Эпицентр

17 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр - Главы 56/57/58

56. Профит

Мути Розенфельда этим утром не оказалось в Лос-Анджелесе по уважительной причине: он уже неделю торчит на Багамах, на маленьком частном островке, в компании обворожительных мулаток, крепкие тела которых Мути почитает за лучшее лекарство от приближающейся старости. Ему всего семьдесят пять, и Розенфельд твёрдо намеревается прожить как можно дольше, как минимум до ста, для чего регулярно сменяет размеренную тишину ювелирных дел активным отдыхом. И молодые женщины — главный элемент такого отдыха, без которого не помогут ни тренажёрные залы, ни лучшие доктора, ни самые дорогие препараты. Мути твёрдо в этом уверен.

Но одного активного отдыха для долголетия явно недостаточно, денег для долгой и счастливой жизни также требуется вагон, так что совсем про дела он не забывает даже с мулатками, потому и успевает оперативно отреагировать на происходящее.

Поначалу, получив первые путаные сообщения из города Ангелов, мистер Розенфельд не придаёт им особенного значения, решив, что это какой-то идиотский розыгрыш. Но когда до Мути дозванивается его лучший адвокат, пребывающий в самом паническом настроении, ювелир начинает беспокоиться всерьёз. Оставив бассейн и плещущихся в нём девушек, он мчится устанавливать связь со своими людьми в городе и терпит полный провал. Служащие, клиенты, охрана, партнёры, союзники, свои люди в мэрии и полиции, даже конкуренты — все как будто канули в чёрную дыру, не оставив никаких следов. Случайно отзывается только знакомая актриса, которой Розенфельд лично делал колье для появления на последнем Оскаре. Она кричит в трубку, что её поместье в осаде, и требует прислать за ней вертолёт.

Мути слушает её истерику и думает о том, что вертолёт — это хорошая идея, просто отличная. Вот что ему нужно — вертолёт и несколько крепких парней с большими пушками, которые смогут спасти его имущество, пока там всё не разграбили или спалили. У кого из знакомых можно срочно разжиться вертушкой и пилотом, а также командой громил? Мути перебирает в уме все варианты и вспоминает знакомого наёмника. Точно, у этого поца Брауна вертолёт имеется, громилы тоже. Он вешает трубку, оборвав вопли актрисы, и уже собирается созваниваться с Брауном, но тот набирает его первым.

— Аллё, Браун?!

— Здравствуй, Мути. Как жизнь?

Мути никогда не позволял обслуге называть себя так, для быдла уровня Брауна он всегда был, есть и будет мистером Розенфельдом, только так и никак иначе. А теперь этот необразованный черножопый солдафон возомнил о себе невесть что и… Мути сумел подавить волну гнева: сейчас не об этом думать надо, сейчас надо думать о деле, субординацию восстановим позже. Ему нужен Браун, его головорезы и вертолёт, срочно нужен.

— Браун, мальчик мой, хорошо, что позвонил, мне нужна твоя помощь.

— Я так и думал, потому и набрал тебя первым. Я тут открываю частный спасательный бизнес в Лос-Анджелесе и уже готов к приёму заказов. Внимательно тебя слушаю.

Дрожащей рукой Мути накатывает стакан водки, садится перед плазмой во всю стену, транслирующей умопомрачительную панораму горящего Лос-Анджелеса, и излагает наёмнику суть проблемы. Розенфельд уже фактически смирился с потерей салона и товара в нём. Чёрт с ним, с салоном, всё равно прибыль от него не самая великая, так, скорее для статуса держал. Вот пекинский или московский салоны-магазины, они да, профит дают отличный, а салон в Лос-Анджелесе — чёрт с ним, переживёт, миллионов шесть потеряет, не больше. Но вот мастерскую и склад потерять нельзя ни в коем случае. Там не только его товар, там и партнёры по бизнесу вложились, и убедить этих партнёров списать потерю ценного имущества в связи с форс-мажорными обстоятельствами не удастся, Розенфельд слишком хорошо знает своих друзей.

— Браун, мне нужна эта, как её, чёрт, эвакуация! Нет, не мне лично, меня нет в городе. Нужно, чтобы ты срочно вывез весь товар из моей мастерской и склада.

— Ну, срочно так срочно, сделаем. На сколько баксов у тебя там камушков?

Мути торопливо облизывает губы.

— Сорок пять миллионов, плюс-минус двести штук. Камни и золото. Доставь их сюда, и я заплачу тебе…

— Десять, Мути, десять миллионов из сорока пяти. И не наличными, а теми же камнями с золотом.

— Десять?! Браун, ты с ума сошёл! Да кто заплатит за это десять миллионов?!

— Ты, Мути, ты и заплатишь, если хочешь получить назад свои стразы. Если тебя не устраивает моя цена, поищи тогда кого-нибудь другого, кому в такой ситуации сможешь рассказать про свой тайный склад, забитый контрабандными бриллиантами и доверить коды доступа. Только постарайся искать быстро — тут у нас на улицах люди жрут друг друга, авиация бомбит по площадям, и танковые бои уже начались.

— Хорошо, сукин ты сын, десять! Только вывези всё до последнего!

— Сделаем, Мути, сделаем, только не нервничай, пока удар не хватил. А теперь давай все коды доступа к системе сигнализации и хранилищу, у меня не будет времени играть во взломщика. Также мне нужна полная информация по персоналу. И ещё: тебе надо кого из города выдернуть, пока его или её не сожрали? Я за такую работу по три миллиона беру, но тебе по старой дружбе сделаю скидку пятьдесят процентов, полтора миллиона за место в вертолёте. Ну как, есть кто на примете?

Мути думает о знакомой блондинке топ-модели, которой он пару месяцев назад купил победу в Мисс Америка, намеревался из неё актрису сделать. Да ну её к черту, не стоит эта бабёнка полтора миллиона, и так одни убытки с утра.

— Только склад.

57. Напролом

Они не видят разрывов, но отчетливо слышат, ощущая, как дрожит под ногами земля, чутко отзывающаяся на каждый титанический удар. И только потом, когда рукотворное землетрясение закончилось и упал последний снаряд, со стороны моря приходит протяжный гул тяжёлых выстрелов.

— Это что, удар с воздуха? Город бомбят?!

— Нет, это артиллерия, узнаю по звуку! Где-то на северной окраине, милях в восьми, наверное. Как будто со стороны океана стреляют, с корабля.

— Кто стреляет и по кому? Наш флот подошёл наконец-то?

— Наверное. Ну, что там с ящиком?

— Сейчас, сняли почти уже. Всё, принимай!

Последние запутавшиеся в ветвях сосны парашютные стропы перерезаны, после чего пожарному удаётся с большим трудом спустить с крыши гаража длинный и тяжёлый металлический ящик тёмно-зелёного цвета с номером 37 на крышке. Передав ящик людям внизу, пожарный делает пару шагов к коньку крыши и осторожно выглядывает наружу, осматривая окрестности.

Да, в обычной ситуации у него было бы здесь очень много работы: кажется, что горят несколько кварталов сразу. Огонь пожирает целые улицы, перекидываясь с одного здания на другое. Он чувствует жар, слышит, как трещит в огне черепица, и вдыхает муторный запах плавящегося асфальта. Улицы забиты остановившимися машинами, многие из которых тоже уже горят. Пару раз он кого-то видел в дыму на другой стороне широкой улицы, но не разобрал, кто это был. Стрельба продолжается, особенно сильно стреляют на перекрёстке у оружейного магазина и у Башен. Пожарный насчитал в небе семь вертолётов, все военные, круживших над Лос-Анджелесом ранее вертушек теленовостей не осталось. Он так и не понял, куда и когда они делись. Пора возвращаться.

— Быстрее, народ, надо уходить! Ветер восточный, пожар идёт к берегу, скоро здесь всё вспыхнет!

— Сейчас, только с ящиком разберёмся. Дайте инструменты!

Патрульный полицейский подступает к упавшему с неба зелёному стальному ящику, проворно срезая остатки парашютных строп.

— Офицер, а вдруг там бомба? Может, не надо его открывать?

Патрульный лишь нервно отмахивается:

— Зачем бомбу сбрасывать на парашюте? Зачем делать на её корпусе открывающуюся крышку и защёлки? Это не бомба, а парашютный контейнер, такие используют для снабжения десантников оружием и боеприпасами. Я видел много маленьких парашютов, кажется, их сбросили по всему городу, наверное, в помощь военным и полиции для борьбы с бешеными.

— Тогда скорее открывайте! Может, там есть еда? Я жрать хочу, просто помираю!

Громко щёлкают замки, тридцать седьмой контейнер открывает доступ к своему содержимому.

— Извини, чувак, пожрать тебе определённо сейчас не удастся. Глядите.

— Ни хера себе! Это калашниковы?

Новые промасленные АКМ с откидным прикладом и чёрным пластиковым цевьём, полностью готовые к стрельбе, десять штук. Изогнутые, полные патронов магазины. В отдельном ящике — напоминающие маленькие ананасы ручные гранаты советского образца. Радиостанции, прибор ночного видения, сигнальные ракеты, карты города.

— Калашниковы? А почему они сбросили нам не наши стволы?

Полицейский берёт один из автоматов и задумчиво его осматривает, затем откидывает приклад и вставляет магазин.

— А это не для нас сбросили, а для них. Ни на одном из этих стволов нет серийного номера или заводского клейма, непонятно, где и когда их сделали. И самолет, с которого отправили посылку, — старая гражданская Цесна, с чего бы нашим ВВС использовать для доставки такой транспорт? Этот груз предназначался бешеным, а мы просто случайно подобрали посылку. Кто-то хорошо вооружает кровососущих ублюдков, хочет, чтобы они стали ещё сильнее.

— Кто, зачем? Кому такое может понадобиться?!

— Не знаю. Но знаю, что теперь у нас стало на десять стволов больше. Поднимите руки, кто умеет пользоваться этими штуками, кто хоть раз держал АК в руках по-настоящему, а не в Call of Duty?

Кроме полицейского, из русских автоматов умеют стрелять ещё трое: пожарный, один из гражданских и малолетний бандит.

— Ладно, друзья, учиться будем по ходу дела. Берите оружие все, сейчас каждый, кто не хочет, чтобы ему порвали горло, должен быть при стволе. Смотрите, вот так его заряжать. Предохранитель на одиночный огонь, никакой стрельбы очередями, вы его просто не удержите и зря растратите все патроны, у этих отбойных молотков сильная отдача. Крепче прижимайте к плечу, не старайтесь попасть в голову, цельтесь в живот и стреляйте несколько раз, они от этого дохнут без проблем. Хорошо, оставляем грузовик здесь и выдвигаемся дальше пешком.

Аккуратно выбив заднюю дверь, Бентрал входит в длинное низкое здание автосервиса, через которое, как ему подсказал один из гражданских, можно выйти на перекрёсток к оружейному магазину. Патрульный рассчитывает, что автосервис сейчас не то место, где можно встретить много людей или пьющих кровь нелюдей, и в итоге оказывается прав: внутри не оказалось никого, кроме пары изрешечённых мелкой дробью трупов.

Несколько одиночных выстрелов со стороны задней двери.

— Что там?!

— Парочка бешеных привалили, они вышли из переулка и бросились на нас, как будто почуяли. Оружия у них не было.

— Быстрее закройте за собой дверь и укрепите её чем-нибудь, пока здесь весь квартал не собрался!

Вот и закрытые главные ворота, пожарный осторожно выглядывает в маленькое пыльное окошко. На другой стороне — разгромленный оружейный магазин, улица перед ними заставлена изрешечёнными машинами и усеяна трупами. Стрельба, ещё недавно оглушительная, уже прекратилась. Несколько парней и девчонок с чёрными повязками на рукавах выносят из магазина стволы и коробки с патронами, складывая их в открытые задние двери микроавтобуса, рядом с которым замер бульдозер с работающим вхолостую двигателем. Пожарный видит, что многие из мародёров тяжело ранены в шею. Бешеные. Рядом с ними толпится ещё одна группа бешеных, но у них почему-то нет стволов, равно как и чёрных повязок на рукавах. Взгляд у безоружных ошалелый.

— Офицер, мы опоздали, магазин взяли штурмом.

— Тихо!

Патрульный указывает на тех бешеных, что безоружны — они все замирают на секунду, дружно повернув головы в сторону ворот автомастерской, а затем бросаются на них.

— Твою мать, они нас почуяли. Бей!

Бой выходит коротким, но жестоким. Посланные с неба калашниковы очень пригодились: первая волна бешеных даже не добежала до ворот, скошенная очередями и одиночными выстрелами. Грабившие оружейный магазин мародёры оказываются умнее: они не бросаются врукопашную, а вступают в огневой бой, прикрывшись машинами и бульдозером. Патрульный всаживает короткую очередь в женщину с дробовиком в руках, и тут же один из гражданских в его группе падает на пол автомастерской с пробитой головой.

— Гранаты!

Грохнули разрывы, а затем, к несказанному облегчению Бентрала, по мародёрам лупит пулемёт со второго этажа оружейного магазина. Победа.

58. Ничего личного

— Самолёт наш, босс, повторяю, мне удалось достать Геркулес, экипаж готов к работе, если заплатим им по четверть миллиона каждому, приём!

— Понял тебя, Хэлен. Оплати, как договорились, и пусть сразу готовят борт к взлёту, спасённых надо перевезти в глубь страны. Топливо привезли?

— Да, две полные цистерны. Также развернули полевые кухни и мобильный госпиталь.

— Молодец, сестрёнка. Передай санитарам, чтоб были осторожнее с ранеными, эта зараза передаётся через кровь! Первый и второй борт вернулись?

— На подлёте, будут через две минуты!

— Роджер! Пускай дозаправятся и сразу на вторую ходку!

— Босс, объект прямо по курсу!

Пилот заложил левый разворот, и вертушка ныряет вниз, пробив стелющиеся над городом облака чёрного дыма.

— Вон он, второй дом у перекрёстка, с большой красной вывеской на первом этаже!

— Вижу, захожу на посадку!

Браун был по этому адресу только раз, но запомнил его хорошо: на важные места у него память отменная. Дешёвый офисный и торговый центр: подземный паркинг, жральни на первом и втором этаже, магазины и куча самых разномастных контор, одной из которых владеет Мути Розенфельд, неофициально, разумеется. Здесь под неприметной личиной ателье по пошиву спецодежды скрывается центр принадлежащей Розенфельду империи контрабанды золота и бриллиантов, так что Браун определённо не ошибся с целью первого вылета.

— Слушайте внимательно, парни. В этой хибаре двенадцать этажей, цель на девятом, угловые офисы с правой стороны. Контора серьёзная, постоянная охрана, трое или четверо бывших цахаловцев, связи с ними или другим персоналом нет, так что работаем по плану Б. Берём только груз!

Город внизу стремительно меняется к худшему, на полном ходу сваливаясь в анархию. Браун, заранее обеспечив себе неограниченный доступ к информации военных, лучше других понимает, что происходит, но даже его удивляет скорость этого падения. Ситуация умудряется ухудшаться с каждой минутой их короткого полёта.

Гражданская администрация рухнула в первые часы атаки, да и военным, пришедшим на смену погибшим, пропавшим без вести или попросту сбежавшим чиновникам, никак не удаётся навести порядок, вопреки первым бравурным заявлениям. Более того, с высоты полёта вертушки ему хорошо видно, что зона полного хаоса продолжает свое стремительное распространение, сбив многочисленные карантинные барьеры в центральных кварталах. Несмотря на все стянутые к городу подразделения, военные начинают проигрывать битву за Лос-Анджелес, при этом упорно продолжая называть своих врагов стадом умалишённых. Но это стадо умалишённых скоро захватит и город, и штат, если генералы не решатся на крайние меры. Ну ладно, бог с ними, с генералами, у него своя забота.

Пожары вспыхивают один за другим; движение на улицах встало намертво, парализованное многочисленными авариями; на нескольких перекрёстках идут ожесточённые перестрелки с применением бронетехники и миномётов. Военные вертушки десятками роятся в закопчённом небе, а вот гражданских бортов почти не осталось: запрет на полёты частникам уже введён и неукоснительно обеспечивается истребителями. Остатки интернета накрылись, как только они поднялись в воздух, телефон отключили ещё раньше, радиостанции умолкли одна за другой, а в это время вертолёт Брауна заходит на крышу торгового центра.

С соседних крыш им кричат люди, размахивая флагами и запуская сигнальные ракеты, но Браун думает только о паре бешеных на его крыше. Мужчина и женщина увлечённо рвут зубами чьё-то окровавленное тело и не обращают никакого внимания на приближающийся вертолёт, пока два точных выстрела не пробивают их тупые головы.

— Вперед!

С Брауном идут трое, ещё один наёмник остаётся охранять вертолёт.

— Босс, взгляни на этого ублюдка!

Труп с разорванным горлом, которого ещё недавно рвали зубами застреленные ими бешеные, оказывается не совсем трупом — он начинает предпринимать неуклюжие попытки встать и не оставляет попыток до тех пор, пока Браун не успокаивает его одиночным выстрелом в лоб. Информация от военных соответствует действительности — обычные пули берут этих сумасшедших уродов без всяких проблем. Теперь пришёл черёд более серьезного аргумента.

— Противогазы!

У Брауна имеется полученная от Мути схема здания, он заранее наметил маршрут движения к ателье на девятом этаже по одной из пожарных лестниц, но дополнительное преимущество не помешает, и этим преимуществом станет газ. Новейший образец разработанного по заказу полицейского департамента нелетального нервнопаралитического газа для подавления демонстраций, пары вдохов которого достаточно, чтобы сложиться пополам от чудовищной силы спазмов и судорог, лишающих противника всякой возможности к сопротивлению. Газ даёт отличный результат на открытых улицах, а на узких лестницах и коридорах эффект должен быть ещё сильнее.

Браун заранее разжился новенькими химическими гранатами и теперь швыряет пару цилиндров вниз на лестницу, рассчитывая на то, что если бешеных берут пули, то и газ тоже подействует, расчистив им дорогу. Так и происходит: спускаясь к девятому этажу, они натыкаются только на пару корчащихся в судорогах тел, которых аккуратно добивают одиночными. Вот и нужный коридор, ещё одна граната, полминуты ожидания и последний бросок ко входу в ателье. Тонкая стеклянная дверь открыта, Браун швыряет внутрь светошумовую гранату — он помнит об охранниках, у которых тоже могут иметься противогазы.

— Чисто!

Охранник внутри оказался только один, и он мёртв уже много часов, причиной смерти стали несколько пулевых ран груди и живота, местонахождение его коллег остаётся неизвестным. Кроме охранников, в фальшивом ателье работало ещё восемь сотрудников, их на месте тоже не оказалось, но по разбитой мебели, ворохам порванной одежды, раскуроченным манекенам и следам крови Браун для себя их судьбу прояснил.

— Вторая дверь!

Командир указывает на календарь с голой бабой, за которым узкая дверь в чулан, на вид очень слабая, кажется, что слетит с петель от любого удара. На самом деле под календарём с красоткой и дешёвой пластиковой обивкой — два дюйма броневой стали, и это только дверь в мастерскую, а дверь на склад ещё прочнее. Да, без полученного от Мути кода доступа взломать сокровищницу было бы проблематично.

— Не стреляйте, умоляю!

Браун не рассчитывал найти в мастерской живых и чуть не пристрелил трясущуюся от страха женщину, которая прячется под столом. Но теперь он рад, что не выстрелил: ран на ней нет, вроде вменяемая, а значит, может пригодиться.

— Руки, руки подними. И не опускай, вот так! Кто ты, как ты оказалась здесь?

— Я работаю на мистера Розенфельда! У меня только смена началась, как стрелять начали, а потом они все с ума сошли, стали рвать друг друга… Я забежала в мастерскую, они ломились, но дверь открыть не смогли: только я знаю код.

— Как звать?!

— С-с-сара.

— Сара, почему только ты знаешь код? Кем ты у Мути трудишься, ювелиром?

— Нет, я оценщик.

Широкая улыбка наемника озаряет маленькую тёмную мастерскую.

— Оценщик? Это просто прекрасно, мисс Сара, сегодня ваш счастливый день! Раз уж вы знаете код, будьте любезны открыть сейф.

Мути ждёт этого звонка и всё же, когда телефон, наконец, звонит, едва не роняет трубку от волнения.

— Браун?!

— Он самый, Мути.

— Ты попал в мастерскую? Она в порядке?

— Мастерская? Да, я внутри, мастерская в полном порядке, её не разграбили, сейф тоже цел, не беспокойся. А вот дальше у нас с тобой начинаются определённые проблемы. Во-первых, почти весь персонал погиб, почти их память потом минутой молчания. Во-вторых, Мути, ты точно не ошибся с оценкой содержимого? В сейфе и в мастерской сорок пять миллионов бриллиантами и золотом?

— Да… да, сорок пять миллионов, плюс-минус сотня штук.

— Странно, а вот присутствующая здесь мисс Вежбовски называет немного иную цифру. Сара, повтори, пожалуйста, я что-то запамятовал…

— Сто семьдесят два миллиона четыреста…

— Сара, сучка тупая, заткнись на хер!

— Мути, Мути, ну нельзя же так с девушкой, тем более с моей сотрудницей! Да, Сара сменила работодателя и теперь работает на меня, мне тут вдруг срочно понадобился опытный оценщик, подумываю заняться ювелирным бизнесом. И в качестве моего нового сотрудника она помогла мне подсчитать содержимое твоего сейфа. Итак, цена твоего груза почти в четыре раза превысила расчётную, а значит, в четыре раза возрастает и стоимость доставки. Я возьму с тебя сорок миллионов, плюс ещё полтора за Сару, тебе придётся оплатить её место в вертушке.

— Браун, ты еба…

— Мути, завали хлебало, пожалуйста. Я и так держу сейчас твой груз и могу забрать не четверть, а вообще всё, и ничего мне за это не будет. В суд за кражу твоего контрабандного товара ты на меня не подашь, кроме того, я не думаю, что суды будут эффективны в ближайшее время. А если решишь забрать силой, то помни, что я отлично знаю, где живёшь ты сам и вся твоя родня вплоть до любимой внучки, и могу в любой момент прийти к ним в гости с ответным визитом вежливости. Так что давай не портить отношения, дружище. Я не забираю всё только потому, что беру оплату с других клиентов только золотом и бриллиантами, так что мне скоро понадобится специалист по драгоценностям твоего уровня для их успешного дальнейшего оборота. Ну как, Мути, мы всё ещё партнёры?

— Да… да, Браун, партнёры. Привези мои сто тридцать миллионов, и мы будем партнёрами.

— Отлично. А теперь, Мути, если хочешь немного отыграть потери, давай адреса своих друзей, адреса мастерских и складов тех людей, кто по-настоящему при деньгах. Плачу миллион за каждую стоящую наводку.