Этот мир не выдержит меня. Том 4

Глава 11

Разумеется, соваться на незнакомую территорию без проверки было слишком рискованно, поэтому мы не стали спешить.

Усач осторожно обошёл амфитеатр по кругу. «Изъеденное» аркадами здание напоминало скелет мифического монстра — левиафана, который почему-то нашёл свою смерть не на дне океана, а среди гигантских искрящихся деревьев.

Сквозь высокие проёмы хорошо просматривались его «внутренности» — анфилады пустых комнат на нижнем этаже, ряды каменных скамеек, воронкой возвышавшиеся над ареной, и белый как снег песок. Когда-то здесь бесновались зрители, жаждавшие зрелищ, а теперь царило обшарпанное запустение.

Взгляд скользил по развалинам, выискивая признаки чужого присутствия. Ничего. Ни движения, ни звуков, ни следов магических аномалий.

— Заходим, — коротко скомандовал я спустя примерно полчаса наблюдений.

Этого времени было вполне достаточно, чтобы противник, если он прятался где-то в здании, хоть как-нибудь проявил себя.

Усач резво подскочил к широкому проёму между колонн. Наш небольшой отряд «ссыпался» с его хитиновой брони и устремился внутрь помещения. Первая, как самая не убиваемая и наименее надёжная, шла Лэйла, за ней — активировавший артефакт невидимости Дру-уг, а в самом конце, в трёх метрах позади остальных, двигался я.

— Отходи, — прежде чем скрыться в тусклом полумраке амфитеатра я шлёпнул ладонью по панцирю Усача.

Тащить краба в тесноту не имело никакого смысла. Лишившись манёвренности, наш живой бронетранспортёр сразу утратит всю свою боевую ценность.

Усач щёлкнул клешнёй, а затем резко, словно отличник строевой подготовки, развернулся и шустро отполз ближе к деревьям. Через мгновение он свернулся «клубочком». Отличная маскировка.

Даже небольшая люлька, которую Дру-уг использовал в качестве багажника, так ловко пряталась в «складках» хитина, что совершенно не бросалась в глаза. Опознать в этом сером валуне живое существо было попросту невозможно.

Мы быстро шли через примыкающие друг к другу комнаты. Пустые помещения встречали нас потрескавшейся кладкой, облупившейся штукатуркой и превратившейся в труху мебелью. Стены — там, где штукатурка всё-таки сохранилась — были украшены многочисленными надписями и рисунками.

Короткие и наверняка неприличные словечки на незнакомом языке соседствовали с картинками, выполненными кривоватыми руками каких-то «выдающихся» мастеров. Неизвестные художники неумело, но зато очень старательно изображали всё то, что издревле интересовало настоящих ценителей живописи: секс, половые органы и, конечно, смертоубийство.

Народное творчество как оно есть — без купюр и запретов.

Впрочем, настенные «комиксы» оказались весьма информативны. Благодаря этим самопальным рисункам, я смог узнать, чем занимались здешние обитатели до того, как в гости к ним наведался Гиблый лес. Когда-то давно амфитеатр был храмом — только вместо скучных обеден и заунывных молитв здесь практиковали оргии и жертвоприношения.

Схематично изображённые человечки сперва с большим интересом занимались друг другом, а затем шли убивать. Среди тех, кому не повезло оказаться на белом песке арены, были и какие-то гигантские, размером со слона, кабаны, и небольшие пушистые зверьки с круглыми глазищами, и ещё сотни, если не тысячи, других существ: от зубастых исполинов до совершенно безобидных на вид малышей.

В общем, в стародавние времена сюда свозили фауну со всего мира, однако главными участниками этих кровавых развлечений, несомненно, выступали коттары. Рисунков, на которых были изображены огромные и чёрные как ночь манулы, оказалось значительно больше любых других.

В том, что происходящее — это именно убийство, а не поединок, я не сомневался. Все жертвы человечков — даже самые крошечные — были в три слоя опутаны толстыми цепями. Похоже, здешние обитатели не любили рисковать и со всей тщательностью подходили к соблюдению требований собственной безопасности.

Интересно, кому они поклонялись? Ответа на этот вопрос среди картинок не оказалось. Но тот, в чью честь пролили столько крови, сумел-таки худо-бедно защитить свой храм от Гиблого леса. Под сводами амфитеатра даже дышалось легче, а на всей немаленькой территории не росло ни одного искрящегося дерева…

Мы дошли до своеобразного «перекрёстка». Впереди находился подъём на зрительские трибуны, а справа — выход ко второй линии помещений, непосредственно примыкавших к арене. Раньше в них, скорее всего, содержали зверей, которым было суждено расстаться с жизнью во славу неизвестного божества.

— Интересненько… — Лэйла посмотрела на очередную похабную фреску. — Такого даже мой покойный папенька не видел, хотя он назло маменьке перепробовал всех шлюх нашего курфюршества…

Девушка с удивлением хмыкнула, а затем перевела взгляд на меня. Выбитый глаз полностью восстановился, и сейчас о страшной ране напоминали только небольшие кровавые потёки на нижнем веке.

— Куда теперь? — спросила она.

Я кивком указал в сторону подъёма на зрительские трибуны.

— Знаешь что, маленький мой? — Лэйла страдальчески закатила глаза. — Я совсем не так представляла себе привал, о котором ты говорил!

— Существоу ничегоу не поунимает, — презрительно сообщил невидимый Дру-уг. Здесь, в полумраке, его силуэт был практически неразличим на фоне жёлто-коричневых стен. — Прежде чем оутдыхать, нужноу всё проуверить…

— Ты-то много чего понимаешь, дылда! — фыркнула Лэйла. — Чуть нас всех не угробил из-за каких-то железяк!

— Боугатая доубыча всегда манит поудземный нароуд…

В голосе морфана слышалось плохо скрываемое смущение. Он явно переживал о произошедшем и не сумел справиться с эмоциями. Очень большая ошибка — нельзя открываться перед такими людьми, как Лэйла. Чувство такта им незнакомо, и они не преминут воспользоваться возможностью побольнее уколоть собеседника.

— Во-о-о-от как… — протянула девушка. Её глаза радостно заблестели.

— Тихо, — негромко, но строго приказал я. — Иди вперёд. Молча.

Подобная перепалка могла завершиться только руганью или дракой, а значит, её нужно было заканчивать. Лишняя суета и шум нам ни к чему — никогда не стоит слишком громко заявлять о своём присутствии. Так больше шансов выжить.

— Но как же… — начала канючить Лэйла, однако быстро заткнулась, когда в нескольких сантиметрах от её лица зависли три острия.

— Почему-то с одним глазом ты была не столь разговорчива, — я слегка качнул трезубцем, который сжимал в руках. — Очень интересная анатомическая особенность, не находишь?

Девушка мигом поняла столь «тонкий» намёк. Она молча сверкнула глазами, а затем послушно развернулась, поднялась по пологому пандусу и вышла к трибунам. Так-то лучше.

— Здесь тысячи лавок, — недовольным шёпотом сообщила Лэйла, когда мы с Дру-угом присоединились к ней. — И ничего больше…

Разумеется, в мои планы не входил осмотр бесконечных каменных скамеек. Это было бы пустой тратой времени.

— Спускайся на арену, — скомандовал я.

Лэйла нарочито тяжело вздохнула, но без споров перелезла через оградку и спрыгнула на белый песок. Судя по движению воздуха, Дру-уг собирался последовать за ней, но я остановил морфана. Пусть наша говорливая «подружка» немного побудет приманкой — с её даром это не слишком опасно.

А вот если здесь есть кто-то ещё, то этот «кто-то» не мог не заметить появления девушки.

— Ай-ай-ай, мальчики! — Лэйла покачала головой с укоризненной издёвкой. Она, разумеется, сразу всё поняла. — Решили воспользоваться мной, да⁇ И не стыдно вам⁈

Хриплый голос девушки разлетелся по всей арене — акустика здесь была великолепная. Однако никто не выбежал на звук и не попытался сожрать возмутительницу спокойствия, что весьма радовало. Неужели нам действительно удалось добраться до по-настоящему безопасного места?

— Ни капли, — я спрыгнул на песок. Ноги сразу увязли в белой «трясине» по самую щиколотку.

— Я и не сомневалась! — фыркнула Лэйла.

Дру-уг ничего не сказал. Он с металлическим грохотом приземлился на песок и сразу деактивировал артефакт — от него здесь было мало толка. Слишком уж сильно силуэт морфана выделялся на белом фоне, да и следы выдавали невидимку с головой.

Мы двинулись вдоль стены — отсюда, со стороны арены, можно было безопасно осмотреть все примыкающие помещения. Впрочем, ничего особо интересного там не было. Исцарапанная звериными когтями кладка, проржавевшие стальные цепи и редкие, почти до блеска отполированные песком кости…

— И долго всё это будет продолжаться, маленький мой⁇ — не выдержала через несколько минут Лэйла. — Мы застряли в Гиблом лесу, а ты бродишь по каким-то развалинам как ни в чём не бывало!! Ты же умненький мальчик, так давай, придумай, что нам делать дальше!!!

Возмущение девушки можно было понять — она ничего не знала ни о моих планах, ни о разговоре с Вороном, и гнетущая неизвестность наверняка пугала её… Однако пускаться в объяснения я не собирался — мне вдруг резко стало не до болтовни.

Кожа на боку — в том месте, где раньше её касалась рубаха, пропитанная коттаровой кровью — вдруг онемела от холода. Так уже было… Под Древними сводами — аккурат за несколько мгновений до того, как из пропасти за спиной Короля нищих вылез огромный чёрный манул.

— Для начала тебе лучше заткнуться, — напряжённо выдохнул я. Ладони покрепче сжали рукоять трезубца.

— Что случилось, маленький мой? — Лэйла быстро уловила изменения в обстановке и сразу позабыла обо всех претензиях.

Я не успел ответить — за меня это сделал Дру-уг. Он резко замер на месте, со свистом втянул носом воздух и завороженно прошептал:

— Поувелитель!!! — на лице морфана появилось блаженное выражение. — Маленький поувелитель где-тоу рядоум!

Дру-уг быстро прицепил трезубцы к кирасе, а затем неловко, проваливаясь на каждом шагу в песок, рванул к одной из дальних комнат. К той, которую мы ещё не успели осмотреть.

— Стоять! — прошипел я, однако мои слова не возымели никакого эффекта.

Морфан, позабыв обо всём на свете, забежал внутрь помещения и скрылся из виду.

— Чего это с дылдой? — с лёгкой тревогой в голосе спросила Лэйла.

Удивительно, но Гиблый лес весьма благотворно сказался на характере девушки — с каждым мгновением в ней становилось всё больше человеческого.

— За мной, — вместо ответа коротко бросил я. — На рожон не лезь и береги голову.

Дру-уга нужно спасать. Сильно сомневаюсь, что его почётная должность «чесальщика острой шерсти», веками передававшаяся из поколения в поколение, станет для коттара хоть сколь-нибудь весомым аргументом. Боюсь, зверь сожрёт моего тощего товарища задолго до того, как тот успеет рассказать ему о своих регалиях.

— Не нравится мне твой тон, маленький мой… — вздохнув, сообщила девушка, но всё равно выполнила приказ.

Я, в отличие от Дру-уга, не спешил и медленно шёл к входу в помещение, выставив перед собой трезубец. Спасение спасением, но если переть вперёд сломя голову, то эту самую голову можно очень быстро утратить. Я хорошо помнил, как легко коттар расправлялся с теми, кто не проявлял должной осмотрительности.

Лэйла тоже не рвалась навстречу приключениям — она двигалась в паре шагов позади меня, крепко сжав кулаки. Никакого другого оружия, если не считать зубы, у неё не было.

Когда до входа осталось всего несколько метров, я резко ускорился, прижался к стене и заглянул внутрь, чтобы оценить обстановку. Прежде чем ломиться на помощь морфану, следовало убедиться, что он ещё жив.

Взгляд скользнул, охватывая всё пространство от пола до потолка. Морфан стоял на коленях посреди большой комнаты, а рядом с ним лежал коттар, покрытый вязкой кровью от усов до кончика хвоста. Зверь явно доживал последние минуты жизни.

Мои опасения оказались напрасны — Дру-угу ничего не угрожало.

— Поувелитель… Маленький поувелитель… — сдавленно шептал Дру-уг, поглаживая окровавленную шерсть коттара. Длинные пальцы морфана были перемазаны густой чёрной жижей.

Я подошёл ближе. Этот коттар раза в полтора превосходил того, с которым мне довелось столкнуться под землёй. Солидная зверюга… Будь он в полном здравии, нам пришлось бы очень несладко.

Глаза фиксировали мельчайшие детали окружения, а разум быстро анализировал информацию.

Повсюду валялись комья шерсти вперемешку с перекушенными костями — и относительно свежими, и уже пожелтевшими от времени. На белом песке были хорошо заметны пятна чёрной крови — они уже успели подёрнуться ледяной коркой и вели ко второму выходу из комнаты. Прямиком в тёмный коридор.

Именно этим путём изувеченный зверь вернулся в своё логово.

Кто нанёс ему такие чудовищные раны? Ответа на этот вопрос у меня не было. Но зато я точно знал кое-что другое: если бы коттар ввязался в драку за пределами амфитеатра, то мы неизбежно наткнулись бы на кровавые следы, когда объезжали развалины верхом на Усаче.

А раз этого не случилось, то столь неудачная для гигантского манула схватка произошла где-то здесь, в здании… Причём судя по ледяной корке на чёрных потёках это случилось всего пару часов назад.

Не самая приятная ситуация, но суетиться не стоит. Для того, кто так ловко разделал коттара, всё закончилось ещё более печально. Будь иначе, и «наш» зверь вряд ли сумел бы добраться до своего «гнёздышка».

Вывод? Коттар столкнулся с достойным противником, однако смог победить — правда, слишком большой ценой. А вот его соперник уже отправился на тот свет и сейчас остывал где-то неподалёку…

Я посмотрел на морфана. По его бледным щекам катились крупные слёзы, а на вытянутом лице читалась поистине вселенская скорбь.

Тяжёлое зрелище… Даже зашедшая сразу за мной Лэйла не стала комментировать происходящее, хотя судя по ехидному взгляду ей очень хотелось высказаться. Не знаю, правда, что остановило девушку — неожиданно проявившееся сострадание при виде чужого горя или боязнь получить трезубцем в живот из-за слишком длинного языка.

— Скоуроу боуль уйдёт, маленький поувелитель… — тихонько приговаривал Дру-уг, осторожно вытаскивая из шерсти зверя застрявший там мусор.

На пол летели травинки и кусочки коры, но неожиданно на песок упало что-то тяжёлое и явно металлическое. Подняв искорёженную штуковину, я крутанул её между пальцев — окровавленный наконечник болта, из которого торчал небольшой обломок древка… Очень интересная находка.

— Мне нужно увидеть его раны, — негромко произнёс я.

Дру-уг, не глядя на меня, мотнул головой. Он с жалостью смотрел на умирающего зверя и не хотел, чтобы тому стало ещё больнее.

Я не нуждался в разрешении морфана, однако давить не стоило. Мой товарищ явно находился на грани эмоционального срыва.

— Это важно, — я говорил мягко, но уверенно. — Он ничего не почувствует. Обещаю.

Дру-уг, подняв голову, посмотрел мне в глаза. Я не отвёл взгляд, и это убедило морфана.

— Не оубижай егоу, человечек… — попросил он, а затем добавил: — Делай, чтоу доулжен…

Я кивнул и присел рядом со зверем. Он никак не реагировал на поглаживания морфана, но стоило мне протянуть руку, как раздался утробный рык. Всё ещё грозный и весьма внушительный.

— Спокойно, — прошептал я, почти коснувшись шерсти кончиками пальцев.

Зверь вдруг затих, с шумом втянул воздух и открыл глаза. Готов поспорить, в их янтарно-жёлтой глубине читалось узнавание — похоже, коттар по запаху понял, что мне уже приходилось иметь дело с его сородичем.

Это обстоятельство явно сыграло в мою пользу. Зверь слегка дёрнул лапой, позволяя прикоснуться к нему.

Я не стал медлить и осторожно, чтобы не причинить боль, развёл в стороны длинную густую шерсть. На шкуре коттара виднелись множественные колото-резаные раны, оставленные арбалетными болтами.

Других повреждений тоже было более чем достаточно — туша зверя представляла собой настоящее пособие для начинающего криминалиста…

Похоже, коттару «повезло» повстречаться с целым отрядом. Хорошо вооружённым и весьма многочисленным.

— Дай мне кусочек истинной синевы, — я быстро поднялся на ноги, «прокачивая» новую информацию.

Дру-уг сунул руку под кирасу, а затем протянул мне светящийся осколок статуи. Морфан не задавал вопросов, не спорил и не проявлял к происходящему никакого интереса — его внимание было приковано к умирающему зверю.

Я быстро закрепил осколок между зубцами трезубца, шагнул в коридор, по стенам которого запрыгали синие отблески, и кивком подозвал Лэйлу. Если те, кто так серьёзно «поработал» с коттаром, на самом деле живы, то лучше не встречаться с ними в гордом одиночестве.

Просить помощи у Дру-уга я не стал — морфан сейчас не был готов к бою.

— Держи, — я протянул Лэйле кинжал.

Мне очень не хотелось давать девушке оружие, но выхода не было — с пустыми руками она, случись чего, много не навоюет.

— Потом опять отберёшь, да, маленький мой? — Лэйла с любовью и нежностью посмотрела на клинок.

— Только если будешь много болтать, — негромко ответил я.

— О-о-о-о… — протянула девушка, а затем прикрыла рот ладонью и едва слышно прошептала: — Тётушка Лэйла будет вести себя тихо, как мышка!

— Хотелось бы верить, — я кивком указал в ту сторону, куда вели кровавые пятна. — Иди.

Лэйла радостно улыбнулась, перебросила кинжал из ладони в ладонь и быстро пошла по следу.

Я двигался рядом, страхуя напарницу. Осколок статуи освещал наш путь.

Сердце билось ровно, размеренно. Разогнанный слух улавливал малейшие шумы — скрип песка под ногами, треск камня и дыхание Лэйлы… Чутьё подсказывало, что никого живого рядом с нами нет — со временем чужое присутствие начинаешь ощущать буквально кожей.

Однако расслабляться в любом случае нельзя. Тот, кто слишком полагается на интуицию, долго не живёт.

Впрочем, уже через полминуты я убедился, что на этот раз чутьё не подвело. Мы дошли до самой дальней комнаты и там нашли тех, с кем схлестнулся коттар.

Я ошибся — их было не так уж много. Всего пятеро.

Пять трупов. Пять безголовых тел. Пять «пальцев».