Элитный снайпер. Путешествие в один конец

48 Афганистан

Панджшерское ущелье, Базарак

Ощутив знакомый запах лошадей и навоза в конюшне, Гил приободрился. Он нашел ту гнедую, которую приметил раньше: крепкие бока, сама на несколько ладоней выше остальных. Чтобы осуществить задуманное, ему нужна была самая сильная лошадь, а днем, понаблюдав за тем, как эта гнедая несла ездока во время изматывающей игры в бузкаши, Гил счел, что она достаточно вынослива. Вся трудность заключалась в том, как провести коня к Сандре незаметно. Понятное дело, Гил не сможет нести ее на плече до лошади, отстреливаясь по пути.

Он стянул голубое шерстяное одеяло со спины зверя и, взяв седло для игры в бузкаши из кучи в углу, надел на лошадь. Седло имело железные стремена и высокие луки, сиденье было достаточно глубоким, чтобы наездник с него не падал.

— Это, конечно, не седло Hamley Formfitter, — пробормотал он про себя, затягивая единственную подпругу, — но мне нужно на чем-то ехать.

С другого конца открылась дверь, и Гил, мгновенно став в угол, вынул Ка-bar из ножен, прикрепленных к бедру. Через монокуляр он увидел человека с автоматом Калашникова за левым плечом. Животные заволновались в стойлах, фыркая и топчась на месте. Гил понял: животные почувствовали его адреналин.

— Ахмед? — позвал незнакомец. — Ахмед!

Гил догадался, что Ахмедом звали того парня, которого он застрелил под телегой, запряженной ослом. Американец хмыкнул и стал покашливать так, словно старался протолкнуть что-то вглубь гортани.

Незнакомец, не видя американца в темноте, а только слабо различая очертания его плаща, приблизился.

— Ахмед, — сказал он, добавляя что-то на сурово звучавшей тарабарщине — что-то, чего Гил понять не мог.

Когда несчастный оказался на расстоянии вытянутой руки, Гил схватил его за плечо и с силой вонзил нож снизу вверх в основание челюсти так, чтобы оружие прошло изнутри лица и дотянулось до мозга, а кончик ножа уткнулся в макушку черепа. Пуштун уже умер, но тело этого еще не осознало, и дергалось в конвульсиях, в то время как Гил опускал его на унавоженный пол. Боец вытер нож о куртку своей жертвы и вложил Ка-bar обратно в ножны.

Затем поднялся и встал на тело, чтобы лучше взглянуть на дыру между крышей и верхушкой глинобитной стены. Между конюшней и помеченным инфракрасным маячком домом оставалось еще несколько хижин, порядка ста метров. Прежде чем захватить хибару, в которой, предположительно, держали Сандру, он хотел бы внимательно ее исследовать. По меньшей мере, нельзя было отметать вариант, что Фаруха поймали и заставили заманить Гила в ловушку.

«Бог войны — изменчивая бестия, — любил повторять его отец. — Не доверяй ему».

Гил спрятал тело в угол и, прикрыв его седлами, выскользнул из конюшни. Затем снова прошел немного по той же дороге на юг, а после повернул на запад, к реке. Когда Гил смотрел на часовых со склона, он запомнил участки, которые те охраняли, и теперь был уверен, что очистил юго-западный угол деревни. Безусловно, гарантий не было, но шестое чувство подсказывало, что пока он в безопасности. Он прошел вдоль реки пятьдесят метров, взял снова на восток и вышел к задней части дома, у которого он свалил в телегу тело часового. Инфракрасный маячок должен был все еще вспыхивать на крыше, но в монокуляр Гил увидел только жуткую темноту на крыше того дома, где, как он помнил, и был маячок. Он снова поднял глаза на звездное небо, гадая, заметил ли американский беспилотник маячок. Если да, то кого-то ждут крупные неприятности. Гил даже подумал, ищет ли его уже военная полиция или еще нет.

Спецназовец встал на бочку для сбора дождевой воды, а оттуда взобрался на крышу дома, сжимая в руке пистолет. Если к этому дому приблизятся невинные деревенские таджики, Гил будет вынужден стрелять на поражение. Отсюда, с крыши, он видел двери и окна той группы домов, в одном из которых и держали Сандру. Он вскинул винтовку и стал всматриваться в прицел, наведенный на открытую дверь. Четверо мужчин, одетых в простыни, сидели за столом и играли в теку — афганскую карточную игру — при тусклом свете свечи. Или они зажгли ее недавно, или пламя было слишком слабым, но в прицел невозможно было разглядеть, что еще там происходит.

Дверь в дом Сандры внезапно отворилась; вышел Рамеш. Гил сразу узнал в нем палача, отрезавшего американке палец. На мгновение, пока дверь не закрылась, Гил увидел ее саму и почувствовал острое желание ее спасти. Она лежала на кровати, укутанная тяжелыми одеялами, а рядом при свете керосиновой лампы сидели мужчина и женщина. Казалось, они о ней заботились.

Гил следил за Рамешом в прицел, пока тот шел по направлению к дому-ловушке. В тридцати пяти метрах от склона он остановился и с северной стороны постучал в дверь. Открылась дверь, изнутри выступил Аасиф Кохистани. Запахивая свое пальто поплотнее, он шел быстрым шагом к дому, где держали Сандру, ведя за собой Рамеша.

Кохистани с Рамешом вошли внутрь здания; пробыли там пять минут. Затем, выбравшись, Рамеш взял западнее и направился к тому дому, где играли в карты часовые. Кохистани вернулся в свою хижину. Гил осторожно сполз с крыши, размышляя над тем, чувствует ли лидер хезби, что над ним нависла тень смертельной угрозы.

Бог войны — изменчивая бестия, мистер Кохистани.