Если весело живется, делай так

Глава сорок первая

Амара головой понимала, что ее бывшая подруга и по совместительству наркобарон (наркобаронесса?) изрыгает фонтаны рвоты на пол собственной гардеробной. Но в душе надеялась, что на самом деле все это неправда, что это какая-то альтернативная вселенная, куда попадают через портал и где происходит черт-те что. Амара бы не удивилась, если б сейчас показалась стая говорящих фламинго на одноколесных велосипедах. Она смотрела на нитку янтарной слизи и думала, что говорящие фламинго могут оказаться как раз самыми здравомыслящими существами.

Мамочки попятились, когда Гвен в этой нелепой меховой шубе, корчась, исторгала из себя потоки рвоты, но потом наконец перестала. На ковре растеклись разноцветные лужи, вокруг стоял удушающе мерзкий запах рвоты. Элли и Мередит зажали носы руками и отвернулись.

Когда Гвен снова подняла голову, ее лицо не выражало ничего — ни привычной участливости, ни осуждения, ни смущенной печали.

— Прошу вас… — прошелестела Гвен. — Подумайте о моих детях.

— Что? — возмутилась Уитни.

— Если вы меня сдадите, им придется расти без матери. — Она говорила так тихо, что остальным пришлось податься вперед, чтобы расслышать. — Я просто хочу защитить их.

Женщины переглянулись. Амара не смогла удержать резкий смешок, который сорвался с губ.

— Мы все помешаны на защите собственных детей, разве нет? — спросила Амара. — Именно поэтому мы и заварили эту кашу. Мы хотим нарисовать красивую картину, которую вешаем перед их окном, чтобы подарить им прекрасную жизнь и скрыть, как на самом деле устроен мир. Ради этого мы тоже хотим оставаться безупречными. Но ни одна мать в мировой истории не могла защищать своего ребенка вечно. В конце концов реальный мир врывается через парадную дверь. А иногда, — она выразительно посмотрела на Гвен, — вы сами его приглашаете, потому что он точно знает, какую ложь вы хотите услышать…

Гвен снова зашлась в кашле. Она отодвигалась дальше в гардеробную, словно не хотела показывать, что с ней стало, опираясь на очередную коробку из-под туфель. Амара покачала головой.

— Я так хотела стать идеальной мамой для Чарли. Но раз я не идеальна, то предпочла бы, чтобы мой сын знал: если я облажалась по-крупному, то пытаюсь вырулить из этого правильно, а не врать ему, будто вокруг сплошные щеночки и радуги. Придется поверить, что все значимые для меня люди поймут это.

Амара посмотрела на Гвен, из-за которой все были вынуждены страдать.

— Я не хочу, чтобы твои девочки росли без матери, — сказала она. — Поэтому я не собираюсь показывать тебе сейчас всю мощь рассерженной мамы-медведицы, хотя с радостью вцепилась бы зубами тебе в глотку. Но жизнь — не игра в «Монополию», здесь невозможно разыграть карточку «Освобождение из тюрьмы», прикрывшись карточкой «Материнство». Ты чертово чудовище и должна отвечать за свое предательство. — Амара по очереди посмотрела каждой мамочке в глаза. — Девочки, если хотите, вы можете уходить, но я — не могу поверить, что говорю это! — но я вызываю полицию.