Его последний приказ

XII

11.23, 195.776.М41

Пункт 36, Пятый Отсек

Спаршад Монс, Анкреон Секстус

Вайлдер был на наблюдательном пункте на южной окраине пункта уже почти час. Офицеры со всех полков, расположенных на пункте 36 собрались здесь, рассматривая в бинокли на триподах луга и разбитую, каменную местность отсека. В пяти километрах севернее разрасталась битва.

Прямо перед рассветом в этот день, разведчики доложили о концентрации вражеских машин, двигающихся на юг. Самым лучшим предположением было то, что они, воспользовавшись прикрытием темноты, выдвинулись через врата шестого отсека. ДеБрэй послал свежеприбывший 8-ой Ротбергский Механизированный, чтобы встретить их, вместе с эскадронами Хауберканцев, по большей части для проверки, чтобы установить линию пикета позади них. Бой начался быстро, и быстро усугубился, когда Завоеватели Ротбергцев атаковали вражеские танки через несколько залитых водой низин к востоку от главной дороги.

Грохот огня танков с тех пор не прекращался, и бледный дневной свет в широком отсеке стал мягким от дыма. Огромные сгустки плотного, черного дыма текли к небу, обозначая места кончины бронемашин, дружественных и вражеских. Командир Ротбергцев доложил, что сражение «интенсивное, хотя фронт держится». Он идентифицировал сталк-танки, танки АТ70 модели Грабитель, АТ83 Разбойники и, по меньшей мере, два супертяжа. На многих были цвета и эмблемы презренного Кровавого Пакта.

На наблюдательном пункте, командиры пехоты с нетерпением ожидали. Если все пойдет хорошо, или если враг внезапно вызовет наземные войска, для поддержки атаки, подразделения, такие как 81/1(r) и Сороковой Колстекский должны будут быстро выдвинуться на помощь бронетехнике. Если все пойдет плохо, на самом деле плохо, на карту было поставлено полное отступление, включая отход с пункта 36 и других полевых штабов пятого отсека.

Единственное, что ДеБрэй не позволит, так это отступить из самого отсека. Потребовалось слишком много времени и крови, чтобы пробиться через древние врата во имя Золотого Трона.

С Вайлдером были Баскевиль и Колеа, соответственно старшие офицеры Белладонцев и Танитцев под его командованием. Вайлдеру очень нравился Майор Колеа, и он восторгался его твердостью и командованием с самого начала. Он задумывался, было ли важно, что самый старший офицер у влившихся был совсем не Танитцем, а Вергхастцем. Танитцы, на чьих костях полк был изначально создан, не казались возмущенными положением Колеа. После осады Улья Вервун, которая собрала вместе Танитцев и Вергхастцев, два племени хорошо ужились.

Вайлдер знал о других «смешанных войсках», где полки воевали друг с другом, пораженные раздорами, междоусобицей и соперничеством. Кроме нескольких острых углов и намечающихся проблем, Танитский Первый – также называемый Призраками Гаунта – прекрасно вписался, согласно отчетам.

Пока что игры «недобитков» происходили, хотя, казалось, что все идет еще очень хорошо.

Это было до тех пор, пока не пришли новости. После консультаций с Харком, Баскевилем, Колеа и еще несколькими офицерами, Вайлдер сделал объявление Восемьдесят Первому. Оно было встречено ошеломляющей тишиной. Вайлдер смотрел на шокированные лица Танитцев и Вергхастцев, и полностью сочувствовал. Эта новость покончила с большинством ключевых причин для смешения.

В качестве последствий от действий на Херодоре, и засекреченной миссии на Гереон, Танитский Первый оказался лишенным ключевых лидеров. Полковник Корбек героически погиб на Херодоре, а обожаемый Вергхастец Сорик был освобожден от службы из-за сложных обстоятельств. Затем миссия на Гереон, очевидно, лишила Призраков Гаунта Майора Роуна и командира разведчиков Макколла. Несмотря на героические усилия Гола Колеа и Виктора Харка, никто из них не был Танитцем, Высшим Командованием предполагалось, что у Призраков прискорбное отсутствие харизматичного лидера, который, в первую очередь, делает их сильными. Гаунт, Корбек, Роун, Макколл: без этих людей Призраки были безголовой сущностью.

В свою очередь, Белладонский Восемьдесят Первый так же пострадал. Основанный за два года до начала Крестового Похода в Миры Саббат, когда-то в полку было восемь тысяч, и он принимал участие в серии значительных побед во время Операции Открытий и атаки на Кабал Салиент. Затем на Хан III спустился ад, война против Магистра Шебола Краснорукого. Как победа, она останется выдающейся в полковых почестях Белладона, но цена была высока. Около трех четвертей Восемьдесят Первого было убито, почти тысяча за один удар во время отчаянного сопротивления на Поле Последнего Воображения. Белладонский Восемьдесят Первый уничтожил там печально известную «Красную Фалангу», разрушил Морщинистый Алтарь, убил Патера Ученого и Патера Боль, и заставил сбежать самого Магистра, событие, которое привело к возможному уничтожению Шебола руками Серебряной Гвардии в Партополе. Но это был дорогой трофей. Сократившись до, примерно, двух тысяч человек, Белладонцы подверглись опасности быть переназначенными в — поддержку или вспомогательное соединение.

Тем не менее, их командная структура оказалась удивительно нетронутой.

Таким образом, как это понял Вайлдер, лорд генерал, лично, одобрил смешение. Два неполных полка – оба легких, оба ориентированных на разведку – дополнили друг друга. Призраки смогли бы заполнить отсутствующие ряды Белладонцев, офицерский состав Белладонцев – особенно Вайлдер – могли бы снабдить Призраков необходимыми командными мускулами. Это было тем, как сухие, холодные решения делались в офисе командования, это было тем, как людей добавляли к людям, чтобы заполнить регистрационные книги Муниторума.

Именно поэтому Восемьдесят Первый Белладонский и Танитский Первый стали Восемьдесят Первым, к лучшему или худшему.

А сейчас все это витало в воздухе снова. Гаунт был жив. Призраки приняли изменения, веря, что их единственный лидер был мертв. А теперь он больше не был. Как бы это не преподнесли, думал Вайлдер, Призраки будут теперь возмущаться слиянием. Возмущаться Белладонцами. Возмущаться лично Вайлдером. Все было к лучшему. А теперь было еще одно лучшее, на что Призраки даже не смели надеяться.

— Вы слишком много думаете об этом, — сказал Гол Колеа.

— Что? — осмотрелся Вайлдер.

Колеа улыбнулся. Он был большим парнем, горой мускулов, а его рот казался маленьким на фоне большого лица. Но улыбка была яркой и пронзительной.

— Вы беспокоитесь, сэр. Я советую вам не беспокоиться.

Вайлдер кратко пожал плечами. Язык его тела был дружелюбным, одна их ключевых вещей, которая сделала его таким отличным лидером. — Я только беспокоюсь об этом, Гол, — сказал он, кивая в сторону отдаленных ударов от танковой войны, эхом отдающейся по отсеку.

— Нет, не об этом, — сказал Гол Колеа.

— Нет, он беспокоиться не об этом, — согласился Баскевиль, наклоняясь, чтобы посмотреть в бинокль.

— Это что такое? — спросил Вайлдер. — Вы тут сговорились против меня?

— Вы беспокоитесь из-за сообщения, сэр, — сказал Колеа. — Того, которое вы прочитали нам вчера.

— Ты не дурак, Гол Колеа, — сказал Вайлдер.

— Наверное, поэтому я еще жив, — ответил Колеа.

— Нет, это удача, — заметил Баскевиль, все еще всматриваясь в бинокль.

— Вообще-то, Баск прав, — сказал Колеа. — Не важно. Я понимаю, что вы взволнованы, потому что Гаунт вернулся живым. Вы беспокоитесь об эффекте, который это окажет на слияние.

— А ты бы не стал беспокоиться? — спросил его Вайлдер.

— Я бы стал, — пробормотал Баскевиль.

— Я не тебя спрашиваю, Баск. А ты бы не стал, Гол? Я имею в виду, на моем месте?

— На вашем месте? Сэр, на вашем месте, я бы сохранил имя Танитского Первого и позволил Белладонцам смириться с этим.

— Ну, конечно, ты бы так и сделал.

— Это была шутка, — сказал Колеа.

— Я знаю, — нечаянно ответил Вайлдер.

— Я просто шутил.

— Я знаю.

Несколько офицеров поблизости, из других подразделений, начали прислушиваться.

Колеа кивком позвал Вайлдера к задней части редута. Баскевиль присоединился к ним.

— Вот, что я думаю, — откровенно сказал Колеа. — Это слияние имеет смысл. Оно имеет абсолютный смысл для вас и для нас. Вы слышали какие-нибудь возражения? — Вайлдер помотал головой.

— Фес нет, вы не слышали. Я не притворяюсь, что было легко, но Призраки все потеряли. Потеряли свое имя, со слиянием. Они опытные Гвардейцы, они знают, как это работает. Нам всем нужно оставаться жизнеспособными, готовыми к битве. В Гвардии, вы либо двигаетесь, либо умираете.

— Или отправляетесь домой, — сказал Баскевиль.

— Заткнись, — дружно сказали Колеа с Вайлдером.

Баскевиль пожал плечами. — Просто говорю...

— Это слияние имеет смысл, — сказал Колеа. — Мы вошли, мы не жаловались. Вот так все работает. И знаете, почему было легко сделать это? Из-за вас. Из-за вас, и таких людей, как Баск.

— Сейчас ты просто пускаешь мне пыль в глаза, Колеа.

Колеа улыбнулся. — Я что, выгляжу, как человек, который любит подлизываться, Люсьен? — Вайлдер сделал паузу. Не Колеа. Большой, каким и был, он точно, точно не стал бы.

— Нет.

— Мы потерялись и страдали. Появился ты и нам ты понравился. Понравился Баск, понравился Колосим и Варэйн. Понравился Новобазки. Каллид болван, но всегда попадется один, правильно?

— Он не ошибается, — сказал Баскевиль. — Каллид полный болван. Я бы лично его пристрелил, если бы он не был моим зятем.

Колеа выглядел подавленным. — Трон, я этого не знал. Простите, сэр. — Баскевиль посмотрел на Вайлдера, и они оба тихо засмеялись.

— Я вру, — сказал Баскевиль.

— Он не ваш зять? — спросил Колеа.

Баскевиль покачал головой. — Хотя, он болван.

Колеа пробежался пальцами по бритой голове. — Трон, у меня только что была мысль, а ты со своими шуточками...

— Прости, — улыбнулся Баскевиль.

— Я думал, к чему я веду, — воспрял Колеа, — это то, что Призраки приняли тебя, из-за тебя. Это начинает работать.

— Но Гаунт... — сказал Вайлдер.

Колеа сделал жест «забудь». — Когда ты сообщил нам новость, знаешь, о чем я подумал? Я подумал... ладно, я подумал, что я счастлив. Ибрам выжил. Выбрался. Как и клялся нам, что выберется. Я был счастлив. Да и сейчас. И Призраки тоже. Ибрам великий человек, сэр, и то, что он выбрался и вернулся, чтобы рассказать историю, ну, это еще одна заметка для нас.

— Но он жив, — сказал Гаунт.

— Ага. Но он не угроза для вас. Вы сказали нам, в сообщении было ясно... Гаунт вернулся к обязанностям в Комиссариате. Переведен. Он не собирается раскачивать лодку. — Вайлдер посмотрел в сторону. — Сам факт того, что он жив, будет раскачивать, — сказал он. — Призраки захотят вернуть его. Без заменителей.

— Я думаю, что они пойдут дальше, сэр, — сказал Колеа. — А даже если они захотят его вернуть, Высшее Командование все равно было настойчивым. Мы не сможем его вернуть. Конец истории. — Вайлдер кивнул. — Думаю так. А что насчет остальных? Они возвращаются. Что насчет этого Роуна? Я слышал, что он проблемный парень.

— Мы освободим место, — сказал Баскевиль. — Я отодвину Мерина, чтобы дать место Роуну. Что думаешь, Гол?

— Не Мерина, — ответил Колеа. — Мерин был одним из внутреннего круга Роуна, и ему не понравится идея отойти в сторону. Я бы лучше передвинул Аркуду и дал Роуну Роту H. Было бы лучше, чтобы Белладонцы отдали командование ротой. — Вайлдер обдумал это и сделал быстрый подсчет. — Если я сделаю это, тогда у большинства рот в командирах будут Танитцы, а не Белладонцы.

— А это будет очень плохо? — спросил Колеа. — Я имею в виду, в качестве жеста. Компромисс?

— Это мучительно, — сказал Вайлдер. — Я знаю своих парней. Этот парень, Роун, действительно так хорош?

— Он гаков сукин сын, — откровенно сказал Колеа, — Но Гаунт никогда ничего не смог поделать с этим.

Вайлдер посмотрел на Баскевиля. — Что думаешь? Колосим? Или Рэйдрел?

— Трон, никто из них! — сказал Баскевиль. — Понизьте в должности Ферди Колосима, и он будет гоняться за вами, как собака. Рэйдрел тоже великолепный офицер. Мы же здесь говорим о гордости.

— Я согласен, — сказал Колеа. — Не Колосим и не Рэйдрел. Смотрите, если это поможет, я уступлю Роуну.

— Нет! — сказали оба.

Колеа оскалился. — Только что я испытал теплые чувства. Тогда... Аркуда. Он поймет. Или, может быть, Обел. Или Домор, он очень лояльный.

Вайлдер вздохнул. — Это, джентльмены, в точности то, чего я боялся. Не Гаунта. Остальных. Макколл...

— Ой, это просто, — сказал Колеа. — Сформируйте отдельный разведывательный отряд и дайте ему полномочия. Вы полюбите то, что он делает. Он как... я не знаю. Он как волшебник. Дайте ему разведчиков из Призраков и лучших разведчиков из ваших людей, и он взорвет ваши штаны.

— Мой друг говорит это в хорошем смысле, — сказал Баскевиль.

— Я понял, — сказал Вайлдер. — Ладно, ладно... Роун все еще проблема. Оставьте это мне.

Микробусина запищала. Три офицера посмотрели друг на друга.

— Вот оно, — сказал Вайлдер. — Идемте, пожалуйста, со мной, оба.

— Вы думаете, что я пропущу это? — сказал Колеа.

Северная окраина пункта 36 была странно тихой. Когда поднявшаяся пыль на дороге, ведущей от врат, медленно стала приближаться, Призраки оторвались от принятия солнечных ванн, от своих карточных игр и своих палаток, и собрались около дороги.

Приближались грузовики. Четыре транспортника-10, с медицинскими припасами и амуницией, и пятый, выделенный для перевозки солдат. Перейдя на низкую передачу, они загрохотали по откосу на пункт 36, поднимая позади себя стены пыли.

Вайлдер, Баскевиль и Колеа прибыли за несколько мгновений до того, как грузовики остановились. Они присоединились к Харку и Дордену, и стояли в ожидании. Появился аятани Цвейл и поспешил к ним, поддерживая полы своей робы.

— Вы солгали мне, полковник, — сказал старый священник.

— В чем, отец?

— Вы поклялись мне тогда, что у вас нет власти возвращать людей из мертвых. Вы солгали.

Вайлдер тихо рассмеялся и покачал головой сам себе.

Пыль медленно осела. Вайлдер огляделся, чувствуя электрическое напряжение в воздухе. Он видел Призраков: Домор, Каффран, Обел, Лейр, Мерин, Дреммонд, Лубба, Вадим, Рервал, Даур, Халлер, ДеФелюе, Чирия... все остальные.

С широко раскрытыми глазами. Ждущие. Ждущие.

Задний борт пятого грузовика с грохотом откинулся. Темные фигуры спрыгнули на дорогу. Они на секунду остановились, а затем начали идти к пункту, свободным построением, фигуры, одетые в черное, медленно появляющиеся из плывущей пыли. Идущие в ногу, медленно и спокойно, с оружием, свободно свисающим с плечей.

Роун. Фейгор. Варл. Белтайн. Макколл. Крийд. Бростин. Ларкин. Бонин.

Их лица были суровыми. Их новая форма, имеющая отличительные знаки Восемьдесят Первого, была яркой и свежей. Легкая улыбка медленно появилась на лице Вайлдера. В свое время он повидал кое-каких ублюдков, и самые лучшие были из рядов Белладонцев.

Но он никогда раньше не видел такого безразличного выражения. Эти солдаты ему уже нравились. Возвращающиеся домой, когда все верили, что потеряли их. Возвращающиеся домой, ищущие неприятности. Медленный темп, ленивый шаг. Трон, черт его дери, они уже были героями, хотя даже еще ничего не сделали.

Вайлдер услышал звук, звук, который медленно начал расти. Хлопанье. Призраки на пункте хлопали и это превратилось в дикие аплодисменты. Даже не понимая по-настоящему почему, Белладонцы присоединились, приветствуя аплодисментами героев, вернувшихся домой. Крики, возгласы, свист, аплодисменты.

Роун и его отряд не реагировали. Они шли crdjpm gskm к Вайлдеру, с суровыми лицами.

Они остановились перед Вайлдером. Аплодисменты продолжали звенеть. Новоприбывшие не попытались встать в шеренгу, они просто остановились. Они встали по стойке смирно в идеальном согласии.

— Майор Элим Роун, и отряд, в вашем распоряжении, сэр, — сказал Роун.

Вайлдер сделал шаг вперед и отдал честь. — Полковник Люсьен Вайлдер. Рад познакомиться с вами. Добро пожаловать в пятый отсек.