Если весело живется, делай так

Глава тридцать пятая

Клэр большую часть июня и июля провела не в городе, по странной прихоти судьбы, благодаря именно Гвен.

Примерно через полторы недели после случившегося Гвен позвонила и пригласила ее выпить чаю. Они встретились в маленьком кафе на Пятой авеню, и Гвен настояла, что заплатит за чайник чая с бергамотом, который заказала Клэр. Рейгана посапывала в коляске рядом со столиком. Гвен пресекла осторожные попытки Клэр узнать, все ли у нее в порядке, резко пожав плечами.

— Предпочитаю не говорить об этом, но я много думала в последнее время. Я хочу помочь тебе. Ты все-таки важная часть нашей жизни и сыграла едва ли не первую скрипку в развитии Рейганы.

— Гвен, отличный каламбур.

— Что? — не поняла Гвен.

— Ну, про скрипку, — пояснила Клэр, а Гвен наклонила голову и нахмурилась. — Это потому, что я музыкант?

— Господи! — Гвен коротко хохотнула. — Чем ты планируешь заниматься?

Как странно, подумала Клэр, проводить время наедине с Гвен. Раньше они оставались вдвоем максимум на пару минут. В отличие от Амары и Уитни, и даже временами Элли и Мередит, Гвен никогда не искала поводов для разговора тет-а-тет, никогда не устанавливала с ней особой связи, никогда не похлопывала по соседнему с ней свободному стулу, приглашая присесть рядом. Теперь, когда они оказались в ловушке, сидя за одним столиком, Клэр увиделось какое-то смущение во взгляде Гвен, намек на натянутость в улыбке. Это всё страдания, решила Клэр, страдания женщины, угрохавшей все силы на создание идеальной семьи, чтобы потом этот мыльный пузырь лопнул прямо у нее перед носом. Должно быть, за непроницаемым фасадом Гвен скрывалась всепоглощающая печаль, и пусть даже она пыталась держаться, но все равно испытывала дискомфорт. Боже, бедная женщина. Клэр сделала глоток чая и попыталась расслабиться.

— Ну, я подумывала поискать работу в другой прогулочной группе или в каком-нибудь центре раннего развития типа «Джимбори», — сказала она.

— Клэр, не хочу лезть не в свое дело, но думаю, ты способна на большее, — заметила Гвен, выливая пакетик стевии в чай и аккуратно размешивая (в этом кафе есть стевия или Гвен принесла подсластитель с собой из дома?). — Я же знаю, что ты не хочешь петь детям. Это немного не твой уровень. Я изучила твою бывшую группу, и, если честно, мне кажется, ты куда более талантлива. Просто тебе нужны правильные ресурсы, какой-то покровитель или что-то типа того. — Она поставила классическую сумочку «Шанель» на колени, порылась в ней и вытащила чек, который протянула Клэр. — Я знаю, что этого, скорее всего, недостаточно, чтобы что-то реально изменить.

Клэр несколько раз моргнула, глядя на аккуратный почерк Гвен, на свое имя в чеке. Должно быть, ошибка, там лишний ноль, который Гвен случайно приписала, превратив четыреста долларов в четыре тысячи.

— Я думала, этого хватит, чтобы уехать, — сказала Гвен. — Сдай свою нью-йоркскую квартиру, а сама съезди в творческий отпуск, напиши пару песен, может, что-то останется для записи в студии. По крайней мере, тебе не придется какое-то время работать. — Она вытащила из сумочки листок с фотографиями жилья, исписанный заметками. — Я нашла эту квартиру с хорошими отзывами в интернете, владельцы готовы предоставить музыкантам скидку, если снять до конца лета. Они заморозили квартиру для тебя на ближайшие сутки. Я думаю, тебе стоит поехать.

— Гвен! Огромное спасибо!

Клэр не могла осознать этот неожиданный подарок. Она хотела поехать. Боже, она очень хотела. В голове мелькнул образ, как она возвращается после триумфального лета, готовая играть музыку, намного превосходящую все, что сейчас сочиняют парни из «Бродяг» (еще и самым невероятным образом на два дюйма выше и с большими сиськами). Возможно, оттого, что удача нечасто улыбалась Клэр, что-то в происходящем все же напрягло.

— Я не могу принять этот чек. Это слишком щедрый подарок.

— Ну, было очень щедро рассказать мне правду, с учетом, чего это тебе стоило, — возразила Гвен.

— Я… — Клэр уставилась на чек.

Ей в голову пришла странная мысль. Если она уедет из города так надолго, у них с Амарой не будет возможности помириться. Она покачала головой. Эту безумную идею даже рассматривать нечего.

— Прошу тебя, Клэр, — взмолилась Гвен срывающимся голосом. — Я просто хочу, чтобы случилось что-то хорошее, а то все так плохо последнее время.

— Ну ладно! — кивнула Клэр. — Спасибо. Это чудесно!

Клэр села на автобус до Джим-Торпа, городка в штате Пенсильвания. Квартира, которую подобрала ей Гвен, располагалась в подвале выкрашенного бирюзовой краской дома, а сам дом был в двадцати минутах ходьбы от центра города. Она отнесла вещи и гитару в спальню, посмотрев на двуспальную кровать, покрытую тонким одеялом с зелеными и розовыми цветами. Ну, на ночь сюда никого не приведешь, подумала Клэр. Может, это и неплохо.

Она пошла в город за продуктами, а затем остановилась перед винным магазином, намереваясь купить несколько бутылок, чтобы продержаться в течение недели. Клэр взялась за дверную ручку и остановилась. Может быть, стоит провести хоть один вечер совершенно трезвой. Можно вернуться завтра. Продукты и так довольно тяжелые.

К половине десятого вечера Клэр поняла, что доступ к интернету, и то с перерывами, можно получить, лишь подняв ноутбук в определенной точке на определенную высоту. Отчаянно захотелось выпить. Она рысью помчалась в винный магазин, а моросящий дождь тем временем превратился в ливень. Внутри все оборвалось, когда она подошла к затемненным окнам и прочла табличку на двери, гласящую, что магазин работает до девяти. Черт, она совсем забыла, что за пределами Нью-Йорка магазины закрываются рано. Хотелось разрыдаться. Ну, или разбить витрину магазина, перелезть через разбитое стекло, схватить первую попавшуюся бутылку и броситься наутек.

Вместо этого она достала телефон, чтобы погуглить, где ближайший бар, а потом остановилась. Она так лицемерно осуждала мамочек из прогулочной группы, а сама не в состоянии даже вечер продержаться, не напиваясь в хлам? Да пошло бы оно все. Она не будет пить неделю! Устроит себе настоящий пост. Просто чтобы доказать, что ей это по силам.

Неделя поста была ужасной. Ее мотало от дикой скуки к дикой тревоге и обратно. Но когда она выдержала неделю, то решила, что и вторую тоже выдержит. А потом две недели превратились в месяц. Оказывается, если она не глушит себя алкоголем, не торчит в интернете и не выкладывается в прогулочной группе, ей нечего делать, кроме как переложить свои чувства в песни. Сейчас ничто не отвлекало ее от нахлынувших неприятных ощущений, пришлось остаться наедине с ними и превратить их во что-то другое. Какое-то время она страшно тупила, но потом постепенно начала писать и уже не могла остановиться.

В конце июля после сотни фальстартов у нее появилось пять полноценных песен. Она довела их до ума и в глубине души поняла, что, даже если ей действительно повезет со связями и удачно подвернется шанс, эти песни никогда не сделают ее такой же известной, как «Бродяги». Ее музыке не хватало привязчивости, под нее не хотелось затанцевать.

Но результат ей все равно нравился. Она готова прожить такую жизнь, в которой ее бывшая группа никогда не задохнется от зависти, увидев ее на телеэкранах; жизнь, в которой причиненное ими зло не вернется к ним сторицей; жизнь, в которой она будет всего лишь «спокойно заниматься любимым делом», как иронично пишут в журналах, а они станут настоящими звездами.

Но чтобы этим заниматься, нужны деньги, и она их заслужила. Она помнила слова Амары: «Ты написала единственную пристойную часть песни, которая теперь занимает первые места в хит-парадах в стране». Да, это именно Клэр, и настала пора получить то, что ей причиталось. Как только идея пришла ей в голову, она уже не могла не думать про это и купила билет на автобус из Джим-Торпа на месяц раньше, чем планировала изначально. Гвен расстроилась бы из-за того, что Клэр пустила по ветру ее подарок, но она же не собирается ей докладывать об этом. Знойным августовским субботним утром Клэр вернулась в Нью-Йорк и встретилась с Теей.

Они сидели на террасе Бетесда в Центральном парке, наивно полагая, что август в Нью-Йорке — лучшее время для прогулок, хотя на самом деле именно в этом месяце по всему городу сильнее всего воняет мусором. (Клэр и Тея столько лет уже живут в Нью-Йорке и должны это помнить, но всякий раз долгая зима стирает им память. Надо бы сделать татуировку с напоминанием, подумала Клэр.) От жары они потели и обмахивались. К удивлению Клэр, Тея была одета в свободную белую рубашку и спортивные шорты, которые отличались от ее обычных строгих нарядов.

— Итак, если я хочу получить свою долю роялти за то, что помогла «Бродягам» написать «Глаза Айдахо», ты будешь представлять мои интересы?

— А то! С превеликим удовольствием! А если эти козлы откажутся сотрудничать, то я помогу тебе засудить их и оставить без штанов.

— Спасибо! — сказала Клэр. — Но я бы хотела уладить все по возможности тихо-мирно, думаю, они тоже. И поменьше находиться с ними в одном помещении. Мне много не надо, только то, что причитается по справедливости.

— Ну, для начала мы заломим цену повыше, — заявила Тея, и Клэр прямо так и слышала жужжание в мозгу Теи, когда та подсчитывала проценты и прибыль. — Я бы хотела разобраться с этим в ближайшее время, потому что… Вообще-то я тоже хочу с тобой кое о чем поговорить. — Она наклонилась вперед и сложила руки на коленях, в ее голосе звучали незнакомые нотки неуверенности и волнения. — Я знаю, ты в последнее время не могла до меня дозвониться. Это потому, что у нас с Эми будет ребенок. Я беременна.

На короткий миг Клэр почувствовала укол печали. Их отношения никогда уже не будут прежними. Но вслед за печалью ее охватила радость.

— Тея! — завопила Клэр и бросилась обнимать кузину.

— Станешь тетей Клэр!

Потом они начали оживленно обсуждать детские имена и то, что сегодня впервые за несколько недель Тею не вырвало, она боялась сглазить, но надеялась, что сможет дотянуть до вечера без токсикоза.

У Клэр завибрировал телефон. Она посмотрела на экран, и сердце глухо заколотилось в груди. Это было сообщение от Амары: «Привет. Вдруг ты свободна? Можем поговорить?»

— Кто это? — поинтересовалась Тея. — Парень?

— Да так, пустяки, — отмахнулась Клэр.

— Ну, судя по лицу, это вовсе не пустяки. — Тея выхватила у нее телефон, ввела пароль (они давно уже выучили наизусть пароли от телефонов друг друга, совсем как соседи, которые оставляют друг дружке ключи на случай ЧП) и прочла сообщение. — Кто такая Амара?

— Это… одна из мамочек из прогулочной группы. Которая сначала вела себя как стерва. — Клэр держала Тею в курсе первых этапов ее работы, рассказала и о зарождающейся дружбе с Амарой («Думаю, я чуток ревную», — сказала Тея в какой-то момент), но не упоминала о крахе всего.

— Отлично, я хочу с ней познакомиться, — сказала Тея и начала что-то печатать в телефоне.

— Ты что творишь?

Тея пожала плечами, когда Клэр попыталась выхватить телефон, и сказала:

— Беременной женщине надо во всем потакать.

Когда Клэр все-таки удалось заполучить телефон обратно, в ее переписке сообщений стало больше. «Я на террасе Бетесда, — написала Тея. — Приходи». «Уже бегу», — ответила Амара.

— Ты издеваешься, что ли?

— А что такого? — недоумевала Тея. — Мне казалось, тебе она нравится… Это здорово, что у тебя появилась подруга, а я хочу познакомиться и посмотреть, одобряю я вашу дружбу или нет.

— Ты слишком любишь все контролировать! Пошли отсюда.

Тея пожала плечами и быстро поднялась на ноги, но тут же замерла и облокотилась на скамейку.

— Погоди. Рано я обрадовалась.

Она поковыляла к ближайшей мусорке и зависла над ней на пару минут, делая глубокие вдохи.

— Ты это специально?! — спросила Клэр, но Тея в ответ едва не испепелила ее взглядом. — Тебе принести имбирного эля?

Тея сглотнула и кивнула. Клэр бросилась к ближайшему киоску на колесах, отстояла огромную очередь, заплатила баснословные три доллара за содовую, открыла бутылку и протянула сестре. Она смотрела, как Тея цедит напиток, и похлопывала ее по спине, а в душе бушевала настоящая буря. Она могла бы написать Амаре и попросить не приходить, но любопытство пересилило.

Через пару минут на вершине холма показались две женщины с колясками. Неожиданно рядом с Амарой вышагивала Уитни. Невидимый кулак сжал сердце Клэр резким движением. Случилось нечто плохое? Или она сама сотворила что-то, что две женщины, которые после всех событий не должны были никогда друг с другом разговаривать, тут вдруг объединились и готовы обрушиться на Клэр с обвинениями. Хотя она сдержала слово. Даже Тее не проболталась. (О нет, испугалась Клэр. Вскоре Тея пополнит армию нью-йоркских мамочек с довольно высоким доходом, благодаря работе в модной юридической фирме. «СуперМамочка» и ее попытается подсадить? Тея никогда бы не попалась на такое, но, опять же, Клэр и от Амары не ожидала подобной доверчивости.)

Но не похоже, что Уитни и Амара шли на нее с войной. Они просканировали толпу, обе выглядели чуть мягче, чуть небрежнее, чем раньше, их лица блестели от августовской жары. Да к черту их, подумала было Клэр, но поняла, как ей дико хочется подбежать и обнять их и малышей.

— Я сейчас, — предупредила Клэр Тею и пошла им навстречу.

— Клэр! — воскликнула Уитни, Амара же пристально смотрела на нее и молчала.

— Что случилось? — спросила Клэр, сложив руки на груди.

— Мы… — начала Уитни.

— Вели себя как сволочи, — подхватила Амара. — Как последние сволочи. В отношении тебя.

— Да, и хотели извиниться! — добавила Уитни.

— Это какой-то новый модный вид детокса — избавление от чувства вины? — спросила Клэр, не зная, что и думать. Впервые она ощутила себя ровней этим женщинам. Она много раз считала себя их подчиненной, а иногда, наоборот, задирала нос. Они обременены детьми, бросили работу, у них нет никакой иной страсти, кроме собственных отпрысков, ну и вдобавок они случайно подсели на наркотики, и в итоге Клэр пришлось с ними нянчиться. Но сейчас Уитни и Амара стояли перед ней и просили прощения, роскошные падшие ангелы, которых она боялась, ненавидела, любила, презирала и боготворила. Внезапно оказалось, что они ничуть не лучше Клэр, но и не хуже. Просто обычные люди из плоти и крови, как и она сама.

— Мы можем как-то загладить вину? — спросила Уитни, и Клэр тут же поняла, что именно у них попросить.

— Расскажите Тее.

— Тее? Твоей сестре? — уточнила Уитни.

— Ага! — Клэр показала на Тею, стоявшую чуть поодаль у мусорки. Та, похоже, решила, что ее все-таки не тошнит (или все-таки прикидывалась?), и сейчас обрабатывала руки антисептиком и пыталась прислушаться к их разговору. Тея помахала. — Она ждет ребенка.

— Если у вас есть советы по нависшей надо мной угрозе материнства, — сказала Тея, с улыбкой подходя к ним, — я их внимательно выслушаю.

— Тея! — Сказала Уитни, пожимая ей руку. — Я Уитни. Мы давным-давно переписывались по поводу прогулочной группы.

— А еще мы вместе ходили на лекции по истории искусств в Гарварде.

Уитни ахнула и прижала ладонь ко рту.

— Ой, прости…

— Все в порядке, — Тея рассмеялась.

— Мы с Теей всю жизнь заботились друг о друге, и я не хочу, чтобы кто-то воспользовался ее доверчивостью, — сказала Клэр, и Уитни с Амарой все поняли.

— Погодите. Что? — Улыбка сползла с лица Теи, и вернулось привычное оживление и готовность ринуться в бой. — В каком плане воспользоваться? Как?

Амара и Уитни переглянулись и кивнули друг другу.

— Если кто-то предложит тебе принимать витамины «СуперМамочка», — сказала Амара, — держись от них подальше.

— По слухам, это мошенничество.

— «СуперМамочка», — повторила Тея. — Запомнила. Спасибо.

Она достала телефон и принялась что-то печатать.

— Спасибо, — тихонько поблагодарила Клэр Уитни и Амару. — Теперь мы квиты.

Амара посмотрела на нее, и беспомощная улыбка осветила лицо. Впервые за время знакомства с Клэр она почти все время молчала.

— Как… твое лето?

Клэр засмеялась, и Амара присоединилась к ней. Она наклонилась к коляске Чарли и протянула руку, чтобы дать «пять», и малыш реально это сделал.

— Ну, неплохо. Гвен оплатила мне творческий отпуск.

— Что? — Амара вскинула брови. — Очень щедро.

— Прости, Тея, — Уитни обратилась к Тее, которая что-то быстро набирала в своем айфоне. — Прости, пожалуйста, но не могу не спросить… ты что, прямо сейчас сообщаешь кому-то про «СуперМамочку»?

— Конечно. У меня очень много знакомых молодых мам и беременных женщин. Я их предупреждаю.

— Не надо… — беспомощно начала Уитни, но Тея уже нажала «отправить».

— Женщины должны заботиться друг о друге, правильно?

Телефон завибрировал, когда начали приходить ответы, которые Тея показала Клэр: «Брр! Не слышала о таких, но спасибо, буду в курсе!», «Неудивительно, вся эта ЗОЖ-продукция — сплошная хрень!». Телефон завибрировал снова. Тея закатила глаза.

— Это сестра моей жены. Живет в Хобокене. Совсем ку-ку. Ее самым большим желанием было стать трофейной женой, и она своего добилась. Мне трудно поверить, что у них с Эми одни и те же гены. Грешу на молочника. — Она посмеялась, но потом закусила губу, когда читала ответ, сначала про себя, а потом вслух: — «Не знаю, с чего ты это взяла, но никакое это не мошенничество. Просто суперштука! Только скажи мне, что эти леди не самые сексуальные и здоровые мамочки во всем Нью-Джерси!»

— О, нет! — Уитни спрятала лицо в ладонях.

Тея подняла телефон, демонстрируя им групповой снимок стайки блондинок, которые сидели вместе с детьми на коврике. Затем передала телефон Клэр.

— Сестра Эми самая загорелая, — пояснила Тея, пока на экране мелькали маленькие многоточия, означавшие, что сестра Эми пишет ей очередное сообщение. Затем раздался свист, как бывает при доставке сообщений, и новое сообщение. Амара, Уитни и Клэр буквально вперились в экран: «Моя прогулочная группа за исключением Тары. Она фотографирует. Отказывается сниматься, потому что фотографии ребенка ее двоюродной сестры разместили на каком-то порносайте. Конечно, это кошмар, но я не собираюсь по этому поводу отказываться от фоток своего ребенка, и никто меня тут не разубедит!»

Клэр, Амара и Уитни переглянулись. Осознание пришло одновременно.

— О, боже мой, — прошептала Уитни.

— Сволочь, — буркнула Амара.

Клэр вернула телефон Тее.

— Прости, пожалуйста, — сказала она, — но нам пора.