Эпицентр

1 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр - Главы 1/2/3/4/5

ПЯТНИЦА…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: РЕЙС 263

1. Номер Два

Полёт. Опять снится полёт, снится самолёт. Что за самолёт и куда летит? Чёрт знает, просто самолёт в безоблачном небе. Скорее всего, военно-транспортный борт, возможно, тот самый, с которого для меня всё началось.

— Пятнадцать минут!

Надо просыпаться, предупреждение не оставляет другого выбора. Открываю глаза: действительно самолёт, но не грузовик, а пассажирский. Я сижу в узком кресле туристического салона, откинув голову на иллюминатор с опущенной шторкой. Шторку долой — за толстым стеклом совсем рассвело, облаков мало, красное солнце начинает свой долгий путь. Жаркий будет день.

— Схожу проведаю пилотов.

Номер Три молча кивает и возвращается к чтению газеты, открытой на светских сплетнях. Медленно иду по салону — всё как и должно быть: пассажиры на своих местах, телевизоры отключены, спинки кресел приведены в вертикальное положение, откидные столики убраны. Не курить, не сорить, пристегнуть ремни, просим не вставать до конца посадки.

Салон бизнес-класса пуст, в отсеке стюардесс — никого. Три стука в дверь, потом два, потом ещё раз три. Секундное ожидание, затем Номер Пять открывает дверь. Завидев меня, он убирает пистолет в кобуру и возвращается в кресло второго пилота.

— Какие новости?

Номер Четыре отвечает, не отрываясь от приборов:

— Нас пока не сбили, если ты об этом, значит, всё идет нормально. Зенитчики не угрожают, истребителей рядом нет, радиосвязь с башней в обычном режиме. Никто не принуждает наш борт к немедленной посадке или смене курса.

— Хорошо. Скорая помощь?

— Уже ждёт у полосы, как и договаривались. Только не из городской больницы, а местная аэродромная машина, у них есть такие на постоянном дежурстве. Скорая как скорая, просто по другому ведомству оформлена. Мигалки на крыше, врачи внутри, всё как положено.

— Хорошо. При малейшем изменении ситуации сразу дай знать, а пока не буду вам мешать.

Возвращаюсь в пустой салон бизнес-класса, прихватив бутылку холодного чая и пару бутербродов с тележки, сажусь в широкое кресло у прохода, включаю телевизор: шестичасовые новости — ничего интересного, ничего чрезвычайного. К чёрту телевизор, сейчас надо просто ждать. Терпеливо ждать посадки или попадания ракеты класса «земля-воздух» с последующим крайне жёстким приземлением в горах. Пытаюсь думать о чём-то другом, но ничего не выходит, все мысли о близком разрыве, десятках пробоин, пожаре и воздухе, с рёвом вырывающемся наружу. Если знают, если обо всём догадались, то почему ждут? Спокойствие, концентрация. Уже скоро.

— Пять минут.

Начали снижение, ракеты-перехватчика нет, истребителей в иллюминаторах не видно. Каждая секунда приближает нас к городской черте. Станут ли они стрелять над городом, рискуя обрушить на жилые кварталы большой самолёт с заполненными на треть топливными баками? Или потребуют уйти на второй круг, совершить экстренную посадку на одной из военных баз? Пора…

Выхожу в туристический салон, нащупываю колбу во внутреннем кармане пиджака, медленно достаю. Я вижу их взгляд, в котором первоначальное оцепенение всё больше и больше уступает место Голоду. Сильному Голоду. Сотни глаз пожирают колбу.

— Приготовиться!

С громким хлопком открываю колбу, чувствую запах. Все чувствуют. На долю секунды мелькает паническая мысль: они сейчас бросятся на меня и разорвут на части ради этой маленькой колбы. Хорошо, что все пристёгнуты.

— Сидеть!

Номер Три, как всегда, выручает. Голодные слушают, словно её голос перекрывает терзающую их потребность. У меня так не получается, никогда не получалось.

— Сидеть и ждать посадки! Сидеть и ждать! Всё будет после посадки, после! Всё будет! Ждать!!!

Успокоились, ждут, можно закрыть колбу. Почти две с половиной сотни пассажиров и членов экипажа сидят, не проронив ни слова, отсчитывая каждую секунду до того момента, когда шасси коснутся бетона полосы. Они полностью готовы к действию. Самолёт продолжает снижение, и в этот момент я окончательно понимаю, что стрельбы не будет, равно как и приказа немедленно изменить курс. Будет обычная посадка в пункте назначения строго по графику. Никто ничего не заподозрил.

— Номер Второй, маскировка!

Согласен, пора. Сбрасываю потёртый плащ, под которым белеет докторский халат, набрасываю на шею стетоскоп, поправляю бейдж, беру в руки чёрный металлический чемоданчик. Короткий взгляд на фото, затем в маленькое зеркало — соответствует, отличия не принципиальны. Нет фирменных логотипов на рукаве, но, если всё пройдёт правильно, внимания уже никто не обратит.

2. Эксклюзив

— Как я выгляжу?

— Как и пять минут назад — отлично. Сосредоточься на деле, девочка, нам нельзя облажаться, второго шанса не будет. Ни у тебя, ни у меня. Сделай всё как надо, отлови этого хитрожопого жулика и прижми к стенке, как договаривались, тогда…

— Заткнись, ладно? Я знаю, что делаю.

Их двое: рыжая девушка в модном деловом костюме и высокий смуглый парень в джинсах и белой футболке с эмблемой университета. У парня — кожаная сумка на ремне, девушка держит в руках свёрнутый трубкой плакат, словно готовится встречать кого-то. Место они заняли позади большинства встречающих, так, чтобы не слишком бросаться в глаза охранникам и другим сотрудникам: дело не терпит лишнего внимания.

Вокруг привычная суета международного аэропорта. Пассажиры, тысячи и тысячи, со всех концов Земли. Белые, чёрные, азиаты, латиносы. Старые и совсем молодые, богатые, идущие к частным самолётам в сопровождении охраны, свиты помощников и дорогих любовниц, и пассажиры победнее, сотнями утрамбовывающиеся в чрева Боингов и Айрбасов. Скромный обслуживающий персонал, спешащий куда-то по неотложным делам, и всегда самоуверенные лётчики вместе с красотками стюардессами, горделивым строем вышагивающие к своим бортам.

Цифры и буквы сменяют друг друга на экранах, отмечая прибытие одних рейсов, отлёт других и задержку третьих. Объявления по громкой связи следуют одно за другим на нескольких языках. Сообщается, что начинается регистрация и заканчивается посадка, пассажира такого-то просят пройти туда-то, началась выдача багажа, рейс Лос-Анджелес — Владивосток откладывается на пять минут.

— Трубку возьми, тебе звонят.

— А, кто там ещё… Слушаю!

Парень почти не говорит, больше слушает.

— Да, понял, спасибо!

— Ну что там?

— Плохо дело, что-то пошло не так. Братан сказал, что к нужному самолёту запросили скорую помощь прямо на полосу, вроде кому-то на борту плохо стало, в больницу надо срочно везти. Выход остальных пассажиров задержат до тех пор, пока не отправят больного.

Девушка сердито цокает каблуком:

— И ты купился? Это же простой трюк, чтобы вывезти Рауля в город незаметно на скорой под видом больного, минуя терминал! Нам надо туда попасть немедленно, нам надо на взлётную полосу, прямо к трапу!

— Ты с ума сошла, женщина! Там охраняемая зона, на взлётную полосу не попасть без пропусков. За попытку проникновения запросто могут посадить! Статья за терроризм, впаяют лет десять как минимум, если вообще не пристрелят! Нет, я на такое не подписывался, без меня!

— Твой брат может провести нас туда под видом каких-нибудь рабочих!

— Да братан и шагу больше не сделает, он не хочет потерять работу. Нет, я никуда не пойду, буду ждать его здесь. Здесь-то всё по закону.

— Ага, будешь стоять как дурак и ждать, пока одного из самых разыскиваемых людей в мире провезут мимо твоего носа в скорой помощи.

Парень нервно глядит в огромное панорамное окно, откуда отлично виден красно-белый нос самолёта, что медленно приближается к терминалу, ведомый жёлтым приземистым тягачом.

— Может, скорая помощь и не для Рауля, может, там действительно кто-то заболел, на борту ведь человек двести. Просто совпадение…

— Трус!

Спорить дальше бессмысленно: с рейса 263 вот-вот начнётся высадка пассажиров. Предпринимать что-либо ещё уже поздно, остаётся подождать совсем немного. Вот и скорая помощь рядом с самолётом, медики готовятся принять больного, мнимого или настоящего.

— Хоть камера у тебя готова?

— У меня всегда всё готово. Давай плакат!

Девушка разворачивает большой плакат с надписью от руки: «Джон Смит». Так проще сойти за обычную встречающую и спокойно наблюдать за покидающими самолёт пассажирами, которые уже начали движение по гибкому переходу к залу ожидания.

Рауль Лившиц наверняка постарался серьёзно изменить внешность, возможно, сделал пластическую операцию, перекрасил волосы, отрастил бороду и нацепил тёмные очки. Пускай, что бы он там ни придумал, она уверена, что сможет узнать мистера Лившица благодаря своему таланту наблюдения, в котором ей не было равных на курсе. Приметы, походка, жесты, взгляд — их поменять куда сложнее, чем лечь под скальпель хирурга. Судя по достоверным слухам, именно этим бортом тайно вернётся в страну один из самых крупных мошенников в истории США. Вернётся, чтобы заключить сделку с правительством, сдать подельников ФБР и уйти таким образом от наказания. Интервью сразу в зоне прилёта станет для Рауля Лившица очень приятным сюрпризом, в этом она уверена на все сто. Пусть у неё и не получилось сделать себе престижный диплом, но после этой сенсации любая газета и телеканал будут у её ярко-красных туфелек, в этом она тоже уверена.

Сейчас должны выйти первые пассажиры. Девушка даёт знак напарнику приготовить камеру и выходит на связь с офисом:

— Мусорщик, я на месте, жду. Сейчас мы его отловим, будь готов к прямому эфиру!

— Ну хорошо, если добудешь стоящий материал — будет тебе прямой эфир на весь мир, сладкая попочка.

— Извращенец. У кого бы отсосать, чтобы пропустили на охраняемую территорию… Конкурентов не видно?

— Нет, кроме нас, никого с камерами. Так, кажется, выходят… Какого?!

Всё как обычно. Раннее утро, аэропорт, толпы пассажиров и сотрудников. Цифры на табло, взлетающие и идущие на посадку самолёты, несущаяся во весь опор машина скорой помощи с сиреной и мигалками, голоса из динамиков. Всё как обычно. И крики: крики ярости, страха и боли на входе в зону прилёта, где толпятся ожидающие. Пистолетный выстрел, другой, третий, затем хлопок дробовика и короткая, резкая автоматная очередь.

— Что происходит?! Это из коридора, ты видишь? Снимай, снимай!!!

Мусорщик, владелец сайта дешёвых сенсаций, прилипает к экрану. Пошла прямая трансляция, оживает счётчик просмотров, где-то звонит телефон. Но Мусорщик словно забывает обо всём, наблюдая за тем, что творится в эти самые секунды в зоне прилёта международного аэропорта Лос-Анджелеса. Провалившаяся на экзамене девчонка, которую он взял себе в штат только из-за крепкой груди и упругой задницы, в итоге оказалась права: у неё действительно получился сенсационный эксклюзивный материал. Больше он её никогда не видел.

3. Номер Одиннадцать

Паника! Паника! Паника! Как раз то, что нужно больше всего сейчас — паника, как можно громче и страшнее. Именно паника требуется на первом этапе, он очень хорошо запомнил этот момент на инструктаже: ошеломить всех и сразу, чтобы никто не понимал, что происходит и что делать. Заставь тысячи людей бежать в смертельном ужасе, и они парализуют противника, разрушат вражескую оборону, гарантировав надёжное прикрытие. И теперь, когда паники в аэропорту больше, чем достаточно, вот теперь можно переходить ко второму этапу.

Номер Одиннадцать врывается на галерею с МП-5 наперевес. Внизу — гигантский зал регистрации и тысячи мишеней. Ещё немного паники! Занять позицию для стрельбы лёжа, у самого ограждения! Хеклер унд Кох коротко рычит, выбросив в спину бегущим пассажирам рой горячих свинцовых ос. В такой толпе промахнуться невозможно, очередь вспарывает спину толстяку в дорогом костюме и простреливает ногу пареньку-разносчику. Сменить прицел! Вторая очередь раскалывает стёкла в модном кафе, зацепив кого-то внутри, добавив ещё грохота и ещё больше паники.

Всё, паники достаточно, теперь можно переходить к основной работе: внизу много потенциальных целей. Номер Одиннадцать откладывает пистолет-пулемёт в сторону, ложится поудобнее и берёт в руки винтовку, выставив тонкий ствол между перилами. Первая цель — девушка в белом комбинезоне по ту сторону прицела, выстрела не слышно, отдачи нет. Попадание! Девушка продолжает бег, кажется, вообще не заметив маленькую рану на левом плече. Следующий выстрел достаётся женщине в униформе сотрудницы аэропорта, затем последовательно двум мужчинам в штатском, один из которых в результате падает на пол. Убит? Нет, жив, встаёт, хватается за ногу, продолжает бегство, лишь слегка прихрамывая. Отлично, трупы больше не нужны, нужны только раненые. Выстрел. Выстрел. Промахнуться невозможно, у чудо- винтовки нет ни отдачи, ни дульного пламени, шум выстрелов не может оглушить стрелка, потому что шума тоже никакого, только тонкий свист. Ничто не мешает работе.

Вот и нужные мишени в толпе обычных гражданских, причём сразу две рядом: десятый выстрел в полицейского, нет времени проверять, попал или нет, в прицеле новая мишень — пожарный из местной аварийной бригады. Всё правильно: полицейских, пожарных и врачей в первую очередь. Выстрел, выстрел…

Номер Одиннадцать забывает сменить огневую позицию, эта часть наставлений просто вылетела из головы, вытесненная весёлой яростью боя и нарастающим Голодом. Кому какое дело до смены огневой позиции, когда внизу столько мишеней и магазин почти полон, стреляй сколько влезет. Выстрел. Всё равно тут некому остановить его, некому оказать вооружённое сопротивление: первая волна голодных смела охрану зоны прилёта меньше чем за минуту, полицейских в живых больше не осталось. Новый патрон, сейчас, вон в ту красотку в бикини…

Выстрел. Попадание. Пробитая насквозь голова Номера Одиннадцать нелепо дёргается, а затем он утыкается лицом в пол, не выпустив из рук винтовку, так и не сделавшую последнего выстрела.

4. Хименес

Красный код общей тревоги застаёт патрульную Викторию Хименес в самое неудачное время в самом неподходящем месте — в туалете для пассажиров на втором уровне. В том, что это не учебная тревога, сомневаться не приходится: во время учебных тревог тысячи пассажиров так не кричат и выстрелов боевыми тоже не бывает. Стреляют где-то совсем рядом, буквально за дверью, на галерее.

— Оставайтесь здесь, не выходите наружу! — кричит она нескольким перепуганным женщинам и, так толком и не застегнув ремня, осторожно подходит к выходу. Незаметно выглядывает на галерею, держа руку на пистолете, готовясь стрелять, если придётся. И почти сразу приходится — Хименес видит метрах в двадцати от себя худощавого парня, который лежит на полу у перил и целится в зал из странного, незнакомого ей ружья; рядом на полу валяется пистолет-пулемёт. Вот он стреляет в кого-то внизу, но выстрела не слышно. Вместо него слышны другие выстрелы, много выстрелов со всех сторон: щелчки пистолетов, хлопки дробовиков, автоматные очереди.

За два года, что Виктория Хименес несёт службу патрульной полицейской в аэропорту и его окрестностях, ей ни разу не довелось применить табельное оружие. И она очень надеялась, что и дальше не придётся, для чего каждый раз в начале новой смены читала коротенькую молитву собственного сочинения, прося Деву Марию не доводить сегодня до стрельбы.

Но в эту пятницу пресвятая дева её кинула, оставшись глухой к мольбам: на ведомственной территории очередной заигравшийся в компьютерные игры малолетний идиот устраивает массовый расстрел.

Никаких предупредительных выстрелов, никаких попыток взять живым. Психопата с винтовкой надо немедленно остановить, и она останавливает, одной пулей, точно в голову. Инструктор по огневой подготовке, у которого Хименес была лучшим учеником, мог бы ей гордиться.

Ноги убийцы уже перестали подёргиваться, когда она осторожно подходит к нему, ни на секунду не опуская глок. Нападавший, несомненно, мёртв, но расслабляться рано: стрельба продолжается. Очевидно, малолетний идиот действовал не один, и где-то рядом его подельники. А вот своих рядом нет, только паникующие пассажиры. По рации кто-то из начальства пару раз объявил о массированной террористической атаке, и больше она не слышит ничего, кроме треска помех и чьих-то воплей, на её вызовы никто не отвечает. Придётся действовать самостоятельно.

Что это за ствол, из которого убийца бесшумно стрелял по людям внизу? Немного похож на русскую снайперскую винтовку, которую её лейтенант привез из командировки в Афган, но меньше и тоньше. Зачем этот психопат стрелял из неё, когда имел под рукой пистолет-пулемёт и два запасных магазина к нему? Судя по многочисленным стреляным гильзам вокруг, псих успел воспользоваться Хеклером, но зачем тогда отложил его и взял в руки маленькую винтовку?

Хименес забирает трофейный МП-5 и боекомплект, а затем поднимает маленькую винтовку, поразившись её небывалой лёгкости:

— Да это же воздушка! Какого…

Дальше удивляться нет времени: автоматная очередь бьёт в стену чуть выше её пышных чёрных волос. Она не собирается дожидаться, пока невидимый стрелок поправит прицел и снесёт ей череп, и опрометью бросается в ближайшую дверь с надписью «Только для персонала». Там, в полутёмном коридоре, Виктория переводит дух, закидывает воздушку за спину и перезаряжает Хеклер. Кто бы там ни хотел накормить её свинцом, теперь у неё есть чем ответить. Так, надо срочно добраться до линейного отдела, там должны знать, что происходит и что делать…

Дальше по коридору слышатся шаги, кто-то неуверенно бредёт ей навстречу.

— Полиция! Стой, где стоишь, руки вверх, так, чтобы я их видела!

Луч фонаря выхватывает ярко-красные туфли, короткую юбку, задерживается на маленькой видеокамере, зажатой в правой руке и скользит по серой блузке, не найдя привычного бейджа сотрудника аэропорта.

— Сюда запрещено заходить посторонним! Какого черта ты делаешь здесь, не слышала сигнала тревоги? Покажи своё лицо, я тебя раньше… Твою мать, девчонка, что у тебя с шеей? Ты ранена! Кто это тебя так? Ближе не подходи, стой на месте! Стой, твою мать, стой!!!

В тесном коридоре очередь пулемёта просто оглушительная.

5. Аудио и Видео

Оставляя за собой длинный шлейф чёрного дыма, горящий пассажирский самолёт проносится низко над полосой в отчаянной попытке набрать высоту. Выпущенное носовое шасси цепляется за крышу пассажирского терминала, Боинг клюёт носом и исчезает из поля зрения неподвижной камеры, которая через несколько секунд содрогается от близкого взрыва. По экрану проходят полосы. Взрывы и стрельба продолжаются, где-то рядом гремят выбитые стёкла, кричат люди, ветер несёт густой дым с места крушения, над крышей пассажирского терминала поднимается грибовидное облако. Название: «Международный аэропорт, теракт, прямой эфир!!!» Продолжительность видео — сорок пять секунд, ролик транслируется на нескольких популярных сайтах одновременно, число просмотров и упоминаний в социальных сетях стремительно растёт.

— Смерть неверным! Смерть Америке! Смерть…

Грязный бородатый мужик, в грязном халате, с замотанной в грязное полотенце бородатой башкой, палит длинными очередями от бедра из такого же грязного и замотанного какими-то тряпками АК-47, периодически меняя пустые магазины на новые, извлечённые из грязной матерчатой сумки.

Чёрно-белое изображение старой камеры с посредственным микрофоном. Понять, в кого именно стреляет грязный бородач, не представляется возможным, просто у ног стрелка лежат несколько трупов или раненых, не разобрать.

Продолжительность — минута восемь секунд, название: «Стрельба в аэропорту», сопроводительное описание: «Кадры нападения террористов, шок!!!» Семьдесят три тысячи сто шесть просмотров за тридцать одну минуту с того момента, как ролик выложен на сервере. Комментарии обновляются каждые несколько секунд.

— Смотрите, смотрите вон туда!!! Видите?

Что именно предлагается видеть и куда смотреть, непонятно: какой-то полутёмный коридор, в объективе мелькает то потолок, то пол, десятки людей, все куда-то бегут, шум, крики, выстрелы, гул близкого пожара. Затем ослепительно-яркая вспышка, близкий разрыв ручной гранаты, стон, мобильник вываливается из невидимой руки и с треском падает на пол, намертво уставившись разбитым объективом в тёмный потолок.

Продолжительность – сорок восемь секунд, название: «Ааааа1111111111!!!!», сопроводительное описание: «Моя видео аэроп…» Тридцать пять тысяч просмотров за десять минут.

— Всем немедленно покинуть…

Полицейский из службы безопасности аэропорта не успевает договорить, поскольку короткая автоматная очередь сносит ему верхнюю часть головы вместе с фуражкой, кровь с кусочками мозга забрызгивает объектив и медленно расплывается по экранам.

Продолжительность — двадцать одна секунда, название отсутствует, сопроводительное описание отсутствует. Число просмотров растёт…