Эльминстер должен умереть!

Глава 10 Как дождь на пристани

Арклет улыбнулся своей обычной милой улыбкой.

Оба его спутника были нервными и уставшими. Вероятно, причиной тому послужил приближающийся Совет и постоянные вопли их начальников о необходимых приготовлениях и всяких мелких деталях. По мере того, как день этого великого собрания становился все ближе, напряжение внутри дворца возрастало до ревущих высот, и так просто от него было не избавиться. Не в эти дни.

Именно поэтому лорд Арклет Аргустагус Делькасл, с гордостью считавший себя добродетельным, просвещенным дворянином, заботящимся о нижестоящих — а кроме того, легкомысленно скандальным ярким пламенем сюзейлской моды, хотя он знал, что некоторые описывают его куда более грубо; «настоящий пижон» было одним из самых вежливых подобных описаний — пригласил этих самых нижестоящих сегодня вечером в клуб Драконьих Всадников, заведение, для входа в которое им просто не хватало монет, ведь оно было крайне дорогим и эксклюзивным.

С этим последним нюансом он разобрался в мгновение ока. Потрачены будут его монеты. Кошелек Арклета с легкостью мог вынести покровительство двух сотен нервных и усталых молодых людей. Кроме того, те, кто чах над своим златом, в итоге все равно теряли его из-за таких угроз, как например Тихая Тень, в итоге так и не насладившись всеми преимуществами богатства.

— Пойдем, Белнар. Хо, Халанс! — весело сказал он, взмахнув полой своего плаща. — Пойдем поглядим на лучших танцовщиц в масках во всем Сюзейле!

Только он собрался сам широко открыть двери и затолкать Белнара и Халанса внутрь, как охранники клуба, хорошо знавшие Арклета, распахнули их перед трио.

Открывшаяся бездна разгула заставила замешкаться спутников лорда, но Арклет с улыбкой вошел внутрь, из темноты ночи в теплые объятия гедонизма. Как он и ожидал, двое юношей с готовностью последовали за ним.

Пламя висящих фонарей отражалось от отполированной меди дюжин украшений на стенах и в искусно расставленных зеркалах; звучал неутихающий гомон шёпота и смеха; откуда-то из-за возвышающейся перед небольшим морем столиков сцены, купавшейся в красном свете, звучала низкая музыка.

Драконьи Всадники открылись всего два года назад, но за это время взошли на вершину «дерзких» приватных клубов, в которых не требовали десятилетий членства, предназначенных скорее для молодой и смелой публики, а не для старых денежных мешков. Любой, у кого хватало монет, мог закатиться в клуб Всадников, чтобы пить и разговаривать, но приходили сюда в первую очередь затем, чтобы посмотреть на танцовщиц. А заплатив сверху и пройдя в задние комнаты, на дверях которых были нарисованы такие же маски, что носили танцовщицы на сцене (и носили они только маски), можно было и не только посмотреть.

Арклет был приблизительно одного возраста со своими друзьями из дворца, и знал, что первые несколько бокалов юноши будут сдержанными и равнодушными — или попытаются казаться таковыми — но потом станут жадно следить за происходящим на сцене. Дракон свидетель, танцовщицы были достаточно красивы и умелы, чтобы он сам наслаждался их выступлением, а он-то мог нанять самых высококлассных девушек во всем городе или бесплатно наслаждаться компанией множества амбициозных красоток лишь потому, что был лордом Делькаслом. И, несмотря на это, ему нравилось следить за здешним представлением так же жадно, как и всем остальным.

Танцовщицы в масках стали предметом общего увлечения в Сюзейле всего три года назад, но это оказалась страсть, которая, насколько мог судить Арклет, способна была продлиться вечно. Некоторые девушки начинали танец в одежде, другие не утруждали себя ею, и только лица танцовщиц всегда были скрыты гротескными, похожими на птиц масками с длинными клювами. Девушки танцевали на приподнятых сценах, почти — но только почти — касаясь зрителей в первых рядах.

Тресс с улыбкой провела их к обычному столику Арклета, стоявшему прямо перед единственной овальной сценой клуба. Она была хозяйкой Всадников, и к ней подобало бы обращаться «Мадам», но Арклет вот уже два года не слышал, чтобы Тресс так называли даже городские патрульные. Для всех она была просто Тресс. Мадам Тресс была высокой, любезной, всегда одетой в костюм из кожи, в котором смотрелась подобно фантазии некоего барда о том, как может выглядеть сексуальный человекоподобный дракон без крыльев. Но Тресс никогда не танцевала на сцене, и в клубе не существовало задней комнаты с нарисованной маской дракона. Он проверял.

Она потрепала Арклета по плечу, как старого друга, и промурлыкала:

— Ваши гости, господин?

— Конечно, — с улыбкой подтвердил он. — И я уверен, что их жажда может сравниться лишь с вашей красотой, миледи.

— Льстец, — довольно прошептала она, отходя, чтобы собственноручно наполнить им бокалы, вместо того, чтобы подать сигнал одной из девушек.

Два смущенных, краснеющих юноши рядом с Арклетом мгновенно выскочили бы из своих кресел прямо на улицу, представляй они хоть чуть-чуть, сколько Дам с первого взгляда могла сказать о них, хоть прежде им обоим и не доводилось пересекать порог этого заведения. Возвращаясь с вином, Тресс поймала взгляд Арклета, правильно интерпретировала его усмешку и едва заметное покачивание головой, и не стала обращаться к его спутникам по именам.

Вместо этого она с улыбкой назвала их «сирами», наклонившись, чтобы поставить вино и позволить юношам насладиться видом затейливой татуировки дракона, украшавшей ее декольте. Тресс знала, что тот из двоих, который бледнее и тоньше, с кудрявыми черными волосами, в простой рубахе и бриджах, был юным, но целеустремленным боевым магом Белнаром Бакмантлом. А тот, который крупнее, смуглее и проворнее, в ливрее придворного — был Халансом Дастрином Тарандаром, приятным дворцовым слугой невысокого звания, зато долгой и честной службы. Знать имена и лица — хлеб большинства владельцев частных клубов. Во-первых, это помогало избегать неожиданных и неприятных встреч мужей и жен, решивших насладиться услугами заведения, чтобы на время забыть друг о друге. Во-вторых, это помогало держать порознь начальников и подчиненных, чтобы те не увидели друг друга к обоюдному стыду — или к чему похуже. Кроме того, всегда полезно догадаться о том, что заведение посетил один из высокопоставленных придворных или лордов, который не желает, чтобы его узнали. Еще полезнее знать о боевых магах среди посетителей. Особенно когда боевых магов несколько, особенно когда их лица предупреждают, что они готовы к неприятностям и ожидают их.

По рукаву ливреи Тарандара любой сюзейлец, интересующийся подобными вопросами, мог понять, что Халанс — старший паж, начальник группы из восьми пажей, мальчиков на побегушках, которые бегали по поручениям, передавали сообщения и посылки по дворцу, передвигали мебель, объявляли входящих в помещение гостей и провожали посетителей королевских палат. Изгиб улыбки на лице Тресс сказал Арклету, что она считает Халанса недооцененным тружеником на службе у неблагодарных начальников, которому слишком мало платят за его работу. Если бы ее улыбка была комментарием, он звучал бы как «Бедняга».

Рядом с лордом Арклетом Аргустагусом Делькаслом, в его дорогом наряде, позолоченном парике, сапогах с загнутыми носками и всем прочем, двое придворных друзей казались его слугами, невыразительными и робкими. Зевающими, несмотря на свои жадные взгляды в сторону сцены. Два маленьких уставших слуги Короны.

— Что ж, — начал Арклет, когда Тресс каждому налила вина по его выбору и с улыбкой оставила их, — расскажите мне про Совет Дракона, так сказать, изнутри. Там будет вино? Танцы? Нам всем придется надеть костюмы драконов, вроде того, что носит Тресс?

— Ну и куда теперь он направляется? — пробормотала Шторм, когда последний из людей Грозозмея скрылся за поворотом вдалеке. — По крайней мере, не к Драконьему Черепу.

Призрачная принцесса пожала плечами:

— Сам-то он определенно хорошо знает, куда идет. В отличие от меня. Эльминстер?

— Почему люди каждый раз считают, что мне известно все, а?

— Возможно, потому, что ты провел столько столетий — мне даже считать лениво — громогласно заявляя, что действительно знаешь все, — ответила ему Шторм, прежде чем Алусейр успела сказать нечто еще более ядовитое.

Усмешку, которой ответил им Эльминстер, Шторм видела на протяжении всей своей жизни. Наверняка очень похожая усмешка красовалась на его еще безбородом лице всего шести лет от роду, в давно сгинувшем Аталантаре.

— Ну, — беззлобно сказал Мудрец Долины Теней, — очевидно, юноша направляется туда, где действительно спрятано сокровище, которое он ищет. Должно быть, где-то поблизости; достаточно близко, чтобы он мог использовать палату Драконьего Черепа как ориентир.

— Пират, рассекающий воды моего дворца в поисках зарытого клада, — усмешка Алусейр была горькой.

Эльминстер ехидно усмехнулся.

— Это отличный способ думать о кормирских дворянах. Все они — просто жадные пираты.

— Волшебнику виднее, — через плечо ответила Алусейр, покидая балкон через ближайшую стену.

Шторм и Эльминстер поторопились следом — им, в конце концов, приходилось пользоваться дверями.

Амарун танцевала на самом краю сцены, покачивая головой, чтобы заставить волосы развеваться, пока она кралась по отполированному дереву, будто пантера, игриво мурча ближайшим к сцене мужчинам — и нескольким женщинам — жадно рассматривающим девушку из-за своих столиков.

Хотя ни единого признака не отразилось на ее лице или в движениях — в этом Амарун была хороша — она была немного раздражена и крайне заинтересована тем, что происходило лишь за одним из столиков.

Расположенном прямо перед ней.

Где юный лорд Делькасл и два его спутника вели себя так, будто у танцовщицы вовсе не было ушей, и свободно обсуждали предстоящий Совет.

Ох, ну ладно, они знали, что она была рядом.

Остальные двое не могли оторвать от нее глаз, и лорд Вычурные Штанишки Делькасл, со своей обычной беззаботной улыбкой, лениво кидал ей монеты не иссякающим потоком, чтобы девушка продолжала танцевать прямо перед ними.

И целился он ими так же дразняще, как и всегда.

Подобное собрание дворян, в конце концов, означало, что лучший заработок за весь сезон идет прямо к Амарун в руки, если удастся распространить подходящие слухи о своих чарах. Эксклюзивности, вот чего желают все они; иногда хотят того, чего не сможет попробовать кто-нибудь другой... чего-то волнующе опасного и грязного...

Пажа она видела всего раз, когда посещала дворец, чтобы заплатить подати. Он был тихим, возможно, самым вежливым придворным слугой из всех, что встречала Амарун, и к тому же довольно симпатичным. Потому она и запомнила... Тарандар, так его звали.

Второй был боевым магом, но больше Амарун ничего о нем не знала. Правда, если он был шпионом и опытным метателем заклятий, то вместе с тем — и величайшим актером во всех Королевствах. Амарун была готова съесть свою маску прямо у него на коленях и без подливы, если парень был кем-то большим, чем неопытный, основательно смущенный юнец.

Она решила, что уж лучше предпочтет колени Тарандара.

Что же до шумного изнеженного франта за столиком вместе с ними, ну... он был веселым и забавным, но по некоторым причинам другие дворяне звали его Хрупким цветком дома Делькасл. Не потому, что он предпочитал в постели мужчин, а потому, что был непомерно претенциозным и обитал в особняке Делькаслов, знаменитом своим пышным убранством в розовых тонах.

Взмахнув волосами и поймав взгляд Тарандара, она с вожделением приоткрыла губы, провела по ним языком — и увидела, как юноша краснеет. Делькасл, разумеется, хихикнул, а паж казался таким ошеломленным демонстрацией Амарун, что она сама чуть не засмеялась. Юноша едва не высунул язык.

Амарун стало интересно, каким станет его лицо, если девушка расскажет ему, кто она на самом деле: Амарун Лиона Амальра Белая Волна, сирота из Марсембера, которая вот уже долгие годы добывает пропитание своим телом — и воровским ремеслом. Серией дерзких краж, которые каждому боевому магу приказано любыми средствами остановить.

И никто не знает, что она — это Тихая Тень.

Лицо парнишки определенно поменялось бы, узнай он об этом.

Да, юный маг, смотри на мои обнаженные чары. Я как твоя личная Тихая Тень — танцовщица в маске, иногда воровка, и востребованная шлюха.

А еще дочь уважаемого боевого мага, хотя Белтар Белая Волна был убит нанятыми Сембией заклинателями в приграничной битве несколько десятков лет назад. Теми самыми заклинателями, что зарезали ее мать и брата, оставив Амарун сиротой. В ту ночь она сбежала из Марсембера по скользким от дождя крышам и никогда не возвращалась. Стоило Амарун прождать до утра — и она нашла бы ту же судьбу.

Так что, юный волшебник, думаешь я для тебя? Что ж, если в твоем кошельке достаточно монет — значит, так и есть.

Но осмелишься ли ты достать и предложить их? Думаю, нет.

Ничтожество.

***

Когда они спешили по темному проходу, раздался громкий, нарастающий лязг стали, эхом отразившись от сводчатого потолка.

— Змеи Грозозмея снова встретили стражников? — спросила Шторм, пригибаясь и налегая плечом на дверь, застрявшую в косяке — слишком долго ею не пользовались.

Дверь поддалась, и Шторм еле удержалась на ногах.

Их уже ждала Алусейр, сияя, как холодный огонь.

— Можно и так сказать. Они наткнулись на стоявшие на пьедесталах в качестве украшения пустые доспехи и оказались погребены под старым потрескавшимся металлом в оплату за все свои хлопоты.

— Потрескавшимся? — спросила бард Долины Теней, пока призрак вел их к другому балкону.

— Мы не расходуем зря пригодные доспехи в Кормире, — ответила Алусейр. — Или не расходовали. В эти дни во дворце все иначе.

— В эти дни многое иначе, — согласился Эльминстер. — Неужели этому юному лордишке позволят бродить по этим залам всю ночь без всяких проблем? Боевые маги еще существуют, не так ли? И пурпурные драконы? Они в Кормире еще есть?

— Они редко обращают внимание на то, что происходит в заброшенном крыле, Старый Маг, — ответила призрачная принцесса.

— Кто же тогда его охраняет?

Алусейр повернулась к нему, изобразив позу, пародировавшую манеры высокомерных юных лордов.

— Я.

Это были легкие деньги, но дождь монет Арклета иссякал: все трое заметно устали. Они выпили по половине графина каждый, съели по чашке приправленного пряностями бульона, затем покрытые глазурью булочки. Зевал даже сам Арклет. Его спутники клевали носом в своих креслах.

Неожиданно все трое осознали, что уже наполовину спят, и поднялись из-за стола, пожимая руки и прощаясь. Арклет оставил на столе щедрую пригоршню золота — на первый взгляд, достаточную, чтобы заплатить за пять таких ночей для шестерых мужчин — и они направились к дверям. Юного лорда, без сомнения, ждала мягкая шелковая постель в своем особняке, а парочка его протеже, судя по их негромкому разговору, возвращались во дворец, чтобы записать какие-то вопросы и идеи, возникшие у них во время обсуждения предстоящего Совета.

Амарун, застыв в последней позе своего танца, задумчиво глядела им вслед. Смотрите, сиры, ваша личная обнаженная статуя. Покинутая, как и все статуи, о которых рано или поздно забывают все, кроме страдающих от недержания птиц...

В дверях Арклет остановился и повернулся на каблуках.

Именно в тот момент, когда она почти умоляюще застыла с протянутыми в его сторону руками.

Он улыбнулся уставшей улыбкой и с силой бросил ей два золотых льва. Хороший бросок даже для отдохнувшего и бодрого человека.

Амарун шевельнулась в самый последний момент, чтобы ловко схватить монеты из воздуха. Затем благодарно поклонилась со всей грацией, на какую только была способна, развернулась и убежала со сцены.

Не оглядываясь, она была уверена, что Арклет смотрит вслед до тех пор, пока колышущийся занавес не скрыл ее.

— На этот раз Грозозмей встретился с настоящими стражниками, — заметила Алусейр с некоторым удовлетворением. — С мертвыми — одни кости — но мечами они работают по-прежнему хорошо. Прислушайтесь.

— Да, — согласился Эльминстер, — долго они не продержатся, но по крайней мере уничтожат нескольких воров. Они косят наемников лорда, как дождь на пристани.

— Так что насчет той ловушки боевых магов, из-за которой ты должен взлететь на воздух? — спросила Шторм, пристально вглядываясь вперед.

— Что-то подсказывает мне, что мы скоро узнаем, — пожал плечами Эльминстер.

Амарун снова зевнула, не в силах сдержаться. Столь продолжительные танцы всегда утомляли, и горячая ванна, которую она любила принимать после них, чтобы мышцы не закоченели по дороге домой, всегда делала ее сонной.

Затем был сам путь домой и долгий подъем по ступенькам к двери... да, она была более чем готова уснуть.

Но это была одна из особых ночей — в такие ночи она устало бродила по нескольким ветхим, пропахшим плесенью съемным комнатам. Разум был слишком взволнован, чтобы уснуть. Совет и все эти дворяне, съезжающиеся в город со своими телохранителями, горничными и прочей прислугой — что окажется наиболее манящим для тех из них, кто найдет дорогу в Драконьих Всадников?

Конечно же, недоступность. Учитывая, что они дворяне, это означало совокупление со страстной, до сего времени неизвестной принцессой Обарскиров, но такого им Амарун дать не могла.

Или все же могла?

Надев свою толстую, многократно штопанную ночную рубашку, Амарун глядела на себя в зеркало. Оттуда на нее с вызовом смотрели темные глаза.

Она с каменным лицом отправила отражению воздушный поцелуй, почти нахальная в своей невозмутимости.

Она была — будем откровенны, подруга — лучшей танцовщицей Сюзейла.

Да, это могло сработать.

Конечно, ей никого не обмануть, и претендовать на родство с Обарскирами означало верную смерть — но ведь можно намекнуть...

Она могла стать Принцессой в Маске, жаждущей подходящего дракона, чтобы согреть свой трон. Да...

Она согнулась над столом во внезапной спешке, выхватила кусок пергамента из груды обрывков, достала чернильницу и начала писать. Иногда идеи текли, как дождь на пристани...