Эпицентр

8 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр - Главы 29/30/31

29. Заключённый

За три года он так сжился с гудящей в одно и то же время сиреной, что почти всегда просыпается за пару минут до неё, просто потому, что пришло время вставать. Но вот сегодня сигнал к пробуждению подан гораздо раньше обычного, нарушив работу точных внутренних часов. Одновременно с сиреной включается на всю мощь освещение, залив пространство камеры ослепительно-ярким белым светом, и в ту же секунду голос из динамиков приказывает:

— Встать, лицом к стене!

Заключённый А-480 беспрекословно выполняет приказ: встаёт к стене, сложив руки за голову, и стоит так не двигаясь минуты три, пока тяжёлая дверь в шлюзовую камеру не откатывается в сторону, пропуская внутрь каземата сразу троих солдат в зелёных армейских костюмах биологической защиты с автоматами наперевес.

— Без глупостей! Руки!

Солдаты в защитных костюмах защёлкивают наручники на его запястьях, проворно натягивают чёрный мешок на голову и выталкивают в шлюзовую камеру. Чуть слышно работает насос.

— Вперёд!

Когда пять минут и несколько коридоров спустя мешок снимают, заключённый номер А-480 находит себя сидящим за металлическим столом в маленькой комнате из серого бетона, с зеркалом во всю стену напротив. Руки и ноги прикованы к стальному столу в четырёх местах, сам стол надёжно прикручен к полу большими болтами. Кажется, сзади кто-то стоит. Скорее всего, один из солдат в защитном костюме, а может, даже и двое. Он не может толком рассмотреть: цепи не дают повернуться.

Некоторое время в комнате царит тишина, затем номер четыреста восьмидесятый громко смеётся, неотрывно глядя на своё бритое отражение в большом зеркале, улыбаясь невидимым наблюдателям.

— Сами расскажете, что у вас случилось?

— Заключённый номер четыреста восемьдесят, с чего вы взяли, что у нас что-то случилось? — спокойный мужской голос из динамика.

— С того, что последний раз меня водили сюда на допрос пятнадцать месяцев назад, четыреста шестьдесят один день, если быть точнее. С тех пор только обследования и никаких вопросов. А тут вдруг вы вытаскиваете меня посреди ночи, или какое там время суток за стенами, чтобы поговорить. У вас должна быть веская причина. Дайте угадаю — произошёл инцидент или даже, возможно, нападение. Наши общие друзья неожиданно вернулись.

— Сейчас не время для глупых шуток, номер четыреста восемьдесят! — новый голос, женский. Резкий, решительный и одновременно взволнованный. — Вы будете нам помогать?

— Как? И чем я могу вам помочь? У вас что-то случилось, но я про это ничего не знаю, так какую помощь вы ждёте? Что я должен сделать? Что вообще могу сделать, будучи прикованным к столу в тюремной камере?

— Вы можете поделиться с нами информацией.

Заключённый снова смеётся.

— Господи, ну сколько можно? Я делился с вами информацией множество раз. Ваши специалисты по получению информации допрашивали меня с детекторами лжи и сыворотками правды тридцать семь раз подряд, и вы прекрасно знаете, что я не врал и рассказал обо всём, что знаю. Мне нечего добавить к уже сказанному. Из одиночной камеры под землёй без всякой связи с внешним миром многого не узнаешь.

— Тогда мы будем вам весьма благодарны, если вы поделитесь предположениями относительно происходящего, в конце концов, длительная изоляция не запрещает думать, —женский голос сменяется мужским. — Чтобы облегчить задачу, сообщим, что у нас действительно произошёл инцидент: ваши бывшие друзья вернулись, и их возвращение получилось весьма громким…

Номер А-480 берёт короткую паузу на размышление.

— Я полагаю, точнее будет сказать, что инцидент происходит прямо сейчас, в эти минуты…

— Хорошо, происходит прямо сейчас, в тот самый момент, пока мы здесь беседуем. Так что вы об этом думаете?

— Что думаю? Скажем так, я знал, что рано или поздно это произойдёт. Честно признаться, я ждал этого раньше. Иначе и быть не могло. Если они пережили первый удар, то должны были обязательно вернуться. Причём вернуться именно здесь, а не за границей.

Секундная пауза.

— Почему? Почему вы были так уверены? Отвечайте, сотрудничество с нами — ваш последний шанс на выживание! — требовательно говорит женский голос.

— Спокойно, дорогая, или как там тебя. Тебе надо быть мною, тебе надо быть такой, как я, чтобы понять, почему я так уверен. Потому что я чувствую Голод. Чувствую Потребность, ощущаю Необходимость. Вы даёте мне то, что хочет Голод, точно в срок, потому что не хотите, чтобы я умер или обезумел, иначе вам станет нечего исследовать. Насколько я могу судить, других подопытных у вас не осталось. Вы даёте то, что нужно, и потому Голод не берёт верх и я спокоен. Но стоит Голоду по-настоящему усилиться, и тогда я пойду на всё, чтобы утолить его. Я был в таком состоянии, каждый из нас был, поэтому знаю, о чём говорю, и могу понять, как они думают. А теперь представьте себе их, прячущихся где-то, скрывающихся от вас и вашей великой силы. Скрываться, маскироваться, ни в коем случае не показывать себя, и всё это время терпеть Голод, а Голод терпеть не любит. Так не может продолжаться вечно, рано или поздно Голод выгонит волчью стаю из логова. Только в данном случае это произошло не в некий случайный момент, как в прошлый раз — всё случилось точно тогда и так, как они планировали.

На короткое время динамики отключаются, за зеркальной стеной идёт напряжённое обсуждение услышанного, солдат в защитном костюме по-прежнему стоит неподвижно за спиной.

— Откуда вы знаете? — снова женский голос. — Откуда вы знаете, что произошедший инцидент есть часть плана наших врагов и что они с самого начала намеревались ударить по нашей территории?

— Чёрт возьми, перестаньте разыгрывать полных идиотов, вы же знаете, кем они раньше были, все досье в вашем распоряжении! Я не был с ними в первый момент, я просто человек из толпы, но даже этот человек из толпы знает, на что они способны, видел. Они сумели остаться в живых даже после ядерного удара. Несмотря ни на что, сумели уйти от вашего преследования, затем затаились и ждали. Но ждали не просто так — готовились нанести контрудар, и теперь они его нанесли. Так что не надейтесь, не думайте, что происходящий инцидент — это случайная вспышка, как в первый раз. Сейчас всё по-другому, сейчас это нападение, самая своеобразная и интересная война в истории человечества. Жаль, что я её не вижу, было бы очень интересно посмотреть.

— И принять участие?

Бритый человек в оранжевой робе пристально вглядывается в зеркало.

— Да, почему бы и нет, терять-то мне нечего. Бывший человек, что сидит перед вами, не рассчитывал дожить до этого дня, у него не было шансов. Во время первой вспышки мне оставалось жить месяца четыре, полгода максимум. Вы наверняка читали моё досье и знаете про СПИД, которым меня наградил мой любовник. И оказался я там и тогда только потому, что отправился в тот прекрасный город умирать, хотел умереть со стилем. Много выпивки, много кокаина и много мальчиков. Один из них, последний, оставил мне этот шрам на шее. Потом было несколько лучших дней моей жизни. Затем, после взрыва, меня подобрали ваши коммандос, и с тех пор я квартирую в этом подземном Хилтоне. Три года подряд. А меж тем четыре месяца прошло, и полгода тоже прошло, и год вышел, но где тот СПИД, который убивал меня? Нет его, словно и не было никогда, исчез без следа за тридцать первых часов! Равно как и туберкулез, который вы несколько раз пытались привить мне уже здесь, а затем и сифилис, сибирская язва, эбола, холера, оспа, менингит, энцефалит, полиомиелит и ещё куча разной заразы из ваших арсеналов биологического оружия, которое вы испробовали на мне и других пленниках за всё это время. Что, думали, я не знаю, для чего все эти прививки и исследования? Вы тестировали на мне всё, что у вас есть. Результат известен — нет такой болезни, которая может меня убить, Голод об этом позаботится. Давай вовремя кровь, и СПИД будет не страшнее мультипликационного динозавра. Я молод и полон сил, таким делает меня мой дар, который вы именуете проклятьем. Но сила, здоровье и бессмертие — это ещё далеко не всё, это мелочь в сравнении с тем моментом, когда ты утоляешь Голод, моментом, когда тебе принадлежит весь мир. Вам надо самим попробовать, тогда мы сможем лучше понять друг друга.

— Номер А-480, вы не ответили на второй вопрос. Хорошо, предположим, они нанесли тщательно подготовленный контрудар. Но почему удар произошёл на нашей территории, а не в Южной Америке? Ведь здесь они встретят более сильное сопротивление.

— Ну, тут всё просто: они собираются прикрываться массами заражённых, как живым щитом. Наших заражённых, наших сограждан, наших стариков, женщин и детей. Их вам будет гораздо сложнее убивать, чем косить неизвестных крестьян в какой-то дыре у экватора, где…

— Ближе к делу! Что вы предлагаете?

— Идите с ними на контакт, начните переговоры. Ваши враги пусть уже и не люди, но существа в высшей степени разумные, они наверняка предусмотрели такую возможность заранее. Думаю, что они ждут ваших сигналов. Торопитесь, с каждым часом карты у вас на руках всё хуже, а у них всё лучше. Если хотите, я могу стать посредником и…

Маленький пистолет в руке затянутого в защитный костюм солдата беззвучно стреляет. Номер А-480 медленно наклоняется вперёд, насколько позволяет цепь, простреленная голова утыкается в стол.

— Давно надо было сделать это! Продезинфицируйте здесь всё и приготовьтесь к приёму новых подопытных, — динамик не скрывает радости в женском голосе. — Что сообщим наверх?

— Правду. Дела плохи и продолжают уверенно ухудшаться. Самое поганое, что он, вероятно, был прав насчёт переговоров, надо продумать такую возможность. Звони в Оперативный Центр, обрадуем их.

30. Профессиональный отбор

— Врач.

— Налево!

— Актёр.

— Направо!

— Священник.

— Направо!

— Проститутка.

— Направо!

— Агент по продаже недвижимости и ещё…

— Мне похер, кто ещё! Направо! Шевелись!

— Безработный.

— Направо!

— Полицейский.

— Налево!

— Слесарь.

— Налево!

— Издатель.

— Направо!

— Плотник.

— Налево!

Сортировка личного состава идёт быстро, своеобразное собеседование упрощено до предела. Документы можете оставить при себе, имена, фамилии, даты и места рождения никого здесь не интересуют. Слишком старые сюда просто не добрались, их отталкивают в правый зал ещё на входе, там, где начинается гигантская очередь.

Остальные следуют дальше по длинному тёмному коридору торгового центра до второго поворота, где их встречает несколько человек в чёрной форме с автоматами в руках и где каждому задают один единственный вопрос: «Работа?»

— Копирайтер.

— Направо!

— Дантист.

— Направ…нет, налево!

— Пилот.

— Налево!

— Продавец.

— Направо!

— Чиновник городской…

— Налево!

Подавляющее большинство отправляется в правую дверь, за которой их всех ждёт просторный полутёмный зал подземного паркинга с замершими машинами, закрытыми воротами и парой молчаливых автоматчиков на входе. В левую дверь удаётся пройти немногим, хотя за ней их ждёт такой же зал, только народу там поменьше. Абсолютное большинство не понимает разницы между левым и правым залом, но всё же некоторые из оказавшихся в правом недовольны таким раскладом. Некоторые из этих недовольных хотят вернуться в коридор и пройти в левую дверь, делают попытки и остаются лежать у дверей пробитые пулями. Автоматчики чётко исполняют полученные приказы, они в своё время пришли из левого зала.

— Модель.

— Направо!

— Крановщик.

— Налево!

— Программист.

— Налево!

— Блогер.

— Направо!

Людям в чёрной форме нет необходимости перепроверять ответ на простой вопрос, ища подтверждение сказанному в базах данных биржи труда, муниципалитета или полиции. Секрет этого фокуса прост: тот, кто был заражён совсем недавно и ещё ни разу не утолял Голод, на некоторое время теряет возможность связно мыслить, а значит, и осмысленно врать. Идущие по длинному коридору люди, чьи горла разорваны, а одежда залита собственной кровью, не понимают, зачем человеку с автоматом знать, кем они работают и что умеют делать, поэтому они отвечают на его короткий вопрос честно и просто, как есть. Понимание того, что маленькая ложь может спасти жизнь, приходит значительно позже.

— Фотограф.

— Направо!

— Стриптизёрша.

— Направо!

— Менеджер.

— Направо!

— Автомеханик.

— Налево!

Автомеханик делает шаг в сторону и попадает в левый зал, его место занимает биржевой маклер, который уйдёт направо. Следующий, следующий, следующий…

31. Падение

— Мины, ложись!

Заслышав отвратительный протяжный свист, Эл Джей бросается на гравийное покрытие, закрыв голову руками. Разрыв, ещё один, ещё один, истошные предсмертные вопли, а затем на крышу обрушивается фонтан воды.

— А ну встать, салага, а ну встать!!!

Уоллес рывком за шиворот поднимает Джея, затем суёт в трясущиеся руки карабин.

— Следи за забором на левой стороне, я не достаю отсюда! Вали всех, кто лезет через ограду!

Обложили крепко. Роскошная вилла Большого Джо за считанные минуты превратилась в осаждённую крепость, со всех сторон окружённую толпами безумцев. Все остальные дома на холме, обитатели которых первое время оказывали сопротивление ордам окровавленных убийц, уже заняты противником. Солдат и полицейских рядом нет, и только тяжёлый пулемет Уоллеса продолжает огонь.

Браунинг выбрасывает следующую очередь, и в его грохоте никто не услышит одиночных выстрелов Джея. Тот тремя патронами валит первого психа, безнадёжно запутавшегося в венчающей ограду спирали Бруно, затем приканчивает следующего, который пытался подняться по высокой лестнице. Лестница падает, затем кто-то снова ставит её обратно, сейчас опять полезут.

Выискивая следующего врага, Джей бросает тоскливый взгляд на центр города, хорошо видимый с вершины холма. Он материт себя последними словами за то, что не смог выбраться отсюда, за то, что вообще побежал к Большому Джо, а не рванул сразу на север через центр. Теперь такой возможности у него не будет.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите!

Перегнувшись через крышу, Джей смотрит на некогда роскошный, а теперь разгромленный внутренний двор. Судя по воронкам, две миномётные мины упали на площадке для барбекю, третья взорвалась в бассейне, вот почему их обдало водой.

На помощь зовёт одна из девок Большого Джо, лежащая на зелёной лужайке рядом с оторванной ногой. Труп ещё одной любовницы плавает в бассейне лицом вниз. Рядом с развороченной газовой жаровней — обгоревшие тела охранников. Хлои нигде не видно. Стрельба продолжается, с той стороны ограды во двор летят бутылки с бензином, кто-то опять взбирается по лестнице.

— Быстрее, быстрее, мешки тащите!

Джей видит Большого Джо: босс в сопровождении телохранителей и любовниц готовится запрыгнуть в огромный тонированный внедорожник, рядом ещё две такие же машины — феодал решил, что пришло время покинуть осаждённую крепость.

— Уоллес, Уоллес! Джо уезжает, нам надо бежать вниз!

— Джо подождёт нас, надо дать ему собрать барахло и деньги, ещё минут пять продержаться, и всё.

— Да не будет он ждать, он сейчас уедет!

— Заткнись, пацан, что ты как…

Уоллес хватается за лицо, взвыв по-волчьи и рухнув на гравий, и катается из стороны в сторону, словно попав под струю пара. Впереди рушатся ворота — психи выбивают их какой-то тяжёлой машиной.

— Уоллес!

Напарник не отвечает, только продолжает утробно выть, закрывая лицо руками. Сквозь пальцы сочится кровь. А психи уже здесь, и тогда Джей встаёт за пулемет, пытаясь сделать всё так же, как делал ветеран.

Первая гроздь трассеров проходит над головами психов. Поправить прицел, ещё один залп, есть накрытие! Внизу взревели моторы — главарь собирается делать ноги.

— Джо, ублюдок!

Оставив пулемёт, Джей собирается бежать к люку на чердак. Но, едва сделав пару шагов, он падает: Уоллес схватил его за ногу и тащит к себе.

— Пусти!

Уоллес не отпускает, только ревёт и скалит зубы, и тогда Джей начинает лягать его ногой в окровавленное лицо. Наконец ему удаётся освободиться, одним прыжком преодолеть расстояние до люка и буквально скатиться вниз по лестнице, чтобы через широкое окно увидеть, как колонна Большого Джо ринулась к выезду из ворот, расшвыривая тяжёлыми носами первых вставших на пути психов. Опоздал.

Снова пулемёт, Уоллес заправил новую ленту. Но в этот раз он целит вовсе не по ворвавшимся в крепость психам, он целит в удирающие машины Большого Джо.

Первый джип просто разлетается на части, разорванный в клочья пулями пятидесятого калибра. Второй пытается затормозить, чтобы избежать столкновения, но тоже попадает под огонь браунинга. Взрыв бензобаков раскалывает внедорожник надвое. Третий, роскошный джип Большого Джо, останавливается у фонтана. Пулемёт всаживает в него пару пуль и умолкает, Уоллес меняет ленту. Джей видит в разбитом окне Хлою, пытающуюся распахнуть тяжёлую заклинившую дверь. Она не успеет, Уоллес раньше перезарядит.

Джей вскакивает обратно на лестницу, рука ложится на тяжёлый шар гранаты. Чеку долой, он на секунду выглядывает из люка и коротким взмахом руки отправляет гранату в центр пулемётного гнезда, а затем скатывается обратно вниз, не дожидаясь взрыва.

Взрыв, пулемёт умолкает навсегда. Джей вырывается во двор и бежит к разбитому внедорожнику, откуда доносятся истошные вопли Хлои. Не все психи убиты, они окружили разбитую машину, и ему приходится потратить полный магазин, чтобы расчистить себе дорогу.

— Помогите!

— Хлоя, Хлоя!

С большим трудом Джей распахивает заклинившую дверь и сталкивается взглядом с налитыми кровью глазами Большого Джо, что навалился на Хлою всей своей необъятной тушей и рвёт девушке горло зубами.

— Ах ты…

Бандит отпускает добычу и лезет к нему, довольно усмехаясь окровавленным ртом.

— Ах ты…

Разрывная пуля раскалывает огромную голову Большого Джо, во втором выстреле нет необходимости, но Джей жмёт на спуск ещё раз, и ещё, и ещё.

— Хлоя!

Она ещё жива, но проживёт явно недолго, у неё уже начались предсмертные судороги, из разорванного горла хлещет кровь пополам с пеной. Джей вытаскивает умирающую девушку из машины, кладёт на траву, а затем достает глок и приставляет ствол к виску Хлои. Он держит так пистолет несколько секунд, а затем убирает его обратно в кобуру, так и не спустив курок.

— Прости…

Во дворе не осталось никого живого, и Джей бросается к машине садовника. Он уверен, что сможет завести старый пикап без ключа. Выбрасывая клубы дыма и тяжело кашляя, оживает мотор, колёса с хрустом переезжают парочку психов, и пикап быстро скрывается из виду. Где-то позади остаётся Хлоя, уже делающая первые неловкие попытки подняться на ноги.