Это я удачно попала!

Глава 25

— Ээээ… Директор? — Почесал здоровяк макушку, когда рядом с нами оказались Лиона и эдо Зборский. Кажется, работяга понял, кого болваном в запале назвал, и оттого чувствовал себя неловко. Однако точку зрения не изменил. — Зачем же вы девочку в цех-то? Чуть не сгорела ведь, сшиб — и не заметил.

— Девочка — будущая хозяйка всего предприятия, Доран, — ответил спокойно директор, однако во взгляде его я видела всполохи пережитого испуга. — Она имеет право здесь находиться. А вот тебе надо внимательнее под ноги смотреть, так и сам впопыхах в котёл свалиться можешь.

— Постойте! — Я поняла, что должна вмешаться. — Эдо Доран — верно? — не виноват в возникшей ситуации.

— Нет? — удивленно спросили в унисон директор и рабочий.

— Нет, — подтвердила я. — Это наша с вами вина, эдо Зборский.

Поскольку мужчины продолжали в немом изумлении взирать на меня, я пояснила:

— За безопасность на предприятии отвечают владелец предприятия и его директор. Сотрудники же обязаны отвечать только за личные нарушения техники безопасности. В данном же случае, явно вина не сотрудника: перила ограждения расположены слишком низко, и кроме них нет никакой защиты. А если кому-нибудь станет плохо? Закружится голова? А если двое столкнутся, как это произошло сегодня? Мне повезло, что эдо Доран обладает отменной реакцией, и он спас меня, хотя перед этим чуть случайно и не столкнул.

Мужчины ошарашенно переглядывались — явно не ожидали от меня такой речи, Лиона же смотрела невозмутимо, но и в её глазах я заметила остаточное волнение от пережитого испуга. Всё-таки и наша железная леди подвержена чувствам!

— Что же, — подытожила я, — производство мы посмотрели. Эдо директор, давайте пройдём теперь в ваш кабинет для обсуждения.

— А? Да, да, конечно, — несколько растерянно отозвался директор, — конечно, давайте пройдём.

— До свидания, эдо Доран! — бойко подмигнула я здоровяку-рабочему, отчего он расплылся в невольной улыбке. — Спасибо, что спасли!

— Обращайтесь! — развёл мужчина руками, улыбаясь. — А могу я узнать, как зовут спасённую?

— Грас Элиза, — представилась я.

— Я запомню, — заверил меня эдо Доран, — и надеюсь, мы еще встретимся, маленькая хозяйка. Только будьте осторожнее в следующий раз.

— Вы тоже, эдо Доран, вы тоже.

Здоровяк рассмеялся, а я помахала ему рукой на прощание, после чего мы в прежнем составе вернулись в офисную часть завода.

Дальше переговоры вела грас Магрин по заранее составленному плану. И чем больше я слушала, тем меньше мне нравилось происходящее. В этом мире поразительно беспечно относятся к технике безопасности, целиком полагаясь на магию. Например, Ян Зборский нас очень долго заверял, что производство проксия на любом этапе надежно защищено магически. Например, на том самом злополучном котле стоит магический щит, не позволяющий брызгам раскаленного металла лететь в стороны.

— А от падения в котёл этот щит спасёт? — в лоб задала я ему вопрос.

Эдо директор вынужден был признать, что нет. А ведь таких неучтенных нюансов в защите на самом деле может быть довольно много.

— Вам надо в первую очередь обратить внимание на безопасность людей на предприятии, эдо Ян, — проговорила я, задумчиво вертя папку с документацией по защите производства, — а вы защищаете имущество. Чувствуете неправильную расстановку приоритетов? Наши работники — наше лицо. Их безопасность, их здоровье и благосостояние — показатель солидности нашего предприятия. Хорошие специалисты всегда будут выбирать такое место работы, где лучше условия — и ради качественной работы мы должны их этими условиями обеспечить. Понимаете?

Эдо Зборский кивал, и я видела в его глазах задумчивость и одобрение. Видно, что мужчина и сам так считал, но отчего же он не спешил это реализовать?

На мой вопрос директор развёл руками и пояснил, что всё упирается в бюджет. Доходность от производства небольшая, и на нужды завода они не могут тратить слишком много: в основном все свободные средства уходят на ремонт оборудования, да на обновление артефактов. Деньги-деньги, вечно всё упирается в них.

В итоге договорились, что мы с Лионой произведём расчеты и, по возможности, выделим средства на обеспечение безопасности. Впереди была поездка к шахтам, и, судя по уже увиденному, ничего хорошего нас там не ждало. Я и раньше была на стороне рабочих в этом конфликте, теперь же и вовсе не сомневалась, что требования они выдвинули вполне справедливые.

К шахтам мы подъехали во второй половине дня — хорошо, хоть директор пригласил нас разделить с ним обед в его кабинете. Ему готовила личная кухарка, а вот простые рабочие ели то, что приносили с собой из дома. Надо будет внедрить горячее питание для работников завода, но это можно сделать и позже. Пока что есть дела поважнее.

Первое, что бросилось мне в глаза при въезде на территорию — это усиленная охрана. Ограды как таковой не было, но периметр тщательно охранялся. Лиона вновь предъявила наши документы — с присовокупленным к ним пропуском от имени директора завода, и нас пропустили. На вопрос моей помощницы, где мы можем найти главного — нам указали на единственную в коруге времянку. Видимо, это и есть «офис» бригадира или как там называется его должность?

При нашем приближении из времянки никто не вышел, из чего я сделала преждевременный вывод о том, что и сам бригадир находится в шахте. Однако Лиона проследовала бодрым шагом к указанному помещению, и настойчиво постучала. Затем мы подождали полминуты, после чего грас Магрин повторила процедуру. После третьей попытки внутри вагончика кто-то завозился, дверь отворилась и перед нами предстала злая и заспанная рожа, видимо, бригадира.

— Какого…! — взревела рожа, обдав нас парами перегара и обложив ненормативной лексикой, которую я не стану приводить из этических соображений. Зато я сразу поняла, что бригадиром эта рожа работает последний день — если это вообще можно назвать работой.

Нет, вы не подумайте: я вполне нормально отношусь к человеческим слабостям, и не спешу обычно рубить с плеча. Мало ли, по какой причине накануне выпивал бригадир, и отчего сейчас отсыпается вместо работы? Может, у него горе или, наоборот, праздник? Если данная ситуация единична, а сотрудник справляется с обязанностями, то почему не дать ему еще один шанс?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вот только все эти соображения разбивались об эту самую рожу, носящую следы регулярных алкогольных возлияний. В свои годы и со своим жизненным опытом я прекрасно вижу выпивох и могу их отличить от тех, кто пьёт лишь от случая к случаю. И даже пьянство можно было бы с натяжкой простить, если человек при этом прекрасно справляется со своими обязанностями, но в данном случае это не так. Несчастный случай на производстве, отсутствие мер безопасности, ноль реакции на жалобы рабочих — всё это, в совокупности с тем, что мы с Лионой увидели, не оставило бригадиру ни единого шанса задержаться в данной должности.

Мы не стали беседовать с пьяным, а сразу отправились в шахту. Бригадир, которого звали Отторен Ригас, казалось, был вполне доволен таким исходом встречи, и отправился обратно — досыпать. Что же, пусть проспится перед увольнением.

Беседа с рабочими прошла тягостно. Измученные мужчины, чьих лиц не видно из-за слоя то ли грязи, то ли копоти, безэмоционально рассказывали о своей жизни и работе. Платят копейки, которых едва хватает на еду для жены и детей, после пяти лет работы в шахтах многие начинают болеть и умирать. Работают здесь, так как не имеют квалификации — а таких людей здесь не жалуют. Теоретически, каждый ребенок имеет возможность выучиться в школе и поступить учиться дальше, чтобы получить профессию. Но на практике это часто не работает. Ведь всегда и во всех мирах есть сироты, есть дети из неблагополучных семей, чьим обучением никто не был озабочен в своё время. Сирот опекает государство — но только до окончания школы. А дальше всё зависит от ума и сообразительности ребёнка. И тем, кто с неба звёзд не хватает, приходится туго.

Словом, в душе после этих бесед зрело стойкое разочарование волшебным миром. Я и раньше догадывалась, что действительность здесь далека от сказочной, а теперь окончательно укрепилась в своих подозрениях. Бутон до боли напоминал наш собственный мир со всеми его недостатками. И тот факт, что здесь были волшебные существа и магия — лишь немного примирял меня с действительностью. Мне ужасно хотелось наказать тех уродов, что лишили моего деда и Энизу семьи, хотелось помочь этим рабочим, хотелось, чтобы больше такой несправедливости не допускалось, но что я могла? Я не чувствовала себя избранной, которая долджна изменить мир. Да я и не была ею: я даже попала сюда не потому, что мир призвал меня, а по собственной глупости и неудачливости, став свидетелем того, чего не должна была видеть и не сумев выкрутиться из опасной ситуации.

Впрочем, кое-что я могла сделать: я могла избавить рабочих от самодура-бригадира, на которого те жаловались даже больше, чем на условия труда и зарплату. Я могла провести медицинские обследования среди работников, могла найти причину отравления, могла сделать всё, чтобы обезопасить труд работавших на нашу семью людей. Ну и повысить зарплату — тоже могла.

Подумав так, я попросила рабочего по имени Ингвар показать нам то место, где отравились рабочие, а также рассказать подробнее о технологии добычи проксия. Ингвар, запинаясь, начал мне всё рассказывать и показывать по ходу движения. «Технология» оказалась простой: стена прогревалась при помощи специального артефакта, а затем оттуда извлекались куски породы, содержащие проксий. Как я поняла, прогревание делалось для облегчения процесса.

Я подошла поближе, внимательно осмотрев стену. Провела пальцем по слегка оплавившейся породе, сквозь которую пробивались серые комочки — видимо, проксий. Затем попросила рабочих показать мне добытый камушек. Повертев его в руках, поковыряла пальцем и даже аккуратно лизнула. Кажется, я знаю, почему отравились рабочие. Но чтобы знать точно, мне нужно проконсультироваться с дедушкой.