Эльминстер должен умереть!

Глава 21 Ночь мечей и крови

После одного долгого взгляда, который заставил его покраснеть, Делнор не отрывал глаз от пола, маневрируя между столиками клуба Драконих Всадников. Во имя бдительности Торма, когда эта прогулка успела стать такой длинной?

Делнор отчетливо осознавал, что на нем надета форма дворцового посыльного, и понимал, что сейчас, пока он направляется прямо к ближайшему к сцене столику, за которым расположился лорд Делькасл, за ним следят дюжины — многие дюжины — глаз.

В ярких лучах сцены, прямо над легкомысленной улыбкой Арклета, давала представление — с дерзким видом — та самая танцовщица, позируя и крутясь вокруг стеклянно-гладкой доски, выступавшей из края сцены, как нос корабля. Доска позволяла ей перегибаться через край, повисая прямо над дегустирующим вино лордом.

Делнор на мгновение прикрыл глаза и сделал последние несколько шагов в кресло напротив Арклета, который убрал оттуда свои ноги в самый последний момент перед тем, как посыльный с багровым лицом тяжело опустился туда со вздохом облегчения.

— Добрый вечер, — ехидно поприветствовал его лорд, когда Делнор благодарно сомкнул ладони на протянутом ему кубке и сделал долгий глоток. — Какие новости?

Танцовщица повернула лицо к Делнору на достаточный срок, чтобы наградить его коротким, пристальным взглядом, а потом продолжила ловко ловить прямо в воздухе тот поток монет, который бросал в нее Арклет. Она ловко цепляла эти монеты к дюжинам заколок, которыми украсила свои длинные волосы. Делнор увидел, как она прицепила сияющего золотого льва, а затем изогнулась в другую сторону, чтобы улыбнуться столику по соседству, закружив свои длинные волосы, повернув точеные бедра...

Он снова сглотнул и отвел в темноту — и случайно посмотрел прямо в невыразительные глаза Тресс, стоявшей, скрестив руки, бдительно следя за своей лучшей танцовщицей и лордом Арклетом из темного алькова позади сцены.

Делнор слабо, неуверенно улыбнулся хозяйке клуба и перевел взгляд на Арклета, который подался вперед в кресле при внезапном грохоте музыки, который усилился, сопровождая танцовщиц — веселый ритм длинного рога, лютни, тантана и ручного барабана, звучавший где-то у них над головами и проникавший вниз сквозь отверстия вокруг колонн — чтобы прошептать:

— Ну, и какие знамена ты видел въезжающими через городские ворота? Какие новости о прибывающих на Совет Дракона лордах достигли дворца?

Делнору, в свою очередь, было жутко интересно узнать, что лорд Делькасл узнал про танцовщицу, которая прямо в этот момент с вызывающим видом танцевала прямо над ними. Между ними определенно что-то произошло.

Делнор рискнул бросить на нее мимолетный взгляд — достаточно долгий, чтобы заметить, что на ней нет ничего, кроме блесток, капель пота и ее маски — и смиренно решил узнать об этом после. Нагнувшись вперед, пока его нос не оказался на расстоянии длины всего одного пальца от носа Арклета, он начал шептать имена.

Когда лорд хочет услышать, какие из его коллег прибыли в город, и при том платит за выпивку, долг придворного слуги — подчиняться.

— ...И она откры-ыла мне-е-е свои объятья-а-а! — проревел Брорин Виндстаг, безбожно фальшивя, да и вообще это был скорее крик, чем песня. Но он был слишком пьян, чтобы волноваться о таких мелочах.

Разведя руки в драматическом жесте, он упал через двери клуба Драконих Всадников, а его благородные дружки заплетающимися подхватили второй куплет песни, перевирая половину слов. Лорд Донтард был пьян, но Донтард был пьян всегда. Из них троих Деласко Сорнстен был самым трезвым, но он был не особо разговорчив и налегал на выпивку в попытке обогнать своего героя Виндстага в гонке на пути к забвению.

Арклет бросил тяжелый взгляд через плечо на возникший шум. Виндстаг, Донтард и Сорнстен. Неприятности. Толпа громогласных гуляк вокруг них была либо телохранителями, либо прилипалами, которых неизбежно привлекали любые благородные лорды, швырявшиеся монетами в лучших тавернах Сюзейла, с готовностью угощая выпивкой любого, кто готов подхалимничать — фляги вина, бурдюки вина, одна бутылка вина за другой.

— Беда, — вздохнула Тресс, покидая свой альков, чтобы предупреждающе замахать вышибалам. К тому времени Виндстаг как раз заприметил причину, по которой он поднялся с пола — обнаженных танцовщиц на сцене поодаль. Он с неприятной ухмылкой отбросил с пути кресло, ни на мгновение не задумавшись, что произойдет с тем полупьяным человеком, который его занимал.

Когда остальные люди за столиком гневно закричали на Брорина, он швырнул наполовину полную бутылку в своей руке в лицо самого громкого, затем освободившейся рукой подхватил столик и хохоча перевернул прямо на головы крикунов.

Посетители разбежались в стороны — кто-то просто убегал от надвигающейся драки, кому-то нужно было свободное пространство, чтобы достать меч или кинжал.

— Ха, клинки, значит? — проревел Виндстаг, указывая на три самых ближайших к сцене столика — за одним из которых сидел Делнор, вжавшись в кресло и с ужасом разглядывая в стельку пьяных лордов. — Теперь это наши столики! Убирайтесь или умрите!

Арклет ждал с мечом в руке и довольно опасной улыбкой, появившейся на его лице. Рев Виндстага поднял на ноги богатых купцов за двумя другими столиками, и некоторые торопливо отдавали приказы своим телохранителям.

— Стража! — кому-то рявкнула Тресс. — Приведи стражу! Немедленно!

Затем Виндстаг издал торжествующий рев и бросился в атаку.

Донтард и Сорнстен спешно присоединились к нему, и вся компания рысью устремилась вперед, крича и рубя всех и вся на своем пути. Кто-то швырнул кресло, кто-то быстро подхватил бутылку и бросил ее — и Драконьи Всадники взорвались.

Некоторые из танцовщиц закричали и сбежали со сцены, другие сжались, а одна на самом краю, с монетами в волосах, спряталась за носовой доской, как будто это был крепостной зубец, а она была воином, ожидающим подходящего момента, чтобы высунуться и ударить.

Закричал и забулькал торговец, получив рубящий удар, другой завопил, когда меч отсек ему ухо, разлетались бутылки, ударяясь о столы и колонны, осыпая дерущихся осколками, посетители падали, скользили, ругались и били друг друга.

Рухнул массивный, покрытый множеством шрамов моряк, уполз в сторону богато одетый купец, возвращая наружу свой ужин и выпитое вино, клубный вышибала бросил кресло в лорда, до которого не мог достать, свалив двух телохранителей, которые оказались на пути.

Как будто по сигналу, воздух наполнился брошенными креслами. Раненые вздыхали и стонали, люди били друг друга кулаками, бутылками и рукоятями кинжалов, телохранители отшвыривали любого, кто оказался слишком близко к их нанимателям, столы переворачивали.

Во все стороны бежали, спасаясь, купцы, а Тресс и ее подчиненные, казалось, исчезли. Любое сопротивление Виндстагу, Донтарду и их каменнолицым телохранителям было подавлено.

Между сценой и ними остались лишь тяжело дышавший, взволнованный дворцовый посыльный, несколько торговцев, скорее злых, чем испуганных, и хладнокровный, невозмутимый Арклет Делькасл с мечом в руке.

— Убирайся, вонючий грызун! — проревел Виндстаг.

— Иди домой, позорище ты пьяное! — парировал Арклет. — Вы запятнали честь семей, к которым принадлежите, и ответите за это перед королем!

— Да! — воскликнул Делнор отчаянно. — Во имя короля, покиньте это место!

Проигнорировав Делькасла, Виндстаг оскалился на дворцового посланника.

— А ты кто такой, чтоб звать на помощь Корону? Низкорожденный выскочка-простолюдин! Когда наш день настанет, мы не станем терпеть таких как ты! Просто прикажем, чтоб вас обезглавили, и будем сидеть и пить вино и смотреть на казнь из проклятого дворца, как вы кричите, мочитесь со страху и мрете!

— С каких это пор, — ледяным голосом начал Делькасл, — твой пьяный произвол имеет отношение к чьему-то рангу или рождению? Виндстаг, ты мерзавец и трус, и...

С нечленораздельным воплем ярости Брорин Виндстаг бросился на Делькасла, шесть телохранителей охраняли его фланги. Один из них с кажущейся легкостью пнул Делнора, и тот с силой ударился о пол, прокаркав напрасную мольбу о пощаде.

Арклет Делькасл с проклятием нырнул, метнулся вперед и рубанул мечом с ловкостью настоящей танцовщицы, отвоевав себе достаточно места, чтобы запрыгнуть на сцену.

— Это был дворцовый посланник, дурак, — сказал он Виндстагу. — Тебе лучше поспешить в доки, иначе...

— Иначе что? — фыркнул Каскот Донтард. — Думаешь, благородный лорд понесет хоть мельчайшее наказание за то, что свалил какого-то придворного лакея, угрожавшего ему насилием? Без того, чтобы все лорды Кормира взбунтовались и начали избавляться от придворных — и каждого Обарскира, достаточно глупого, чтобы вступиться за этих отбросов?

— Мы, вообще-то, не собираемся оставлять благородных свидетелей этой маленькой неприятности, — усмехнулся Виндстаг. — Убить его!

Он указывал на Делькасла.

— Разрубите его на куски, чтоб не осталось ничего, и даже самый хитрый боевой маг не смог бы оживить и допросить останки! Затем схватите танцовщицу и приведите ее мне. Обыщите задние комнаты и других танцовщиц тоже тащите сюда! Я обнаружил, что соскучился по танцам!

Раздался общий крик радости, когда остальные присоединились к его раскатистому хохоту, и люди с мечами в руках полезли на сцену.

По которой метался, крутился, скакал и рубил как безумец лорд Арклет Делькасл, пытаясь остаться в живых.

Один из мужчин отшатнулся, ослепленный хлынувшей из раны на лбу кровью; другой схватился за пробитое горло и рухнул на колени, задыхаясь; третий отступил и тяжело рухнул со сцены, вцепившись в свое плечо там, где его пробил меч Арклета.

Но потом вокруг Делькасла разразился настоящий шторм стали. Со всех сторон его окружили люди, которых сделала безумными выпивка, и еще безумнее — жажда крови и стремление впечатлить их благородных хозяев.

— На помощь! — отчаянно закричал он. — Кто-нибудь! На помощь!

Человек перед ним завопил и упал, его нога оказалась пришпилена к сцене кинжалом, которого мгновение назад там не было. Затем рухнул мужчина позади Арклета, его глаза выпучились от неожиданной боли, когда что-то тяжелое огрело его сзади по голове.

К тому времени, как он коснулся пола, нападающие развернулись, чтобы посмотреть, кто этот новый противник — которому осажденный лорд уже улыбался, продолжая фехтовать ради того, чтобы выжить.

Это была танцовщица в маске — на которой были лишь блестки, пот и случайные следы крови — полностью чужой крови. Она отбросила маску, черные волосы свободно развевались, и в одной руке у нее был меч, весь в крови, а в другой — чистый кинжал, который она держала рукоятью вперед.

Тяжело дыша, она встретила их — и немедленно рассекла мечом лицо телохранителя, который по глупости опустил оружие, чтобы оскалиться.

— Убейте ее, — пьяно проревел Виндстаг. — Я смогу позабавиться и с трупом!

В его сторону повернулись головы — люди с недоверием глядели на Виндстага даже среди яростно клацающей стали.

— Н-ну, — прошипела им голая танцовщица, — теперь мы все знаем, как некоторые знатные лорды предпочитают проводить свой досуг...

— Взять ее! Взять ее! Взять ее! — завопил разъяренный Виндстаг достаточно громко, чтобы вопль эхом отразился от потолочных балок.

Он залез на сцену, и его телохранители поспешили следом. Виндстаг и его люди врезались сзади в тех, кто сражался с Арклетом Делькаслом, толкнув их прямо в закипающий хаос.

Лишь на мгновение, сквозь прореху в налетающих телах, лорд Делькасл увидел бесчувственное лицо Делнора, глядящее в никуда.

Затем оно исчезло за ордой людей, пытающихся убить его, и он снова начал сражаться за свою жизнь.

А где-то позади так же дралась Амарун, имя которой он только недавно узнал.

Кажется, как раз вовремя, чтобы они могли умереть вместе, и тогда подобные пустяки перестанут иметь значение. Навсегда.

***

В самом темном углу королевского склепа, на три этажа ниже последнего уровня дворца, куда еще достигали лучи солнца, одинокий старый волшебник внезапно застыл на месте, а его глаза полыхнули мерцающим синим огнем.

— Что-то здесь произошло, — мрачно сказал Эльминстер. — Здесь разбудили нечто. Сильная магия, древняя магия. Хмм. Как я сам.

Вокруг него возвышались каменные саркофаги Обарскиров, где мертвые короли, королевы, принцы и принцессы Кормира медленно превращались в прах. Магия лежала на этом месте, как тяжелый доспех, умерщвляя его чувствительность ко всему, кроме самых сильных колебаний, зато крайне эффективно скрывая его от любого боевого мага, который может захотеть облегчить задачу всем этим пурпурным драконам, сотворив подходящее поисковое заклятье.

Кто-то из этих современных боевых магов должен был знать подходящее волшебство, или хотя бы мог найти его в старом гримуаре. Если они вообще еще хоть что-нибудь читают...

Это произошло снова, волнение магии, вокруг и внутри него, как большой тихий крик, заставивший его заморгать и опереться о ближайший каменный гроб.

Высвободили нечто могущественное... но что?

Были времена, когда он мог пройти на расстоянии дневной скачки от Сюзейла и мгновеннов точности узнать, что именно произошло, когда нечто могущественное тревожило Пряжу. Да, были времена...

— Я не могу больше спасать Королевства, — прошептал он во мрак. — Не в одиночку.

Неожиданные слезы заставили мерцающие огни вокруг него поплыть и раздвоиться.

— Проклятье, я даже Кормир защитить не могу! Призраки Девятки могут, да, если отдать им правильные приказы — но они нужны мне, чтобы исцелить Алассру. Так что же это будет? Земля или моя госпожа?

Безмолвная тьма не дала ему ответа, а Эльминстер никак не мог решить прямо здесь и сейчас.

Он больше не мог сидеть и прятаться; ему нужно было подумать. Для этого требовалось пространство для прогулки, чтобы притвориться, что он снова курит свою старую трубку, и... и перестать притворяться во многих других отношениях.

Мертвецы вокруг него были прахом, их время давно прошло, как и его. Ему просто не хватило здравого смысла вовремя умереть и оставить позади все беды и заботы, переложить свой бесконечный бой на плечи кого-то по моложе и посильнее, у кого еще осталась надежда хоть на малейшую побе...

Да, вот оно. Именно это. Надежда.

В эти дни она стала для него редким сокровищем. Угасающая, отчаянная надежда. Надежда, что Алассра снова сможет прийти в себя, что... что...

Ох, ради любви Мистры, он должен выбраться отсюда!

Эльминстер выбежал из гробницы и понесся по темным, пустынным проходам, направляясь к ближайшему выходу из дворца наружу, на свежий воздух.

Он должен... должен... что он собирается делать?

Хрипя и задыхаясь, он поднялся по лестнице на другой этаж, который, к счастью, оказался темным и заброшенным. Что ж, так и должно быть: если бы солдатами и волшебниками дворца командовал он, у него наверняка бы обнаружилась масса более важных дел, чем какой-то старик, который мог быть вором!

Может быть, конечно, им было и не о чем волноваться, но почему-то Эльминстер серьезно в этом сомневался. В то, что они предпочли не замечать нависший кризис, пока он не поднял свою уродливую голову, Эл еще мог поверить, да, и...

На следующей лестнице он налетел прямо на торопящегося мимо человека.

Человека в мантии, который споткнулся и выругался, обернулся, вгляделся и воскликнул:

— Ты!

Боги улыбнулись, это был Рорскрин Мрелдрейк!

— К вашим услугам, — ответил Эльминстер, бросаясь вперед, туда, где он мог бы вывести противника моложе из равновесия.

У него это получилось, Мрелдрейк покачнулся — и Эльминстер нокаутировал его локтем в челюсть, не оставив времени вспомнить какое-нибудь подходящее гадкое заклинание.

Он опустил бесчувственное тело боевого мага на пол у стены, забрал у него весьма примечательный скипетр, и тяжело дыша, поспешил убраться из этого прохода. Он определенно потерял сноровку в деле дворцовых краж.

Но, опять же, он потерял сноровку во многих вещах.

— Амарун! — позвал Арклет, топча, пиная, рубя сбитых с ног и отчаянно борющихся мужчин, прежде чем они могли встать на ноги. — Сюда! Будем драться спиной к спине!

Его рот все еще произносил эти слова, когда что-то длинное и фигуристое пронеслось над его левым плечом. Это была Амарун, ногами вперед — ударила прямо в грудь Виндстага и сбила его со сцены. Тот полетел на пол, вытаращив глаза и комично раскинув руки.

Когда он достиг пола, все здание клуба содрогнулось. Из самого Виндстага выбило весь дух, его конечности безвольно повисли, как у тряпичной куклы. Амарун соскочила с него и побежала вниз по комнате, оставив окруженного Арклета на сцене в одиночестве.

Он прыгнул вслед за ней, тяжело приземлился и побежал к далеким дверям, ведущим наружу. Его преследовали больше дюжины людей. Впереди обнаженная и прекрасная танцовщица перепрыгнула барную стойку и исчезла за ней из вида.

Почему она не побежала к дверям? Неужели был ход наружу из погреба? Или в погребе можно было забаррикадироваться?

Амарун вынырнула из-за стойки, лицо искажено гримасой гнева, и начала бросать бутылки — сильно и метко, прямо в лица телохранителей и лордов. Арклет пригнулся, спотыкаясь, но не останавливаясь — но ему не стоило волноваться, ни одна из бутылок не полетела в него.

Он увидел, как человек упал, облитый вином, как отдернулась голова другого, когда от нее отскочила бутылка, и внезапно все вдруг забыли про Арклета и бросились к бару, возжаждав крови Амарун.

Разгневанная танцовщица продолжала швырять бутылки. Упали пятеро, шестеро... но другие уже достигли стойки и принялись рубить ее своими клинками, пытаясь заставить ее отступить, чтобы они могли забраться на стойку и...

Неподалеку от бара с грохотом распахнулась дверь, и Тресс влетела в комнату, а следом за ней — весь персонал клуба с разнообразным импровизированным оружием в руках.

Долю секунды спустя распахнулись ведущие на улицу двери клуба, и помещение заполнили пурпурные драконы с мечами наголо.

— На помощь! На помощь! — закричала Амарун, указывая прямо на Донтарда и Сорнстерна. — Эти три лорда только что прикончили дворцового посланника и пытались убить лорда Делькасла!

Тресс заставила своих подчиненных остановиться. Телохранителей и прилипал остановить было сложнее, но вскоре и они замялись под тяжелыми взглядами пурпурных драконов.

У сцены трое телохранителей помогали стонущему, пошатывающемуся Виндстагу подняться на ноги, положив его руки себе на плечи.

— Которые три лорда? — спросил капитан драконов у Амарун.

Она показала. Когда ее палец указал на Каскота Донтарда, тот ухмыльнулся:

— Ха! Слово какой-то распутной девки против показаний лордов королевства?

— Я тоже являюсь лордом королевства, — парировал Арклет, — и мои слова поддержат ее показания против вас.

— Да, но против нас троих один ты и эта лживая ничтожная простолюдинка, которая с готовностью сочинит любую ложь, чтобы очернить лорда , — усмехнулся Донтард.

Капитан пурпурных драконов услышал достаточно.

— Один почти без сознания, а ты такой пьяный, что едва можешь стоять. Прежде чем я тебе поверю, нам понадобятся боевые маги, чтобы залезть в ваши мозги.

Донтард побледнел и угрожающе поднял меч. Офицер-дракон с отвращением кивнул одному из своих людей, который подобрался к Донтарду сзади. Солдат послушно и крайне эффективно воспользовался рукоятью своего кинжала, чтобы сбить зарвавшегося лорда на землю.

— Господин капитан, я готов ответить на любые вопросы, — любезно предложил Арклет, бросая вызывающий взгляд на Виндстага.

— Ух, ургх... как и я, — мрачно пробурчал тот. — Мы... мы пьяны, да, это правда.

Он огляделся, заморгал, увидев кровь под распростертыми телами, и нехотя добавил:

— Виндстаги возместят ущерб, капитан. Это наша вина.

Затем он наградил Арклета тяжелым и злобным взглядом.

Офицер-дракон угрожающе покачал пальцем:

— Я видел это, о благородный наследник дома Виндстагов. Если с лордом Делькаслом что-то случится, я буду знать, к кому посылать магов для допроса.

Ответ Виндстага был коротким, выразительным и очень грубым.