Его последний приказ

XIX

07.54, 197.776.М41

Пункт 10, Третий Отсек

Спаршад Монс, Анкреон Секстус

Звук двигателей штурмовика вырвал Гаунта из необычного сна. Наступил рассвет, серый и сырой, и холодный ветер ударял по боковинам палатки. Ладд все еще спал, а Эзра присел у входа в палатку, всматриваясь в лагерь. Снаружи была большая активность.

Грузовики и транспортеры работали, а люди кричали. Еще одна эскадрилья Стервятников пролетела низко, опустив носы, направляясь на северо-восток в холодное утро.

Гаунт прошел мимо Эзры, который поднялся, чтобы последовать за ним. Гаунт покачал головой, и сделал жест, чтобы Нихтгейнец оставался на месте.

Он вышел наружу, на территорию расквартировки войск. Большинство палаток вокруг уже были пусты.

Здесь действительно было чертовски много активности. Гаунт снял рубашку и майку через голову и подошел к колонке у ближайшей цистерны. Он нажал на рукоятку насоса, и пустил воду, чтобы вымыть подмышки, шею и лицо.

Мимо пролетели еще ударные корабли, на этот раз Валькирии. Гаунт стоял прямо и стряхивал воду с лица, как собака, пока смотрел, как воздушные корабли скользят мимо. Двадцать, затем еще одна группа, по меньшей мере, тридцать самолетов. Объединенным шум двигателей был оглушительным.

Что-то в них, или что-то в холодном, сером небе позади них, напомнило Гаунту о его сне.

Он был в комнате, маленькой, прямоугольной комнате, с дверями на каждой короткой стене. Комната была открыта небу, потому что потолка не было. Каждый раз, когда он смотрел наверх, он мог видеть обширный участок диких небес, широких и цветастых с кучками облаков, края которых были угрожающей огненно-рыжими.

Во сне, Гаунт чувствовал огромное желание выбраться из комнаты. Какая-то странная часть внутренней логики сна говорила ему, что если он не покинет комнату без крыши, он не сможет сделать ничего хорошего. Сон не удосужился определить, что же это за хорошее.

Но каждый раз, когда он подходил к одной из дверей, ее там больше не было. Двери не оставались на месте. Он шел к двери, а она, внезапно, уже была на другой стене.

За недели на Гереоне, давно, его беспокоил повторяющийся сон, в котором он был заперт в каменной камере, у которой не были ни окон, ни дверей. Это его сильно беспокоило, пугало его, в то время, когда он все еще мог бояться. Клаустрофобия, чувство тюремного заключения, задерживалось в нем каждое утро, уже намного позже того, как он просыпался. Анна Керт говорила ему, что это просто тревожный сон, ночной кошмар о том, что они застряли на Гереоне. По прошествии недель он прекратился.

Этот новый сон не пугал его, но он оставлял ему тревожное ощущение, которое подпитывало неудобство от его текущих проблем.

Гаунт надевал майку и рубашку, когда появился Ладд, с заспанными глазами.

— Что происходит, сэр? — спросил он.

— Я не знаю. Что-то большое. Я пойду к Саутою. В любом случае, мне нужно доложиться ему. — Они прибыли поздно предыдущей ночью, после кровавой стычки на дороге.

Айэнмедоу сразу же хотел предоставить полный отчет, но Гаунт сказал ему, чтобы тот пошел поспать. Он уверил капитана, что тот сделает свой чертов доклад насчет пункта 15 утром.

— Я пойду с вами, — сказал Ладд.

— Нет. Останься здесь и завари кофеина. Нам обоим он нужен. Я скоро вернусь.

Гаунт надел свои плащ и фуражку, и пошел по дороге к командному пункту. Повсюду была активность. Молодые солдаты, с бледными и беспокойными лицами, загружались в транспортеры или загружали боеприпасы на транспортники или в бронированные машины. Мимо прогрохотала колонна Химер. Небо было мрачным и затянутым облаками, и поднялся по-настоящему сильный ветер. Было сложно сказать, но Гаунт был уверен, что моет расслышать тяжелые, сильные взрывы, отдающиеся эхом издалека.

Командный пункт был загружен. Здесь толпились офицеры и тактические советники, посыльные и техники. В некоторых смежных комнатах проходили брифинги, и постоянный поток громких сводок звенел из шумной вокс станции.

Гаунт протолкался внутрь. Здесь был запах страха. Застарелый пот, утреннее дыхание, ужасная вонь людей, которые жили в поле, а сейчас поднялись рано, неохотно, чтобы встретить холодный, враждебный день. Лица были измученными, беспокойными, недружелюбными. В частности, молодой люди выглядели так, как будто их медленно охватывал ужас.

Саутой был на командном пункте. Он выглядел обеспокоенным. Начало его дня, очевидно, наступило так бестактно, что у него даже не нашлось времени нацепить свою большую коллекцию медалей на пурпурный мундир. Офицеры собрались вокруг его стола со схемами, и Саутой разбрасывал приказы и директивы налево и направо, пока пробирался сквозь увеличивающуюся кипу бумаг с сообщениями и отчетов о состоянии дел, которые посыльные приносили со станции вокса.

— Гаунт! — позвал он, когда увидел комиссара в дверях. Никакого фальшивого дружелюбия этим утром.

— Подойди. Я как раз послал Айэнмедоу найти тебя.

— Я, должно быть, разминулся с ним на полпути, — сказал Гаунт. — На улице оживленно. — Гаунт вошел внутрь и снял фуражку. Полдюжины младших офицеров вокруг стола маршала поспешили уйти со своими приказами. Остальные остались, нагнувшись над столом, тщательно обсуждая и указывая на различные детали на подсвеченном изображении карты.

— Я хотел предоставить отчет, сэр, — начал Гаунт. — О моем вчерашнем визите на пункт 15. Серьезные нарушения привели меня к...

Саутой поднял руку. — Я все знаю, Гаунт. Айэнмедоу приходил ко мне прошлой ночью.

— Ясно.

— Его трясло, Гаунт. Понятно почему. То, что вы там нашли, это отвратительно.

— Симптоматика, лежащая в основе...

— В любом случае, это уже не важно, Гаунт.

— Почему, сэр?

— Потому что около двух часов назад на нас налетел абсолютный шторм из дерьма, Гаунт. Пункта 15 больше нет. Двенадцатый тоже почти потерян. Архивраг решил, этим утром, организовать полномасштабное контрнаступление. — Он подвел Гаунта к столу. Гаунту понадобилось весьма мало времени, чтобы вникнуть в маркеры и расположения на дисплее.

— Значительные вражеские силы ударили из отсеков семь и девять сразу перед рассветом, — все равно сказал Саутой. — Они ураганом вырвались из девятого отсека и захватили пункт 15. Наши войска довольно быстро покинули этот участок. Они, так же, полностью выгнали нас из седьмого отсека. Сейчас мы пытаемся кинуть все, что у нас есть, в этот отсек, чтобы попытаться организовать какое-нибудь сопротивление на низменности здесь, позади пункта 12. Проблема в том, в данных условиях, что пункт 12 скорее всего отрезан, и на него легла вся тяжесть от обоих наступлений. У нас с ними не было контакта уже тридцать восемь минут.

Саутой кивком отозвал Гаунта от младших офицеров и понизил голос. — Мы не видели ничего, такого масштаба, с тех пор, как впервые погнались за ублюдками в этом степном городе. С трудом верится, что у них были такие ресурсы внутри. Наши парни взволнованы. Серьезно взволнованы, и их застали врасплох. Есть реальная опасность, что нас выгонят из третьего отсека, если мы в ближайшее время не соберемся.

Подошел вокс-офицер, отсалютовал Саутою и вручил ему пакет с сообщением. Лицо Саутоя мрачнело, пока он его читал. — Трон великий, — прошептал он, и дал сообщение Гаунту. Пункт 36 в пятом отсеке тоже докладывал о мощном наступлении врага.

Гаунт вздохнул. На это утро он придумал план. Он собирался найти какой-нибудь способ убедить Саутоя позволить ему перебраться в штаб пятого отсека. Было мало шансов, да и Саутой, определенно, не был союзником. Гаунт уже проговорил, про себя, по меньшей мере, дюжину возможных извинений или причин для перевода, и ни одно не было удовлетворительным. Он даже подумывал связаться с Вон Войтцем и перешагнуть через голову Саутоя. Но теперь случилось вот это, и все, как подметил Саутой, уже стало неважным. Не было смысла даже спрашивать.

Но Гаунт, все равно, сделал это.

— Я бы хотел получить разрешение на перевод в пятый отсек, сэр, — сказал он.

Саутой заморгал. — Не может быть и речи, мужик. Почему ты вообще об этом просишь? — Гаунт сделал паузу. В свете текущей ситуации, он быстро решил, какое из его извинений будет звучать наиболее правдоподобным. — Моя старая часть, Танитский Первый, в Пятом, сэр. Если все так плохо, как звучит, я бы хотел быть с ними и попытаться...

Саутой покачал головой. — Восхитительно, Гаунт. Весьма восхитительно. Преданность. Мне это нравится. Вот поэтому ты мне всегда и нравился. Но ответ, все еще, нет. Ты мне нужен здесь, ради Трона. Ты мне нужен прямо здесь, ты и каждый опытный кадровый офицер, который у меня есть. Я хочу, чтобы ты отправился на передовую так быстро, как только возможно. Разведка говорит, что зеленые полки, особенно те, что отступает с 15, в полной растерянности. Мы должны сплотить этих молодых людей, и для этого потребуются ветераны, такие, как ты.

— Я понимаю, сэр.

— Отправляйся на поле боя и начни приводить в чувство этих парней. Заставь их организовать приличную линию обороны. Я пошлю всех офицеров, которых смогу, вперед, чтобы помочь взять ситуацию под контроль.

— А... а вы к нам присоединитесь, сэр? — спросил Гаунт.

Саутой уставился на него. — Черт тебя, Гаунт. Конечно, присоединюсь. Теперь иди. — Гаунт отдал честь. — Мои извинения, маршал. Я не хотел выказать неуважения. — Он повернулся, чтобы пойти к двери, а затем обернулся к Саутою. — Почему сегодня, сэр?

— Что?

— Я размышляю, почему это случилось сегодня?

— Без понятия, Гаунт! — резко бросил Саутой.

— Тогда, может быть, вы захотите передать этот вопрос в Командование на Осколочных Равнинах, чтобы тактические советники подумали об этом. С точки зрения истории, ритуалов, в этом может быть причина, что архивраг именно в это утро выступил такими силами.

Гаунт покинул комнату. Вместо того, чтобы пойти наружу, он протолкался сквозь спешащих туда-сюда людей по внутреннему коридору, и вошел в вокс-комнату. Двадцать пять вокс-офицеров работали на индивидуальных высокочастотных передатчиках, и все они говорили в одно и то же время, отправляя и принимая доклады.

Гаунт подошел к ближайшему. Оператор, маленький человек с узкими усами, посмотрел наверх и снял свою тяжелую гарнитуру.

— Комиссар, могу я помочь вам?

— Я хочу, чтобы ты предоставил мне связь, оператор, — сказал Гаунт.

— На каком основании? — спросил офицер.

— На основании моих полномочий, солдат, — сказал Гаунт. Оператор сглотнул. — Да, сэр. Простите, сэр. — Гаунт сказал ему коммуникационный код, который ему требовался. Оператор ввел его. Он выглядел не в своей тарелке.

— Он... нестандартный, комиссар, — сказал он, пока подстраивал шкалу. — Мне нужно будет занести его в журнал.

— Делай то, что должен, — сказал Гаунт. — И обязательно отметь, что это был прямой приказ Комиссариата.

— Есть контакт, сэр, — доложил оператор. Он указал на гарнитуру на столе, и включил канал, когда Гаунт надел ее.

— Получаю, — сказал голос по связи сквозь статику. — Идентифицируйте себя, отбой.

— Это Первый. Это ты, Белтайн, отбой?

Пауза. — Да. Да, я, сэр. Не ожидал услышать ваш голос, отбой.

— Прости, нет времени, чтобы поболтать, Бел, — сказал Гаунт. — Мне нужно поговорить с Роуном или Макколлом. Это возможно, отбой?

— Ждите, отбой. — Гаунт ждал, вслушиваясь. Треск и завывания искажения отдавались эхом на канале.

— Это Роун. Это ты, Ибрам, отбой?

— Подтверждаю. Какова ситуация, отбой?

— Сущая неразбериха, Брам. Ад в тележке. Где ты, отбой?

— Не так близко, как хотел бы быть, Эли. Слушай внимательно. У меня очень мало времени, чтобы объяснить, но мне нужно, чтобы ты и Макколл кое над чем поработали, отбой.

— Понял. Мы сейчас слегка заняты, но продолжай, отбой.

— Так. Послушай, и скажи мне, что ты думаешь...

Как только он закончил короткий разговор, Гаунт отдал гарнитуру оператору, поблагодарил его, и покинул командный пункт. Оператор, слегка смущенный, сделал запись в своем журнале, и уже был готов продолжить свою работу, когда другой голос сказал, — Могу я взглянуть, оператор? — Оператор поднял взгляд и увидел второго комиссара, стоящего рядом с его передатчиком. Да что это такое?

— Твой журнал, пожалуйста, — сказал второй комиссар. Оператор дал ему его. — На этот запрос ответили?

— Да, сэр.

— Полномочия?

— Комиссара, сэр. Он сказал, что это дело Комиссариата.

— А это подтверждение? Код?

— Да, сэр. Полевой вокс-передатчик. Идентификационный номер 11012К. Это Восемьдесят Первый.

— Соедини меня с управлением Комиссариата, Осколочные Равнины. Незамедлительно, пожалуйста. Используй этот код. — Комиссар написал код в блокноте оператора.

— Канал открыт, — мгновением позже сказал вокс-офицер.

Комиссар взял гарнитуру. — Управление, это Ладд. Соедините меня с Комиссаром-Генералом Балшин.

Гаунт вернулся к себе.

— Где Ладд? — спросил он Эзру. Нихтгейнец пожал плечами.

— Собирайся, — сказал ему Гаунт. — Мы отбываем. — Ветер уже был очень сильным. Казалось, что в нем есть капли дождя. Гаунт дотронулся до щеки, там, где он почувствовал упавшие капли. Дождь? Небо представляло собой массу изогнутых серых облаков над возвышающимися стенами.

Появился Ладд, спешащий по дорожке между палатками. Пустые, они стояли по обе стороны от него, как почетная гвардия, полотно входов натягивалось, как плащи на поднявшемся ветру.

— Где ты был? — спросил его Гаунт.

— Я пошел искать вас, сэр, — сказал Ладд.

— Я сказал тебе остаться здесь, Ладд.

— Да, сэр. Я знаю. Но Айэнмедоу пришел сразу после того, как вы ушли. Он забронировал места в транспорте для нас. Мы уезжаем, потому что...

— Я знаю, Ладд. Где он?

— Ждет нас у транспорта, сэр. Поэтому я пошел искать вас. Я подумал, что вам нужно знать. — Гаунт посмотрел на него. Ладд казался более напряженным, чем обычно, но этот день делал это со всеми.

— Где ты искал, Ладд?

— Ох, на командном пункте. Здесь поблизости. Один из офицеров Бинарцев сказал, что они видели, как вы возвращаетесь этим путем.

Гаунт еще немного смотрел на Ладда. — Ладно, Ладд. Бери вещи. — Они взяли только свое оружие и основное снаряжение. Эзра оставил оставшуюся часть снаряжения и застегнул на молнию палатку, а затем поспешил за Гаунтом и Ладдом.

Основные площадки для сбора были забиты транспортами, растянувшимися колонной вдоль восточной дороги. Большинство транспортников перевозили людей, одетых в бледную боевую форму Фортис Бинарцев.

Айэнмедоу махнул им на пару командных машин, Саламандр, обе из которых был свежевыкрашены в цвета Бинарцев.

— Сэр! — сказал Айэнмедоу, отдавая честь и протягивая пакет с сообщением. — Маршал просил меня найти вас и...

— Старые новости, Айэнмедоу, я говорил с ним. — Гаунт прочитал сообщение. Это было краткий, отрывисто-грубый приказ, требующий, чтобы Гаунт выдвинулся со Вторым Бинарским в горячую зону, и — достиг поддержания достойного боевого духа и дисциплины.

Гаунт отдал пакет Ладду. — Сохрани его для меня, Ладд. Если позже мне представится шанс, я, может быть, захочу загнать это в глотку Саутою.

— Вы и ваше чувство юмора, сэр, — засмеялся Айэнмедоу.

— Ты подумал, что я шучу, Айэнмедоу? — спросил Гаунт. Айэнмедоу снова слегка рассмеялся, а затем заморгал.

Гаунт мог сказать, как был отчаянно напуган молодой офицер. Он вспомнил, как мало у Айэнмедоу было боевого опыта – как мало было опыта у любого в его полку.

Саутой посылал новичков, испуганных парней на помощь новичкам, испуганным парням. И сверх того, Айэнмедоу, почти наверняка, был все еще напуган событиями предыдущего дня.

На мгновение Гаунт напомнил себе, кем и чем, они думают, он был. — Все будет хорошо, Айэнмедоу, — сказал он. — Может быть, наши души и будут испытаны сегодня, но если мы сохраним нашу веру в Трон и вспомним, чему мы научились, мы одержим победу.

— Да, сэр, — кивнул Айэнмедоу.

— Пусть будет известно, что я считаю привилегией наступать вместе с людьми из Второго Фортис Бинарского.

От этого, на самом деле, лицо Айэнмедоу залилось румянцем от гордости. — Спасибо, сэр. Я передам всем. — Одна из Саламандр с открытым верхом была зарезервирована для Гаунта, с водителем, стрелком и оператором вокса. Другая принадлежала Майору Жернону Вайтсмиту, непосредственному начальнику Айэнмедоу. Он был стройным, морщинистым человеком в свои пятьдесят, с редкими волосами и выглядел ветераном.

— СПО? — спросил его Гаунт, когда его представили. Вайтсмит улыбнулся, как будто впечатленный тем, что Гаунт смог подметить. — Да, сэр. Было честью служить в войне освобождения. — При основании полков, в помощь Крестовому Походу, люди Фортис Бинари выбрали несколько ветеранов из сил планетарной обороны, чтобы они служили в качестве кадровых офицеров. По крайней мере, это уже что-то, задумался Гаунт. Будет неплохо, если опыт и стойкость нескольких старых людей, как Вайтсмит, смогут объединить роты новобранцев вместе.

Больше времени для разговоров не было. Вайтсмит забрался в свою Саламандру и выдвинулся вниз по дороге, тяжелые гусеницы машины застучали. Гаунт, Ладд и Эзра забрались после Айэнмедоу во вторую машину, и загремели за ним, легкие танки быстро обогнали колонну медленных грузовиков с солдатами на дороге. Тяжелые танки и бронированные машины сформировали основную массу передней части колонны, включая в себя Троянцы, буксирующие тяжелую полевую артиллерию.

Чернильно-серые грозовые облака накрепко засели над отсеком, закрыв большую часть дневного света. И снова, Гаунт почувствовал холодные капли дождя в воздухе. Стало так хмуро, что множество машин включили свои фары и прожектора.

— Чертова погода! — сказал Айэнмедоу, повысив голос над ревом двигателей Саламандры. — Там становится черно, как ночью!

Он прав, подумал Гаунт. Черно, как ночью. Затем он задумался, думал ли кто-нибудь в высшем командовании или в старшем офицерском составе, насколько, буквально, сталкеры жили ночной жизнью.

Меньше, чем через час, быстро направляясь на северо-восток в срединные низины третьего отсека, они встретили ад, идущий с другой стороны.

Зрелище было ошеломительным. Покрытая кустарником, пологая местность, через которую Гаунт с Ладдом проезжали вчера, была скрыта гонимыми ветром клубами дыма, огромными волнами удушающих черных сажи и пепла, которые плыли от огненных штормов, бушевавших вдоль центра отсека. От стены до стены, казалось, что ландшафт вся была в огне, за исключением тех мест, где были озера и глубокие пруды, отрезки воды, которые отражали свет от огня, как зеркала. Повсюду двигались люди и машины, не только на дороге. Тысячи Гвардейцев и обветшалая масса машин ползли назад, подгоняемые огненными штормами.

Когда Саламандра замедлилась, Ладд поднялся на ноги и уставился через верх кабины. Он никогда не видел ничего такого.

Колонна собралась впереди в кучу. Подкрепление с пункта 10 натолкнулось на массовое отступление с севера. Здесь была паника и смятение. По вокс-передатчику Саламандры, Гаунт мог слышать яростные разговоры. Призывы о помощи, вопросы для пояснений, запросы приказов. Он очень хорошо знал эти звуки. Это были звуки поражения. Это были ужасные звуки, которые производила Имперская Гвардия, когда распадалась на части.

— Пункт 12? — спросил он оператора вокса Саламандры. Человек покачал головой.

— Сэр! — резко выкрикнул Ладд. Гаунт присоединился к нему спереди отсека Саламандры и взял бинокль. Неровный край огненных штормов лежал перед ними, примерно, в трех километрах, и сквозь него только что начали появляться первые вражеские единицы. Танки, некоторые отодвигали огонь, кустарник и землю перед собой массивными бульдозерными отвалами; самоходные орудия, выползающие из дыма; взводы солдат в респираторах. Гаунт мог видеть вспышки снарядов, падающих среди убегающих Имперских сил войск. Он видел яркие волны огня от огнеметов, которые Кровавый Пакт использовал, чтобы гнать всех перед собой. Быстрый подсчет показал, что вражеских машин было больше трех сотен, и это было только то, что он смог увидеть. О силах пехоты ничего нельзя было сказать.

— Трон, это ужасно, — сказал Ладд.

— От тебя ничего не ускользает, а, Ладд? — ответил Гаунт. Он спрыгнул с Саламандры и поспешил по дороге к кромке холма. Там Вайтсмит стоял и разговаривал с несколькими из старших офицеров своего подразделения.

— Ситуация? — спросил Гаунт.

— Мы только что получили неподтвержденные данные, что Полковник Стоунрайт был убит. — Стоунрайт был старшим офицером Второго Бинарского, который вел силы поддержки за час до них. Приказом Вайтсмиту было выдвинуться ему на помощь.

— Это делает вас главным, Вайтсмит, — сказал Гаунт. — Эти люди ожидают ваших приказов. — Вайтсмит выпрямился, как будто только что осознал это. — Да, комиссар, конечно. — Он помедлил. — Я вызвал больше прикрытия с воздуха.

— Это хорошо. Наверное, это единственное преимущество, которое у нас есть прямо сейчас.

Вайтсмит сделал жест налево. — Основная масса наших танков там, хотя Трон знает, что ее сложно расположить должным образом. Дальше, по направлению к озеру, я думаю, что там у нас легкая вспомогательная бронетехника, Дев Хетра 301, но я понятия не имею, в каком они состоянии.

— С другой стороны? — спросил Гаунт, бросив взгляд на юг.

— Основная часть нашей пехоты, и две колонны бронетехники Сарпоя. Хотя, сами посмотрите. Там неразбериха.

Вайтсмит посмотрел на Гаунта. — Я не могу связаться с Маршалом Саутоем. Я даже не могу получить четкую связь с Сарпойцами или командирами Дев Хетра. И я боюсь, что могу сказать точно, что мои парни готовы сломаться. У них нет для этого опыта. Нет дисциплины и...

— Дисциплина – это моя работа, Майор Вайтсмит. Прекратите беспокоиться о том, что люди будут делать после того, как вы им прикажете, и начните беспокоиться о том, что, на самом деле, вы собираетесь им приказать. — Вайтсмит покачал головой. — В таком случае, я думаю, что у меня два варианта, сэр. Первый – отдать командование вам.

— Вайтсмит, я комиссар, а не командующий офицер. Мое дело советовать, контролировать и убеждаться, что приказам следуют. Я не имею права обсуждать стратегию. — Глубокий, катящийся гул отдавался эхом по затопленной долине. Вражеские танки стреляли с большим усердием. — С уважением, Гаунт, — рассудительно сказал Вайтсмит, — вы были кадровым офицером и командиром долгое время. Успешным, награжденным офицером. У вас было чертовски больше опыта в боях на передовой, чем у меня или любого из моего штаба, и вы жили, чтобы нести эти знания вперед. Ради всего святого, сэр, мне тяжело думать, что сейчас подходящий момент, чтобы придерживаться какого-то невнятного правила о полномочиях.

— Нет, майор. В качестве агента Имперского Комиссариата, я собираюсь помочь вам в выполнении ваших командных решений. Вы неспроста получили свое звание. Вы офицер и лидер людей, и ваше обучение должно подсказать вам, что делать в данных обстоятельствах.

Вайтсмит печально улыбнулся. — Тогда есть второй вариант, комиссар. Мои войска в смятении. Враг прямо перед нами. Я должен отдать приказ о немедленном отступлении, чтобы сохранить жизни и технику, какие смогу.

— А третий вариант, майор? — сказал Гаунт.

— Черт возьми, нет...

— Всегда есть другой вариант, Вайтсмит! — резко бросил Гаунт. — Придумайте хоть один! Вы были так добры, что вспомнили, что я когда-то был успешным командиром. А вы на мгновение задумались, что те успехи не достались легко? Что я не ломал себе голову и не думал за гранью очевидного? Быстро, скажите мне, что бы вы сделали, что бы вам больше пришлось по вкусу?

— Что?

— Забудьте о насущных проблемах. Представьте, что у вас под командованием есть Янтинские Патриции, или фаланга Кадианских Касркинов. Закаленные в боях ветераны, готовые и жаждущие ваших приказов. Что это были бы за приказы, Вайтсмит?

— Я бы... — начал Вайтсмит. — Я бы приказал им держать эту линию хребта, и открытое болото до озера вот там. Это дало бы нам наилучшее защитное построение.

— Хорошо. Продолжайте.

— Я бы распределил пехоту по линии, и отправил бы два эскадрона бронетехники на хребет на правом фланге. Я бы разместил артиллерию на низменности позади нас и стал бы обстреливать врага до того, как он подберется еще ближе. И я бы чертовски убедился, что Дев Хетра и Сарпойцы поняли, что мне нужна их решительная поддержка.

Гаунт улыбнулся и хлопнул Бинарца по плечу. — Для меня это звучит, как план, сэр.

— Но...

— Созовите офицеров. Проработайте план за пять минут, сделайте его цельным и выполнимым, убедитесь, что все поняли, что от них требуется.

— А вы где будете? — спросил Вайтсмит.

— Буду соблюдать свою сторону сделки, — ответил Гаунт, — удостоверяясь, что вашим приказам будут следовать, когда они поступят.

Гаунт поспешил по грязной дороге к Ладду и Айэнмедоу. Эзра крался позади него, нерешительно смотря на ползущую завесу огня и дыма, приближающуюся, как судный день по покрытой кустарником местности.

— Айэнмедоу, — сказал Гаунт. — Твои обязанности в качестве связного больше не требуются.

— Сэр?

— Слушай, мужик. Вайтсмиту нужен каждый офицер, какой у него есть. Иди к нему, слушай его, повинуйся ему. У тебя есть звание, Айэнмедоу. Пользуйся им. Покажи пример своим людям и они последуют за тобой. Вайтсмит рассчитывает на тебя.

— Да, сэр! — сказал Айэнмедоу.

— Я понимаю, что ты молод и для тебя это внове, Айэнмедоу, но у меня есть вера. Ты встретился со сталкером прошлой ночью, и выжил, чтобы рассказать историю.

— Только потому, что вы спасли мою чертову жизнь, сэр, — проворчал Айэнмедоу.

— Это не важно. Ты посмотрел смерти в лицо и выжил. Это больше, чем любой их этих молодых людей может рассказать. Это делает тебя особенным, закаленным, как и любого хорошего офицера или кусок стали. Это почти делает тебя ветераном. Сила характера, Капитан Айэнмедоу. — Айэнмедоу улыбнулся.

— Скажи каждому Бинарцу, которого встретишь, что Ибрам Гаунт с ними, и Ибрам Гаунт ожидает, что будет гордиться подразделением, в котором находится. И Айэнмедоу?

— Да, сэр?

— Я ожидаю прочитать твое имя в списке награжденных завтра, слышишь меня?

— Да, сэр! — ответил Айэнмедоу, и побежал вверх по склону туда, где Вайтсмит собирал своих офицеров.

— Ладд? — сказал Гаунт, поворачиваясь к своему заместителю. — Я хочу, чтобы ты нашел всех комиссаров по эту сторону холма и собрал их здесь в течение десяти минут.

— Сэр?

— У Бинарцев их, как минимум, три. Найди их мне.

Ладд замешкался. Звук пушечных выстрелов был уже ближе. На ветру были темные нити дыма.

— Чего ты ждешь?

— Ничего, сэр. Я пошел. — Ладд поспешил прочь.

С Эзрой попятам, высоким и зловещим, Гаунт пересек дорогу слева и поспешил вниз по склону, испещренному пучками травы, на грязный берег рядом с длинным прудом. Почти сотня Бинарских солдат собрались здесь, пристально глядя на приближающийся ужас. Позади них застыли, с выключенными двигателями, несколько танков Бинарцев.

— Вы там! — крикнул Гаунт. Некоторые из них повернулись и выпрямились при виде приближающегося комиссара.

— Какого черта вы делаете? — потребовал Гаунт, подходя ближе. Прозвучало несколько жалких бормотаний. Гаунт запрыгнул на известняковый булыжник на краю пруда так, чтобы все могли его видеть.

— Видите эмблему на моей фуражке? — крикнул он. — Комиссариат! Знаете, что это означает, не так ли? Это означает угроза! Это означает мастер дисциплины! Это означает плеть Бога-Императора, гонящая вас трусов к жалкой кончине! Дайте-ка мне показать вам еще кое-что...

Он взял болт-пистолет в одну руку, силовой меч в другую, и держал их так, чтобы толпа могла их видеть. — Инструменты моей профессии! Они убивают врага, они убивают трусов! Любого, они не привередливые! А теперь послушайте вот что...

Гаунт понизил голос, сделал его мягче, но все равно привнес хорошо отработанные годами интонации, чтобы все они все равно могли слышать его. — Вы хотите сбежать, не так ли? Вы хотите сбежать прямо сейчас. Вы хотите убраться отсюда. Добраться до безопасности. Трон, я знаю, что вы все хотите. — Он убрал в ножны меч и пистолет в кобуру. — Я мог бы размахивать этим еще немного. Я бы мог сказать вам, и Трон знает, что я бы не стал лгать, что то, что приближается сюда в той стене дыма, ничто, по сравнению с моим гневом. Я мог бы сказать вам, что я – это та вещь, которой нужно бояться. — Он спрыгнул с булыжника и пошел между ними. Некоторые попятились.

— Если хотите бежать, люди Фортис Бинари, тогда вперед. Бегите. Может быть, вы сможете сбежать от врага, обрушившегося на нас. Фес, вы даже, может быть, сможете сбежать от меня. Но вы никогда не убежите от своей совести. Ваш мир страдал под гнетом Губительных Сил долгое время. Вы здесь только потому, как свободные граждане Империума, что другие не сбежали. Ваши отцы, дяди и братья, и молодые люди, прямо как вы, Имперские Гвардейцы с сотен разбросанных миров, у которых была отвага стоять и сражаться. За ваш мир. За Фортис Бинари. Я это знаю, потому что я был там. Так что, бегите, если осмелитесь. Если сможете с этим жить. Если сможете справиться со снами и с угрызениями совести. Если даже сможете выдержать мысли об отцах, дядях и братьях, которых вы потеряли. — Он сделал паузу. Была напряженная тишина, прерываемая только звуками взрывов обстрела позади них.

— С другой стороны, вы можете остаться, и следовать приказам Майора Вайтсмита, и сражаться, как мужчины. Вы можете остаться и почтить память ваших отцов, ваших дядей и ваших братьев. Вы можете остаться и сражаться рядом со мной, за Империум, за Бога-Императора. И за Фортис Бинари. — Гаунт прошел назад к булыжнику и снова забрался на него. — Что скажете? — спросил он.

Люди одобрительно завосклицали. Это было искренне, и именно этого ожидал Гаунт. Он улыбнулся и поднял кулак. — Командиры отрядов по местам! Освободите дорогу, чтобы танки могли проехать! Командиры взводов! Где вы? Вперед! Идите по дороге к Вайтсмиту, чтобы он проинструктировал вас! Орудия поддержки, занять позиции впереди и приготовиться! Выдвигайтесь! — Люди начали уходить. Гаунт спрыгнул. Он повернулся к Эзре. — Идем, — сказал он.

Он прошлепали по краю пруда, на дальний склон, и побежали к следующей толпе Бинарцев, бесцельно топчущихся на верху ближайшего хребта.

— Хистю, соуле! — позвал Эзра.

— Что? — обернулся Гаунт через плечо на бегу.

— Преяти, верейн вастю маден со?

— Кровь, — просто ответил Гаунт. — Моя кровь. Мой отец.

Эзра кивнул, и последовал за Гаунтом вверх по склону. Бинарцы, толпившиеся там, отпрянули от комиссара. Гаунт поспешил к припаркованной Химере и забрался на ее крышу.

Он постоял там мгновение, смотря вниз на толпу людей. Такие молодые, все они. Таким напуганные.

— Сыны Фортис Бинари, — начал он. — Я скажу по-простому. Я скажу вам то, что только что говорил вашим товарищам внизу...

Прошло почти за пятнадцать минут прежде чем Гаунт с Эзрой вернулись на дорогу. Вражеская линия, огненный шторм, на самом деле, была уже гораздо ближе. Передний край Бинарцев уже был менее, чем в километре от наступающих войск, и дождь снарядов от танков Кровавого Пакта начал входить в зону досягаемости.

Бинарские и Сарпойские танки начали ответный огонь. Артиллерия, позади передовых позиций Бинарцев, начала выпускать снаряды в ряды Кровавого Пакта.

Гаунт проверил Вайтсмита. Человек был бледен от напряжения, а так же весь на нервах. — Я распределил всех, — сказал он Гаунту. — И бронетехника почти на местах. Пехота немного вялая. Большинство из них все еще напуганы. Это из-за тех, кто отступает. — К этому времени, массовое бегство солдат и машин, начавших отступать перед вторжением, начало просачиваться сквозь линию укреплений. Их вид, и истории, которые они приносили с собой, неуклонно подтачивали решимость.

— Скажи своим офицерам, чтобы они пропускали их, — сказал Гаунт. — Не препятствуйте им. Они все равно побегут, и ничто это не изменит. Позвольте им пройти и игнорируйте их.

— Это приказ, сэр? — улыбнулся Вайтсмит.

— Нет, — в ответ улыбнулся Гаунт. — Просто обоснованное предложение. В следующие полчаса, или около того, станет тяжело, майор. Не буду лгать. Держите линию и верьте своим людям. Император защищает. — Вайтсмит отдал честь Гаунту и побежал к своей Саламандре. Снаряды уже свистели и падали внизу холма там, где кончалась дорога. Гаунт поспешил назад по дороге к Ладду.

Ладд собрал пять комиссаров. Стареющего комиссара, прикрепленного к Сарпойцам, по имени Бланшен, двоих старших Бинарских комиссаров – Фенвика и Саффонола – и двух молодых младших комиссаров.

— Джентльмены, — сказал Гаунт, когда подошел к ним.

— Ситуация опасная, — сразу же сказал Бланшен. — С таким прискорбным количеством решимости, и таким слабым взаимодействием между отрядами, мы обязаны осуществить немедленно отступление и...

— Бланшен, правильно? — спросил Гаунт.

— Да, комиссар.

— Цепь командования поместила Майора Вайтсмита во главу здесь. Я – комиссар Майора Вайтсмита, и это дает мне здесь власть. Вы согласны?

— Думаю, так, — сказал старый комиссар.

— Хорошо. Никаких больше разговоров об отступлении. Ни от кого, особенно от тех, кто носит эту эмблему. Последним приказом Маршала Саутоя мне было достичь поддержания достойного боевого духа и дисциплины на этой линии. Так ведь, Ладд?

— Слово в слово, сэр.

— Хорошо, — сказал Гаунт. — Не будет никакого отступления. Не в мою смену. Вайтсмит разработал план обороны. Вы все с ним ознакомились?

— Я убедился, что приказы майора распространились, — сказал Ладд.

— Архивраг вздернет нас всех здесь, — сказал Гаунт. — Нельзя позволить ему одержать победу. Если мы сломаемся – или побежим, Комиссар Бланшен – тогда третий отсек будет потерян. Вы понимаете, что это означает?

— Серьезную задержку нашего продвижения в структуру Монса... — начал Бланшен.

— Нет, Бланшен. Это означает, что Лорд Генерал Вон Войтц будет в ярости. Мне довелось узнать его, и я не хочу оказаться тем, на кого упадет эта ярость. Сегодня мы всемером стоим между успехом и неудачей. Гвардейцы хорошо вооруженные, хорошо обученные и способные. Единственное, чего им не хватает, это дисциплины. Они напуганы. Он нас зависит обеспечение контроля, который им нужен. От нас зависит, чтобы вполне работоспособный стратегический план Вайтсмита сработал. Гвардия нуждается в воодушевлении и мотивации, джентльмены. Хотя нас мало, мы должны это сделать. Бланшен, я бы хотел, чтобы вы вернулись к своим Сарпойцам и убедились, что они держат правый фланг. Многое зависит от их огневой поддержки. Если потребуется, объясните им, что Фортис Бинарцы в центре линии будут уничтожены, если они не будут поддерживать темп огня. — Бланшен кивнул. — Я сразу об этом позабочусь.

Гаунт повернулся к остальным. — Как вас зовут? Фенвик? А вас? Саффонол? Рад познакомиться. Вайтсмит расположил свою бронетехнику вдоль хребта, а между ними пехоту. Нам нужно держать это положение стабильным. Фенвик, идите на юг. Обеспечьте огневую дисциплину там, пусть танки стреляют. Расстояние – это все, что у нас есть. Саффонол, идите вперед, Возьмите на себя ответственность за подразделения во главе подъема. Не, и я подчеркиваю, не позволяйте отрядам гнаться за ними и терять наше преимущество высоты. Используйте орудия поддержки.

Оба кивнули.

— Младшие комиссары, подойдите. Как вас зовут?

— Канфрейд, сэр.

— Младший Комиссар Лобоскин.

— Выдвигайтесь назад, господа. Мы не выживем без артиллерийской поддержки, а артиллерийские расчеты имеют привычку становиться нервными и убегать, потому что они слишком далеко от видимой передовой, чтобы понимать, что происходит. Уверьте их, что все в порядке. Отговорите их от побега. Как вы это сделаете – это я оставляю вам. Просто сохраняйте спокойствие и поддерживайте темп. Даже если мы сломаемся, нам нужны будут орудия, чтобы они прикрыли нас. Они должны продолжать стрелять. В случае разгрома, они могу бросить свои орудия и сбежать в последнюю минуту.

— Да, сэр, — эхом ответили молодые люди.

— Приступайте! — крикнул Гаунт, хлопнув руками. Комиссары поспешили прочь. Гаунт повернулся к Ладду.

— Я собираюсь на северный фланг Бинарцев, — сказал Гаунт. — Мне нужно, чтобы ты добрался дальше на север и связался с частями Дев Хетры. Мне нужно, чтобы ты держал их в руках. — Ладд помешкал. — Сэр, — начал он.

— Что такое, Ладд?

— Сэр... Я не должен покидать вас. Я имею в виду, мои приказы таковы, что я должен оставаться с вами все время.

Гаунт уставился на него. — Ради Трона, Ладд! Фес, а я и на самом деле забыл, что ты не от меня получаешь приказы.

Ладд отстранился, уязвленный. — Это не честно, сэр. Совсем.

— Серьезно? Ты шпион Балшин. Ты никогда это не отрицал. Ты мой... как это? Соглядатай? Все было хорошо, когда это была просто игра, но это больше не игра, Ладд. Ты видишь, что здесь происходит? Ты видишь, что приближается?

— Да, сэр. Да, вижу.

— Тогда покажи немного сообразительность, Ладд, — прорычал Гаунт. — Нам, комиссарам, нужно распределиться, что максимизировать эффект. Ты мне на полном серьезе говоришь, что приказы Мамзель Балшин настолько неподатливые, что ты собираешься прилипнуть ко мне, как плохой запах, вместо того, чтобы делать дело?

— Нет, сэр.

— Громче, чтобы это что-то значило, Ладд.

— Нет, сэр!

— Найди Дев Хетру, Ладд. Построй их. Это война, парень. Не политика, Не игра.

— Да, сэр.

— Примирись с собой. Ты – Имперский комиссар, Ладд. Действуй, как он. А если Балшин прожужжит тебе уши, пошли ее ко мне.

— Да, сэр, — крикнул Ладд, спускаясь по мокрой траве.

— Ладд? — крикнул ему вдогонку Гаунт.

— Сэр?

— Не умирай, ладно?

— Нет, сэр.

Чтобы добраться до Дев Хетры 301, понадобился двухкилометровый рывок по пересеченной местности. Ладд бежал так быстро, как только мог, пробираясь сквозь болота на низменности. Он пробежал позади подтянувшегося кортежа пехоты Бинарцев, позади наспех сделанных укрытий, где они установили орудия поддержки.

Он увернулся от колонны боевых танков, двигающихся сквозь грязь к местам развертывания.

Каким-то чудом, понял он, Гаунту с Вайтсмитом удалось сплотить линию Бинарцев. Она была сильной, и она была твердой. Люди пели боевые песни, которые последний раз гремели над полем битвы между разрушенными фабриками Фортис Бинари. Позади передовой линии Гвардии, в километре на юго-запад, позиции артиллерии посылали в воздух снаряды с поддерживаемой решительностью.

Снаряды свистели назад. Враг был ужасающе близко. Вздымающийся пояс из дыма и огня. Мощные взрывы рвали линию Гвардии, подбрасывая в воздух тела, уничтожая танки. Кровавый Пакт был у дверей, и их штурм безжалостно врезался в ряды войск Императора.

Ладд бежал, поскальзывался, и восстанавливал равновесие. Снаряд упал прямо за следующим подъемом и поднял в воздух огромный столб воды, огня и грязи. Насквозь промокнув от этого, Ладд рванул вперед. Послышался жужжащий звук, который стал громче, а затем еще громче. Волна Стервятников пролетела над головой, пятьдесят или больше машин, посылая ракеты в приближающиеся ряды врага. Длинная линия огня, от перекрывающихся взрывов, затрещала вдоль цели. Стервятники полетели назад. Прилетела вторая волна, еще пятьдесят машин или около того. Ладд мог расслышать, как их ракетные установки громыхают, как барабаны, а их автопушки долбят, как точильные камни. Менее, чем в полукилометре, он увидел, как АТ70 Кровавого Пакта развалился, превратившись в дым и куски металла.

Лазерный огонь от приближающегося врага начал доставать до Имперских рядов.

Ладд добрался до возвышения над позицией Дев Хетры. Что-то ударило в землю позади него, и весь мир превратился в огонь.

Гаунт достал свой силовой меч и зажег его. В правой руке он сжимал один из своих болт-пистолетов. Небо уже было черным, как угольная звезда, и густой дым поднимался к нему. По всей линии рядом с ним, офицеры Фортис Бинарцев свистели в свистки и отдавали приказы.

Гаунт мог слышать бормочущие молитвы и испуганные стоны, адресованные матерям и любимым.

Снаряды вопили. Взрывы рвали воздух и сотрясали землю.

— Люди Фортис Бинари, будьте твердыми! — прокричал он.

Это было бессмысленно. Они не могли его слышать.

Первые АТ70 Кровавого Пакта показались в зоне видимости. Гаунт мог расслышать характерный свист от выстрела их главных орудий. Он увидел фигуры в темно-красной боевой форме, массой наступавшие вместе с танками, бегущие сквозь дым к возвышению, где Имперцы решили встретить их. Он видел черные гротескные маски, как лица, замерзшие в агонии, блеск штыков.

— Вперед, в атаку! — крикнул он. В ответ прозвучали свистки. Молодые, неопытные солдаты Второго Фортис Бинарского вышли вперед, чтобы встретить сокрушающий наплыв Кровавого Пакта.

Гаунт перепрыгнул край наспех выкопанной траншей и встретил врага. Бинарские солдаты по обе стороны от него согнулись и умерли от внезапного потока огня.

Клинок Гаунта начисто снес голову первому солдату Кровавого Пакта, который добрался до него. Второй и третий пали жертвами его громыхающего болт-пистолета.

Резня разрасталась. Тела сталкивались в дыму, кровь летела в воздух. Гаунт выстрелил из болт-пистолета в упор, прямо в грудь наступающего солдата Кровавого Пакта. Он перепрыгнул через упавшее тело и снова выстрелил, сбив еще одного врага из войска архиврага на спину. Фигуры наступали вокруг него: Бинарские парни, кричащие, стреляющие, делающие выпады своими штыками.

— За Трон! — заорал Гаунт. Две винтовочные пули пролетели сквозь его плащ. Гаунт резко развернулся и пристрелил солдата Пакта слева от него, швырнув его в воздух кучкой конечностей. Земля склона была предательской. Он обнаружил, что скользит в толпу вражеских солдат, которые пытались взобраться по грязи. Гаунт махал налево и направо силовым мечом, отрезав руку у плеча одного солдата и разрезав горло другому. Третий упал в грязь в безумной попытке избежать меча.

Офицер Кровавого Пакта, рявкая приказы и проклятия, с трудом пошел наверх и атаковал Гаунта вопящим цепным мечом. Гаунт отбил первый удар силовым мечом, а затем отступил, отбивая в сторону безумные рубящие удары.

— Ублюдок! — крикнул он, вложив силу руки в поперечный удар, который перехватил цепной меч на полпути вниз и погнул его. Когда вражеский офицер попытался защититься сломанным оружием, Гаунт повторил удар, и кончик его клинка нашел боковою сторону лица война. Офицер отпрянул и упал, кровь полилась с его головы, его серебряная гротескная маска повисла на одной стороне.

Гвардеец в наступающей шеренге упал и растянулся, когда лазерные заряды пролетели над грязью и попали в него. Снаряды рвались в сильным, сосущим ревом. Взрывы взлетали, как гейзеры над ядовитым болотом.

Гаунт быстро пошел дальше. Он вонзил свой клинок в шлем солдата Кровавого Пакта, вырвал его, и пристрелил другого, который пробирался вперед со штыком наперевес. Пуля скользнула по его правому плечу и на секунду сбила его с ног.

Сильные руки схватили его. Гаунт посмотрел наверх и обнаружил, что Эзра Ночь поднимает его на ноги. Партизан покрыл свое лицо воудом, ритуальным символом, что он собирается начать войну.

— Я сказал тебе оставаться позади! — прокричал Гаунт сквозь грохот. Эзра приложил руку к уху, как будто чтобы показать, что не слышит. Нихтгейнец повернулся и прицелился из рейн-боу. Электромагнитное оружие выплюнуло стрелу, которая свалила вражеского солдата поблизости. Эзра залез в сумку и зарядил еще одну стрелу, опустив ее в трубку рейн-боу. Оружие партизан стреляло железными стрелами с такой силой, что они могли легко убить человека, если попадали куда надо, но тот факт, что на их кончиках был мощный Антильский яд, означало, что даже царапина была смертельной.

Эзра снова выстрелил. Тот слабый звук, который производил рейн-боу, полностью терялся в реве битвы.

Еще один солдат Кровавого Пакта упал, железная стрела торчала из щели для глаз.

Гаунт поднял упавший меч и продолжил продвижение. Почти сразу же, он потерял контакт с Эзрой, когда вокруг закружился дым. Впереди были сталк-танки, быстро продвигающиеся сквозь мерзкий воздух, поливая лазерным огнем со своих турелей. Гаунт увидел, как один из них взорвался, когда в него попала ракета. Вспышка была такой яркой, что оставила остаточное изображение на его сетчатке.

Еще одна волна отвратительных фигур появилась из адского дыма. С кровью, бегущей из раны на плече, Гаунт подстегивал Бинарских пехотинцев наступать на них. Тела сталкивались вдоль траншеи, ударяя и делая выпады.

Гаунт вырвался, тяжело дыша. Он убрал пистолет с пустой обоймой в кобуру и вытащил его близнеца.

Он огляделся в поисках следующего врага, которого нужно убить. Неподалеку, три танка, Завоевателя, пробирались, разбрызгивая грязь, вперед. Вспомогательное оружие на танках стрекотало, выбрасывая бриллиантовые языки горящего газа. Несколько дюжин вражеских солдат отступали перед приближающимися танками.

Лучи света пронзили стену дыма перед ними. Гаунт увидел, как один из танков просто испарился перед ним.

Выпуская пар, расчищая дорогу для продвижения архиврага, прибыли «спотыкатели».