Эльминстер должен умереть!

Глава 17 Маги идут на войну

Мрелдрейк кивком попрощался с пурпурными драконами, довольно неприятно улыбнулся и торопливо вышел в ту же дверь, через которую и вошел.

Командир патруля посмотрел на двух лордов, которые могли не быть лордами, и властно указал на другую дверь, стоявшую открытой.

— Вперед, сэры. Мы будем сопровождать вас — и без промедления наделаем в вас дырок своими копьями, так что не делайте глупостей.

— Я редко их делаю, — с достоинством отозвался вероятный самозванец-Ганрахаст. Они отправились в указанном направлении, драконы перестроились, чтобы пленников окружали копья спереди и сзади.

Через несколько шагов он добавил.

— Мне нужно ваше имя, капитан.

— Но получите вы только мое молчание, — ответил тот. — Я не выполняю приказы пленных.

Вероятно ложный королевский маг остановился и крутанулся на каблуках, чтобы встретить капитана лицом к лицу, проигнорировав предупреждающе уколовшие его копья.

— Во имя короля! — прорычал он. — Скажи мне свое имя!

Офицер замешкался.

— Раз уж ты привык придерживаться приказов, — мягко добавил Вэйнренс, — то придерживайся и этого.

— Мы должны называть имена только старшим по званию драконам, некоторым придворным, и... ух... — ответил капитан, моргнув, — лорд Ганрахаст, я капитан Перес Вандурн.

К нему вернулась былая мрачная уверенность, и капитан выпятил подборок.

— Так кто вы такие — на самом деле?

Пленник, который мог быть, а мог и не быть лордом Вэйнренсом, одной рукой отодвинул от себя копье, чтобы пальцем второй негодующе указать на капитана.

— Ты ведешь себя совсем не вежливо, Сламбурн, и я так и скажу боевым магам. Веди нас к ним!

— Я не... — яростно начал командир патруля, но прервался на полуслове, когда увидел, как на лицах его солдат появляются и так же быстро исчезают ухмылки.

Сделав глубокий вздох, он выдавил из себя улыбку и сказал:

— Само собой, милорд. Будьте так любезны проследовать через вон ту дверь, следуя указаниям этих милых людей в форме, которые сжимают направленные на вас копья, и вы вскоре сможете поговорить с боевыми магами. К вящей славе Кормира, разумеется.

— Многие годы, — высокомерно проинформировал Вандурна Эльминстер, — эта фраза была моей: к вящей славе Кормира...

— Ахх, хорошо, — ответил офицер, его улыбка приобретала оттенок отчаяния. — Очень хорошо. А дверь, что дверь, дверь вон там...

В дальнем от капитана конце круга из копий кто-то среди каменоликих драконов хихикнул.

— Кто это был? — взорвался Вандурн. — Кто? Мне нужно им...

Он замолчал, опоздав всего на мгновение.

Смеяться начал королевский маг, к нему присоединился Вэйнренс своим раскатистым хохотом, потом по меньшей мере еще два дракона — а потом все остальные, и в помещении зазвучало всеобщее веселье.

С одним исключением. В середине всего этого хохота стоял побагровевший до ушей капитан, сжав зубы, и молча исходил злостью.

Талан. Это имя проклятием звучало в ее сознании, беспрестанно повторяясь, будто напев какого-то темного провидца, желающего ей зла... Талан.

Всего одна ночь, и с ней было покончено. Одна ночь — нет, даже меньше получаса — и жизнь разбилась на осколки, а свобода исчезла.

Ее поймали безжалостные когти той, кого она даже не знала.

Амарун чувствовала себя истощенной. Смертельно уставшей.

Воля была сломлена, как назвали бы это барды. В песнях о ком-нибудь другом. Она хотела, чтобы вместо нее это испытывал кто-то другой.

Амарун приоткрыла боковую дверь клуба и скользнула внутрь. Оставалось еще несколько часов до того, как она должна была выйти на сцену, но таков был обычный порядок, как и у большинства других танцовщиц: приходить рано, принимать долгую ванну, не спеша обсыхать в теплой комнате, затем погружаться в приятную долгую дремоту. И все это — за закрытыми дверями клуба, где Амарун будет в безопасности, и ей не придется пробиваться через толпу ухмыляющихся поклонников, как случилось бы, приди она позже.

В раздевалке было безлюдно и тихо. Амарун нахмурилась. Обычно здесь присутствовали три или четыре ее коллеги-танцовщицы, следовавшие тому же порядку, заведенному здесь задолго до нее...

Что-то лежало в ее любимом кресле. С виду — большой мешок. Белье, которое положила сюда одна из служанок, когда ту отвлекли?

Позади Амарун с обычным тихим скрипом закрылась дверь — а затем кресло само по себе развернулось к ней.

Точнее, сидевший в нем человек толчком ноги развернул его, чтобы поприветствовать девушку теплой улыбкой.

Все-таки не мешок. В ее кресле разлегся лорд Арклет Делькасл.

— Добрый день, — весело сказал он, и его улыбка стала еще шире.

Амарун оказалась захвачена врасплох и не смогла быть вежливой.

— Что ты здесь делаешь? — выпалила она.

— Это же очевидно: жду тебя. Я заплатил твоим подругам весьма существенные суммы, чтобы они покрутились сегодня в Позолоченном Пере и оставили комнату свободной для меня. Для нас.

Позолоченное Перо было самым дорогим клубом во всем Сюзейле. Хотя он находился на соседней улице, Амарун там никогда не была. Его благородные посетители имели привычку насмехаться над танцовщицами, а работники клуба заходили еще дальше.

— Нас?

Боги, нет. Сначала поймана в ловушку таинственной Талан, теперь это.

Ох, Арклет конечно был достаточно милым с ней, а все знатные лорды — сумасшедшие, но... проклятье, половина Сюзейла и она сама считали, что лорд Делькасл предпочитает в постели мужчин, а женщин признает только ради разнообразия.

Но все выглядело так, как будто он собирался стать еще одним кошмаром Амарун. Одним из тех «одержимых», которые преследовали танцовщиц и становились все опаснее и назойливее, пока от них не приходилось избавляться. Не то, чтобы избавиться от наследника благородного дома было простым делом.

Ну, она собиралась расправиться с Арклетом прямо сейчас, и будь прокляты все пурпурные драконы! Конечно, это будет стоить ей множества монет в последующие годы...

Переубедит это Арклета или нет, но она собиралась выбить из него кишки! И если он пойдет жаловаться на нее Мантиям, то станет всеобщим посмешищем, так что худшее, что может случиться — это ее арест, что, по крайней мере, избавит Амарун от необходимости шпионить для Талан, уберет ее из досягаемости этой суки, и, возможно, поможет выиграть время, чтобы обдумать способ спастись из этой западни.

Без единого слова Амарун оскалила зубы и двинулась на Арклета, пальцы скрючены, будто когти, колени готовы к удару, чтобы проверить, сумеет ли она смять этот смехотворный гульфик, который он надел.

— Леди! — с укором произнес он, уклоняясь с удивительной скоростью — и выбрасывая вперед руку, чтобы схватить ее за запястье.

И Арклету это удалось. Боги, каким он оказался сильным!

Она вцепилась в него свободной рукой, терзая ногтями подвернувшуюся плоть.

— Леди, — задохнулся лордишка, угрем извиваясь под ней, его вторая рука схватила Амарун. — Вы, кажется, ошиблись в моих — уух... — мотивах, я здесь не за тем... ааа!.. чтоб покушаться на ваши прелести...

Арклет схватил Амарун за другое запястье. Девушка с яростным визгом обрушилась на него всем весом своего тела, плотно обхватив ногами талию, чтобы оказаться достаточно близко и укусить. И укусила. Сильно.

От боли он прорычал нескладное ругательство, и ударил Амарун сбоку по голове с достаточной силой, чтобы наполовину оторвать ее от себя и отбросить в темноту.

— Некоторые из этих частей тела мне еще понадобятся, знаешь ли!

— Следовало подумать об этом... — огрызнулась Амарун, пока к ней в торопливой спешке, от которой звенела голова, возвращались свет и звук, а она тем временем снова вцепилась в него ногтями, — прежде чем...

— Прежде чем сесть в кресло в пустой комнате, после того, как я за это заплатил? — фыркнул он. — Прекрати! Во имя Темпуса, подруга, отпусти меня! Я просто... уфф!.. хотел задать тебе несколько вопросов!

— Да? Например скольких твоих друзей за раз я смогу обслужить по льготной цене? Или позволю ли я ручному волшебнику лорда Делькасла наколдовать мне перья и хвост на ночь, чтобы ты наконец мог оседлать павлина? Павлин на павлине? А?

Истратив дыхание на эту отповедь, Амарун пришлось пригнуть голову, чтобы втянуть воздух, пока они боролись. Лорду под ней удалось распрямить руку и оттолкнуть девушку от себя.

Боги, он слишком сильный. Если он действительно выйдет из себя...

Амарун извернулась, упала на него, и резким рывком попыталась вырваться — и ладонь Делькасла, крепко держащая ее за плечо, соскользнула и вместо этого крепко обхватила левую грудь.

Бездна! Это было больно!

— Извини! — торопливо выпалил Арклет, разжимая руку. Амарун хлестнула его тыльной стороной ладони по лицу так сильно, как только смогла, затем сделала то же самое второй рукой.

— Нет, — простонал он, когда девушка вонзила колено ему под ребра. — Не такие вопросы! Да послушай же меня! Ты... уух... слушала все, о чем мы говорили с друзьями, когда танцевала для нас... Кому ты об этом рассказала?

— Рассказала что? — рыкнула Амарун ему в лицо. — Ты что, думаешь, я шпионка?

— Да, и я должен знать, ч... охх... чья! Тех дворян, что стоят за убийствами во дворце?

— Что? — Амарун полностью потеряла самообладание, чуть не задохнувшись от злости. — Ты думаешь, я...

У нее не осталось слов. Зашипев, девушка выхватила кинжал Арклета из ножен на его поясе и обрушила лезвие на него. Лорд закрылся руками в отчаянной попытке защититься, и их запястья столкнулись. Прежде чем она смогла попытаться снова, Арклет вцепился в ее руку с зажатым кинжалом, в этот раз с силой сжав пальцы.

Всхлипывая от боли — он раздавит ее запястье, он раздавит его! — девушка всем своим дрожащим телом налегла на кинжал, вложила в него все силы, только чтобы вонзить лезвие ему в горло, прежде чем...

Делькасл точно так же отчаянно пинался, пытаясь отвести кончик кинжала от своей открытой шеи, когда дверь вдруг открылась.

Лезвие кинжала промахнулось мимо цели, когда кресло накренилось в сторону, позволив Амарун краем глаза заметить Тресс с выражением ужаса на лице и нескольких вышибал позади нее. А потом все они бросились вперед.

Мгновение спустя голова Амарун зазвенела от яростной пощечины. В тот же миг Тресс вырвала у нее кинжал.

— Ты с ума сошла? — завопила владельца Драконьих Всадников прямо на ухо девушке. — Да ты представляешь, что случится с нами — с клубом — если ты убьешь здесь лорда? Ты уволена, девка — уволена! Убирайся отсюда, или я позову стражу и позволю этому господину натравить на тебя Черных Мантий!

— Мииинутку, — простонал избитый Арклет из-под Амарун. — Госпожа Тресс, боюсь, вы все не так поняли. Я заплатил этой, хм, высокопрофессиональной танцовщице за происходящее.

Внезапно воцарилась тишина. Вышибалы прекратили свои попытки стащить Амарун с лежащего под ней мужчины и швырнуть ее прямо в потолок.

Тресс посмотрела на ту часть Арклета, которая была видна из-за девушки, потом на оседлавшую его задыхающуюся, явно разгневанную Амарун.

— Она прекрасная актриса, не правда ли? — смог прокаркать Арклет, показывая свободной — и кровоточащей — рукой на ошеломленную, готовую сорваться на слезы Амарун. — Великолепная, да?

Тресс снова перевела взгляд на него, на ее лице недоверие боролось с отвращением. Чтобы скрыть похожее выражение, Амарун опустила голову и уставилась в пол, растрепанные черные локоны закрыли ее лицо.

— Вам... вам нравится быть избитым и униженным, милорд?

— В руках девушки с соответствующим сильным характером — да, — почти радостно уверил Арклет хозяйку клуба. На его лицо вернулась улыбка. — Прошлым вечером мои друзья и я увидели эту танцовщицу, и я сразу понял, что она — одна из нас. Если помните, я спрашивал про нее утром. Так что, пожалуйста поверьте, я не хотел ставить под угрозу ее положение здесь, а она не собиралась препятствовать обычному распорядку клуба этим вечером... почему мы и решили позаботиться о моих нуждах здесь и сейчас. Пожалуйста, примите мои извинения за это недоразумение и всю суматоху, причиной которой оно стало. Я с радостью возмещу любой ущерб; ваша танцовщица была великолепна, и значительно превзошла мои не самые низкие ожидания!

— Это... это правда, Рун? — спросила хозяйка с очевидным недоверием, но все же увидев в предложенной лжи устраивающий всех выход.

Борясь со слезами, сбитая с толку Амарун, которой на всех дорогах, что лежали перед ней, чудились зияющие ловчьи ямы, смогла поднять подбородок и выдавить из себя:

— Д-да.

Тресс сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, затем вежливо кивнула раненному и истекающему кровью лорду в кресле.

— Это вы примите мои извинения, что помешала, лорд Делькасл. Пожалуйста, продолжайте.

Не сказав больше ни единого слова, она вытолкала скрывающих ухмылки вышибал прочь, не заметив, как Амарун протестующе подняла руку и уже открыла рот, чтобы возразить — но в итоге замерла и не сказала ни слова.

Когда дверь снова закрылась, Амарун испепелила взглядом по-прежнему лежавшего под ней мужчину, горько прошипев:

— И теперь я в твоей власти, как ты и рассчитывал! Для чего все это? В какую глупую игру ты играешь?

— Никаких игр, — пробормотал Арклет, поднимаясь из кресла и любезно предлагая ей руку, чтобы помочь встать на ноги, вместо того, чтобы сбросить девушку на пол — так, будто они были равными.

Однако как только Арклет оказался к ней лицом к лицу, так близко, что их носы почти соприкасались, улыбка исчезла с его лица.

— Ты слушала нас, пока мы разговаривали, мои друзья и я, — прошептал он, сверля девушку взглядом. — Почему? Кому ты пересказала то, что мы говорили о Совете — или кому собираешься пересказать?

— Никому, — презрительно зашипела Амарун. — Кому какое дело?

Арклет задумчиво изучал ее.

— Я могу назвать дюжину лордов, которых заинтересуют даже самые незначительные подробности, — медленно сказал он. — Сколько будет стоить твое молчание?

— Почему ты спрашиваешь? — горько прошептала она. — Что бы я ни ответила, дешевле будет меня убить, не так ли? Только это может гарантировать молчание.

Арклет с ничего не выражающим лицом смотрел на нее. Потом нагнулся, поднял нож с пола и протянул его Амарун рукоятью вперед.

— Я доверяюсь тебе прямо сейчас, — сказал он тихо, указав сначала на кинжал, потом — на свое горло. — Полностью.

Они смотрели друг на друга. Амарун дрожала. Затем она всунула кинжал обратно в его руку и прорычала:

— Мне нужно выпить.

Дверь позади них сразу же распахнулась, и вошла Тресс с подносом, на котором стоял графин и три металлических кубка.

— Не сомневалась, что ты это скажешь, — сказала им хозяйка клуба с непринужденной улыбкой, очевидно, не беспокоясь, что они поймут, что она подслушивала за дверью. — За счет заведения.

Арклет и Амарун обменялись взглядами. Затем оба начали хихикать.

Коридор был длинным, и когда смех наконец утих, командир патруля торопливо зашагал вперед, вынудив своих пленников чуть ли не бежать следом. Капитан еще сильнее заторопился, когда они достигли неосвещенного участка, где по недосмотру слуг не горели лампы, висящие на стенах там, где в минувшую эпоху располагались факелы.

Они нырнули во мрак. Вандурн отдал приказ, и его люди запыхтели, а пленники стали спотыкаться, когда их начали подгонять.

— Не останавливайтесь! — рявкнул капитан. — Я почти готов...

— Почти не считается, — громко прокомментировал Вэйнренс, вызвав смешки у ближайших к нему драконов.

Затем случилось это.

Яркая вспышка света охватила голову королевского мага, а на лбу лорда Вэйнренса вспыхнула другая, поменьше, бешено крутясь и разбрасывая лучики света, метавшиеся от одного человека к другому, постепенно образуя один общий нимб.

— Отставить! — закричал капитан. — Отставить немедленно!

Затем он увидел, как пленники спотыкаются и хватаются за головы, оседая на пол, явно захваченные врасплох этой странной магией точно так же, как и его люди.

Зловещий свет зарычал громче, чем мог бы Вандурн, и приказы капитана утонули в этом громком голосе, задыхающемся голосе безумной женщины, который вздымался и падал в потерянной, горестной боли, грохоча по коридору:

— Эл! О, мой Эльминстер! Где ты? Ты нужен мне... я умираю... Умираю! Эльминстеррррррр!

Последнее слово превратилось в вопль, дикий животный вопль агонии и голода, от которого солдаты попадали на колени, закрывая уши, пока крик проникал в их черепа и описывал круг за кругом в мозгах, завывая отчаянно и горестно причитая... причитая...

Когда наконец он затих, капитан Вандурн лежал без сознания на полу, глаза на его мокром от пота лице смотрели в никуда. Вокруг в таком же состоянии валялись почти все его подчиненные: остальные свернулись комочком, обхватив руками колени, и стонали или всхлипывали, побросав свои копья.

Эльминстер и Шторм смотрели друг на друга — их собственные лица были мокрыми и безумными.

— Ну? — выдохнула Шторм, ее грудь тяжело вздымалась. С каждым вздохом обличье Вэйнренса на ней таяло и растворялось.

— Иди к ней, — выдавил Эльминстер, в лихорадочной спешке доставая из кошелей и карманов магические безделушки. — Так быстро, как можешь, и скорми ей все, что придется! Потом возвращайся!

— Но, Эл...

— Иди! Со мной все будет хорошо! С ней что-то случилось, и мы должны узнать, что. Иди! Используй Шаг Долин. Время скрытности прошло.

— Его сторожат, — предупредила Шторм. Шагом Долин звался портал, связывающий комнату Бдительного Стража с некой поляной к западу от Мглистой Долины. Укрепленный Каледней, портал пережил Волшебную Чуму, и король Форил, его рыцари и боевые маги об этом знали; портал охранялся круглые сутки.

— Хорошо, — неожиданная ухмылка Эльминстера была жестокой, как у старого и голодного волка. — Я этому даже рад, — жадно добавил он. — Пойду с тобой, чтобы расчистить путь.

— Если они выйдут против нас — Алусейр и Форил, Ганрахаст и Вэйнренс...

— Мудрые останутся в стороне и выживут, — мрачно сказал Мудрец Долины Теней, схватив ее за руку и шагая по коридору обратно. — Дураки столкнутся с последствиями... и Кормир станет крепче.