Эльминстер должен умереть!

Глава 25 Вполне заслуженно

Марлин налил себе новый бокал из любимой бутыли и одобрительно кивнул.

Кажется, этот Джарахпред был действительно лучшим наемным художником в Сюзейле.

Нервный, жеманный коротышка стоял рядом, держа в руках защитную ткань, которую снял только что с двух своих портретов — лучших своих портретов.

Две дощечки, лежавших перед Марлином на столе, говорили сами за себя. Они были не просто точным подобием лорда Драскоса Краунсильвера и лорда Гарискара Донтингхорна — они были старыми Драскосом и Гарискаром.

— Вам нравится? — нервно спросил художник, неправильно расценив молчание Марлина. — Я постоянно следовал за лордами на протяжении нескольких дней, пока они не приказывали своим телохранителям прогнать меня. Дубинками.

Он рефлекторно потер старые ушибы.

— Но, думаю, я хорошо их ухватил. Очень похоже.

— Очень, — с улыбкой согласился Марлин, делая шаг вперед, чтобы вручить художнику обещанную плату. — Вполне заслуженно.

Джарахпред просиял, глубоко поклонился своему благородному патрону, обоими руками сжимая кошелек с золотыми монетами, потом развернулся — и не увидел, как улыбка Марлина просияла так же ярко, как его собственная, когда из-за гобеленов сзади и сбоку выступили два человека, с головы до ног охваченные синим огнем, и проткнули его своим оружием.

— Отнесите его в печь, — приказал Марлин, забирая кошель из скрюченных рук, которым уже никогда не суждено было снова взять кисть. Человечек булькал и задыхался, пронзенный двумя мечами сразу. — Вы знаете дорогу. Вытрите все пятна крови до последнего по пути, потом возвращайтесь.

Двое бесшумных убийц подчинялись скорее его воле, а не его словам, но Марлину нравилось отдавать приказы. Кроме того, ему нужна была практика. Когда придет время, он должен делать это с подобающим величием.

Уже скоро.

Спустя показавшееся очень коротким время, на ближайшей стене вспыхнули синие огни. Марлин улыбнулся, когда появились Ланграл и Халонтер, и указал им на пару портретов.

— Эти люди... вы узнаете их на темной улице или с другого конца комнаты? Рассмотрите хорошенько, пока не запомните лица.

Он указал на портрет слева, столь яркий и правдоподобный, что казался живым человеком, раскатанным каким-то образом по столу Марлина.

Плотный, суровый с виду лорд, с начинающими седеть висками, обладающий воинской уверенностью, и здоровой благородной внешностью, тяжело смотрел с раскрашенной дощечки на любого, кто рассматривал портрет. В его холодных голубых глазах был угрюмый вызов.

— Лорд Драскос Краунсильвер, патриарх Краунсильверов.

Затем Марлин указал на второй портрет. На этом был улыбающийся краешком губ, красивый темноволосый мужчина с серо-стальными глазами. Скользкий и опасный старый морской лев.

— Лорд Гарискар Донтингхорн. Тоже глава своей семьи.

Два горящих человека — или призрака, или кем они там были — долгое время молча стояли, разглядывая портреты, затем наконец кивнули.

Марлин снова улыбнулся.

— Когда я вам прикажу, — сказал им юноша, — вы войдете на любой постоялый двор, в любой клуб или в любое крыло королевского дворца, на которое я укажу, и расправитесь с ними. Тела заберете с собой в указанное место, чтобы их не вернули к жизни.

Когда они снова кивнули, глядя Марлину в глаза, он направил свою волю на двух мужчин, заставляя их вернуться в Парящий Клинок и Виверноязыкую Чашу.

Он по-прежнему почувствовал сопротивление, но в этот раз бороться было легче; когда со всем было покончено, хватило одного взмаха ладони, чтобы смахнуть со лба пот.

Марлин потянулся к удачно подвернувшемуся графину своего любимого вина, с одобрением обнаружив, что утром слуга заново наполнил его, и принялся обдумывать свой план.

Если его убийцы прикончат двух главных представителей старшего дворянства во время Совета, он одним ударом избавится от самого упрямого и сильного сопротивления любой смене правления, а королевство охватят беспорядки и неуверенность. Кроме того, заинтересовавшиеся этим убийством старшие рыцари и боевые маги попадут под удар клинков Ланграла и Халонтера.

Цветок дома Грозозмеев задумчиво пригубил. И снова улыбнулся.

Было самое время, чтобы снова отправиться в «Выбор Старого Короля» для осмотра свежего урожая дворян, прибывших на Совет.

Среди них могут оказаться и другие, от устранения которых Кормир только выиграет. Уже не говоря про некоего Марлина Грозозмея.

Усевшись за свой обычный столик, Марлин торопливо спрятал лицо в кубок с чем-то освежающим, чтобы не было так очевидно, что он прислушивается к взволнованным разговорам вокруг.

Новости в Сюзейле разлетались все так же быстро. Пурпурные драконы были на взводе; этот юный, насмешливый бахвал Сесзгар Ханткраун был убит в клубе, вместе со всеми его клинками — слугами, телохранителями и товарищами, всеми до последнего — а сделали это два таинственных убийцы, свершивших свое смертельное и незаконное деяние, с ног до головы облачившись в синие огни!

Это уж наверняка привлечет внимание боевых магов после завтрашней утренней трапезы. По крайней мере, таковым было общее мнение пьющих и поглощающих пищу лордов — в столь поздний час преимущественно пьющих — в «Выборе».

Они знали, что даже в этом часу могут найти хорошую еду и подобающее обслуживание в «Выборе», без шума и суматохи, царивших в заведениях попроще — и без большинства угроз, свойственных подобным местам. Недоверие большинства лордов к остальной знати было даже сильнее их презрения к простолюдинам и ненависти к Короне и двору; даже сюда, в «Выбор», они брали с собой для защиты своих магов. В основном, волшебников, служащих их семье, хотя некоторые нанимали магов-чужеземцев в качестве телохранителей. Таков был заведенный порядок вещей. Все знали, хотя официально это никогда не подтверждалось, что боевые маги учили домашних волшебников и даже внедрялись в их ряды; так или иначе они шпионили за всеми заклинателями, которых нанимали благородные лорды. Так что всегда находились представители знати, недоверие которых к их семейным волшебникам превосходило все низменные инстинкты.

Марлин иронично усмехнулся сам себе, вспомнив, как придворные слуги называли таких лордов. «Будущими предателями». Лорды, в свою очередь, использовали еще менее приятные термины для придворных.

Лорд Гельвинг, расположившийся через два столика от Марлина, который судя по всему являлся одним из подобных подозрительных лордов, и без сомнения отдал своему волшебнику-телохранителю достаточно конкретные и прямолинейные приказы, прежде чем отправиться с ним в «Выбор Старого Короля» и попытаться напиться здесь до полного забвения.

Так что маг, сембиец с тонкими усиками и холодным взглядом, именовавший себя Оскрулом Меддантиром, сидел за столом вместе с пьяно похрапывающей грудой, которую представлял из себя его наниматель. Столик тут же обзавелся целой аудиторией из юных представителей знати и богатых претендентов на дворянство, которые с готовностью ухватились за возможность угостить разговорчивого волшебника выпивкой и расспросить его о том, что происходит в мире.

Марлин слушал эти разговоры, а сембиец стакан за стаканом становился все более словоохотливым. Он рассказывал одну захватывающую историю за другой, и даже телохранители собравшихся лордов стали прислушиваться к этим рассказам.

— О, — говорил он одному из слушателей, наклонившись через стол с неприятной улыбкой. — Официально арфисты распущены. На самом деле, это значит, что их лидеры громко заявили о роспуске и принялись публично уничтожать многих членов организации, которые на самом деле являлись агентами различных злых группировок, внедрившихся в ряды тех, кто играет на арфе.

Меддантир отхлебнул из своей кружки, снова улыбнулся, и добавил:

— Несмотря на это, я очень сильно сомневаюсь, что кто-то из вас удивится, когда узнает, что арфисты, на самом деле, не прекратили свое существование. Крайне секретное, подпольное братство из двух дюжин арфистов продолжило существовать — и до сих пор существует. На самом деле, друзья мои...

Волшебник наклонил голову пониже и драматично понизил голос, чтобы добавить угрожающим шепотом:

— Арфисты возрождаются...

— УууУУууу! — завыл юный лорд Энвилстон, подражая страшному голосу призрака и перебирая пальцами, чтобы изобразить притворный испуг.

— Они находятся среди нас прямо сейчас, — саркастично добавил его товарищ, лорд Мрельбурн. — Под столом!

Раздалось фырканье и глумливые смешки, на фоне которых кто-то произнес:

— Бояться мальчиков и девочек, полуобнаженными сидящих с арфами? Это вряд ли.

— Ну, ну, — умиротворительно сказал лорд постарше. — Безумные выдумки про арфистов я могу послушать в любое время. Хватит вам; среди нас волшебник, и к счастью, он не из ганрахастовых подлиз. Я хочу услышать про магию, старую магию из легенд — и о настоящих заклинаниях и тому подобных вещах из этих историй, о которых нам следует знать и которые могут находиться у нас под носом, здесь, в Кормире.

В ответ поднялся гомон и хор согласия, и Марлин решил ухватиться за возможность направить язык сембийца, прежде чем тот осушит еще несколько кружек и примется рассказывать ерунду или небылицы.

— Ну хватит! — спокойно произнес он, прежде чем Меддантир смог решить, какую из историй о магии рассказать первой. — Если уж рассказ пойдет о магии, я хочу услышать про Девятку — про Корону Рогов, про Лаэраль до того, как Черный Посох «спас» ее в своей постели, и про раскол этого отряда. Двое членов которого, как я слыхал, имели интересы в этих краях. Мы все знаем, что случилось Лаэраль, а какая судьба постигла остальных?

Меддантир повернулся к Марлину, чтобы пожать плечами.

— Некоторые погибли. Другие убежали — не знаю куда, но они были опытными авантюристами, это точно; у них могли быть наготове другие имена и лица, за которыми можно было спрятать свою личность и прожить жизнь на виду, но неузнанными. У них могли также быть любые заклинания и волшебные вещи, хоть Лаэраль и была самым сильным магом во всей Девятке. Я не слышал ничего не про них, ни про их интересы в Кормире после того, как Корона Рогов завладела Лаэраль, и та обернулась против своих товарищей. Но если говорить о могущественной магии, троих из Девятки постигла судьба, которая может оказаться тебе интересной.

Сембиец попробовал содержимое новой кружки, которую по сигналу Марлина поставили перед ним, поставил ее на стол с пьяным вздохом удовлетворения, и добавил:

— Трое из них попали в плен внутри магических артефактов.

Над столом прокатился заинтересованный шепот, а старый лорд кивнул и триумфально улыбнулся, ведь он уже слышал об этом и желал услышать еще.

Меддантир выждал, пока кто-то не клюнет на приманку, и один из лордов, что был моложе и нетерпеливее, спросил:

— Ну же? Кто это сделал и на что это похоже? Будь ты проклят за свою таинственность, маг!

Сембиец усмехнулся.

— Тайны — это то, чем занимаются волшебники, лорд Мораук. Неизвестно, кто это сделал, хотя есть много противоречивых историй и обвинений, о которых мы ничего не можем сказать с уверенностью, за исключением того, что некоторые из них — чистая выдумка. Очевидно, это был некто крайне могущественный — и мой ответ на ваше «почему» должен подождать до тех пор, пока мы не узнаем, кто же это был, иначе он окажется просто еще одним вымыслом. Но все же я могу вам рассказать немного о том, на что они похожи... и расскажу.

Он снова попытался отхлебнуть из кружки, с почти скорбным выражением лица обнаружил, что та уже опустела, затем удовлетворенно ждал, пока сразу три раздраженных лорда почти одновременно просигналили курсирующим мимо девушкам из «Выбора» наполнить ее снова.

На столе перед сембийцем быстро возникли три кружки, а тот, будто благочестивый жрец, одновременно поблагодарил с улыбкой, одновременно ухитряясь выглядеть удивленным.

— Прямо сейчас, — сказал он, нагибаясь вперед и понижая голос, чтобы все присутствующие навострили уши, — где-то в Королевствах находятся три металлических предмета — как утверждают большинство летописей, это меч, чаша и большой топор — которые служат тюрьмой для трех из Девятки. Любой, кто владеет одним из этих предметов, может приказать заключенному в нем пленнику выйти наружу или вернуться обратно, и когда они оказываются снаружи, он может управлять ими как покорными рабами. Рабами, которые всегда подчиняются, никогда не устают, не мешкают, не чувствуют боли и никогда не могут потерпеть неудачи из-за слабости или изменничества.

Меддантир предупреждающе поднял палец и негромко добавил:

— Вы можете узнать таких рабов по их огням. Все время, когда они снаружи своих артефактов, они окутаны пляшущим синим огнем, который никого не обжигает. Так записано несколькими мудрецами и волшебниками, видевшими их почти столетие назад. С тех пор их никто не встречал — по крайней мере, чтобы выжить и рассказать об этом. Те три предмета, в которых заключены эти трое, должен я добавить, сами огнем не горят.

Он замолк, заставляя собравшихся ожидать продолжения, но сембиец откинулся на спинку стула и развел руками, показывая, что сказал все.

Поднялся взволнованный гомон, люди спрашивали друг друга об одном и том же: убийцы Ханткрауна были окутаны пламенем, не так ли?

— И насколько ты уверен во всем этом? — спросил Марлин, перекрывая всю эту болтовню, сделав свой голос не только отчетливым, но и громким, надеясь подначить рассказчика. У него получилось.

Сембиец повернулся к нему, чтобы одарить пристальным взглядом, и отозвался:

— Мудрые люди понимают, что ни в чем никогда нельзя быть уверенным наверняка, когда дело касается Искусства, добрый сэр, но я уверен в том, что сказал только что — и еще уверен в том, что лучше разбираюсь в делах магических, больших и малых, чем ты будешь когда-либо. Я знаю, что лорды имеют привычку принижать нижестоящих, и считают нижестоящим любого, кто не обладает титулом, но такое мышление неверно, и те, кто придерживаются его, рано или поздно за это заплатят. Так что веди себя соответственно — или не обращай на меня внимания, оставаясь высокородным глупцом. Я — волшебник; я встречал многих высокородных глупцов. Они вовсе не такие особенные, какими себя считают.

Марлин нетерпеливо отмахнулся от этой отповеди.

— Но три авантюриста? Три, и не нашли ни одного?

Меддантир пожал плечами.

— Могут никогда и не найти. Возможно, их спрятали и забыли, а может быть, они лежат на дне моря. Или их нашел дракон, который хранит меч, чашу и топор среди своих сокровищ, и никогда не призывал их пленников!

— И правда, — согласился Марлин, откидываясь на спинку, чтобы позволить другим задать свои вопросы, а волшебнику — продолжать болтать о других вещах.

Для одного молодого лорда найти топор было бы неподъемной задачей, но он мог привлечь к поискам шестерых лордов — и привлечь внимание к ним, а не к себе — как только вернется в поместье Грозозмеев.

Деласко Сорнстерн и Сакраст Хандрагон, задыхавшиеся от спешного подъема в башню Марлина, казались не просто взволнованными его новостями. Они выглядели обрадованными.

Марлин Грозозмей с триумфальным видом пересказал своему столу заговорщиков все, что смог вспомнить из сказанного разговорчивым волшебником... а вспомнить он смог почти все.

— Этот топор нужно найти! — заявил он, стукнув кулаком по столу. Найти, заполучить и принести сюда! Я... э... есть заклятье, которое я должен пробудить, чтобы подчинить заточенного внутри убийцу нашей воле!

«Моей воле», подумали присутствующие, но эта мысль отразилась на лицах лишь мимолетно, ведь Марлин пристально наблюдал за ними.

Вместо этого они попытались показать энтузиазм. Все, кроме одного.

— Но как? — спросил Ирлин Стонстейбл. — В Сюзейле уйма топоров!

— Поговорите с собравшимися на Совет лордами в их покоях, — ответил Марлин. — Говорите, что хотите, чтобы узнать их получше и подружиться. Возьмите с собой своих волшебников, чтобы те разыскивали магию с помощью заклятий, наложенных до того, как вы придете на встречу. Помните, вашим магам надо искать только топоры.

— Или предметы, которые кажутся чем-нибудь другим, но заклятья говорят, что это топор, — указал Хандрагон.

— Да! — взволнованно согласился Марлин, указывая на него. — Прекрасно подмечено! Прекрасно подмечено!

За столом закивали, начиная от радостного кивка Сорнстерна до мрачного согласия Брорина Виндстага.

Каждый из присутствующих понимал, что пылающие убийцы Ханткрауна должны быть двумя из трех уцелевших членов Девятки, заточенных в артефакты, из чего следовало, что меч и чаша должны быть в руках кого-то в Сюзейле, кто знает, как ими пользоваться. Рассказ Марлина только что зародил в них сильные подозрения насчет этого «кого-то».

Кого-то, кто управляет двумя пылающими людьми, или призраками, готовыми убить любого, на кого укажут. Любого юного дворянина, неприятного хозяину, к примеру.

— Только топор? — спросил запутавшийся Стонстейбл. — Ты уже знаешь, где клинок и чаша?

— Дворец знает, — ответил Марлин после колебания, которое оказалось лишь на долю секунды слишком долгим. — Боевые маги скрывают их, иначе я бы уже завладел обоими предметами и мы могли бы воспользоваться ими, чтобы избавиться от придворных и волшебников, сующих нос не в свое дело — и, не дай Феллдрагон, от знати тоже. К нашему общему благу, разумеется.

Он почти лепетал.

— Но хватит на сегодня! Эта новость важнее всего! Вставайте и убирайтесь, все, нам нужно найти топор!

Заскрипели кресла, когда юноши, услышав его слова, поднялись из-за стола, по старой привычке положив ладони на рукояти своих мечей. Затем они все сразу заторопились вниз по лестнице, чтобы выполнить его распоряжения.

Или вернуться в постели.

В настоящий момент Марлина не волновало, в чьи именно.

За их удаляющими спинами он был занят, моргая из-за допущенной промашки. И снова отправился на поиски своего любимого графина.

Если кто-то из них скажет слишком много, и появятся боевые маги, чтобы совать свой нос в дела Грозозмеев, смогут ли они понять, что меч на его поясе и невинная на вид чаша содержат призраков синего пламени?

За все эти годы — прямо у себя под носом, во дворце — они не заметили ни того, ни другого, но ведь они и не искали, так?

А что будет, если они большую часть своего времени займутся поисками?