По словам доктора Наима, мы успели буквально в последний момент. Ещё минут десять — и Вову было бы не спасти. Так что вариант с вызовом китайской помощи мог оказаться тупиковым. Нам просто повезло.
Сообщив, что пациент стабилен, доктор вернулся в операционную. Тина предложила кофе, и я не стал отказываться. Саня же предпочёл чай в пакетике.
— Отец один из лучших хирургов не только в крае, но и вообще на Балканах, — сказала Тина, добавляя сливки себе в кофе.
— Доктор Наим — ваш отец? — уточнил я.
— Да. Все говорят, что мы похожи, разве нет? — улыбнулась она.
— Есть немного, — кивнул я.
— Так что не беспокойтесь. Всё будет в порядке.
— Спасибо, — ответил я. — Кстати, мы ещё цену не обсудили.
— Отец не будет задирать цену и отбирать последнее, не беспокойтесь. Он человек с принципами.
— Это здорово, — кивнул я.
— Нам очень повезло, что вы проезжали там, — вмешался Саня. — Куда-то по делам направлялись? Просто там такая дорога… а вы одна.
Тина улыбнулась.
— Я услышала шум, и решила проверить, в чём там дело. В последнее время насчёт этого места ходили разные неприятные слухи…
— И вы не побоялись? — уточнил Саня.
— В этих местах меня бы никто не тронул.
Тина вздохнула и сделала глоток кофе.
Саня посмотрел на меня. Я понял в последний момент, о чём о хочет спросить, но не успел его остановить.
— Клиника отлично оборудована, — сказал он. — И как, неужели такие затраты тут окупаются?
— Окупались, — Тина пожала плечами. — До того, как обострение началось.
— Просто ходят слухи, что… — продолжил Саня, но тут я уже его перебил.
— Далеко же вы за покупками ездите, — сказал я, улыбнувшись.
Тина посмотрела на Саню, потом на меня. После чего спросила:
— Какие слухи?
— Про нелегальных трансплантологов, — ответил Саня, мельком взглянув на меня.
Тина вздохнула.
— Ну что я могу сказать, — произнесла она, пожав плечами. — Многое из этих слухов правда. С нашей части Европы с хирургией вообще и с трансплантологией вообще всё было не очень хорошо. При этом у нас в крае достаточно было хороших врачей. Идти учиться на хирурга всегда считалось очень почётно и престижно, и отличных специалистов хватало. После развала большой Югославии надо было как-то зарабатывать и, когда у нас ещё была официальная автономия, до последних решений Милошевича, правительство края дерегулировало эту сферу, сильно упростив жизнь и пациентам, и врачам, и донорам… мы хотели стать альтернативой Индии, только более близкой. Чтобы богатым пациентам не приходилось летать так далеко. Да и донорам наши условия тоже подходили лучше, и в денежном плане, и в плане реабилитации. Наши клиники начали нарабатывать репутацию, пошёл стабильный поток пациентов, но после обострения всё снова стало сильно хуже…
— Ясно… — кивнул Саня. — Но мы слышали, что донорами становятся, скажем так, не всегда добровольно.
— Если вы про криминальные тела — то у нас есть строгая процедура и обязательно разрешение от родственников. Конечно, их стало сильно больше в последние годы… но это уже не вина врачей, — ответила Тина.
— Нет, я… — начал было Саня, но я снова перебил его.
— Так всё-таки, как так получилось, что вы так далеко ездили за продуктами? — повторил я вопрос. — Разве это не опасно сейчас?
Тина улыбнулась.
— Очень опасно, — сказала она. — Нас, албанцев, не выпускают с территории края. А нормальные торговые связи разрушены. В магазинах еды нет — можете убедиться, если погуляете немного по городу. Так что приходится рисковать, деваться некуда…
— И как вам удалось выехать? — заинтересовался я. — Тайные тропы через границу?
— Нет, — она рассмеялась. — Какие там тайные тропы? Я просто выдаю себя за сербку из северной части Митровицы.
Я присвистнул.
— Просто у нас, когда я училась в школе, некоторые ребята чуть ли не специально не хотели нормально язык учить. А мне наоборот было интересно. Да и книг интересных на албанском было не достать, а я привыкла читать много. Вот и получилось, что на сербском я разговариваю не хуже самих сербов. Сейчас это стало для моей семьи спасением — если бы я не выезжала, у нас не было бы ни еды, ни медикаментов. Вот поэтому учить языки — очень полезно, очень!
В этот момент я вдруг подумал, что она значительно моложе, чем мне показалось в самом начале.
— Тина, а сколько вам лет? — спросил я.
— Восемнадцать, — ответила она, и добавила после небольшой паузы: — недавно исполнилось. Я, кстати, сначала подумала, что мы ровесники. Только потом поняла, что вы всё-таки старше.
— Получается, вы уже успели выучить английский, немецкий и сербский? Это впечатляет, — сказал я.
— Ещё испанский, итальянский и немного французский, — добавила Тина. — Европейские языки похожи, их учить не сложно. Теперь хочу заняться каким-нибудь восточным. Может, китайским. Только с учебниками сложно, и носителей найти трудно…
Она допила кофе, после чего встала со стула и сказала:
— Ладно. Надо заняться этим достойным человеком, про которого вы рассказали. Его Беким звали, верно?
— Да, — кивнул я. — Может, мы можем помочь?
Она сначала нахмурилась. Потом улыбнулась.
— Ну да — почему нет? Конечно. Давайте тогда со мной. Надо ведь ещё машину Бекима отогнать к нам, а то за ночь её могут угнать или разграбить. А так мы сможем передать её родственникам.
В этот раз путь показался мне гораздо более длинным. Я не переставал удивляться, как мы умудрились домчаться так быстро по такой плохой дороге.
Возле брошенной нами «Джетты» стоял небольшой грузовик с откинутым бортом. В грузовике лежала пара свёртков, напоминающих плотно скрученные ковровые дорожки.
Тину, похоже, появление этого грузовика нисколько не удивило. Она припарковала свой «Гольф» рядом, на обочине просёлка, и заглушила двигатель.
— Сможете показать, где лежит Беким? — спросила она.
— Конечно, — кивнул я. Очень хотелось спросить насчёт грузовика, но я не стал этого делать. Саня тоже в этот раз решил промолчать.
Тина подошла к багажнику своего автомобиля, откуда мы уже успели выгрузить свои вещи и оставить их в холле клиники. Она достала свёрток плотной материи, напоминающий цветом и фактурой те самые рулоны в кузове грузовика.
Мы с Саней растерянно переглянулись.
— Это саван, — пояснила Тина, глядя на нас. — Чтобы тело завернуть. Я попробую дозвониться до родственников, когда вернёмся в город, чтобы его забрали до темноты. У нас принято быстро хоронить мёртвых, и сейчас люди редко гробы используют.
— Ясно, — кивнул я.
Мы пошли по тропе к тому месту, где нас собирались пристрелить. Метрах в тридцати от дороги мы встретили пожилого мужчину в кече и двух женщин. Они втроём тащили саван, из которого свешивались стопы, обутые в стоптанные кроссовки.
Мужчина мрачно взглянул на нас, потом на Тину. Что-то буркнул себе под нос. Тина ответила нейтральным тоном.
Мы спокойно разминулись и пошли дальше.
Происходящее было настолько сюрреалистичным, что я на всякий случай потряс головой.
— Это родственники, да? — спросил Саня, когда мы отошли от места встречи на полсотни метров. — Бандитов, которые на нас напали?
— Да, — вздохнула Тина. — Это отец и сёстры одного из убитых.
— Вы… знакомы? — осторожно спросил я.
— У нас маленький городок, — вздохнула Тина. — Все друг друга знают.
— Они ведь знают, что случилось? — продолжал Саня. — Что они напали на нас, и что это мы их убили?
— Скорее всего, — кивнула Тина. — Догадаться не сложно.
— А они… ну, там, не будут мстить и всё такое?
— Всякое может быть, — наша спутница пожала плечами. — Но только не в нашем доме. И не при мне точно.
Мы дошли до места. О случившемся напоминали тёмные пятна крови и примятая местами трава.
Беким лежал там же, где его настигла очередь бандита. Его глаза, подёрнутые матовой поволокой, с бесконечным удивлением смотрели на глубокое весеннее небо.
— Ну что, поможете? — спросила Тина, расстилая на траве рядом с телом саван.
— Секунду, — ответил я.
После чего направился к дыре в земле, возле которой стоял кустарный подъёмник.
— Осторожнее возле края, — предупредила Тина. — Может осыпаться.
Стараясь ступать как можно мягче, я подошёл к самому краю. Потом достал из кармана штанов мини «Маглайт» и посветил вниз, в темноту.
Колодец оказался довольно глубоким несмотря на то, что стенки не были никак укреплены. Я ожидал увидеть внизу воду — но вместо этого там что-то мигнуло красным. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: это задние фонари какого-то легкового автомобиля.
Я вернулся к телу и помог завернуть Бекима в саван. Потом я и Саня взяли погибшего за руки и за ноги и потащили вниз, к машине. Тина всё порывалась помочь нам, но мы заверили её в том, что никакой необходимости в этом нет.
Сначала мы потащили Бекима к «Гольфу». Я думал, что мы потащим «Джетту» на бусире — ключей-то ведь не было.
— Не сюда, — вмешалась Тина, после чего указала на «Джетту», — сюда надо.
— У нас ключей нет, — я развёл руками. — Надо на бусир…
Тина подошла к капоту «Джетты», после чего наклонилась и взяла ключи, которые там лежали.
— Есть ключи, — ответила она. — Родственники оставили.
Мы вернулись к «Джетте» и погрузили тело на заднее сиденье.
— Кто из вас поведёт? — спросила Тина.
Саня вопросительно посмотрел на меня.
— Давай мне, — ответил я, протягивая руку.
Она передала мне ключи и направилась к своей машине.
— Подожди, — окликнул я.
— Да? — Тина обернулась.
— Слушай, там, в шахте… похоже, я видел автомобиль. Кто-то сбросил его туда.
Она опустила взгляд.
— Да, я подозревала…
— Там… кто-то был?
— Я точно не знаю.
— Кстати, для чего этот колодец построили? Вроде воды там нет, — спросил я.
— Там сланцы добывали, — ответила Тина. — Нелегально, конечно. Но тут зимой не так много топлива, а леса вырубать строго запрещено. А это хоть какой-то выход.
— Мне кажется, это очень опасно…
— Так и есть, — кивнула она, после чего отвернулась и быстрым шагом вернулась к «Гольфу».
За рулём «Джетты» мне было неуютно. Беким ведь только что сидел на моём месте, рассказывал про трагическую историю этих мест — и вот теперь он едет сзади. Мёртвый. Мне то и дело мерещился его укоризненный взгляд и каждый раз я на всякий случай глядел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что и савана никто не выглядывает…
Возле входа в клинику нас ждал Наим. Он успел переодеться в джинсы и клетчатую рубашку.
Они о чём-то коротко переговорили с Тиной на албанском, после чего она сказала:
— Отец позвонил в Митровицу. Сын Бекима подъедет через пару часов, заберёт машину и тело отца. Так что нет необходимости тащить его в холодильник, достаточно будет просто тени. Можете поставить машину вон туда, к гаражу?
Она указала на дальний конец дворика, где стоял кирпичный гараж на две машины, окружённый довольно высокими деревьями, дающими хорошую тень.
Поставив «Джетту» так, чтобы солнце не падало в салон, я вернулся ко входу в клинику. Тина и Саня куда-то ушли, а доктор Наим, увидев меня, сказал:
— Ваш друг будет жить. Я бы рекомендовал несколько дней в стационаре, на случай осложнений.
Его английский был похуже, чем у Тины, но в целом вполне приличный. С пониманием проблем не возникло.
— Спасибо большое, — ответил я. — Подскажите, пожалуйста, сколько мы вам должны?
Доктор почесал переносицу.
— Если брать операцию, то две с половиной тысячи. Включая расходные материалы и работу ассистента-анестезиолога, — ответил он. — Плюс триста марок в день, если решите воспользоваться стационаром.
— Мы воспользуемся, — кивнул я. — Давайте пока что на пять дней, нормально?
— Чтобы понять насчёт осложнений достаточно было бы два-три дня, — ответил Наим. — Но в этой ситуации чем дольше есть возможность оставаться под наблюдением, тем лучше.
— Отлично, — кивнул я. — Оплата в марках, да?
— Как обычно.
— Подскажите, пожалуйста, есть ли тут в городе возможность где-то остановиться нам с другом на это время?
— Есть, конечно, — кивнул доктор. — Я попрошу Тину, она расскажет.
— И ещё вопрос — когда нам можно будет увидеть… пациента?
Наим улыбнулся.
— Если хотите — можете прямо сейчас, он в сознании.
— Это было бы здорово! — кивнул я.
Рассчитавшись с врачом, я поднялся на второй этаж, где находился стационар. Вова лежал в одиночной палате, возле открытого окна. Над ним нависала стойка с прозрачным пакетом, из которого в его вену через капельницу поступало какое-то лекарство.
Увидев меня, Вова улыбнулся и махнул свободной рукой.
— О, привет! — сказал он. — Сколько я был в отключке?
— Часов пять, — ответил я, глядя на красные отблески заката за окном.
— Ого… — удивился Вова. — Я думал пара дней прошло…
— Как чувствуешь себя? — спросил он.
— Знаешь… — он удивлённо поднял брови. — На удивление прилично! В груди немного ноет и чешется. И горло скребёт, будто от простуды.
— Ясно… наверно, это от интубации, — предположил я.
— От чего? — переспросил Вова.
— Такая трубка в горло вставляется, когда под наркозом диафрагма перестаёт работать и дыхание нужно поддерживать искусственно, — ответил я.
— Б-р-р… — поёжился Вова.
— Не сталкивался раньше? У тебя же вроде ранения есть.
— Да фиг его знает, — ответил он. — Думаешь кто-то из докторов что-то объяснял? Вылечили — и вперёд.
Я улыбнулся.
— Ладно. Мне и Сане ещё надо ночлег найти, пойду пока. Завтра с утра мы заглянем! — сказал я и хотел было выйти из палаты.
— Погодь! — окликнул Вова.
— Да?
— Подай, пожалуйста, пульт от телека. А то сдохнуть от тоски можно!
Пульт лежал на небольшой тумбочке под телевизором, установленном на широкой полке, прибитой к стене. Телевизор был толстый, с электронно-лучевой трубкой.
— Будешь учить албанский? — ухмыльнулся я.
— Наверняка тут ловят сербские каналы, — ответил Вова.
Я протянул ему пульт.
— Ладно, — сказал я. — Пойду.
— Ага, — кивнул Вова, включая телевизор.
Саня сидел внизу, в столовой, и пил кофе. Увидев меня, он поднялся и спросил:
— Ну как он?
— Да нормально, бодр и весел, — ответил я. — Чего сам не поднялся?
— А что, можно было?
— Так почему нет-то? — удивился я. — Разве кто-то запрещал?
— Просто Тина сказала, что ты у него, вот я и подумал, что тебя одного пустили, чтобы толпы не было… типа, чтобы беспокоить поменьше…
— Ерунда, — я махнул рукой. — Если хочешь, можешь подняться поздороваться.
— Ладно, — Саня поднялся с места, не забыв прихватить кофе.
— Сегодня спать не собираешься? — спросил я, намекая на слишком позднее время для употребления этого напитка.
— Да кто его знает? — Саня пожал плечами. — Если тут найдётся, где поспать… а то придётся тут сидеть всю ночь.
— Я говорил с Наимом. Говорит, вопрос ночлега вполне решаем, — ответил я, и добавил: — Сейчас и займусь, пожалуй.
Мы оба собрались выходить, но в этот момент в столовую зашла Тина.
— О, хорошо, что вы здесь, — сказала она. — Не хотите прогуляться немного?
— Надо бы ночлегом заняться, — сказал я. — Темнеет уже… доктор Наим сказал, что тут есть варианты, где жильё снять.
— Кстати, корректнее говорить доктор Кумнова, — улыбнулась Тина. — Наим это имя. Докторов обычно принято называть по фамилии.
— Кумнова? — переспросил я.
— Ну да. Наим Кумнова.
— Слушайте, а у вас какая фамилия?
— Такая же. Кумнова.
— Получается, ваше полное имя Валентина Кумнова? — улыбнулся я.
— Ну да. А что?
Саня хихикнул.
— А что? — Тина нахмурилась. — Это что-то неприличное означает, да?
— Нет-нет, — я отрицательно мотнул головой. — Просто звучит очень по-русски.
— Вы же сказали, что вы из Казахстана.
— Мы — граждане Казахстана, этнические русские, — пояснил я.
— А-а-а, ну да… в общем, насчёт ночлега не беспокойтесь, я сняла для вас номер в гостевом доме, это дальше по улице, — сказала Тина. — Так что, пойдёмте, прогуляемся?
— Почему нет? — согласился я, и добавил, обращаясь к Сане, на английском, из вежливости, — к Вове тогда утром ещё раз заглянем. Не будем мешать отдыхать человеку.
— Ладно, — кивнул Саня.
Когда мы вышли со двора клиники, Тина достала из-за пазухи мой блокнот. Тот самый, куда я записывал смски и номера с телефона погибшего британца.
— Ваше? — спросила она.
— Моё, — кивнул я; отпираться было бессмысленно.
— Убедила родственников, что оставлять это у себя опасно… успела вовремя — это никуда не пошло. И они будут молчать.
— Спасибо, — кивнул я.
— Ребята, кто вы на самом деле? — спросила Тина, глядя мне в глаза.