыкаются на перестрелки, но Третий по большей части наш. Ох, за исключением сталкеров.

— Сталкеров?

— Ночная угроза, Ибрам, — сказал Саутой. — Мы не можем понять, являются ли они естественными хищниками в этой среде обитания, или чем-то, что архивраг может выпустить под покровом темноты. Они были обнаружены во всех отсеках, хотя чем дальше мы забираемся, тем их больше. Ублюдочные твари. Парни называют их по разному: сталкеры, привидения, существа, огры. Ужасные, ужасные существа. Самое удивительное, что мы не смогли отследить их до источника. Ни логова, ни признаков того, где они прячутся днем.

Саутой отвернулся от стола и посмотрел на Гаунта. — Итак, как ты планируешь действовать, Ибрам?

— Я несколько дней проведу, вникая в дела, встречусь с командирами подразделений и другими комиссарами. Сделаю свои собственные выводы и сфокусирую свои усилия там, где мне покажется наиболее важным.

— И что тебе потребуется от меня?

— Жилье здесь, можно только палатку. Транспорт, и уполномоченного связного, офицера, для начала. Так же, полный доступ в отсеке, дневные коммуникационные коды, и самый свежий список расположения войск.

— Без проблем, — сказал Саутой. — Я могу дать тебе список прямо сейчас. — Он взял планшет с полки возле стола и дал его Гаунту. — Как ты видишь, большинство подразделений зеленые, как орки. Свежая кровь. Ой, Айэнмедоу, не выгляди таким озабоченным. Бинарцы тоже новенькие, но они хорошо себя зарекомендовали, большое тебе спасибо.

— Да, маршал, — кивнул Айэнмедоу.

— Айэнмедоу будет твоим связным, если у тебя нет возражений?

— Никаких, — сказал Гаунт.

— Хорошо, не буду задерживать тебя, — сказал Саутой. Он снова протянул руку, и Гаунт пожал ее так же кратко, как и в первый раз. — Мой штаб обедает в 12.00 по местному, если захочешь к нам присоединиться. Я позабочусь, чтобы места были, если захочешь.

— Спасибо, маршал.

— Кстати, Ибрам? — сказал Саутой. — Что случилось с тем твоим подразделением? Ты же командовал какое-то время, так ведь?

— Я потерял их, сэр, — сказал Гаунт.

Позади Айэнмедоу, с Эзрой на хвосте, Гаунт с Ладдом направились в офис логистики в дальнем конце дома.

— Подождите здесь, сэр, — сказал Айэнмедоу. — Я получу для вас место проживания. — Капитан исчез в офисе.

— Ты не выпил всю свою воду, — сказал Гаунт Ладду.

— Я не хотел пить.

— Выпей ее в следующий раз. Всю. Как только появится шанс. Обезвоживание в этой жаре будет большим, а я хочу, чтобы ты был наблюдательным, с ясной головой и надежным.

— Да, комиссар.

Они ждали. — Вы сказали, что знаете маршала, сэр? Он, определенно, действовал так, словно вы были друзьями, — сказал Ладд.

— Тебе лучше читать язык моего тела, а не его. Да, я знаю Саутоя. С Фортис Бинари. Тогда я был под командованием Дравере. Гнусный ублюдок, жестокий, как хлыст. Тогда Саутой был полковником, в раздувшемся штабе Дравере. Сплошные подхалимы и невежды. Саутой был офисным воякой, как я его помню, и я сомневаюсь, что он повзрослел. Он перенял от своего старого командира носить медали, которые мало что значат. И он обеспокоен тем, чтобы показать себя хорошо перед боевыми ветеранами такими, как я. Ты слышал, как он старается использовать мое имя, как будто мы с ним были приятелями? Это все для того, чтобы впечатлить Айэнмедоу. Это все дойдет до солдат.

— Он вам не нравится?

— Возможно, Саутой достаточно безобидный, но это так. Он безобидный. Беззубый. Он так увлекся, чтобы впечатлить нас тем, насколько силы Гвардии здесь зеленые. Свежие, новобранцы, дети, большинство из них, которые только пробуют на вкус настоящую боевую зону. О чем Саутой позабыл упомянуть, что то же самое можно было бы сказать и об офицерах, даже о старшем офицерском составе. Ох, здесь есть исключения... Вон Войтц, естественно, и Хумель и Келсо... но по большей части, Макарот забрал сливки с собой на передовую. На этом Втором Фронте сражаются дети, управляемые неопытными и неквалифицированными командирами. Неудивительно, что уровень дезертирства и порчи такие высокие. — Ладд пытался выглядеть задумчивым, надеясь, что разговор не дойдет до его собственного отсутствия боевого опыта.

— Черт, — внезапно сказал Гаунт. — Я абсолютно забыл задать Саутою главный вопрос.

— Какой, сэр? — спросил Ладд.

— Тот, который ты задавал.

Айэнмедоу вернулся. — Я получил для вас место. Оно рядом с расположением Бинарцев. Я отведу вас туда.

Они вышли на яркий солнечный свет. Ладд потянулся за своими солнечными очками.

— Интересно, сможешь ли ты ответить на вопрос, Айэнмедоу?

— Я попытаюсь, сэр.

— Почему Гвардия продвигается по степным городам этим способом? Почему бы их не уничтожить с орбиты?

Айэнмедоу нахмурился. — Я... я никогда об этом не думал, комиссар, — сказал он. — Я выясню. — Айэнмедоу недолго вел их по оживленному пункту к расположению Фортис Бинарцев. В рядах жилых палаток, молодой солдаты в бледных одеждах отдыхали и разговаривали, курили, гоняли мячи, или просто лежали на своих койках, избегая солнца, под защитой палаток. Многие молодые люди приветствовали капитана, и с настороженностью отстранялись, когда видели, кто был с ним.

— Эта подойдет? — спросил Айэнмедоу, указывая на пустую палатку в конце одного ряда. Это была четырехместная модель, рассчитанная на офицеров.

— Нормально, капитан, — сказал Гаунт, кивая Эзре, чтобы он отнес снаряжение внутрь. Палатка стояла рядом с дорогой, идущей через лагерь, и всего лишь в пяти минутах ходьбы до Командного пункта.

— Отлично, капитан, — сказал Гаунт Айэнмедоу. — Дайте час, чтобы обустроиться. Потом пришлите мне транспорт. И принесите сюда воды.

— Да, сэр, — кивнул Айэнмедоу, и ушел.

Гаунт снял свои фуражку и плащ, и сел на один из маленьких стульев внутри палатки. Он просматривал список расположений войск, который Саутой дал ему.

— Трон, — погодя сказал он. — Они не лгали об уровне дезертирства. Девятнадцать солдат арестовали за последнюю неделю, подозревая порчу. — Он посмотрел на Ладда. — Знай, каково это. И смотри...

Гаунт держал планшет так, чтобы Ладд смог увидеть. — Еще заболевания. Выше нормального уровня, я имею в виду. Особенно плохо на пункте 15. Серьезное истощение человеческих сил. — Он опустил планшет. — Прогуляемся, — сказал он.

— Куда?

— Просто вокруг, — ответил Гаунт. Он посмотрел на Эзру. — Рестю херейн, соуле, — сказал он.

Нихтгейнец лег на одну из коек.

Снаружи, Гаунт повернулся к двум солдатам Фортис Бинари, играющим в карты под навесом палатки.

— Вы.

Они подпрыгнули. — Да, сэр!

— Никому не входить в ту палатку, и не тревожить человека внутри, ясно? Я рассчитываю на вас обоих.

— Да, сэр!

Они пошли по границе пункта 10. Это был обычный большой Гвардейский лагерь, такой же, какие Гаунт видел раньше много раз. Большие сборные постройки, в которых были столовые, склады и мастерские, брезентовые палатки полевых станций, упорядоченные пролеты жилых палаток, ряды припаркованных машин. Транспорты и легкая бронетехника громыхали на дороге, солдаты спешили к своим обязанностям. На плацах тренировались отряды. Ладд видел группу только что прибывшей пехоты, высаживающейся из грузовиков, пока лихтеры выгружали их ящики со снаряжением. Чувствовался запах готовки, и острый запах часто посещаемых уборных. Перед огромной палаткой взвод Гвардейцев в полном боевом облачении припал на колено, чтобы получить благословение от закутанного в робу экклезиарха.

— Чтобы противостоять ужасам войны, — заметил Ладд.

— Эти ждут отправки в горячие точки, — сказал Гаунт. — То же самое здесь. — Он постучал по своей груди.

— Единственная наиболее вероятная причина, по которой человек дезертирует в страхе – это страх перед неизвестным.

Для новых рекрутов, этот страх означает все. Они не видели битвы, они не видели ран или смерти. Возможно, они никогда раньше не покидали своих миров, и, определенно, никогда не были так далеко от своих семей и от знакомых вещей. Этот пункт выглядит достаточно хорошим, но для большинства из них это, возможно, одинокое, чужеродное место. И их сны полны наступающим кошмаром. Поэтому они ломаются и бегут.

— Сердце кровью обливается, — пробормотал Ладд.

Гаунт улыбнулся. — Для такого молодого человека – и, прости меня, за то, что говорю это, такой неопытной личности – ты весьма тверд, Ладд. Ты прошел через это, или ты всегда был создан для таких жестких вещей?

Ладд пожал плечами, наслаждаясь вроде-бы-комплиментом. — Я понял, что вы сказали об этих молодых людях, сэр, но я никогда не испытывал такие чувства. У меня никогда не было особой привязанности к какому-то дому. С самых малых лет я не хотел ничего, кроме как следовать путем моего отца. И, кажется, вы забыли, что я продукт обучения в Комиссариате.

— Знаешь, почему-то я это забыл. Какая школа?

— Сакер Вулгатус, как и мой отец. А вы, сэр?

— Игнатиус Кардинал, так давно, что я уже не пытаюсь вспомнить. — Они остановились на стоянке машин, в западном конце пункта. Гаунт снял фуражку, вытер брови и пристально посмотрел на гранитные породы и сверкающие озера третьего отсека.

— Что за странное место, чтобы вести войну, — сказал он.

— Нам нужно идти назад, — заметил Ладд, проверяя свои часы. — Айэнмедоу будет проверять, а я сомневаюсь, что вы хотите, чтобы он остался в руках Эзры. — Мысль заставила Гаунта тихо засмеяться. Он проверял свой хронометр, а затем начал спускать рукава своего плаща.

— Сэр?

— Фесова вещь, — проворчал Гаунт, сражаясь с рукавом. Он, наконец-то, выудил наружу свой хронометр. Примитивный ремешок порвался, и часы упали внутрь. Он привязал прибор к запястью.

— Мы бы могли...

— Не говори этого, Ладд.

Они начали возвращаться тем же путем к расположению Бинарцев. Внезапно Ладд осознал, что он идет один. Он огляделся. Гаунт зашел в тень склада и тихо стоял, глядя на что-то.

— Что такое? — спросил Ладд, присоединяясь к нему.

— Вон те парни, — сказал Гаунт. На другой стороне дороги, которая была забита проезжающими машинами, Ладд увидел парковку, где были припаркованы несколько грузовиков-8, позади слада Муниторума. Семеро солдат в хаки, с закатанными рукавами, загружали ящики с рационами на один из грузовиков.

— А что с ними?

— Они занимались этим, когда мы прошли мимо десять минут назад, — сказал Гаунт. — Сколько времени нужно, чтобы семь человек загрузили пачку коробок?

Ладд пожал плечами. — Я не вижу...

— Тогда попытайся, сынок. Что конкретно ты видишь? Как комиссар, я имею в виду? — Ладд снова посмотрел, чрезвычайно стараясь увидеть то, что видели опытные глаза Гаунта.

— Ну так, Ладд?

— Семь человек...

— Какое подразделение?

— Ой, Колстекский Сороковой, может быть Сорок Первый.

— Что они делают?

— Загружают рационы на транспорт.

— Это все, что ты видишь?

— Они выглядят... расслабленными.

— Да. Почти безразличными. Как будто пытаются выглядеть расслабленными.

— Я не думаю...

— Где начальник от Муниторума, Ладд? На складе, ты не можешь ничего делать без старшего или высшего проверяющего. И с каких пор солдаты загружают полевые припасы? Это работа для сервиторов. — Ладд посмотрел на Гаунта. — Со всем уважением, сэр, это все? Я имею в виду, здесь может быть сотня причин, чтобы объяснить все это.

— И я знаю одну из них. Стой здесь. Прямо здесь, Ладд. Выдвигайся только если я позову тебя.

— Комиссар...

— Это был приказ, младший, — резко бросил Гаунт. Он пошел к дороге, пропустил транспорт с боеприпасами, проскользнул перед грузовиком-12, едущим в другую сторону, и встал на парковочной площадке до того, как кто-то из людей заметил его приближение.

— Как работается, парни? — сказал он.

Они прекратили работу и уставились на него. Все они носили солнечные очки, но Гаунт достаточно быстро считал язык их тел.

— Я сказал, жаркая работа?

— Да, комиссар, — сказал один из них, коренастый человек с нашивками сержанта артиллерии. — При такой-то погоде.

— Да не говори, — сказал Гаунт, снимая фуражку и делая вид, что вытирает брови. — Что, нужно семь человек, чтобы погрузить этот картон?

Сержант слегка наклонил голову, развеселившись. — Они тяжелые, сэр.

— Уверен, что так. — Гаунт взглянул на еще двоих, которые все еще держали коробку. — Пожалуйста, парни, положите его. Вы заставляете меня потеть. — С тревогой, люди опустили коробку. Остальные стояли рядом с открытым задним бортом грузовика-8, и смотрели.

— Ой, ладно, я заставляю тебя нервничать, — примирительно сказал Гаунт. — Знаю, знаю, это все форма. Расслабься. Я новый на пункте, только что приехал. Я подошел только потому, что узнал форму. Колстек, правильно?

— Да, сэр.

— Какая часть?

— Сорок Первая, Правда и Смелость, — сказал сержант. Несколько из его людей проворчали.

— Я служил рядом с Молотками. На Балгауте. Отличные солдаты, Молоты Колстека. Большие старые сапоги, которые наденет такой молодняк, как вы.

— Да, сэр.

— Да что такое? — спросил Гаунт. Он начал хлопать по карманам своего плаща.

— Черт возьми, куда я девал свои сигареты?

Сержант вышел вперед и протянул пачку самокруток, которые вытащил из куртки.

Гаунт взял сигарету с лхо и позволил сержанту запалить ее зажигалкой.

— Спасибо, — сказал Гаунт, выдыхая полный рот дыма. Он сделал шаг назад, и его пятка ударила по коробке, которую положили на землю двое людей. Она слегка сдвинулась на земле. Гаунт снова ударил по ней пяткой, не глядя. Она отъехала еще на полметра.

— Совет, — сказал он. — Когда вы притворяетесь, что грузите тяжелый картон, согните колени и сделайте так, как будто напрягаетесь. И фесово потейте. Вот как сейчас, вы поняли. — Он посмотрел на сержанта. — Хотя такого больше не произойдет. — Сержант прыгнул к Гаунту. Гаунт отбил кулак в сторону и ударил человека горящей сигаретой. Сержант с визгом отпрыгнул назад. Остальные задвигались. Один замахнулся на Гаунта, полностью промахнувшись, когда комиссар пригнулся, и получил кулаком в лицо. Он отшатнулся, разбрызгивая кровь и выплевывая зубы, а Гаунт крутанулся, полы его плаща взлетели, чтобы ударить человека ногой в живот. Согнувшись, солдат упал на пустую картонную коробку и смял ее.

Еще трое рванули к нему. У одного в руках был железный обод.

На другой стороне дороги, Ладд начал бежать. — О, Трон! — бормотал он. — Ой, Святой Трон!

Он выбежал на улицу, затем отпрыгнул назад, едва не попав под транспортник, который загудел на него. Ладд подождал, когда он проедет, затем побежал вперед, проскользнув между транспортом и механизированной тележкой с боеприпасами. На полпути ему пришлось остановиться, чтобы пропустить большой гусеничный транспортер.

— Ну же! — закричал он на ползущий грузовик. — Ну же!

Потеряв фуражку, Гаунт низко пригнулся и сильно ударил кулаком солдата в грудь, схватил его за рубашку и снова ударил. Когда человек упал, парализованный, Гаунт развернулся и выбил землю из-под ног у человека, бегущего к нему, затем встал, чтобы схватиться с солдатом с железным колесным ободом. Этот человек был большим, большим и молодым. На мгновение он напомнил Гаунту Брагга, большого, молчаливого и вовеки невинного.

Гаунт скрестил руки, чтобы встретить двуручный замах молодого человека, и поймал его в крепкий ножничный захват. Солдат попытался вырваться, стараясь использовать преимущество своего размера, но Гаунт уже ударил его под коленную чашечку и опрокинул. Когда солдат резко упал в сторону, Гаунт резко рванул его своим ножничным захватом, и тупой конец железного обода ударил по лицу следующего атакующего так сильно, что он отлетел назад, как будто его дернули.

— Ну же! — взвизгнул Ладд. Казалось, что гусеничному транспортеру нужна вечность, чтобы проехать.

Кулак врезался в челюсть Гаунта, резко развернув его голову в сторону. Гаунт почувствовал кровь на языке там, где он прокусил губу. Он сделал ложный выпад, одурачивший человека, а затем двинул ему прямым джебом, которому его когда-то научил Колм Корбек. Старый добрый Призовой фес-твое-лицо Номер Один.

Колстековец упал, свернувшись калачиком и завывая. Гаунт повернулся к последнему. Последний солдат упал на колени, трясясь. — Пожалуйста, пожалуйста, сэр, пожалуйста... они сказали, что это сработает. Они сказали, что мы выберемся отсюда... пожалуйста... я только хотел...

— Что? — резко бросил Гаунт.

— Домой, сэр. Я хотел попасть домой.

Гаунт присел на корточки перед рыдающим парнем и отбил в сторону его руки от лица. — Смотри на меня. Смотри на меня! Теперь это дом, солдат. Эта зона! Она не заводит друзей и она не любит тебя, но именем Трона, ты здесь! Ты нужен Императору, парень! Тебе что никто не говорил этого? Император хочет, чтобы ты прославил его! Как ты сможешь это сделать, если побежишь домой?

— Мне страшно, сэр... они сказали, что все будет хорошо... они сказали...

— Тебе страшно? Тебе страшно? Как тебя зовут?

Парень поднял на него взгляд. Его глаза были красными и мокрыми. Ему было не больше семнадцати.

Похож на Каффрана, подумал Гаунт. На Майло, Мерина, Кадера, на Полях Основания на Танит Магне.

— Теритч, сэр. Рядовой третьего класса Теритч.

— Теритч, если тебе страшно, то я в ужасе. Архивраг не приятель. Ты увидишь вещи, и будь уверен, будешь делать такие вещи, от которых у твоей бедной матери случился бы припадок. Но Император рассчитывает и Император защищает, всех нас, даже тебя, Теритч. Даже тебя. Я клянусь в этом тебе.

Теритч кивнул.

— Вставай, — сказал Гаунт, поднимаясь. Мальчик послушался. — Я думал, что вы собираетесь всех нас казнить, — прошептал он.

— Надо было, — сказал Гаунт. — На самом деле надо было, Но я думаю...

— Лежать! Прямо там, где лежите! Не двигаться! Не дергаться!

Гаунт обернулся. Ладд бежал, пригнув голову, держа свой лазерный пистолет обеими руками и нацелив его на стонущих людей на земле.

— Никому не двигаться, ублюдки!

— Ладд?

— Да, сэр! — ответил Ладд, переводя прицел с одного лежащего человека на другого.

— Убери оружие, ради Феса.

Ладд выпрямился и медленно убрал оружие в кобуру.

— Все под контролем, — сказал ему Гаунт. — Вызови охрану, и помести этих людей под арест. Я разберусь с ними позже.

Ладд кивнул. Он посмотрел на проделанную Гаунтом работу. Один мальчик, хнычущий в ладони, и пять катающихся и стонущих солдат в пыли. Гаунт пришел и разобрался с семерыми людьми с –

Один плюс пять равно –

— Сэр, а где еще один?

Гаунт посмотрел на Ладда. — Что?

— Здесь было семеро, сэр.

Сержант артиллерии отсутствовал. Раздавленная сигарета с лхо Гаунта все еще дымилась на земле.

— Ладд...

Двигатель транспортника-8 заревел. Он выехал из ряда и начал широкий поворот к улице.

— Задержи этих людей здесь, Ладд! — крикнул Гаунт, побежав за транспортником. — Помаши оружием или еще что-нибудь!

Ладд снова вытащил свой лазерный пистолет. — Все лицом в пыль. Ты тоже, мальчик. — Гаунт бежал. Грузовик выбрасывал грязь и выхлопные газы, когда поворачивал в конце следующего ряда припаркованных транспортов, и направился к дороге.

Гаунт вытащил один из своих новеньких болт-пистолетов, чистый и блестящий, девственный и нестреляный, и побежал, чтобы встать на пути транспортника-8. Он мог видеть, как сержант артиллерии сидит за рулем и ведет, как сумасшедший.

Встав твердо, Гаунт поднял болт-пистолет.

— Тормози! Сейчас же! — прокричал он.

Грузовик остановился в десяти метрах от него. Турбодвигатель продолжал сильно реветь.

Выхлопные газы вырывались, как дыхание голодного дракона. Гаунт осознал, каким маленьким, хрупким и уязвимым он был, по сравнению с восемнадцатью тоннами ширококолесного транспортника.

— Заглуши двигатель. Выходи.

Снова выхлоп, еще один рев двигателя.

— Ты еще не пересек черту, сержант артиллерии. Но скоро пересечешь, — крикнул Гаунт, передергивая затвор своего оружия. — Заглуши двигатель, выйди, и медленно подойди, и мы разберемся, как мужчины. Продолжишь в таком духе, и я обещаю, что ты будешь мертв. — Двигатель снова заревел. Транспортник-8 дернулся вперед на пару шагов.

Гаунт вздохнул и опустил оружие. — Ну ладно, продолжай. Ты можешь меня переехать. А потом что? Куда ты собираешься убежать? Больше некуда, кроме как остаться здесь, а здесь ты и останешься.

Двигатель заревел в последний раз, и затих. С поднятыми руками, сержант артиллерии выбрался из кабины и лег на землю, лицом вниз.

Гаунт подошел к нему.

— Мудрое решение. Как тебя зовут?

— Пекалд.

— Мы позже поговорим, Сержант Пекалд.

Уже ревели сирены. Персонал охраны несся по стоянке.

— Я арестовал, — сказал Гаунт одному из приближающихся солдат, когда шел от распростертого Пекалда. — Меня зовут Гаунт. Поместите их всех под арест и пусть ожидают моего допроса. И только моего. Ясно?

— Да, сэр! — сказал рядовой.

Эзра ждал их, когда они вернулись к палатке. Нихтгейнец вопросительно наклонил голову.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал ему Гаунт, и Эзра отступил. Внутри палатки их ждал Айэнмедоу. Он сидел строго прямо на одном из стульев, напряженный и напуганный.

— Привет, Айэнмедоу, — сказал Гаунт, когда вошел и снял свой плащ и фуражку. — Долго ждал?

— Ваш человек... — нервно пробормотал Айэнмедоу. — Ваш человек, там, Эзра Ночь. Он...

— Он что? — Гаунт взял одну из бутылок с водой и сделал большой глоток.

— У него был этот арбалет, и он махал им передо мной, и он заставил меня сесть, и...

— Там, откуда прибыл Эзра, это обычная любезность, капитан. Я уверен, что вы не обиделись.

— Нет, сэр. Только немного испугался.

— Испугался? Эзры? — сказал Гаунт. — Хорошо. Когда прибудет транспорт? — Айэнмедоу откашлялся. — Я запросил транспортник-4 и водителя в ваше распоряжение, комиссар.

— Это отлично, капитан, я ценю ваши усилия.

— Я... — деликатно кашлянул Айэнмедоу. — Я так понял, что была перебранка...

— Все закончено. Забудьте, капитан. Всего лишь еще одно рутинное дело для Комиссариата.

— Ясно. Значит на сегодня больше никаких дел?

— Ага, — сказал Гаунт, садясь на свою койку. — Свободны, Айэнмедоу. Мы продолжим завтра. Думаю, что проведем экскурсию в тюрьму.

— Да, сэр. Ладно, спокойной ночи.

— Сладких снов, — сказал Ладд, снимая куртку и пояс.

— Ой, комиссар, — сказал Айэнмедоу, заглядывая назад в палатку. — У меня есть ответ на тот ваш вопрос.

Гаунт приподнялся. — В самом деле?

Айэнмедоу выудил планшет из кармана и вручил его Гаунту. — Тактическая служба подготовила это для вас. Все здесь. Мы не уничтожили степные города с орбиты, потому что Экклезиархия допускает возможность того, что это святые места.

— Они что? — спросил Ладд.

Айэнмедоу пожал плечами. — Здесь много аргументов в пользу того, что означают эти постройки, и кто их построил. Вы все найдете в тексте, сэр. Кто-то говорит, что это реликвии Губительных Сил, кто-то говорит, что это остатки от дочеловеческой культуры. Но есть признаки, по всей видимости, и доказательства того, как идентифицировали археологи, что этот Монс, как и все похожие на него, величественные строения во имя Бога-Императора, приблизительно М.30.

— И в этом случае... — начал Гаунт.

— И в этом случае они представляют собой святые места, — сказал Ладд.

— И в этом случае они должны быть зачищены, а не уничтожены, — закончил Айэнмедоу. — Это отвечает на ваш вопрос, сэр?