Если весело живется, делай так

Глава тридцать первая

Ни о какой фотосессии не могло быть и речи. Все мамочки шарахались от Уитни, как от прокаженной, когда она пыталась заставить хоть кого-то, любую из них, взглянуть на нее, а затем и вовсе оставили ее объясняться с теткой, ответственной за выпуск фотоальбома, а сами молниеносно переоделись в обычную одежду, схватили своих младенцев и увели за руку Гвен, гладя ее по волосам и предлагая ей разные способы утешиться, начиная от моря алкоголя (Мередит и Элли), заканчивая семинаром по медитации (Вики) и готовностью кастрировать Кристофера (Амара).

Гвен отвергла все их предложения. Она сказала, что хочет пойти домой, побыть с детьми и понять, можно ли спасти ее брак. Гвен пока не хотелось общаться ни с кем из прогулочной группы, слишком много неприятных воспоминаний с ней связано, но пообещала сообщить, если передумает.

— Мы рядом, если понадобимся, — сказала Амара, а потом повернулась к остальным. — А с вами, думаю, мы еще увидимся.

Ее взгляд задержался на Клэр, которая только что вышла из туалета. Амара вздохнула, словно собираясь что-то сказать, но потом поджала губы и усадила Чарли в коляску. Клэр подошла к Гвен и предложила ей туалетную бумагу, чтобы вытереть глаза. Гвен смущенно усмехнулась.

— Ох, Клэр, — сказала она. — Ты лишилась работы из-за того, что пыталась мне помочь.

Она расправила плечи, и вот уже всем знакомая Гвен, как истинная аристократка с превосходными манерами, несмотря на разбитое сердце, уже строила планы.

— Я подыщу тебе новое место. Готова поспорить, кому-нибудь из моих знакомых нужен ассистент или офис-менеджер.

— Не стоит об этом прямо сейчас волноваться, — сказала Клэр. — Серьезно.

Она выглядела взрослее с дневным макияжем и укладкой, и новой взрослой грустью во взгляде.

— Но я обо всем позабочусь! — пообещала Гвен и на прощание потрепала Клэр по щеке, а потом покатила Рейгану к лифту.

Она вышла на улицу, сложила коляску, поймала такси и пристегнула Рейгану в автокресле, после чего уселась рядом, вытерла глаза и назвала водителю адрес в Вест-Виллидже.

— С вами все в порядке, мэм? — спросил водитель.

— Да, у нас все в порядке, — ответила она, приглаживая пушистые волосики дочери. — Правда, Рейгана?

Разумеется, она знала, что амбициозную сестру в «Короле Лире» зовут Реганой. Она, на минуточку, изучала английскую литературу в Дартмуте.

Река Гудзон сверкала за окном, пока они мчались по Вест-Сайд-хайвей. Гвен позволила себе выдохнуть, затем посмотрелась в зеркальце, чтобы поправить макияж. В прошлом месяце она не удивилась, когда, как обычно, проверяя телефон Кристофера, пока он был в душе, обнаружила, что у них с Уитни связь. Они оба излучали сияющую харизму невиданной силы, а таким людям всегда хочется большего.

Когда такси остановилось на светофоре, Гвен закапала глазные капли, моргнула, а затем снова осторожно накрасила ресницы тушью, откашлялась и исполнила пару трелей, чтобы избавиться от мусора, забивающего голосовые связки. Такси остановилось у особняка, одного из тех идиллических таунхаусов в Вест-Виллидже, которые стоили не меньше десяти миллионов долларов. Гвен заплатила водителю, отстегнула Рейгану, подняла коляску по шести каменным ступеням и позвонила в дверь.

— Джули! — обрадованно воскликнула жизнерадостная женщина, открывшая дверь, шагнув вперед, чтобы поцеловать Гвен в обе щеки. Так по-европейски. Хотя Гвен, проштудировав интернет, точно знала, что хозяйка дома родилась в Кентукки, а не в Париже. — Мы так рады, что ты смогла вырваться!

— Ох, я сегодня опоздала, — посетовала Гвен, перенося Рейгану через порог. — Кое-кто плохо себя вел, но в итоге мы все-таки вышли на улицу.

Она последовала за хозяйкой в гостиную, где собралась прогулочная группа в составе двенадцати женщин, которые радостно замахали и улыбнулись ей.

— Привет, девочки! Что я пропустила?

Все началось, когда Гвен была беременна Рейганой, и два самых важных мужчины в ее жизни решили одновременно подвести ее.

Первым был ее любимый брат Тедди. Гениальный, непростой мальчик Тедди вбил себе в голову, что он разработает лучшее лекарство от СДВГ, используя ресурсы своего преподавателя в Бостонском университете. У него возникли проблемы с финансированием будущего предприятия, он попросил Гвен спонсировать исследования, и она дала ему сто тысяч долларов. Она привыкла приходить брату на помощь. Когда их родители погибли, забота о брате стала ее обязанностью. Гвен вытащила Тедди из тюрьмы, когда его арестовали за вождение в нетрезвом виде, а он был настолько пьян, что не мог даже выйти из машины. Она оплатила ему терапию после того, как он позвонил посреди ночи и сказал, что собрал таблетки, их около сотни, и прямо сейчас они лежат у него на кровати и так и манят принять их все до одной. Деньги, которые она дала ему, могли помочь двинуться к чему-то, что его по-настоящему увлекало.

Когда, где-то в середине беременности, она позвонила брату, чтобы узнать, как дела, Тедди сказал правду: его уволили из-за обвинения в домогательствах, предъявленного научной сотрудницей, которая, как он клялся, сама строила ему глазки. По словам Тедди, никто не хотел ни работать с ним, ни хоть как-то поддерживать его. И что еще хуже, он уже спустил сто тысяч долларов, полученных от Гвен, на закупку сырья и материалов через сомнительные каналы, но теперь не может использовать свои запасы и вряд ли сможет вернуть ей деньги.

Всего через несколько недель отличился Кристофер. Гвен невинно вошла в кабинет мужа, чтобы спросить о записи на занятие по подготовке к родам, но он вскочил со своего места так, будто Гвен ткнула его раскаленным железным прутом, и быстро что-то выключил на компьютере.

Гвен была согласна даже на порно, даже на самое непристойное: юные чирлидерши обслуживают старых пердунов или какой-нибудь непонятный фетиш вроде фурри, но когда она открыла историю браузера, которую муж не успел стереть, то обнаружила, что Кристофер играет в онлайн-покер и уже спустил целую кучу их общих денег. С возрастом он все сильнее напоминал ей покойного отца.

— Больше никаких азартных игр, — строго сказала она, Кристофер божился, рыдал, валялся в ногах. Но внутри него скрывалась сила саморазрушения, и лишь вопрос времени, когда она найдет иной выход.

В течение нескольких недель Гвен чувствовала безысходность. По ночам она снова и снова вспоминала о доме в Коннектикуте, убаюкивая себя. Вместо того чтобы считать овец, она считала оконные проемы в скате крыши и цветущие магнолии на заднем дворе. Она видела дом во сне, это были такие сны, от которых не хочется пробуждаться по утрам. Если бы она только могла снова оказаться там, вернуть то, что потеряла за годы, прошедшие после смерти родителей, то, что не сумела обрести в особняке, который Кристофер испачкал своей золотой ложью. Гвен могла бы подарить дочерям такое детство, какое было у нее.

Однажды, на восьмом месяце беременности Рейганой, она оставила Роузи в детском саду, а сама, повинуясь какому-то порыву, купила билет до Уэстпорта, вызвала такси со станции и упрямо доковыляла до дверей их бывшего дома. Сердце заходилось в груди, пока Гвен ждала, ответит ли кто-то на стук. Все вокруг выглядело так же, как во снах, а может быть, даже красивее. Цветы в саду распускались и радостно тянулись навстречу весеннему ветерку. В воздухе пахло соленым океаном. Дверь открыл невысокий пожилой мужчина. Он хмуро смотрел на Гвен из-за приспущенных на носу очков, держа в руке незаконченный кроссворд судоку.

— Я здесь выросла, — объяснила Гвен. — Хотела спросить, не продадите ли вы мне дом.

Она очаровала его детскими воспоминаниями и своим огромным животом. Тем более он все равно подумывал о возвращении во Флориду. Цена, которую назвал новый хозяин, не была непомерной. Всего на миллион больше того, что Гвен получит при разводе с Кристофером, когда они продадут особняк, если расчеты верны. (Идиотизм с ее стороны — не заключать брачный договор и указать имя Кристофера в документах на дом рядом со своим, но когда они поженились, Гвен долгое время пребывала в розовых очках. Кристофер уже и без того столько вытянул у нее, но когда она попытается освободиться от него, он в итоге получит еще больше.) Она сказала мужчине, что свяжется с ним, и принялась думать.

Ответ пришел к ней не где-то, а в родильной палате, когда Рейгана прокладывала дорогу в мир. Пока Гвен стискивала зубы от боли, она думала о бессонных ночах, которые у нее были с Роузи, и тех, что снова предстоит пережить, о других измученных молодых матерях, с которыми познакомилась в детском музыкальном классе и прогулочной группе Роузи. Как и Гвен, они с трудом дотягивали до вечера. Оказалось, есть огромное количество женщин, которые одновременно испытывают любовь к своим отпрыскам и совершенно не справляются со всеми навалившимися заботами и бытом. Каждая из них переживала момент радикальных личностных изменений, они перестали быть звездами своей жизни, и их накрыло неведомое доселе беспокойство. Они понимали, что должны принять свою трансформацию безропотно, как положено «хорошим» матерям, сохраняя при этом отличную фигуру и продолжая ухаживать за собой так, как привыкли. Почти всех это немножко сводило с ума, а кого-то и действительно сводило. Время от времени кто-то из них совершенно не справлялся. Такие мамы сдавались, чем пугали всех до смерти. (Потому что их провал касался и всего остального в их жизни! Детей таких мам тоже изгоняли из рая, лишая доступа к тому, что они получили при рождении.) А что, если дать этим измученным женщинам крошечный толчок, подарить им немного спокойствия и выносливости, которые им так нужны?

— Регана, — прошептала Гвен, когда крошечную новорожденную хищницу положили ей на грудь. Она думала о короле Лире и о том, как мужчины постоянно недооценивают женщин вокруг себя. Кристофер услышал имя и подумал о Рональде (фотография ее деда и Гипера[26] висела в коридоре наверху). В итоге в свидетельстве о рождении так и записали с лишней буквой «й». Неудивительно. Они с Кристофером никогда не понимали друг друга, как два автомобиля, которые никогда не смогут ехать по одной полосе.

Где-то через месяц после родов Гвен пошла к Тедди. У него были запасы таблеток, и она знала, что спрос будет. Но надо поступить по-умному. «Идеальные» матери, если правда когда-нибудь выплывет наружу, скажут, что их одурачили. Надо добавить в описание кучу модных ЗОЖ-словечек, роскошно упаковать, чтобы это выглядело презентабельно, и взвинтить цену до запредельных величин. Тедди сопротивлялся, но он задолжал сестре. Она заботилась о нем всю свою жизнь, хоть он и старше, и теперь, когда от Гвен зависели две малышки, для Тедди наконец настало время сделать шаг вперед и стать таким старшим братом, каким она всегда хотела его видеть.

Кроме того, Гвен заверила Тедди, который все еще колебался, в том, что они делают этими женщинам подарок. Их собственная мать всю жизнь сидела на всех модных диетах, едва они успевали появляться, отказывая себе во всем, но постоянно скучая по еде, которую не могла есть. Сколько-то энергии она дарила своему вечно пьяному мужу, маленькой дочке с широко распахнутыми глазами и, в первую очередь, беспокойному сыну, в итоге для себя самой ничего не оставалось. «СуперМа-мочка» упростит жизнь таким женщинам, как их мать, сдерживая их аппетиты, позволяя им выкроить время для себя. Эти женщины могут себе позволить купить такие таблетки.

Самым поразительным оказалось то, что план сработал. Гвен правильно разыграла свои карты.

Она научилась создавать привлекательный дизайн, заметать следы и открыла секретный банковский счет. С помощью адвоката, который не мог раскрыть ее личность из-за адвокатской тайны, Гвен открыла подставную корпорацию в Делавэре, на счет которой спокойно поступала оплата за «СуперМамочку». При этом она была совершенно не против оплаты наличными, делала небольшую «скидку для прогулочной группы», которая позволяла богатеньким теткам похвалить себя за удачную сделку. Подавляющее большинство матерей хотели верить, что они экономят, даже когда отстегивают безумные суммы, и поэтому львиная часть дохода поступила Гвен в виде стодолларовых купюр, собранных милым неболтливым мальчиком из колледжа, нанятым для развозки «СуперМамочки». (Женщин приводил в восторг сам факт, что производитель чудодейственных витаминов так заботился о клиентах, что отправлял к ним мальчика в форменной одежде. Вот это сервис!)

Гвен находила в интернете не слишком раскрученные «Инстаграмы» красивых женщин, которые жаждали признания. Такие мамочки всегда указывали слишком много личной информации в своих постах. Собираемся покататься на лодке в Центральном парке с моим маленьким капитаном, писали они под фотографией своего ребенка в матросском костюмчике. Гвен приходила к тому же пруду, как бы невзначай присаживалась рядом, заводила разговор, с грустным вздохом признавалась, как же одиноко в роли матери. Глаза собеседниц загорались, и они либо приглашали ее в уже созданную прогулочную группу, либо решали организовать ее, указав имя Гвен первым в списке.

Она никогда не втюхивала с порога «СуперМамочку». Сначала приходила на пару встреч, чтобы убедиться, что никто из участников не является сторонником крестового похода во имя правосудия, которым уличить преступника важнее самосохранения, а также на случай, если мамочки таки выяснят, что они принимают под видом витаминок. А затем она отправляла сообщение в директ главмамы и репетировала с актрисой из Филадельфии, которую наняла на роль доктора Лорен Кларк, подготавливая ко всем вопросам, которыми Гвен будет засыпать ее во время встречи в прогулочной группе. Таким образом Гвен появлялась каждый месяц на нескольких встречах «курируемой» прогулочной группы, но этого хватало, чтобы убедиться, что все идет как положено. Она отказывалась фотографироваться и ни с кем не сближалась. Если что-то пойдет не так, всегда можно притвориться такой же ошеломленной, как и все остальные, а заодно вызвать дух Службы защиты детей, чтобы заставить всех замолчать.

Прогулочная группа, организованная Уитни, была другой, поскольку мамы жили по соседству. Но Гвен хотелось, чтобы у Рейганы было хоть что-то стабильное, чтобы она нормально развивалась и научилась формировать долгоиграющие отношения. В этой прогулочной группе Гвен назвалась реальным именем и даже пригласила подруг к себе домой, поскольку Кристофер все уши прожужжал, что нужно устроить рождественскую вечеринку и представить ему девушек из прогулочной группы. Она посещала встречи не раз, а целых два раза в неделю. Гвен вообще-то не планировала распространять в этот раз «СуперМамочку». Слишком близко от дома. Да и Амара была настолько откровенной и честной, что, скорее всего, открыла бы правду. Но потом Гвен заметила, как Амара беспокоится о Чарли. Страх Амары, что она потерпит неудачу с сыном, мог быть мощным стимулом. Матери, которые считали, что неправильно воспитывают ребенка, исключительно уязвимы. Но действительно их скрепила Джоанна. Джоанна напугала их всех, заставив искать чуда, придумывать способ предотвратить заражение. Как могла Гвен упустить такую великолепную возможность?

Гвен подсадила на «витамины» двести пятьдесят матерей в Нью-Йорке, Нью-Джерси и Коннектикуте. Она планировала продолжать аферу около года, даже меньше, чтобы реализовать запасы Тедди почти целиком и накопить денег чуть больше, чем нужно на дом. Затем она постепенно уменьшала бы дозу препарата каждую неделю, прежде чем исчезнуть совсем. Но у Гвен появился список матерей, которые нуждались в «СуперМамочке», как рыба в воде. Она была уверена, что они захотят принимать этот препарат, даже если узнают правду о его составе. В этом списке значилось двадцать девять женщин (сначала была тридцать одна, но потом она вычеркнула Элли и Мередит). Возможно, она могла бы что-нибудь придумать. Неплохой источник постоянного дохода, чтобы обставить дом и оплачивать занятия балетом для Роузи.

Каждую ночь она ложилась в постель совершенно измотанной, но при этом ощущала странное удовлетворение, которого не испытывала уже долгие годы. Всякий раз, когда Гвен сопровождала Кристофера на вечеринки, присутствующие окидывали ее презрительным взглядом, когда она говорила, что сидит дома с детьми. Было утомительно доказывать, что она умна, поэтому начала притворяться тупицей. Теперь Гвен распахивала глаза и расспрашивала всех об их работе, рассказ о которой звучал до такой степени «увлекательно», что агрессивная сучка внутри, ее вторая натура, выла от тоски, широко раскинув руки.

В красивом особняке в Вест-Виллидже, пока все мамочки потягивали вино и болтали между собой, Гвен заметила, что одна из них, очень загорелая женщина по имени Энджи, вписывала различные недуги в свою анкету для «СуперМамочки».

— О! — Гвен наклонилась к ней. — Мне тоже надо это сделать. В прошлый раз я написала, что меня немного подташнивает, и мне увеличили содержание мяты в витаминах. Стало намного лучше.

— Да? Спасибо боженьке за ЗОЖ-индустрию, «СуперМамочка» и иглоукалывание — вот основа моего ухода за собой, еще я недавно начала пить коктейли с коллагеном и протеином. Эта комбинация — просто бомба!

Гвен улыбнулась и понизила голос.

— Да, не сомневаюсь. Но честно сказать, порой мне кажется, что в этих витаминах что-то посильнее вытяжки из лемонграсса.

Энджи рассмеялась грудным смехом.

— Знаешь что? Если бы это оказалось правдой, то я приобрела бы себе двойную дозу!

Гвен мысленно отметила это. Теперь в ее списке тридцать имен.

Она все четко планировала, но всегда был элемент неожиданности. Ложка дегтя, которая портила бочку меда. Конкретно в этот раз такой ложкой дегтя стала Клэр. Милая, израненная, растрепанная девочка, которая прорастала в них медленно, как мох. Она сблизилась с ними ровно настолько, чтобы ей было не все равно. Клэр не испытывала стыда, тревоги, не стремилась сохранить все в тайне, как подруги Гвен, принимавшие «СуперМамочку» и вдобавок беспокоившиеся о детях. Гвен долгое время не понимала, к чему все идет, а потом стало слишком поздно. Клэр ее по-настоящему удивила. Вот почему Гвен пришлось положить конец их прогулочной группе. На этот раз Кристофер дал Гвен именно то, в чем она нуждалась: вечером приполз к ней, раскаивающийся и жалкий, признался во всем, начиная со свиданий в «Уиндоме» с Уитни и заканчивая стычкой с Клэр. Он говорил с почти религиозным жаром, будто Гвен ему не жена, а священник, умолял простить его еще раз. Оставалось только пойти на фотосессию и нажать на нужные кнопки.

Гвен беспокоило, что Клэр теперь может найти работу в другой прогулочной группе, где обязательно расскажет им про «СуперМамочку». Так что ей придется присматривать за Клэр и, может быть, даже подыскать ей какое-нибудь место, чтобы направить ее силы в ту сторону и удержать подальше от прогулочных групп Нью-Йорка, пока сама Гвен не свернет «СуперМамочку», не разведется с Кристофером и не увезет своих девочек в Коннектикут на веки вечные.