Этот мир не выдержит меня. Том 4

Глава 2

Наше путешествие длилось уже дольше четырёх часов.

Мы шли от одного разлома к другому, пересекали пещеры и гроты, однако везде нас встречали лишь серые камни и почти абсолютная тишина. Не было даже «тараканов» со светящимися лапками — только наша пёстрая команда вносила капельку хаоса в этот мёртвый порядок.

Я изредка уходил вперёд, на разведку. Мне не нравилась окружавшая нас пустота — казалось, что под её пологом скрывается засада.

Возможно, дело было в профессиональной деформации, а может, из-за длительного пребывания под землёй обострилась старая подруга паранойя… Не знаю, однако я не на секунду не забывал о контроле обстановки. Взгляд выискивал движение, слух старался уловить малейший шум — лучше быть живым параноиком, чем беспечным мертвецом.

Мои спутники, к слову, вели себя совершенно иначе. Складывалось впечатление, что они вышли на вечерний моцион, а не отправились в поход.

Морфан всю дорогу не отрывал влюблённого взгляда от осколка статуи, лежавшего у него на ладони. Лэйла, нога которой уже почти полностью отросла, поначалу без остановки сыпала ругательствами, проклиная всех и вся, но потом успокоилась и даже задремала. А Усач просто пёр в темноту, время от времени пощёлкивая клешням.

Удивительное легкомыслие.

— Далеко ещё? — негромко спросил я, когда мы остановились у небольшого подземного озерца.

Меня слегка пошатывало. Сколько времени прошло с того момента, как я спустился под Древние своды? Сутки, двое, или уже больше? Точно не знаю. Под землёй время воспринималось совсем иначе, чем на поверхности.

Тело и разум нуждались в отдыхе. Бодрость, которую подарила энергия из разбитой статуи, давно отступила под натиском усталости. Если бы не короткие медитации, то я бы уже наверняка свалился без сил.

— Скоуроу будет пещера, — немного подумав, ответил Дру-уг. — Туда выхоудит мноугоу разлоумоув. И поучти сразу за ней — выхоуд на поуверхноусть… Ещё примерноу пять тысяч твоих шагоув, челоувечек, и наши макушки оупалит соулнце.

Идти осталось совсем немного — это радовало. А вот то, что перед самым выходом нас ждал настоящий транспортный узел, не радовало совсем. Лучшего места для засады просто не найти.

Обиженный мною морфан и его расстроенные родственнички могли взять под контроль все подобные «перекрёстки». Не думаю, что их здесь очень уж много.

— Пещеру можно обойти? — спросил я.

— Нет, — Дру-уг удивлённо качнул головой. — А зачем этоу?

— Жди здесь, — бросил я вместо ответа. Не люблю объяснять очевидные вещи.

Впрочем, морфан не обиделся — куда больше разговора со мной его интересовал «кусоучек» истинной синевы.

Пещеру нужно проверить. И желательно сделать это как можно незаметнее.

Я прислонил трезубец к стене. С ним ни о каком скрытном передвижении не могло быть и речи. С трёхметровым блестящим дрыном хорошо, наверное, ходить в бой, но для разведывательной операции он совершенно не годился.

— Куда это ты собрался, маленький мой? — спросила проснувшаяся Лэйла. — Отправился спасать очередную красотку⁇ Учти, я очень ревнива и не терплю конкуренции… Ты либо будешь моим, либо превратишься в маленького сладкого покойничка!!

Девушка визгливо рассмеялась, но в голосе слышалось плохо скрываемое волнение. Ей явно не хотелось оставаться наедине с двумя людоедами.

— Когда настанет время следующей кормёжки, — я говорил негромко, параллельно проверяя снаряжение, — попрошу Усача, чтобы он откусил твой длинный язык. Причём вместе с головой.

Краб щёлкнул клешнями, демонстрируя готовность исполнить столь приятное поручение в любую секунду.

— Молчу-молчу, маленький! — хихикнула Лэйла. — Ты только возвращайся поскорее, хорошо? А то, боюсь, я не переживу нашего нового расставания!

Она расхохоталась, чтобы снова скрыть свой страх. Что же, опасения девушки были вполне понятны. Даже психопатам боязно находиться рядом с теми, кто мечтает тебя сожрать. Особенно когда ты связан и не можешь оказать им никакого сопротивления.

— Никто тебя не тронет, — твёрдо произнёс я. — Пока я не скажу. Не так ли, Дру-уг?

Морфан неохотно оторвал взгляд от осколка статуи и кивнул. Судя по глазам, сейчас ему не было никакого дела до девушки. А вот Усач разочарованно щёлкнул клешнями — он, похоже, уже настроился «пополдничать» Лэйлиной головой.

Что же, гигантскому крабу придётся обойтись без угощения. По крайней мере, пока.

Я скользнул в темноту и осторожно пошёл вперёд, стараясь не издавать ни звука. Мысли в голове путались от усталости. Не лучшее состояние для работы, но выбора нет — нужно как можно скорее выбраться на поверхность.

Конечно, у меня всегда был вариант зачерпнуть силёнок, обратившись к дремавшему внутри дару. Однако я совсем недавно уже делал это, а Хольд, помнится, настоятельно рекомендовал не частить с таким «допингом»…

Примерно через четверть часа каменные стены разошлись в стороны. Разлом превратился в вытянутую пещеру или, скорее, в очень большой и явно рукотворный зал.

В помещении царил непривычный порядок: ни обломков, ни пыли, ни водорослей. Несмотря на полное отсутствие последних, здесь было довольно светло. Под потолком висели прямоугольные металлические листы, от которых шло мягкое жёлтое сияние.

Вдоль стен, подпирая свод, возвышались исполинские статуи. Судя по важным лицам и богатому снаряжению, они изображали каких-то очень серьёзных морфанов — возможно, славных героев далёкого прошлого.

В зал, словно в огромное озеро, со всех сторон «впадали» многочисленные разломы. Их было не меньше нескольких десятков, но ломать голову над тем, за каким скрывается путь на поверхность, не пришлось. Догадаться оказалось совсем нетрудно — перед нужным проходом стоял морфан, облачённый в тёмный блестящий халат.

Стоял и негромко пел на своём гортанном наречии какую-то странную тягучую песню.

Тень надёжно скрывала от чужих глаз, но я всё равно ещё сильнее прижался к основанию ближайшей статуи. Меня не должны заметить. По крайней мере, до тех пор, пока я сам этого не захочу.

Голос морфана отражался от камней, разлетаясь по округе невесомым эхом. Не знаю, сколько времени он тут находился, но судя по остекленевшему взгляду, концерт длился уже не первый час.

Морфан выступал один, без ансамбля. Поклонников творчества рядом тоже видно не было: то ли билеты оказались слишком дорогими, то ли перфоманс не предполагал наличие широкого круга слушателей.

Интуиция подсказывала, что всё это представление устроено только для одного счастливчика. Для меня.

Смысл слов, понятное дело, оставался загадкой, но общий настрой вполне улавливался. Морфан не собирался драться — он хотел говорить. У него даже оружия не было — это парламентёр, а не воин.

Меня такой расклад полностью устраивал. Не то чтобы я вдруг стал пацифистом, но раз крови между нами пока нет, то ничего не мешало урегулировать конфликт мирными средствами. Повоевать мы всегда успеем.

Я без долгих раздумий шагнул вперёд. Уверенно и без опаски. Одинокий безоружный певец вряд ли представлял для меня хоть какую-то угрозу.

Морфан, видимо, собиравшийся перейти к следующему куплету, закашлялся от неожиданности. Моё появление стало для него большим сюрпризом. Однако никаких враждебных действий он предпринимать не спешил — просто стоял и ждал моего приближения.

И я не стал медлить. Движения плавные, без резких рывков, чтобы не нервировать морфана, но стремительные. Ладонь лежит на рукояти чёрного кинжала. Перед глазами одно за другим загораются слова заклинания. Если что-то пойдёт не так, то певцу сильно не поздоровится.

— Пусть смерть под камнями найдёт тебя быстро и без боли, челоувек, — произнёс морфан, сложив руки точь-в-точь как Дру-уг, когда тот выражал мне своё уважение.

Однако на этот раз обошлось без приседаний. То ли уважения у говорившего было не так много, то ли ему по статусу не полагалось заниматься подобными упражнениями.

— Желаю тебе того же, — произнёс я в ответ на это странное приветствие.

Морфан слегка поклонился. По залу пронёсся шелест ткани — она была как две капли воды похожа на ту, которая досталась мне в наследство от Короля нищих.

— Меня называют Лик-тики, челоувек, — представился морфан. — Это означает «Голос, отвечающий за весь род».

Солидно. Судя по имени, передо мной находился начальник того «шипастого» морфана, у которого я столь неосмотрительно отобрал оружие. Стоило отметить, Лик-тики говорил на имперском языке практически без акцента — куда лучше своего нерадивого подчинённого.

— Феликс, — коротко кивнул я. — Феликс Обрин.

Лик-тики кивнул в ответ. Между нами повисло молчание. Ни он, ни я не спешили продолжать разговор.

Мы изучали друг друга. Как фехтовальщики, которые прощупывают соперника, перед тем как нанести смертельный укол.

Я с интересом рассматривал морфана. Телосложением Лик-тики превосходил Дру-уга чуть ли не в полтора раза, а вот внешне практически ничем не отличался. То же лицо, те же глаза, даже волосы, казалось, той же длины.

Однако гигант серьёзно выделялся повадками. Если в Дру-уге чувствовалась некая неприкаянность, то за Лик-тики стояла солидная сила. Это ощущалось буквально во всём: в движениях, в мимике, во взгляде.

Настоящий лидер — собранный, сосредоточенный, уверенный в себе. И с этим нужно было что-то делать. Если вести переговоры с такой «скалой», то обязательно останешься в дураках.

Молчание затягивалось, но я не спешил его прерывать. Пусть морфан первым скажет своё слово. Он ведь не просто так ждал меня здесь.

— Я не вижу у тебя остроги охотника, челоувек, — произнёс наконец он.

— Твоя наблюдательность может сравниться только с твоими певческими талантами.

Лик-тики нахмурился. Я говорил без тени улыбки, поэтому ему было трудно понять что это — шутка, искренняя похвала или издёвка.

— Матерь начала обучать меня ритуальному пению ещё до того, как я оубрёл первого защитника, — пояснил он спустя пару секунд.

— Тогда передай, что ей определённо повезло с учеником.

Щёки морфана слегка пожелтели. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, не зная, то ли гневаться, то ли благодарить за похвалу. Уверен, обычно его собеседники старались не смущать высокое начальство двусмысленными речами, а говорили быстро и исключительно по делу.

— Она ушла под камни три тысячи циклоув тому назад…

Лик-тики никак не мог понять, почему разговор складывался так странно, и это непонимание всё больше выбивало его из колеи. В круглых глазах стало чуть меньше сосредоточенности, а в движениях — уверенности. Мне удалось слегка сбить с него начальственную спесь.

— Соболезную, — искреннее произнёс я, а затем без малейшего перехода спросил: — Зачем ты хотел меня видеть?

Всего несколько ничего не значащих фраз, и весы нашего противостояния качнулись в мою сторону. Я поставил морфана в роль просителя, а сам стал тем, кто благосклонно согласился выслушать его просьбу.

Лик-тики открыл было рот, но тут же сомкнул тонкие губы. Помолчав пару секунд, он снова поклонился — куда ниже, чем раньше. Морфан признал, что первый раунд остался за мной.

Однако праздновать победу пока рано. Бой ещё не окончен.

— Мы не оплакиваем мертвецов, челоувек Феликс, — сообщил Лик-тики, глядя мне в глаза. — Мы их едим.

Милый обычай. Экологически чистый и, главное, безотходный.

— Тогда извини, что оставил вас без обеда, — криво усмехнулся я.

В глазах Лик-тики вспыхнул огонёк непонимания.

— Совсем недавно, — пояснил я, — твои охотники преследовали меня… Мне не составило бы большого труда прикончить их, однако я не стал этого делать и тем самым лишил твой род пищи.

Думаю, небольшое напоминание о том, что его бойцы обязаны жизнью моему «милосердию», не станет лишним.

Лик-тики кивнул. Он понял, на что я так толсто намекаю.

— Ты проявил благоуразумие, челоувек Феликс — это похвально. Но своим благоуразумием ты опозорил одного из моих охотников. Ты забрал его оружие в бою, но не забрал жизнь… Такой позор можно смыть только кровью. Твоей кровью, челоувек Феликс.

Ну, кто бы сомневался. С моей удачей рассчитывать на что-либо другое было попросту глупо.

— Ты не прав, Лик-тики, — тем не менее твёрдо сказал я.

Глаза морфана расширились от изумления. Готов поспорить, он уже очень давно — а возможно, никогда — не слышал в свой адрес ничего подобного.

— Так объясни мне мою неправоту, челоувек, — Лик-тики старался говорить бесстрастно, не показывая эмоций, однако в его голосе всё равно слышалось плохо скрываемое раздражение, перемешанное с удивлением.

— Никакого боя не было, а твой охотник опозорил себя сам, — уверенно произнёс я. — Он сам выбросил своё оружие, а я всего лишь подобрал его.

Услышав мои слова, Лик-тики будто бы завис. Похоже, глава морфанов не рассматривал ситуацию с такой стороны.

— Ты жрец, — выдавил через четверть минуты он, — и ты напал на охотников, когда завалил выход из разлоума камнем, а они атаковали в ответ.

«Ещё один „титул“ в мою копилку», — подумал я. Видимо, жрецами морфаны называли магов. И судя по всему, подземные обитатели относились к нашему брату без большого страха.

— Во-первых, если бы я напал на твоих охотников, то ты бы уже обгладывал их кости, — усмехнулся я. — А во-вторых… Если я действительно сначала завалил выход из разлома, то как твой охотник сумел метнуть свою острогу прямо мне под ноги? Вы куёте отличное оружие, но оно вряд ли способно пробить камень.

Лик-тики нахмурился.

— Мой охотник атаковал первым, — он пришёл к правильному выводу.

— Именно так, — я кивнул. — Вот и получается, что твой охотник либо выбросил свою острогу за ненадобностью… Либо он хотел убить меня, но настолько плохо владел собственным оружием, что не сумел попасть по неподвижной цели. Думаю, ты согласишься, что и в том, и в другом случае он опозорил себя сам.

Лик-тики опустил голову. Похоже, мои слова стали для него неожиданностью. Причём весьма неприятной.

Морфан молчал не меньше минуты, а затем, наконец, поднял глаза и медленно произнёс:

— Я чувствую в тебе правду, челоувек Феликс… Но позор требует крови. Твоей крови.

Пальцы покрепче обхватили рукоять кинжала. Колени слегка согнуты, по мышцам бежит разгоняющая усталость тёплая волна. Я готов в любое мгновение уйти с линии атаки.

— Тогда попробуй её взять, — ровным тоном произнёс я. — Попробуй, и твой род останется без своего голоса.

Я говорил уверенно и спокойно. Это не угроза — это констатация факта. Морфан должен понять, что во мне нет страха — только готовность идти до конца.

Лик-тики покачал головой.

— Дослушай меня, челоувек Феликс, — попросил он и сразу продолжил: — Мой голос приказал двум сотням охотников седлать своих защитников…

Я промолчал, поскольку ответ не требовался. Лик-тики не пытался запугать меня — он просто делился информацией.

Однако армия в любом случае солидная, спору нет. Не хотелось бы повстречаться с ними лицом к лицу.

— Они должны выйти на поверхность, чтобы смыть позор рода кровью челоувеков…

Плохие новости.

Две сотни хорошо снаряжённых бойцов сам по себе могли стать серьёзной проблемой, а ведь у них ещё были гигантские крабы. Разумеется, город при помощи графа вил Кьера справится с угрозой, но вот все окрестные деревни эти бравые ребятишки наверняка вырежут под корень.

И даже расквартированные по округе ветераны вряд ли смогут помочь. Против такой силы не выстоять их небольшим поселениям.

— Я не сомневался в своём решении, челоувек Феликс, но мне очень не хотелось начинать войну с теми, кто подставляет голову солнцу…

Весьма разумный подход. Лидер должен руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями.

Однако, судя по глазам Лик-тики, никакого другого выбора у него не осталось — его подчинённые жаждали крови, и он был обязан дать им её. Как известно, нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Даже если ты вождь, король или сам император.

— Поэтоуму я ждал тебя здесь, челоувек Феликс, — продолжил морфан. — Я надеялся, что ты отдашь свою кровь по доброй воле… И тогда мои охотники не выйдут под солнце, а другие челоувеки не станут добычей.

Я прищурился. Какое заманчивое предложение. Фактически из разряда тех, от которых нельзя отказаться. Правда, у меня была идея получше. Что, если прикончить этого бледного индюка? Вдруг после такой потери его бравые охотнички передумают куда-то идти?

— Так было до того, как я услышал твои слоува, челоувек Феликс, — совершенно спокойно закончил Лик-тики.

Это спокойствие наверняка далось ему весьма непросто, ведь он явно угадал направление моих мыслей.

— И что изменилось теперь, после того как ты их услышал? — напрямую спросил я.

— Многое, — коротко ответил морфан. — Но не всё.

Я молчал, ожидая продолжения, и Лик-тики не стал затягивать драматическую паузу.

— Позор поу-прежнему требует крови… — торжественно произнёс он. — А вот то, чья она будет, определит суд камня.

Я посмотрел в прозрачные глаза моего собеседника. Что это, чёрт побери, значит?

— Поуединок, — расставил точки над «i» морфан. — До смерти.

Что же без схватки, похоже, не обойтись. И пусть я не особо привык решать вопросы при помощи дуэли, однако это не самый плохой вариант. Не думаю, что против моего колдовства у неприятеля будет хоть один шанс.

— Правила? — решил уточнить я. Если запрета на магию нет, то поединок вряд ли станет большой проблемой.

— Правил нет. Есть услоувие.

— Говори.

— Острога будет биться против остроги, челоувек Феликс.

Интуиция подсказывала, что речь шла вовсе не о выборе оружия, и уже через долю секунды я смог в этом убедиться.

— У остроги три острия, — продолжил Лик-тики, — и значит, трое доулжны сойтись в бою с троими. И если у тебя нет тоуварищей, которые готовы биться за тебя, то поуединок не состоится.

— Я могу драться один против трёх, — сразу предложил я.

— Так нельзя, челоувек Феликс, — морфан качнул головой. — Это увеличит позор, а не смоет его… У тебя есть такие тоуварищи?

Я кивнул. Кивнул и подумал, что мои «тоуварищи» вряд ли с радостью воспримут новость о необходимости участвовать в поединке. Да я и сам не был в восторге от таких перспектив.

Дру-уг выглядел куда слабее свои мощных собратьев, да и Лэйла им явно не соперник. К тому же полагаться на неё — это чистой воды лотерея. Причём такая, в которой можно только проиграть.

С другой стороны, «Сапфироглазый» ведь зачем-то сказал мне спасти её. Неужели именно для участия в дуэли? Очень может быть, что так…

Если бы я не послушался совета божественного кошака, то рядом со мной не оказалось бы ни одного союзника.

Стоило отдать Лэйлу Дру-угу, и она мигом отправилась бы запекаться до хрустящей корочки, а морфан просто проводил бы меня до пещеры, помахал на прощание ручкой и поспешил вернуться к оставленному угощению.

И тогда, вместо поединка три на три, меня ждала бы разборка с двумя сотнями охотников…

— Ты согласен, челоувек Феликс?

Лик-тики вытянул перед собой кулак.

— Если мы победим, то ты дашь нам уйти, а твои охотники забудут о том, что собирались на прогулку, — медленно проговорил я.

— Разумеется, челоувек Феликс. А если вы проиграете, то мы съедим ваши трупы.

Я едва заметно усмехнулся. В случае проигрыша меня вряд ли будут волновать подобные мелочи. Впрочем, проигрывать я всё равно не собирался.

— Ты согласен, челоувек Феликс? — терпеливо повторил свой вопрос Лик-тики. Он буквально сверлил меня взглядом.

— Согласен, — ответил я и ударил кулаком об кулак.

Раз кровопролития не избежать, значит, так тому и быть.