Элитный снайпер. Путешествие в один конец

25 Афганистан

Военно-воздушная база Джалалабада

Гил припарковал «хамви» перед казармой и вошел внутрь. Раненая ягодица жутко болела, вдобавок мучили переживания, связанные с допросом, — но все дело в самолюбии, уязвленном, когда Меткалф прикрыл Лерера. О перепалке со Стиллардом Гил уже позабыл. Время от времени «морские котики» бывают так же резки друг с другом, как волки в стае, которые грызутся из-за свежей добычи. Редко кого-то кусают по-настоящему, да и агрессия проходит быстро. У Стилларда были свои причины вести себя так в подобных ситуациях, у Гила — свои. Они оба — солдаты, а не учителя начальной школы.

Он нашел свой спутниковый телефон, затем присел на краешек стула, размышляя, позвонить ли Мари. Он размышлял, потому что не хотел с ней говорить — но чувствовал такую физическую потребность ее услышать, какая редко возникала на службе. Такая потребность указывает на слабость, а мужчина слабостей позволить себе не может, тем более, находясь на службе. Однако нужда есть нужда, а неудовлетворенные нужды превращаются в большие проблемы. Определив, что на родине сейчас девять утра, он позвонил в Монтану.

— Алло?

— Привет, дорогая, это я.

— Привет. Как ты? — спросила она, ощущая тяжелые нотки в его голосе.

— Сегодня был тяжелый день.

Она знала, что лучше задавать конкретные вопросы, но сейчас предпочла спрашивать иначе.

— Никого же не убили?

— Да нет, — ответил он, отметив, что голос прозвучал тонко.

— Хорошо, я рада, что ты позвонил, — призналась она, давая ему время собраться с мыслями. — Сейчас Осо пришел на кухню. Наверное, угадал по моему тону, что я разговариваю с тобой.

— Я отказался выполнить безнравственный приказ.

— Молодец. Я горжусь тобой.

— Я никогда не думал, что… — он стиснул зубы, стараясь не выдавать своего волнения.

— Здесь нет ничего постыдного, милый.

Он сжал виски.

— Послушай, любимая… если завтра услышишь что-то по радио… или прочитаешь в газете… я не знаю… не волнуйся. Я нигде не участвую сейчас… по крайней мере двое суток я свободен.

— Ты же знаешь, я не слушаю новости, когда ты на службе.

— Ну, если какие-нибудь дегенераты ляпнут тебе что-то в магазине, не верь. Будь хорошей девочкой, порадуй меня, хорошо?

— Ай-яй-яй, — послышался в трубке ее приятный смех.

Ее смех успокоил его.

— Я просто не хочу, чтобы ты волновалась.

— Ну, это просто устроить, — любезно сказала она. — Переведись в Хэмптон Роуд, пока не истек срок службы.

Он опустил голову, понимая, что как раз к тому все и идет.

— Осталось всего три месяца — и стукнет двадцать лет моей службе. Я же с ума сойду в этом Хэмптон Роуд.

— Хорошо, — спокойно сказала она, — тогда перестань говорить, чтобы я не беспокоилась. Ты же сам прекрасно знаешь, что если через десять минут прозвучит сигнал тревоги, ты первый займешь место в вертолете.

— Черт, женщина. Я тебе звоню, потому что мне плохо.

Снова послышался приятный смех.

— И как ты чувствуешь себя сейчас?

— Будто шлепаю тебя по попке.

— А ведь неплохо, когда ты звонишь издалека, — прощебетала она.

Он засмеялся.

— Нет, это не так далеко.

— А, все одно. Ну вот, сколько сейчас там времени?

— Ну, давай угадай.

Она снова залилась смехом: ей нравилось его дразнить.

— Ты же знаешь, я люблю угадывать. Мама передает тебе привет.

— Передай ей от меня тоже. — Выглянув в окно, он увидел Стилларда с сигаретой во рту, подходившего к зданию казармы.

— Послушай, любовь моя, мне тут пора идти. Я люблю тебя.

— Что, задание не ждет?

— Да, мэм.

— Ну, тогда пока. Я тоже очень тебя люблю.

Повесив трубку, Гил отворил Стилларду дверь.

— Что, уже готовы к отправлению?

Стиллард, хмыкнув, вошел в комнату.

— Да, все готово. Осталось только вертолеты вывести на площадку. У тебя случаем не завалялась нигде бутылочка спиртного?

— У меня что, мало проблем?

— Блин, Гиллиган, ты цветешь и пахнешь, а вроде только из дерьма вылез.

Гил засунул руки в карман.

— Ты бы их всех перестрелял, старшина?

Стиллард вытащил сигарету изо рта и, глядя ему в глаза, сказал:

— Да, всех.

Гил кивнул и уставился в пол.

— И тогда бы я провел остаток моей никчемной жизни, просыпаясь рядом с ней, — продолжал старик. — Это ни о чем тебе не говорит? В любом случае, будь уверен, с тобой этого пока не случится. Послушай, я всегда за то, что оградит мою команду от неприятностей. Это я сказал Меткалфу, это я говорю и тебе. Так что пусть все идет своим чередом — и точка. Я сказал Кроссвайту, в чем дело, и он понимает, почему я на тебя наехал. Хотел проверить, слабак ты или нет.

— А, черт, — выругался Гил. — Он знает, что я не ударю старика.

— Кстати, и получаса не прошло после хирурга, как твою иранскую пленницу завербовали… так что прими мои поздравления. И еще: у нее мальчик. Ребенок подрастет, и лет через двадцать наверняка надерет тебе задницу или взорвет Таймс Сквер.

Гил улыбнулся.

— Слышал когда-нибудь притчу о партизане и коне?

— Да, помню эту вещь. — Он вернул в рот сигару. — Хочешь подшутить над стариком, малыш? Все, что ты только познаешь, я давно уже прожил.