Если весело живется, делай так

Глава пятнадцатая

Уитни обдало жаром, к горлу подкатил ком. Она была настолько преисполнена отвращения к себе, что в теле не осталось места ни для чего другого, ни для сердца, ни уж точно для мозга.

— Стоп! Что? — спросила Мередит.

— О, Гвен! — Амара присела рядом и схватила подругу за руку. — Да пошел бы он в задницу!

— Пожалуйста, не ругайся при детях, — всхлипнула Гвен. — Но спасибо…

— А с чего ты так решила? — спросила Уитни.

Гвен вздохнула так, что вздох прокатился по всему ее телу.

— Он пахнет иначе. Слишком чистый. Обычно от него пахнет офисом. Ну, кофе, который он выпил за день и все такое. Но несколько раз за последние пару недель у меня возникало ощущение, что он принял душ перед тем, как идти домой.

Уитни и Кристофер успели встретиться три раза. Всего на часик посреди рабочего дня. Кристофер говорил шефу, что у него затянувшийся деловой обед, а Уитни предупреждала приходящую няню, что идет в спа. В последний раз они даже до кровати не добрались. Когда за Уитни закрылась дверь, Кристофер развернул ее спиной к себе, задрал юбку, спустил трусики и оттрахал прямо у двери так, что Уитни казалось, будто все горничные в отеле, катившие тележки по коридору, заметили, как сотрясается дверь. Он поимел ее в хорошем смысле слова, словно бы обнаружил внутри нее какой-то мусор и хотел его оттуда вытрясти.

Хотя Кристофер мог быть грубым — он наматывал ее волосы на кулак и тянул, пока у нее не начинали слезиться глаза, — случилось чудо. Впервые после родов секс для Уитни снова стал приятным. Жгучая боль, которую она испытывала, когда Грант входил в нее, исчезла.

— А ты проверяла его сообщения? — спросила Элли. — Так моя сестра вывела на чистую воду своего жениха и, слава богу, порвала с ним.

— Ага, — кивнула Мередит. — Проверь его телефон.

— Что? Ни в коем случае! — возмутилась Амара. — Если он тебе не изменяет, это будет чудовищным нарушением личного пространства. А запах мог измениться по разным причинам.

— Может, он поменял график тренировок? — предположила Уитни. — И принимает душ в спортивном зале?

— Например, — согласилась Амара. — Необязательно сразу прокручивать в голове наихудший сценарий. Но если что, скажи, когда нужно убить его.

— Вы, наверное, правы, — кивнула Гвен. — И я просто схожу с ума.

Она взмахнула рукой, словно пытаясь стереть с лиц подруг сочувствие и замаскированное болезненное любопытство.

— Давайте сменим тему. — Тут ее взгляд остановился на Клэр, которая свернулась чуть ли не клубочком, словно бы пытаясь испариться, и Гвен вздрогнула. — Ой, Клэр! Прости, пожалуйста, в твои обязанности не входит выслушивать все это…

Каждый раз, когда истекал час, Кристофер завязывал галстук, а Уитни сидела на кровати и наблюдала за ним. Он уходил первым, она ждала минут пять. Когда дверь за ним закрывалась и она оставалась одна в комнате, пропахшей их потом, то обещала себе, что это не повторится. А потом он отправлял ей новое сообщение, сердце норовило выскочить из груди, дыхание перехватывало, пока она отправляла ему ответ.

Но теперь Уитни смотрела на бледное, заплаканное лицо Гвен и обещала себе. Вот теперь уже точно. Больше ни-ни.

Ее решимость продержалась все выходные. Уитни собиралась стать лучшей женой и матерью в мире. В пятницу днем она вместе с Хоуп отправилась в «Хол Фудс», где она купила самый дорогой кусок экологически чистого стейка травяного откорма, который только был, а затем поджарила так, что мясо сочилось кровью, когда Грант разрезал его. Он с признательностью посмотрел на жену, пока на тарелке скапливалась кровавая лужица — они давно спорили о степени прожарки стейка. Она улыбнулась в ответ, пытаясь проглотить мясо, казавшееся сырым и холодным.

В субботу она уговорила Гранта пойти всей семьей в Музей естественной истории. Они продирались через толпы туристов с видом знатоков. Грант в тот день был просто душкой. Он посмеивался над экспозициями, демонстрировавшими вымерших животных, и играл с Хоуп. Время от времени Уитни замечала, что взволнованные мамы со Среднего Запада со своими огромными баулами поворачивались, чтобы взглянуть на их троицу с завистью или восхищением. Она схватила руку Гранта, поцеловала ее и любезно подсказала дорогу какой-то семье, которая не могла отыскать большого синего кита. Хоуп внимательно рассматривала динозавров, и Уитни читала ей описания на музейных табличках. Мозг ребенка впитывает знания как губка. Возможно, через несколько лет Хоуп будет готовиться к экзамену по истории по этой теме и легко все выучит, а заодно прочувствует, насколько она умна, хоть ей и приходится расти в мире, который слишком щедро раздает девочкам шансы почувствовать себя полными дурочками.

Вечером, когда Грант и Хоуп, вымотавшиеся после прогулки, заснули, Уитни опубликовала семейное фото в «Инстаграме». Затем она сидела и смотрела, как начали появляться комментарии. По мере того как росло количество подписчиков, время от времени у нее стали появляться и негативные комментарии: «богатая сучка с другой планеты», или «ахаха, у тебя слишком много свободного времени, вернулась бы на работу», или, что хуже всего, комментарии типа «малышка возненавидит тебя, когда вырастет, потому что ты транслировала ее детство онлайн». Это тролли, говорила она себе, или завистливые, глубоко несчастные люди, которые хотят испортить ей настроение. Уитни всегда удаляла такие комментарии сразу одним движением пальца, сообщая о приговорах в эфире.

Посты с Грантом обычно пользовались популярностью среди ее подписчиков, в основном женщин. Он очень фотогеничен. Но сегодня Уитни напряглась, внезапно забеспокоившись, что у какого-нибудь комментатора в подвале Де-Мойна может случиться неожиданная вспышка озарения. Она приготовилась услышать что-то типа «готова поспорить, у них не было нормального секса вот уже несколько лет» или «слишком уж она старается».

Нет, сегодня все сплошь сердечки и подписи «такие милашки» и «#идеальная семья». Она выдохнула, глядя на Гранта, а затем на свое сияющее лицо на фотографии. Может быть, она действительно так счастлива, как выглядела.

Но в понедельник Кристофер прислал ей сообщение, и Уитни поняла, что она вовсе не так уж счастлива. «Похоже, у тебя были насыщенные выходные, — написал он, — я бы рекомендовал массаж в среду». Она не ответила. Однако за всеми занятиями по дому, за играми с Хоуп Уитни слышала, как предательское сердце отбивало единственный ритм, его имя: Кристофер, Кристофер, Кристофер. Она чувствовала себя подростком, который с размаху бьется лицом о плакат Джастина Бибера — внешне выглядит нелепо, но внутри плещется почти священное, незнакомое доселе желание.

Во вторник на встрече прогулочной группы Гвен подняла тему дошкольного образования, и когда Уитни сказала, что еще не начала заниматься этим, Гвен прочла целую лекцию, дескать, надо бы пораньше обо всем позаботиться, а то лучшие места займут, и если ребенок не попадет в нормальное дошкольное учреждение, это поставит его в невыгодное положение в начальной школе, что, в свою очередь, повлияет на старшую школу и в итоге полностью испортит жизнь при поступлении в колледж.

— Я начала подыскивать садик для Рейганы еще пару недель назад, — сказала она, и Уитни захотелось ее задушить.

Когда мамочки покинули ее квартиру, она рысью побежала к компьютеру. «Думаю, ты прав насчет массажа. Мне он позарез нужен».

В этот раз Кристофер открыл дверь, уложил ее на постель и никуда не торопился. Он расстегивал платье так медленно, что она чуть не сошла с ума от предвкушения. Слава богу, от былой дряблости не осталось и следа, подумала Уитни, когда он стянул платье с ее плеч по длинным стройным рукам. Она лежала совершенно обнаженная, но Кристофер не торопился снимать брюки. Вместо этого в потоке дневного света из окна он принялся целовать ее, опускаясь все ниже и ниже.

Сердце Уитни забилось быстрее. Через месяц после родов она осмотрела вагину в зеркало и чуть не заплакала от увиденного. Это просто уродство, нежные лепестки в стиле Джорджии О’Кифф[22] превратились в распухшие помятые губы хоккеиста после драки на льду.

Грант не особо баловал ее оральным сексом. Лишь в редких случаях муж шел на этот подвиг, да и то в качестве прелюдии. Пара минут невнятного лизания, чтобы она достаточно намокла для основного мероприятия. А после рождения Хоуп он никогда не предлагал даже этого, она и не просила. Что ж, в любом случае Уитни не испытывала особых восторгов по поводу орального секса, чтобы переживать его потерю. Но теперь Кристофер направлялся туда, и Уитни охватила паника оттого, что он мог увидеть или учуять. Что, если она вспотела или, не дай бог, пахнет рыбой?!

Она приподнялась на локтях.

— Это необязательно. Правда.

Она потянулась, чтобы поласкать его через ткань брюк и отправить в другом направлении, но Кристофер перехватил ее руку, посмотрел прямо в глаза и, к ее удивлению, засмеялся.

— Не глупи. Я хочу этого.

Он положил руку ей на грудь, прямо в ложбинку. Уитни посмотрела на его пальцы. Он всегда снимал обручальное кольцо к ее приходу. Почему-то этот символический жест заставлял ее вспыхивать. Это дань уважения Гвен или ей? Но прежде, чем она успела додумать эту мысль, Кристофер толкнул ее на кровать, так чтобы она распростерлась перед ним на спине.

Светильник на потолке излучал теплый кремовый свет. Никакой тебе милосердной тьмы, которая скрывала бы изъяны. Пока Кристофер рассматривал самый сокровенный уголок ее тела, Уитни напряглась.

— Эй, расслабься, — велел он, проводя пальцем по внутренней стороне бедер. Подождав секунду, он добавил: — Нет, ты не расслабляешься.

— Боюсь, у меня там все обвисло и воняет рыбой. — Порыв честности удивил ее саму.

— Хм… — Он сделал глубокий вдох, а потом аккуратно развел губы и посмотрел прямо туда. — Никакого запаха рыбы. И вообще, это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

— Да неужели? — сказала она едким тоном, хотя от его слов у нее задрожали ноги.

— Именно так. А теперь прекрати болтать и дай уже мне довести тебя до оргазма.

Уитни выдохнула, полностью погрузившись в мягкие простыни на кровати, когда Кристофер начал водить языком вверх и вниз, поначалу едва касаясь. Его язык становился все более настойчивым, и она взглянула на него, ожидая увидеть, как он сморщился, как это делают все, кому приходится выполнять нечто неприятное: собачник, собирающий какашки своего питомца, или она сама, когда помогает Гранту кончить. Но, глядя на Кристофера, было ясно, что ему это нравилось. Не просто нравилось — сам процесс заводил его. Только тогда Уитни смогла полностью расслабиться, сосредоточиться на ощущении, которое нарастало все сильнее, а потом сузилось до сияющей точки удовольствия, пронизывающего каждую клетку тела.

О, господь всемогущий! Этот оргазм стал для нее откровением. Как-то раз в колледже, немного подвыпив, они с соседками по комнате играли в игру «Что ты предпочтешь?», и кто-то задал классический вопрос: «От чего ты предпочтешь отказаться — от орального секса или от сыра?» Уитни тогда предпочла отказаться от сыра, потому что этот ответ показался крутым, но на самом деле она не очень-то понимала дилемму. Разумеется, сыр лучше орального секса, думала она, предположив, что подружки просто прикидываются, что обожают, когда парни вылизывают их между ног. Они были всего лишь стайкой девчонок в толстовках, строивших из себя взрослых женщин.

Что ж, теперь она стала женщиной и несомненно отказалась бы от сыра, поскольку и без него метаболизм замедлился, но была потрясена осознанием того, что Уитни времен колледжа все-таки дала правильный ответ. Позже, когда Кристофер тоже кончил, они лежали, приятно изнуренные, в обнимку, переводя дыхание в оставшиеся от своего часа минуты.

— О чем ты думаешь? — спросил ее Кристофер. Уитни побоялась признаться, что укоризненное лицо Гвен только что всплыло в ее памяти. У них было негласное правило: не упоминать о супругах или детях в этом гостиничном номере. Уитни выпалила первое, что пришло на ум. Она рассказала ему историю о снежном шаре во дворе со всеми подробностями, хотя раньше ни с кем не делилась ею.

Когда она закончила, Кристофер посмотрел на нее так, как будто Уитни самая интересная женщина в мире.

— Я тоже из небогатой семьи. Мой папа был учителем естествознания в школе. Я до сих пор помню названия всех костей в человеческом теле.

— Врешь! — Уитни рассмеялась, а Кристофер принялся целовать ее, попутно перечисляя все кости, от ключицы до локтевой кости, от малоберцовой до крестца, пока она сотрясалась от смеха.

— Боже, мне кажется, я тебя знаю, — сказала она. — Наверняка мы с тобой ходили здесь по одним и тем же улицам, обедали в одних и тех же ресторанах, но почему-то так и не пересеклись.

— Мы даже могли сидеть в одном вагоне метро, только в разных концах, — предположил он. — Или ты вышла из такси с одной стороны, а я сел в него с другой.

Ее жизнь могла сложиться иначе, если бы они тогда рассмотрели друг друга. Если бы она вышла из такси на его стороне и придержала дверь, а Кристофер решил бы в итоге никуда не ехать, а просто прогуляться с ней, когда они были моложе и еще не успели завести семьи не с теми людьми. К горлу подкатил ком, Уитни проглотила слезы и поцеловала Кристофера. То, что секс с Кристофером не был болезненным, не единственное чудо. Еще большим чудом — ужасающим чудом, совершенно не к месту — было то, что она влюблялась в него.