Если весело живется, делай так

Глава девятнадцатая

Амара сидела за угловым столиком в «Трех поросятах» и медленно покачивала бокалом с пино-нуар. Где, черт возьми, задерживается Дэниел? Добрых полпути до этого дорогущего французского ресторана Амара пробежала, сдав Чарли, хотя и нельзя было его оставлять в том состоянии, в котором он был. И в итоге она опоздала на свидание всего на несколько минут, а теперь уже десять минут так и торчала в одиночестве. Над ней то и дело нависала презрительная официантка с писклявым голосом, допытываясь, не надо ли ей еще что-то принести, пока она ждет. Пожилые пары из Верхнего Ист-Сайда резали стейки, на заднем плане пела Эдит Пиаф, и из кухни пахло луком. Амара сделала большой глоток вина, пытаясь отогнать раздражение. Она не хотела, чтобы вечер был испорчен раньше, чем он начнется.

Наконец в ресторан вбежал Дэниел с перекинутым через руку пиджаком, С озабоченным лицом он оглядел зал в поисках жены. Приметив ее, помахал и начал пробираться между тесно стоявшими столиками. В итоге споткнулся о ножку стула, на котором сидела дама средних лет, и ухватился за ее плечо.

— Ой, простите, простите! — пробормотал он, поправляя очки, дама одарила его хмурым взглядом.

Не самый изящный парень на земле ее муженек. Он уселся напротив Амары и вытер пот со лба.

— Да, именно то, что мне нужно! — заявил он, хватая бутылку с центра стола и наливая себе щедрую порцию. — Код опасности красный. Не день, а сплошное разочарование. — Он вскинул руки вверх. — Иногда совершенно ясно, что в нашей фирме отдел благотворительности существует исключительно для того, чтобы боссы могли предстать в хорошем свете, тогда как давно нагнули этот мир. А я просто неудачник, который вписался в эту благотворительность.

— Никакой ты не неудачник, — возразила Амара.

К ним подошла официантка с карандашом и блокнотиком. Она поздоровалась по-французски и спросила:

— Готовы сделать заказ?

— Простите, — сказал Дэниел, — я еще даже меню не открыл.

— Отлично, — официантка недовольно вздохнула. — Я вернусь.

Она ушла в дальний конец ресторана, а Дэниел впервые толком рассмотрел Амару в мерцающем свете свечи.

— Ты злишься, потому что я опоздал. Я правда пытался уйти вовремя, но… — Он покачал головой. — Еще один повод для разочарований.

— Да, я чуток разозлилась, но попробую остыть, — сказала Амара. — Ты здесь, и это главное.

— Прости. Спасибо.

— Ты же понимаешь, что помогаешь людям, — заметила Амара, накрывая руку мужа своей. — Это же как брать побольше денег из толстого кошелька Сатаны и использовать их во благо.

— Да, но мне все равно приходится продавать душу. Через некоторое время фаустовские сделки начинают утомлять.

— Слушай, у нас вечер отдыха от Чарли. Давай попробуем расслабиться хоть ненадолго, ладно? — попросила Амара.

— Ага, — кивнул Дэниел. — Ты права. Я сейчас полистаю меню, пока наша официантка не возненавидела нас сильнее, чем уже ненавидит.

— Хорошая мысль, — сказала Амара, взяв свое меню. — После того, как мы сделаем заказ, я хочу кое-что с тобой обсудить.

— Что именно? — Он обеспокоенно вскинул голову. — Что-то плохое? С Чарли все нормально?

— С Чарли все отлично. Правда ничего серьезного.

— Ладно. — Дэниел вернулся к меню, изучал несколько секунд закуски, а потом захлопнул. — Слушай, я теперь не могу сосредоточиться на заказе. Говори, что случилось!

Она покачала головой.

— Просто финансовый вопрос.

— Ясненько, — пошутил Дэниел. — Хочешь попросить у меня премию, да?

— Ха-ха! — Амара уставилась в меню, но внутри нарастала неприятная паника.

— Погоди-ка! — Дэниел подался вперед и уставился на нее с удивлением. — Речь же не про премию?

— Нет! — Она помялась. — Ну… не совсем.

— Мари, всего неделю назад ты рвала и метала по поводу самой идеи.

— Я в курсе! — сказала она с легкой агрессией в голосе. — Думаю, меня сбил с толку абсурдный термин «премия», а не то, что на самом деле за ним кроется. Если подумать, то несправедливо, что ты можешь откладывать деньги на личные нужды, а я нет, хотя я пашу в поте лица. Вот и все!

— Слушай, — сказал он, потирая виски. — Я не против, чтобы мы пересмотрели, как быть с моим доходом, чтобы ты не чувствовала себя обиженной.

— Хорошо. Спасибо!

Он кивнул, а потом молча уставился в меню, прикусив губу, как всегда делал, когда его что-то тяготило.

— Что? — спросила Амара.

— Ничего.

— Да что такое?

Он захлопнул меню.

— Мне кажется, ты намекаешь, что я принимаю несправедливые решения касательно финансов, и тебя это задевает, хотя я ничего подобного никогда не хотел. Я всегда ратовал за то, чтобы мы были равноправными партнерами, когда речь заходит о деньгах. Это ты приняла очень важное решение, которое повлияло на нашу жизнь, даже не посоветовавшись со мной!

— Я понимаю, — тихо сказала Амара.

— Иногда я ненавижу свою работу до такой степени, что душа воет, но я ни за что не уволился бы, не поговорив сначала с тобой!

— Прости, мне не стоило так поступать. Но, к сожалению, я не могу изобрести машину времени, чтобы отправиться в прошлое и все изменить, поэтому не знаю, как поступить. — Она вздохнула. — Если тебе от этого легче, то я тоже не веду привычный образ жизни в сложившихся обстоятельствах.

— Нет, мне не легче, Мари. Я хочу, чтобы ты получала удовольствие от жизни, просто я не… Я в курсе, что роль домохозяйки — это не радостный праздник, но со стороны может показаться, что ты отлично проводишь время. Или же я просто чуток завидую, что ты целыми днями тусишь с Чарли. Я бы тоже так хотел, а еще хотел бы иметь свободное время, чтобы подумать о запуске собственного бизнеса, и ходить на всякие развлекаловки с прогулочной группой.

— Ох… — У Амары так загорелись уши, словно она натерла их перцем. — Прости. Ты думаешь, что воспитание ребенка выглядит именно так? Что ты просто тусишь с Чарли, а он подолгу спит, как ангелок, и у тебя полно времени, чтобы строить планы? Увы. У меня вообще нет передышек. Этот милый чертенок требует к себе постоянного внимания, и я все время беспокоюсь, не делаю ли я чего-то такого, что испортит ему всю жизнь. Знаешь, сколько на тебя валится самой противоречивой информации по воспитанию детей, едва ты попадешь в эту кроличью нору? Один уважаемый источник утверждает, что надо брать ребенка с собой в кровать и это прекрасный способ сформировать привязанность. Другой источник заявляет: «Ни в коем случае! Ты же задавишь своего малыша ночью, убийца!» На моей работе я хотя бы видела, сработала ли моя идея, или шоу пошло под откос. С Чарли я каждый день выдаю в эфир шоу длительностью двадцать четыре часа, но никто не может предсказать последствий моих действий. Скорее всего, я не увижу последствий еще лет десять, а потом мы внезапно поймем: «Черт! Надо было учить его китайскому!»

Официантка снова подошла к столику:

— Excusez-moi! Простите, не хотите ли вы…

— Мы еще не готовы! Извините! — рявкнула Амара. Официантка уставилась на них, а потом с оскорбленным видом удалилась. — И разумеется… — Амара подалась вперед, — я хожу на занятия в прогулочную группу, попиваю там винцо, и иногда это весело, но порой я просто вне себя от ярости, когда идеальные красивые мамочки осуждают Чарли за то, что он трудный ребенок, а заодно и меня за то, что я не контролирую его и недостаточно богата, чтобы поставить на подоконнике кактусы за тысячу долларов, и время от времени мне хочется послать все к черту, но тогда Чарли не получит необходимой социализации, не поймет, что такое нормальная дружба и все такое. И вдобавок ко всему я вроде как не имею права жаловаться или быть несчастной, потому что мне чертовски повезло получить все эти привилегии. Тем временем мой мозг словно усыхает внутри черепа… — Она остановилась. — Иногда мне просто хочется залечь в старое болото и умереть…

Они с мужем какое-то время смотрели друг на друга молча, затем он издал тихий протяжный вздох.

— Ого… Я… Ладно. Я просто не знал, как сильно ты переживаешь.

— Порой мне хотелось бы, чтобы мы поменялись телами, как в «Чумовой пятнице». Ты бы понял, что это тебе не прогулка в парке. Хотя зачастую приходится именно гулять в парке. — Она закусила губу. Глаза ее начали наполняться слезами. — А я бы, наверное, оценила, как ты усердно трудишься, чтобы содержать нас. Потому что я знаю, что ты много работаешь.

Дэниел потянулся через стол и взял ее за руку.

— Мы оба сейчас не особо-то счастливы. Как нам исправить ситуацию?

— Ну, для начала я очень ждала сегодняшнего вечера, — сказала Амара, — но, кажется, все испортила.

— Ничего ты не испортила. Начнем все сначала и добавим романтики.

— Да? И как же?

— Могу сбегать и купить тебе дюжину роз.

Она откашлялась.

— А я могла бы приласкать тебя под столом.

Карие глаза Дэниела блеснули, и Амара рассмеялась.

— Ой, то есть ты это не всерьез? Жестоко так играть с моим сердцем!

Амара обвела взглядом зал.

— Мне кажется, нас уже все ненавидят. Столики стоят слишком близко, и вон та парочка определенно подслушала весь наш разговор.

Дэниел поднял руку и жестом подозвал официантку, которая закатила глаза и поплелась к ним, в голове у нее явно пульсировало долгое «Наконе-е-е-е-е-ец!».

— Простите, можно нам счет?

Они осушили бутылку вина и, взявшись за руки, побежали в дешевую закусочную в нескольких кварталах, одну из последних оставшихся забегаловок в районе, а то и во всем Манхэттене. Там они заказали себе жирные гамбургеры и греческий салат с большими ломтями сыра фета, водянистыми листьями салата и неспелыми помидорами.

В любом случае, у них никогда не получалось устраивать роскошные свидания, подумала Амара, глядя, как по подбородку мужа течет соус от гамбургера. У них и первого-то свидания толком не было.

Они с Дэниелом познакомились в бизнес-школе. Это была кратковременная ошибка на жизненном пути, которую она совершила под нажимом родителей, но в первый же месяц поняла, что ей это неинтересно. Однокашники веселились, как будто вернулись в колледж, только с еще большим размахом, поскольку уже познали реальный мир и понимали, на что он похож. В бизнес-школе пустая болтовня была куда важнее, чем занятия и оценки. Университет предоставил своим студентам бесконечные возможности набираться алкоголем на халяву, но они должны были постоянно взаимодействовать. В итоге, даже если собеседник был настолько пьян, что не мог дотронуться пальцем до кончика носа, он все равно оценивал вас: сестра друга вашего дяди отвечала за прием на работу в «МакКинзи»? У вас трастовый фонд? А нет ли желания инвестировать в потрясающий стартап, который произведет революцию в отправке белья в стирку? Амара, конечно, с радостью использовала других, но ей хотелось чего-то чистого в своей жизни.

Однажды вечером на особенно шумном мероприятии она сидела в баре, потягивала джин с тоником и планировала побег, пока ее однокашники хохотали над чем-то, обливая пивом накрахмаленные рубашки. Эти мальчики (с редким вкраплением девочек) считались образцами хорошего воспитания, и сейчас их бледные лбы блестели от пота.

— Слушай, — спросил парень, сидевший в паре метров от нее, — кто из них, по-твоему, станет Берни Мэдоффом[23] нашего поколения?

Амара с удивлением обернулась. Дэниел был одним из самых тихих и увлеченных ботанов в их группе, ему не нравилось находиться в компании горлопанов, и он, как и Амара, обычно одним из первых сбегал с подобных мероприятий. Он никогда раньше не заговаривал с ней.

— Хм… — протянула она, склонив голову набок, отпивая глоток джина и изучая толпу собравшихся. Затем она ткнула в одного из краснолицых парней, который приобнял своего приятеля, рубашка на нем трещала по швам от выпирающего пивного живота. — Эрик.

— Правда? — Дэниел прищурился. — А я бы поставил на Джеймса.

— Джеймс выглядит хитрым. Но чтобы стать успешным Мэдоффом, мне кажется, надо иметь честную наружность. Эрик. Вот мой окончательный вердикт.

Дэниел покивал с серьезным видом.

— Ладно. Я понял. Думаю, надо встретиться лет так через сорок, чтобы проверить, права ли ты.

— Договорились! — сказала Амара, улыбнулась и жестом попросила бармена налить ей еще.

Той ночью они проговорили еще два часа, пока их однокашники расходились один за другим. Дэниел уроженец Массачусетса, один из двух чернокожих детей в классе. В нем чувствовалась социалистическая жилка, и он жаждал изменить деловой мир изнутри. Его отец был местным судьей, и когда Дэниел и два его брата были маленькими, они собирались за обеденным столом по воскресеньям и озвучивали свои обиды за неделю (например, старший брат Дэниела ударил его кулаком, но только потому, что Дэниел его выбесил), а отец очень вдумчиво и на полном серьезе разрешал споры. Амара никогда в жизни не слышала ничего более очаровательного.

В какой-то момент Амара отставила стакан, поднялась и сказала:

— Ладно, пошли.

— Что?! — не понял он.

— Ну, ты хочешь меня трахнуть или как?

Примерно через неделю после того, как у них все закрутилось, Амара приняла решение бросить бизнес-школу и перебраться в Нью-Йорк, чтобы поискать работу, причем любую, в одном из ночных телешоу, благодаря которым поддерживала свой рассудок в последнее время. Она не собиралась оставаться в ненавистном месте из-за интрижки, пусть даже Дэниел оказался очень добрым, веселым и был в придачу чертовски хорош в постели.

Амара не верила в такие сентиментальные глупости, как судьба, но четыре года спустя столкнулась с Дэниелом в кафе в Вест-Виллидже. Они оба были тогда несвободны, но продолжили с того места, где остановились.

Когда они возвращались домой из закусочной, стараясь идти по той стороне Пятой авеню, где раскинулся Центральный парк, Амара положила руку Дэниела себе на плечо.

— Если хочешь бросить работу и начать свой бизнес, я тебя поддержку, — сказала она. — Даже если это означает, что нам придется продать квартиру и переехать в место, где жить не так дорого… ну, скажем, в Кливленд.

Он улыбнулся. В вечернем воздухе пахло распускающимися листьями и влажной травой.

— Я тоже тебя поддержу, Мари, — сказал он. — Захочешь ли ты выработать какой-то новый финансовый механизм, чтобы оставаться дома, или подумаешь о возвращении на работу.

При упоминании о выходе на работу ее залил такой поток самых разнообразных чувств, которые она толком не могла идентифицировать. Паника? Восторг? Дэниел прочел все по лицу.

— Или решишь стать клоуном на родео, — добавил он.

— Как ты узнал, что я всегда об этом втайне мечтала? — спросила она.

— Я же тебя знаю как облупленную, — ответил муж, целуя ее в щеку. — А вот и наш перекресток. Не пора ли нам отпустить няню?

Ей пришло в голову, что родить ребенка — все равно что получить значительное повышение по службе; правда, тебе никто не поднимет зарплату, а в добавок к новым за тобой сохраняются и старые обязанности — если ты хороший партнер. В отличие от свадебной сказки, брак — это тяжелая работа. Правда, тут ей очень повезло.

— Ну, во-первых, — сказала она, показывая на укромный уголок в парке, — как насчет того, чтобы уединиться вон в тех кустиках и быстренько перепихнуться?

— Только за!

В лифте, поднимаясь к себе в квартиру, Дэниел выуживал из волос Амары листочки и прочий мусор. У нее слегка кружилась голова.

— Ох, не могу дождаться, когда познакомлю тебя с Клэр!

Величайшая радость в жизни — представлять друг другу людей, которым ты поставил оценку «отлично».

— Погоди-ка… — Дэниел сложил два и два. — С Чарли сидит Клэр из прогулочной группы?

— Угу. Она не мамочка, она наша музыкантша. Крутая молодая подруга, которая мне дико нравится. Это странно?

— Не страннее, чем все остальное в тебе. — Он рассмеялся. Лифт остановился на их этаже, и двери открылись.

— Она прелесть, ты тоже, нам надо как-то потусоваться вместе! — Амара вытащила ключи.

— Не могу дождаться, — сказал Дэниел, открывая дверь.

Клэр сидела на их диване, глядя прямо перед собой, а ее колено легонько подергивалось.

— Прекрасная Клэр, спасающая мой рассудок! — Амара подскочила к ней. — Это мой муж Дэниел!

— Привет! — Он протянул руку. — Слышал, ты прелесть.

— Ох, — Клэр рассеянно поднялась с места. — Что? Нет, я не… привет… рада знакомству.

— Она здорово поет и сочиняет песни, — сообщила Амара мужу, а потом повернулась к Клэр. — Огромное тебе спасибо! Мы отлично оттянулись. Ну, сначала, конечно, все пошло не так, как планировалось. Пришлось сменить ресторан. Дэниел, ты должен рассказать ей о… — Даже сквозь пелену счастья, алкоголь и взрыв эндорфинов после секса Амара заметила, что Клэр отводит глаза. Непохоже на нее.

— О, нет! Чарли плохо себя вел?

— Ну… У него был взрыв поноса, но потом все нормально. Надеюсь, не страшно, что я отмылась в твоей ванной.

— Господи. Разумеется, все в порядке. Мне жаль, что тебе пришлось с этим разбираться.

— У него настоящий талант обделать все вокруг, — сказал Дэниел. — Только мы не уверены, в кого это он такой.

Он поднял руку, словно бы прикрываясь, чтобы Амара не услышала, а сам показал на нее и беззвучно прошептал ее имя. Клэр сдавленно хохотнула.

— Не хочешь остаться и выпить? — спросила Амара. — Давайте втроем пропустим по стаканчику!

— Нет, — отказалась Клэр. — Ну, то есть… давайте вы лучше продолжите ваше свидание.

Амара пыталась протестовать, но Клэр помахала дрожащей рукой.

— На самом деле у меня в животе как-то нехорошо.

— Ох, бедняга! — расстроилась Амара. Между тем Дэниел вытащил три двадцатидолларовые купюры из кошелька. — Увидимся на дне рождения Рейганы в воскресенье, да?

— Угу, — буркнула Клэр, собирая свои вещи.

Амара проводила Клэр до двери и смотрела вслед, пока та не скрылась в лифте. Нарастающая тревога сменила прежний восторг.

— Она вроде… милая, — сказал Дэниел, подходя сзади и кладя руку Амаре на плечо.

— Я думаю, ее подкосил обгадившийся Чарли… — сказала Амара, закрывая дверь и поворачивая замок. — Но она сегодня не такая, как обычно. — Амара покачала головой. — Что ж, узнаете друг друга получше на дне рождения. Праздник обещает быть отличным!