Это я удачно попала!

Глава 4

— Здесь, конечно, не столица, — уговаривала меня, пылая энтузиазмом, Эниза, — но у нас тут здорово!

Мы с девушкой прошли в её комнату, чтобы не мешать деду Якову своими разговорами. И теперь она сидела на своей узкой девичьей кровати, а я — на стуле напротив. Ноги мои при этом не доставали до пола, и я усиленно давила в себе желание поболтать ими. Только осознание несолидности подобного поведения в моём возрасте, удерживало меня от этого.

— Знаешь, я каждый раз уезжаю в Академию с тяжелым сердцем, — вдруг печально сказала девушка, — из-за того, что деда тут один остаётся. А если рядом с ним будешь ты, ему будет не так тоскливо и одиноко. Ты не подумай, ухаживать за ним не надо — я найму сиделку, она и за тобой присмотрит, и за дедом, и еду вам приготовит. Деду просто компания нужна время от времени. А я тебя научу всеобщему языку. Странно, что родители тебя ему не обучили. Ведь на найде говорят только в этой и еще паре областей, где есть исследовательские центры…

— Найде?

— Ну, тот язык, на котором мы сейчас общаемся. Он сейчас в моде, его много где изучают. Но чтобы кто-то обучал детей говорить только на нём, такого я ещё не встречала.

— А почему он в моде? — пользуясь тем, что я, вроде как, ребёнок, которому просто положено задавать вопросы, решила немного больше узнать о мире. В частности о том, почему тут вообще учат русский язык? Откуда они о нём знают, я уже догадываюсь: наверное, от тех пришельцев, которые меня сюда отправили. Может, Эниза просветит меня, что они делают в моём мире?

— Потому что его изучение способствует интеллектуальному развитию, — пояснила Эниза. — Найде — один из языков недавно открытого мира. Считается, что он настолько сложный и противоречивый, что люди, изучающие его, начинают мыслить нестандартно и могут найти выход из любой, даже самой безнадежной ситуации. Так что последние лет двадцать его изучают во многих университетах и академиях, а в недавно стали изучать даже в некоторых школах. Но свободно говорят на нём только жители тех районов, где есть исследовательские центры, изучающие новый мир. Просто сотрудникам, внедрённым в общество того мира, надо овладеть языком в совершенстве, чтобы не отличаться от местных жителей. Вот они даже с домашними и общаются на другом языке. А также с торговцами, соседями и остальными. Так что, в таких районах очень многие хорошо знают язык. Ты, видимо, из такого же района. Твои родители были, случайно, не исследователи? Это бы многое объяснило.

Я лишь пожала плечами, не желая врать, но и разрушать такую стройную легенду тоже не хотелось. Если родители по долгу службы общаются только на найде, неудивительно, что их ребёнок не знает иных языков. Интересно, почему русский язык обозвали так странно — «найде»? Но еще больше меня интересует деятельность этих исследовательских центров.

Значит, эти пришельцы нас изучают? И только? Вряд ли простая девушка вроде Энизы может знать всю подноготную того, чем на самом деле занимаются исследователи в нашем мире. Скорее всего, это лишь официальная версия.

— Ну, что, останешься с нами? Тут у соседей есть дети твоего возраста, скучно не будет. Я тебя в школу устрою с осени — если успеешь за оставшиеся два месяца лета выучить язык. Школа здесь находится, никуда не надо будет ездить. Соглашайся, Элиза!

Я, в принципе, была не против. Эниза — хорошая девчушка, славная. Добрая и отзывчивая. Тяжело ей, наверное, в столь юном возрасте тащить всё на себе, ухаживать за дедом, да ещё и учиться успевать. Будь я в своём реальном возрасте — или хотя бы просто во взрослом, осталась бы с ними без раздумий — взяла бы опеку над девушкой, деду обеспечила бы нужный уход, работу бы нашла. Но сейчас я — дополнительная обуза для этой девушки, чья ноша и так непомерна для её возраста. Впрочем, от меня зависит — буду ли я обузой или смогу помочь этой семье. Но кое-что меня всё-таки сильно смущало.

— Эниза! — позвала я девушку. — А как ты соседям объяснишь моё появление? Разве для того, чтобы взять сироту в дом, не надо ехать в то самое учреждение, куда ты меня хотела отвезти изначально?

Памятуя о том, сколько бумажной волокиты нужно пройти для оформление опеки в нашем мире, я предполагала, что и здесь процедура может быть весьма схожей. Была у меня одно время мысль усыновить ребёнка, чтобы совсем одной уж старость не встречать, но окончательного решения так и не приняла, а теперь вот — сама дитём стала.

— Правильно! — хитро усмехнулась девушка. — Но это если чужого ребёнка, а ты — наша!

Я непонимающе на неё посмотрела. В каком это смысле — наша?

— Знаешь, моей сестре сейчас было бы столько же, сколько тебе… — задумчиво проговорила Эниза. — И у нас с тобой цвет волос похож. Глаза разные — но это не так уж важно, сестры не должны быть похожи, как две капли воды. Так что для всех соседей, да и для остальных тоже, ты будешь моя сестра! Тебя даже зовут так же, как её!

Девушка сияла, явно довольная своей задумкой, я же скептически смотрела на эту юную аферистку.

— Эниза, соседи этому, может и поверят, — попробовала я воззвать к разуму девушки, — но вот официальные органы… Ты же говорила, твоя сестра погибла вместе с родителями? Наверняка об этом есть какие-то… записи.

Я запиналась, потому как боялась попасть впросак, ляпнув что-то из своей реальности, что отсутствует в этой. Но, пока что, вроде, мы с Энизой друг друга вполне понимали.

— Есть, — не стала отрицать девушка, уже не удивляясь подобной рассудительности со стороны пятилетнего ребёнка (впрочем, сама девушка почему-то считает меня старше), — да только магический огонь, в котором они погибли, не оставил даже праха. Тел не было найдено — так что мне даже на могилу к родителям не прийти…

Эниза помрачнела — видно, что боль от потери родителей ещё очень сильна. Но тут же улыбнулась снова и продолжила с прежним этузиазмом:

— Что мешает сказать, что малышки Эли с ними не было? Скажем всем, что ты осталась у дедушки, а потом он и меня забрал. Но, поскольку ты была совсем маленькая, дедушка не мог за тобой ухаживать, и отправил в частный ясли-сад. А сейчас ты вернулась, и теперь будешь жить с нами. Замечательно я придумала?

— А почему тогда твой дедушка не сообщил никому, что меня не было с твоими родителями, что я осталась жива? — продолжила сомневаться я.

— Ну, — тут девушка смутилась, — можно сказать, что он уже тогда был немного странным…

Последние слова девушка проговорила очень тихо, и сама вся покраснела от сказанного. Видимо, она понимала, что это нехорошо — наговаривать на деда, но, в то же время, понимала, что такое объяснение всех устроит. Наша задача — продержаться до совершеннолетия Энизы, а там она возьмёт опеку надо мной на правах взрослого члена семьи. И самое главное — я буду официально вписана в этот мир! Конечно, если кто-то сильно заморочится, то сможет сделать тест ДНК в моём мире, но кому бы это понадобилось? На трон я не претендую, на богатое наследство — тоже. Мне всего лишь нужна семья и собственное место в этом мире.

— Ну что же, — я широко улыбнулась девушке, продемонстрировав свои молочные зубки, — я согласна, сестрёнка!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эниза радостно вскрикнула и снова кинулась меня обнимать:

— Ты не пожалеешь, Эли! Кстати, можешь звать меня Эни!

— А можно я буду звать тебя Низа? А ты меня — Лиза?

— Можно! Но мне привычнее Эни и Эли. Можешь называть и так, и так.

— Ой! — вспомнила я. — А вдруг твой дедушка будет против?

— Он не будет! — рассмеялась Эни. — Он уже тебя считает своей второй внучкой. Ты же сама слышала!

Дед действительно против не был. Когда мы с Эни вышли из её комнаты и вернулись в гостиную, Эниза сказала, обращаясь к дедушке Якову:

— Деда, это Элиза, помнишь? Она теперь с нами будет жить, ладно?

— Конечно, Эни, конечно! — ответил тот. — Маленькие девочки должны жить со своей семьёй! Как же иначе?

Затем Элиза отправилась готовить мне комнату, а также искать что-то из своих детских вещей, что я смогу носить до той поры, пока мы не купим новые. А я отпросилась сбегать за оставленными вещами. Не то, чтобы они мне были очень нужны, но стоит ли оставлять такие улики? Вдруг знающие люди поймут по туфлям и одежде, что те сделаны в другом мире?

Эниза лишь спросила, нужна ли мне помощь. Я мысленно прикинула вес и объём оставленных вещей, расстояние от дома и до холма, а также нынешние хватательно-носительные способности своих маленьких ручек, и решила, что справлюсь сама. В крайнем случае, дважды сбегаю. Не хотелось, чтобы у моей названной сестрёнки возникли новые вопросы.

Наверное, не очень правильно скрывать от неё, что я из другого мира, но я это делала ради её и моей безопасности. Я не знала, вдруг здесь положено иномирцев на опыты сдавать? Молчать о себе безопаснее. Да и для девушки будет безопаснее, если она ничего знать не будет. В случае, если я нарушила какой-то закон, она будет не при делах.

На место своего появления в этом мире я сбегала дважды — сначала за одеждой, потом за туфлями. Унести всё за один раз не получилось. Пока мы с девушкой болтали, да пока я бегала, пока Эни готовила мне комнату — незаметно подкрался вечер.

Комнатка моя мне понравилась: светлая, уютная, небольшая. На единственном окне — голубая занавеска в мелкий белый цветочек. В комнате из мебели только кровать, стол, стул и небольшой комод белого цвета, с нарисованными на нём чьей-то детской рукою ромашками. Только те почему-то были с разноцветными лепестками, вроде цветика-семицветика. Наверняка, это творчество моей названой сестрёнки, когда та была в моём возрасте или чуть старше.

Эни показала мне, где ванная, и как пользоваться душем, рассказала, какие косметические средства для чего подходят, выдала пушистое полотенце и детский халат, в котором я всё равно утонула, и отправила мыться, а сама в это время занялась ужином.

Едва я вышла, распаренная, из душа, как Эни сразу предложила мне стакан морса и позвала к столу. Ужинали мы втроём — и это был настолько тёплый, душевный ужин, какие были у меня, наверное, только в самом раннем детстве, когда отец еще был жив. Глаза тут же защипало от воспоминаний: как я поняла, это побочный эффект от пребывания в детском теле — эмоции сдерживать практически невозможно, чуть что — сразу в слёзы.

Уже засыпая в уютной детской кроватке, которая раньше явно принадлежала Эни, я подумала, как же я благодарна судьбе, что подарила мне второй шанс и что я попала к этой маленькой, но такой замечательной семье. Было так непривычно и так щемяще-радостно ощущать себя её частью. И я пообещала себе, что сделаю всё, чтобы мои новые родственники ни в чём не нуждались, и чтобы никто их не обидел — ни в этом мире, ни в каких других.