Элитный снайпер. Путешествие в один конец

19 Иран

Провинция Систан-Белуджистан

Перед Гилом стоял нелегкий выбор: тащить с собой женщину — сложно, но не легче было выполнять то, что ему навязали. «Морские котики» — элитные бойцы, а не убийцы, они никогда не вступят в войну с женщинами и детьми, живущими мирной жизнью. Конечно, войну нельзя вести в белых перчатках: мирные жители случайно гибнут, но «морские котики» никогда не станут специально стрелять по гражданским. Большинство солдат, убив мирного человека, запрещает себе об этом думать — их это не трогает, по крайней мере, на первый взгляд. Они оправдываются тем, что война без жертв не бывает, они сражались за свою страну, и только Всевышний сможет во всем разобраться. А как иначе, как потом жить с таким грузом?

Полностью эту точку зрения Гил никогда не разделял, хотя порой ему не оставляли выбора, и с этим приходилось мириться. И все же он не хотел выполнять того, что требовало командование — убивать беременную женщину. Он не хладнокровный киллер наподобие Лерера, которому развязали руки в диком уголке планеты, чтобы он смог вершить свои грязные дела. Поэтому Гил заберет Шеркат с собой или умрет, попытавшись это сделать. Его ждала жена, лицо которой он хотел бы видеть, когда, наконец, оставит службу на флоте, но, если этому не суждено будет сбыться, смысла возвращаться тоже нет. Он не хотел вести себя как последний подонок, это пугало его больше смерти.

Большинство его коллег, оказавшись в подобной ситуации, пожалуй, скрепя сердце застрелили бы беременную женщину, а после пытались бы представить такое убийство как часть своей миссии — так же, как сам Гил, убивший двух мужчин во время молитвы. А были еще такие, как Кроссвайт и Стиллард, которые наверняка бы прикончили женщину, но по возвращении устроили бы скандал. Гил не cмог бы объяснить, почему не поступит так же. Может, ему недостает крепости духа или дело в том, что в некоторых вещах он слишком верен вечным идеалам. Уверен он был в одном: спецназ ВМС США относится к женщинам иначе, чем «Талибан» к Сандре Брукс, и он докажет это, несмотря ни на какие сложности. И плевать на всех, кто с ним не согласен.

— Как я сказал, — пробормотал он, — у меня есть время.

Чтобы женщине было удобнее, он усадил ее на заднее сиденье, а сам отправился подбирать хороший «АК-47» и оставшиеся магазины с патронами, все, которые мог унести. Он искал оружие, и в кармане одного из убитых случайно обнаружил старую русскую гранату «РГД-5»[56] и сто грамм тротила. Учитывая открытую местность и недалекий путь до места эвакуации, не было смысла тащить гранату с собой. К тому же эта граната с небольшим зарядом может причинить вред лишь тому, кто находится в непосредственной близости от взрыва. Лучший способ использовать ее по назначению — оставить здесь дожидаться неприятеля. Гил прижал предохранительную скобу, спрятал гранату в кармане убитого, придавил сверху телом и аккуратно вынул чеку. Если тронуть труп, то граната перевернется в куртке, ударник разобьет капсюль, зажжется пороховой заряд и через четыре секунды… они, наконец, лично увидятся с Аллахом.

В одном из внедорожников Гил обнаружил аптечку. Закрыв ватой рану на спине женщины, прижав руку к груди, перетянул ее ремнем, чтобы обездвижить сломанную ключицу.

— Тебе надо бежать, — напомнила она ему. Все ее лицо было в поту.

Он посмотрел на часы.

— Нам не надо далеко идти. И если не хочешь, чтобы я убил твоего отца, опиши, как он выглядит.

— Лучше убей его первым.

Гил дернул плечами.

— Как скажешь.

Он взял ее за руки, чтобы помочь встать на дорогу.

— А теперь слушай внимательно. Если ты будешь меня тормозить или выкинешь какую-нибудь штуку… словом, любая выходка — и я тебя застрелю. Понятно?

Она сердито посмотрела на него и тотчас нехотя кивнула.

С головой, обернутой куфией, как у бедуина, и с «АК-47» за спиной он отправился пешком по пустыне, держа женщину за руку. Они отошли примерно на километр от дороги, когда он усадил свою спутницу на землю. Потом взял лопату и начал копать.

— Твой отец, — контрабандист, верно?

Она накинула на плечи одежду, которую он захватил для нее, и, пропустив его слова мимо ушей, стала смотреть в ту сторону, откуда они пришли.

— По крайней мере, он должен им быть, — добавил Гил, ковыряя затвердевшую землю. — А то иначе охранники с завода, где готовили бомбу, давно были бы здесь. Сколько людей он возьмет с собой?

— Всех. — Она повернулась к нему.

Он рассмеялся.

— Смотрю, ты все никак не подобреешь ко мне.

— Ты убийца, — она снова сердито посмотрела на него.

— Надо признать, что в каком-то смысле это правда.

Он покопал немного, затем осторожно раскидал землю вокруг ямы, чтобы враг ничего не заподозрил, когда будет оглядывать местность в бинокль.

— Ты помнишь Неду? — спросил он через несколько минут, расширяя вырытый окоп, чтобы укрыть там Шеркат. Неда Ага-Солтан, двадцатишестилетняя иранская девушка, была убита снайперским выстрелом во время акции протеста в 2009 году[57]. Двадцатиминутный видеоролик с ее смертью разошелся по миру через Интернет.

Шеркат снова повернулась и посмотрела на него. В ее черных глазах таилось подозрение.

— Что ты знаешь о Неде?

— Я знаю, что ее убил кто-то из Пасдарана прямо на улице Тегерана.

Гил отпил из фляги. Пасдаран — корпус стражей исламской революции, военно-политическая организация, поддерживающая иранское правительство.

— Также я знаю, что она была среди демонстрантов, выступающих за права иранского населения.

— Никто не знает, кто убил Неду, — проигнорировала его слова Шеркат.

— Нет, вы знаете.

Он снова принялся копать.

— Даже в вашей стране есть хорошие люди. Не одни бандиты и наркоторговцы.

Она завертела головой, шипя.

— Я не контрабандистка, а вот ты убийца.

Он присел на корточки.

— Твой отец в месяц убивает больше людей, чем я убил за все годы службы во флоте. Но все правильно, правда. Они же всего лишь неверные.

Она глупо улыбнулась и снова отвернулась.

— Копай свою могилу, американец. Копай могилу и оставь меня в покое.

Он хихикнул, пробормотав:

— Это твоя могила.

Немного покопав, он снова спросил.

— Аль-Назари… он был твоим мужем?

— Он был больше, чем просто муж, — гордо ответила она. — Он был герой. А теперь он святой мученик.

— Но он же был суннитом, а ты — шиитка.

Она рассмеялась.

— Кто это тебе такое сказал? Я не из семьи шиитов.

Она заметила обручальное кольцо на его руке.

— Что твоя жена думает о такой работе?

— Она точно не знает, чем я занимаюсь. Но если от этого тебе станет легче, то знай: возможно, я ее больше никогда не увижу.

Она полностью повернулась к нему лицом. Гордого выражения на нем уже не было.

— Мне очень больно.

— А ты держишься как чемпион, — подбодрил он ее. — Боюсь, что, если дам тебе морфин, потом ты не сможешь со мной идти.

Он остановился передохнуть, оставил лопату и снял куфию с головы.

— С другой стороны, из-за этой боли ты можешь преждевременно родить, поэтому выбор невелик.

Он перерыл свою личную аптечку. Затем впрыснул ей небольшую дозу морфина в раненое плечо. Ей сразу стало легче, с лица исчезло напряжение, расслабленная, она прикрыла глаза. Гил уложил ее в неглубокий окоп, всего на несколько сантиметров глубже, чем тело женщины.

— Когда начнется стрельба, пригни голову и не высовывайся, пока она не закончится. А теперь опиши, как выглядит твой отец, и я постараюсь не ранить его при стрельбе.

Морфин уже подействовал, и можно было извлечь нужную информацию.

— Он в очках. Черные усы.

Гил выкопал окоп для себя и занял позицию. У него была винтовка Драгунова и двадцать магазинов по десять патронов в каждом, которых, как ему казалось поначалу, должно было хватить. Но, в свете последних событий, стало ясно, что двухсот патронов маловато. У него было еще двадцать пять магазинов по тридцать патронов к «АК-47», но «АК» не давал преимуществ над неприятелем. Ему нужно постараться застрелить всех из СВД.

Прошло немного времени, и отец Шеркат прибыл на двух грузовиках, наполненных людьми. Всего человек двадцать. Большинство из них выстроили оборону вокруг попавшей в засаду колонны машин, а отец и его помощники ходили вокруг. Гил оценил движения отца, а затем переключился на остальных мужчин, высматривая снайпера.

Снайпера он заметил за кузовом второго грузовика. Тот изучал местность в мощный бинокль. За плечом висела винтовка Драгунова с пластмассовым прикладом и с оптическим прицелом, — лучшим, чем ПСО-1. Учитывая экипировку снайпера, было понятно, что попался крепкий орешек. Вполне возможно, этот же снайпер когда-то убивал конкурентов-наркоторговцев, помогая тем самым отцу Шеркат выбиться в лидеры.

Непозволительно было бы оставить в живых такого профессионала, значит, самое время открыть огонь. Снайперскую дуэль на открытой местности можно приберечь для другого случая, Гил пока не хотел честной борьбы. Он навел оптический прицел на грудь вражеского снайпера так, чтобы в сетку попадала область сердца, и нажал на курок. В то же мгновение взорвалась оставленная Гилом граната.

Снайпер дернулся от звука взрыва, и Гил попал ему в грудную клетку.

Черт! Кто-то решил потревожить заминированное тело в самый неподходящий момент.

Он снова выстрелил, задев снайпера в левое плечо, и тот завертелся. Третья пуля случайно попала в другого мужчину, который убегал от взрыва и столкнулся со снайпером, сбив его с ног и утащив за грузовик.

Гил понял: он в глубоком дерьме. Снайпер жив. Может быть, он изнывает от боли, но все еще дееспособен и, несомненно, уже занял позицию для стрельбы и целится в Гила. Американец проверил оружие, не обращая внимания на боевика, подбиравшегося к нему, искал снайпера.

Но снайпер исчез.

Минуту спустя пятнадцать бандитов — в их числе и отец Шеркат — выстроились в цепь и начали подходить к Гилу, выставив «АК-47» в его направлении, готовые открыть огонь. Если Гил пустит сейчас автоматную очередь, то убьет только пару человек, а снайпер немедленно засечет его по облаку пыли, вздымаемой винтовкой Драгунова, и пристрелит Гила.

— Похоже на плохой день в Блэк Роке[58], — пробормотал он, радуясь тому, что женщина находится под действием морфина, а не то бы она сразу же выдала их расположение, пусть и под угрозой собственной жизни. На мгновение он подумал, что можно воспользоваться ей как живым щитом, но это было бы смешно и низко, даже крыса, загнанная в угол, не поступит таким образом. Гил мог видеть, как неприятель занял основную позицию.

— Тайфун Главный, вы слышите? Прием?

— Вас понял, Малый.

— Тайфун Главный, внимание… — Он запнулся, подбирая, возможно, последние слова в своей жизни. — Тайфун Главный, внимание: меня окружил десяток-другой бандитов… я один против снайпера неизвестного ранга. Выйду на связь позже…если смогу выйти. Прием.

Немного тревожно прозвучал ответ.

— Малый, вы объявляете чрезвычайную ситуацию? Прием.

— Нет, Главный. Они обнаружат меня раньше, чем вы пришлете вертолет. Тайфун Главный, конец связи.

Он выключил радио и начал изучать цель через ПСО.

— Ну, где бы я спрятался на твоем месте, а, мудень?