Эндор

Глава 19

— Ох, бедняжка! Такая хорошенькая была, — огорчился Сергеич.

— А что ж мы сидим-то? Идём её воскрешать! — воскликнул, вскакивая, Иваныч.

— Как?! — завопил я, не веря своим ушам. — Её можно спасти?

— Конечно, — Иваныч немедленно принялся упаковывать еду в дорожные сумки, Сергеич последовал его примеру. — Сергеич, помнишь тот постамент на опушке леса?

— А-а, ну-ну?

— Это и есть камень для призывателей, где воскрешают питомцев.

— Точно, точно, — припомнил Сергеич, начиная собираться ещё быстрее, — о нём нам Калем же рассказывал!

— Да-да! — подтвердил Иваныч.

А я так и застыл на камне с открытым ртом, поражённый услышанным.

— Пуся была питомцем же?

Я пребывал в прострации.

— Лёха! Лёха!

— Да, — выдавил я, приходя в себя.

— В интерфейсе что написано?

— Ваш питомец мёртв.

— Всё, как Калем и говорил, – Иваныч подбежал ко мне, подталкивая, заставил встать. — Голубчик, пойдём, пойдём. Ты же хочешь вернуть её?

— Всем сердцем, Иваныч! Всем сердцем!

— Тогда пошли. По дороге всё объясню.

Разделив поклажу на всех поровну, мы пустились в путь.

Я так разозлился на себя за то, что вместо поиска этого чертова камня тратил время на месть. Но откуда я мог знать о такой возможности? Да если б и знал, я столько времени провёл в пещерах, из которых так и не нашёл выход. На месте же не сидел.

— А вы знаете дорогу? И вообще выход из этих проклятых подземелий? — спросил я, следуя за приятелями.

— Конечно! Мы эту местность хорошо изучили. В пещеры заходим, чтобы монстров поубивать, а на ночлег обычно устраиваемся у Калема.

— Калем – это отшельник. Он землянин с прошлой высадки, — пояснил Сергеич. — Помнишь, маркиз говорил про землян, которые пришли до нас и пропали в Эндоре?

Я кивнул, вспоминая.

— Так вот, — продолжил Иваныч вместо Сергеича, — он такой же призыватель, как и ты. Поопытнее, конечно. Представляешь, у него трое питомцев.

— Ого!

— Ага! И понимает язык зверей. Особенность у него такая.

— Да и сам он человек хороший. Правда, чуть закрытый, — добавил Сергеич, — отшельник же, как-никак.

— Он себе построил домик в лесополосе восточнее Зурана.Километрах эдак в пятидесяти. Живёт в своё удовольствие. Вот и нас приютил.

— Рассказал нам много чего об Эндоре, показал карту, города, локации. Так что мы немного уже ориентируемся.

— Я заметил, — я на ходу обнял обоих. — Как же я рад вас видеть! — они дружно улыбнулись.

— Это взаимно, дружище! Нам всегда надо держаться вместе. Мы – святая троица!

— Точно-с! — согласился Иваныч.

— Отвечаю! — поддержал я.

Те рассмеялись.

— Скучали мы по твоему лексикону!

Тем временем мы шли, а пещеры сменялись пещерами. То направо повернём, то налево, прямо, потом снова повернём. Я уже заблудился, и обратный путь к месту, где мы недавно сидели и отмечали встречу, наверное, не нашёл бы.

Вот ещё один поворот, и мы вышли в тоннель, и… Наконец-то! Свет в конце тоннеля. Я уже и не мечтал увидеть настоящий свет. Не выдержав, я сорвался на бег. Парни понимающе рассмеялись и побежали за мной.

Выскочив из-под толщи скал, мы очутились на опушке леса. В ноздри ударил запах хвои, травы, лесной живности, а в глаза – лучи солнца. Я быстро забежал обратно в тоннель, прячась от ослепляющих лучей. За долгие недели, проведённые в пещерах, я, как выяснилось, отвык от естественного света. Немного постояв, прикрывая ладонью глаза, щурясь, я мало-помалу выходил на свет, пока и вовсе не привык. Я глубоко вдохнул свежий воздух и осмотрелся.

Сергеич и Иваныч стояли впереди, воздев руки и подняв лица. Глаза закрыты. Наслаждаются. А солнышко ласкает их.

Вокруг густой лес. Птички щебечут, кузнечики стрекочут, пушистые зайчики бегают. Где-то неподалеку журчит водопад. Гармония!

— Идём возвращать Пусю! — скомандовал Иваныч, возвращаясь к главному делу, и мы последовали за ним вглубь чащи.

Мы шли молча, наслаждаясь красотой девственного леса. По пути Сергеич и Иваныч сорвали несколько яблок, груш и угостили меня.

«Они здесь уже как свои», подумал я и улыбнулся, вгрызаясь зубами в грушу. Сладкий сок потёк по подбородку, рот заполнил медовый вкус. Боже, насколько же лучше рыбы!

Впереди показалась поляна с подобием постамента в центре. На него и указал Иваныч.

Я подошёл к монолиту.

В интерфейс поступило сообщение.

Желаете воскресить вашего питомца?

— Да!

Стоимость воскрешения составляет один золотой.

Чёрт. У меня же нет столько денег. Я пересчитал свои накопления. Тридцать семь серебряных. Только с разочарованным лицом повернулся к товарищам, чтобы спросить, как увидел один золотой, который с улыбкой тянул мне Иваныч.

— Спасибо, друг мой! Буду должен!

— Даже не смей так думать! Между нами не может быть долгов.

Сергеич, остановившийся неподалеку, кивнул.

Я взял золотой и повернулся к постаменту. В камне выступил кармашек, туда я и положил монетку.

Высветилось сообщение.

Ваш питомец Пуся воскресла. Уровень её здоровья составляет 50%. Приблизительное время выздоровления около шести часов.

— Получилось! — вскричал я, кидаясь обнимать Иваныча. — Она жива!

Сергеич тоже подбежал, присоединяясь к восторгам.

— Вызывай её, вызывай! — начали они просить меня.

— Система говорит, что ей нужно немного времени для полного восстановления. Оказывается, воскрешение не полностью возвращает здоровье.

— А-а-а! Ну, тогда пусть восстановится! — сказали они в голос.

— Сам еле сдерживаю себя, — признался я. — Но лучше не тревож… — не успел я договорить, как почувствовал на плече знакомую тяжесть.

— Какое, нафиг, восстановление? Я жрать хочу! — донёсся знакомый голосок в ухо.

Я повернул голову и увидел Пусю, хитро улыбающуюся во всю мордочку.

— Пууусссяяяя! — закричал я, хватая пушистый комочек и прижимая к груди.

— Тише, тише, раздавишь же! — запричитала белка.

— Прости! Прости! — я вытянул руку, Пуся встала на ней во весь рост и принюхалась.

— Чем так воняет? Ну-ка, поближе, — скомандовала она.

Я повиновался. Она принюхалась к моей голове. Да что с ней, ну пару дней назад мылся в реке, не могу я особенно вонять.

— А, поняла! — белка сорвала с моей головы шлем из шкуры задницы гиены и бросила его на землю. — Ты был прав, она несёт от этой штуки ужасно. Пообещай мне, что ты его сожжёшь!

— Обещаю, — заверил я, понимая, что в последнее время на автомате надеваю его, даже не замечая.

— А теперь подними и закинь в инвентарь. Такой чудесный лес, и бросать вонючку здесь – кощунство.

Я снова повиновался. А белка обернулась и увидела моих друзей. Те молча наблюдали за нами и широко улыбались. В глазах чистая радость, какая может быть только у настоящих друзей.

— Иваныч! Сергеич! — радостно возопила Пуся, воздев лапки. Я даже удивился, когда это она успела их запомнить. Не больше нескольких минут, вроде, были знакомы.

Они подошли и стали гладить её.

— Пусенька! Как ты, девочка?

— Всё хорошо!

Иваныч как по заказу вытащил из кармана горсть орешков.

— О, спасибо! — обрадовалась она, взяла в лапку один орешек и опять прыгнула мне на плечо - на своё излюбленное место – и стала грызть мне под ухом.

Мы все рассмеялись. Как приятно слышать снова треск и хруст раскалываемых орехов.

— А тебе не надо вернуться в интерфейс для полного исцеления? — забеспокоился я.

Белка махнула лапкой.

— Ефунда! Фсе под фонтролем!

Мы снова прыснули, а Иваныч заметил:

— Калем, вроде, упоминал, что питомцы и так восстанавливаются.

— Только не питомец, а друг! — поправил я его с улыбкой. — Это для системы она – мой питомец, а для меня – соратник, друг и защитник.

— И фарифа! — довольно причмокивая, добавила Пуся.

— Что?

Белка недовольно мотнула головкой, дожевала и внятно повторила:

— Царица! — затем вернулась к любимому занятию – еде.

— И царица, — подтвердил я, и добавил: — И императрица! — она удовлетворённо кивнула. — А ещё Генерал, Адмирал, Премьер-министр…

Пуся вскинула лапку, останавливая меня.

— Премьер мне не нравится. Не звучит!

Я кивнул.

— Генерал, Адмирал, Цезарь и просто Президент, её величество Пуся, славная и монументальная!

— Пойдёт, — одобрила белочка и ухмыльнулась. — Аве мне!

— Аве тебе! — воскликнули мы трое в голос.

***

Смеясь, мы продолжили путь к Калему. Сергеич и Иваныч заверяли, что нам это знакомство просто необходимо. Я не стал спорить.

По узкой тропке мы пробирались сквозь лесную чащу, заодно не преминув поживиться дарами природы. Белочка лазила по деревьям, Сергеич собирал ягоды и фрукты, Иваныч набирал воды в опустевшие фляги в речушке, журчащей неподалеку.

Воспользовавшись коротким привалом, я сжигал на маленьком костре шлем и перчатки, которые так любезно предоставили пещерные гиены. Запах стоял, конечно, ужасный. Вся живность метров на пятнадцать вокруг, должно быть, вымерла.

— Фу-фу-фу, — Пуся замахала лапкой перед мордочкой, когда учуяла смрадный дух. Тут и Иваныч с Сергеичем подтянулись – один с флягами, другой с корзиной фруктов. Оба мгновенно скорчились.

Сергеич заявил, зажав пальцами нос:

— Пикник отменяется, будем есть на ходу. Петрович, ты закончил своё грязное дело?

— Ага, — отозвался я, землёй засыпая костер. — Продолжим путь!

— Быстрее, быстрее! — торопил нас Иваныч, на ходу подхватывая белку, готовый бежать в любую сторону, лишь бы подальше от этого зловония.

Несколько километров пришлось пройти, прежде чем по тропинке мы вышли к другой опушке. В окружении поредевших деревьев стоялдвухэтажный домик. На крыльце, в тени за небольшим столом сидел лысый мужичок лет сорока. Он что-то пил из кружки и задумчиво смотрел на нас. Кожаный охотничий костюм коричневого цвета едва слышно поскрипывал, когда мужик поднимал руку.

Услышав ржание, я заметил неподалеку от дома коней бурой масти. Около пяти голов. Мирно щиплют травку.

— Калем! А вот и наш друг Алексей Петрович! — ребята представили меня сразу.

— Нашли всё-таки! — сухо сказал Калем, и взгляд карих глаз перескочил на меня. Крайне внимательно изучив меня в течение нескольких, показавшихся часами мгновений, новый знакомый кивнул:

— Присаживайтесь.

— Спасибо, — поблагодарили Сергеич и Иваныч.

Мы расселись. Пуся не сходила с моего плеча и всё щёлкала орешки. Мои друзья занялись накрытием стола, а Калем, не выпуская меня из виду, разглядывал Пусю.

— Тебе повезло с питомцем! — он покопался в кармане, вытащил оттуда желудей и протянул их Пусе. — Белки – одни из самых верных! — моя напарница спрыгнула на стол, схватила жёлуди и начала грызть, устроившись прямо на столешнице.

Калем прикипел к ней взглядом и впервые улыбнулся. Да и как можно смотреть на это милое создание и не улыбаться?

— Так и есть, — согласился я. — Она мой друг! Не питомец!

Калем поднял на меня глаза в изумлении.

— Уважаю! Я тоже нахожу слово «питомец» немного оскорбительным.

Внезапно позади нас послышалось рычание. Я быстро повернулся на звук. Из-за опушки леса выскочил огромный бурый медведь и быстрым шагом направился к нам. Я вскочил из-за стола, молниеносно выхватив топор и прикрикнув:

— Пуся, в боевую готовность! — но Пуся уже стояла около меня с занесённой для удара лапкой. Я разулыбался: мы даже мыслим одинаково.

— Мишаня, иди-ка сюда! — поманил я его рукой. — Пусенька, хочешь попробовать жареного медведя?

— Ням-ням! — промурлыкала Пуся. — Никогда не пробовала!

— Будет тебе мясо, – заверил я её.

Тут вскочили и Калем, и Сергеич, и Иваныч. Они выстроились, загораживая собой медведя и останавливая нас поднятыми ладонями.

— Стойте! — крикнул Калем, качая головой. — Это мой питомец! Вы чего?!

— Алексей! Помилуйте, это же друг, а не враг, — произнёс Сергеич укоризненно и начал гладить подошедшего медведя по загривку. Тот удовлетворенно жмурил глаза.

— Жаль, — я и Пуся, разочарованные, повернулись к столу.

Тут из леса выбежал ещё один зверь – серенький волчок. Пуся хищно уставилась на него и произнесла:

— А волчка-то можно зажарить?

— Ни в коем случае! — раздался обеспокоенный голос Иваныча.

— Это второй питомец Калема, — быстро пояснил Сергеич.

Следом с неба слетела птичка.

Пуся запрыгала от радости,

— Курятинки хочу!

Калем немного раздражённо заметил:

— Это не курица, белочка, это сокол. И он – мой тре…

— Третий питомец, — закончили за него я и Пуся.

Сергеич и Иваныч изумлённо смотрели на зверька. Судя по их лицам, что-то у них в голове не укладывалось.

— А она точно белка? — спросил Сергеич, а Иваныч кивнул, поддерживая вопрос друга.

Вместо меня ответил Калем.

— Питомцы у призывателей всеядны – таков подарок системы.

— Странный подарочек, — задумчиво протянул Иваныч, гладя ластящуюся Пусю. — По-настоящему плотоядная белка! Такая милашка, а реально хищная!

— Это же забавно?! Не? — улыбнулся я, про себя надеясь, что это не повлияет на их отношение к белочке.

— Ещё как! — рассмеялись они.

«Ну, слава богу», подумал я.

Мы снова расселись, и Калем дал мяса питомцам, потом присоединился к нам. Трапезу начали молча. Пуся в основном тоже ела мясо. Сергеич и Иваныч, подметив это, толкали друг друга, указывая как она ловко с ним расправляется.

— И как столько вмещается в тебя, Пусенька? — озадачился Иваныч, осматривая размеры белки и прикидывая объём мяса, съеденного ею.

— И не толстеет же, — вставил Сергеич, подавая той ещё мяска.

Я не сдержал смешок.

— Видели бы её несколько недель назад, так бы не говорили.

Пуся ткнула в мою сторону пальчиком и потрясла им.

— Тихо!

— Она была, как шарик, — продолжал я, несмотря на её протесты.

— Ну не сволочь?! — покачала головкой белка и вернулась к трапезе под всеобщий хохот.

— Я почувствовал, что постамент воскрешения питомца сработал! — перевёл тему Калем, и взглянул на меня. — Ты допустил её смерть?

Я кивнул.

— Увы! Да!

— Лёха! — сказал Калем. — Запомни! Когда чувствуешь, что ещё немного – и питомец погибнет, ты должен сразу вернуть его в интерфейс. Восстановление идёт там быстрее. А воскрешение, как видишь, проблематично.

— Спасибо за информацию! Я обязательно последую совету.

Тут сокол сел на плечо Калема: уткнувшись клювом ему в ухо, птица будто что-то говорила, а тот периодически кивал.

Через пару минут, издав тихий клёкот, сокол сорвался и улетел. Другие питомцы – волк и медведь – продолжали греться на солнышке после вкусной кормёжки.

— У меня для вас, похоже, плохие новости, — задумчиво заговорил Калем. — Эредар пал!

— Что? — вскочили мы с мест.

Он продолжал:

— Сокол только что сообщил об этом. Несколько недель назад на Эредар напало воинство Готара Ужасного. Как итог, часть землян в плену, часть сбежала.

— А маркиз? Жители Эредара? — спросил я, потрясённый сказанным. — Там такой укреплённый замок был, столько стражей максимального уровня. Как же так?

Калем пожал плечами.

— Моя разведка не может врать! Также сообщается, что часть сбежавших землян обосновались здесь неподалёку. В одной деревушке на севере в десяти километрах отсюда.

— Ну и дела! — поражённым до глубины души голосом произнес Сергеич.

Иваныч и вовсе молчал, опечаленный услышанным.

Да и я сам был в шоке, если честно. Хоть меня и не особо жаловали земляне, но там встречались нормальные ребята. Тот же Сигурд, неплохой малый. Да и в целом, если так подумать, земляне – самые близкие в чужом для нас мире Эндора. Кроме того, нельзя забывать про нашу основную миссию: мы призваны свергнуть Готара. Теперь же часть из наших убита, часть рассеяна. А миссия то остаётся. Только стала ещё сложнее.

— Необходимо сейчас же выдвинуться в ту деревушку и узнать все подробности, — предложил я план, который казался в тот момент единственно верным.

Мои соратники кивнули. Я взглянул на Калема. Тот отрицательно помотал головой:

— Без меня! Меня не интересует большой мир. Мне и здесь хорошо!

— Если большой мир пострадает, то это коснётся и твоего маленького мирка, — заметил я, вставая, — и тогда, Калем, уже будет поздно.

— Я понимаю. Но есть вы, в которых я верю. Вы спасёте мир! — уверенно выдал он, тоже поднимаясь.

Я пожал плечами, давая понять, что не согласен с таким мировоззрением. Но это выбор каждого.

— Если у тебя появятся вопросы по поводу твоей особенности призывателя, ты всегда можешь ко мне обратиться! — пробормотал Калем.

— Спасибо!

— А и ещё, погодите немного, — он скрылся в доме. Через несколько минут, которые мы провели в сборе дорожных сумок, он вернулся, неся в руках небольшой сундук. Он достал оттуда иссиня-чёрные кожаные доспехи.

— Это облачение я получил давно, когда ещё был искателем приключений. И поскольку, Лёха, у тебя уже имеется десятка в силе, я хочуподарить его тебе.

Тип: Доспехи рыцаря.

Требуется: Десять силы.

Уровень: Легендарный.

Бонус сета: Броня не сковывает ваши движения и добавляет пять к живучести.

Ничего себе! Нагрудник, плечи, поножи, перчатки и сапоги. Всё глубокого, тёмного и переливчатого, как перья ворона, цвета. Ещё и плащ с капюшоном, который надевается поверх.

— Калем! Ты лучший! — поблагодарил я его от всей души и принял подарок. Я не стал тянуть и облачился в новые доспехи. Броня ощущалась невесомой, будто я надел спортивки. Наверное, такой эффект из-за моей прокачанной силы. Движения не сковывает, как было заявлено.

— Ух ты! — Пуся нарочито присела в реверансе. — Как ты прекрасен, Лёшка!

— Ага! — согласились мои друзья, заворожённые моим новым обликом. — Выглядишь, как Рыцарь Света!

— Я и чувствую себя также! — признался я, любуясь собой.

— Прощай, Калем! Надеюсь, ещё свидимся! — сказал я, пожимая ему руку.

— Удачи, господа! — кажется, искренне пожелал нам Калем.

И мы двинулись в путь.