Этот мир не выдержит меня. Том 4

Глава 4

— Челоувечек зря оутпустил существоу, — Дру-уг покачал головой. — Существоу оубязательноу сбежит оут нас… Сбежит или поупроубует укусить… Существоу оучень боульноу кусается, челоувечек!

Он потёр бедро, на котором виднелся бледный след от зубов.

Лэйла, услышав слова морфана, округлила глаза. Она пыталась всем своим видом показать, как сильное её оскорбило подобное утверждение.

— Не волнуйся, — успокоил товарища я. — На нашей стороне Синий Повелитель, поэтому у существа нет никаких шансов.

— Ты прав, челоувечек, — согласился Дру-уг. — Если доубыча поупроубет сбежать, то Усач проустоу оутщипнёт её гоулоуву.

— Это не приятненько, мальчики, — хихикнула Лэйла, но тут же прикусила язык.

Усач щёлкнул клешнёй в двух сантиметрах над её макушкой, и столь убедительная демонстрация намерений мигом отбила у девушки желание разговаривать.

Контроль времени. Полторы тысячи ударов сердца. Чуть больше двадцати минут. Нужно торопиться.

— Дру-уг, — я посмотрел на морфана, — почему твои родичи не боятся жрецов?

— Поудземный нароуд никоугоу не боится, — с нотками удивления ответил Дру-уг. Мой вопрос стал для него полной неожиданностью. — А поучему ты спрашиваешь, челоувечек⁇

— Потому что хочу знать, как твой народ защищается от магии.

— Чтоу такое магия?

Лэйла, которая предусмотрительно отошла в сторонку на пару шагов, издевательски расхохоталась.

— Займись делом, — приказал девушке я, сопроводив приказ тяжёлым взглядом. — Проверь оружие и приведи себя в порядок, а то выглядишь как бродяжка.

Пусть Дру-уг не обращал на «доубычу» никакого внимания, но лучше всё-таки загрузить психопатку хоть какой-то работой. Занятому «солдату» некогда провоцировать конфликты. А конфликты точно не помогут нашему крохотному коллективу в грядущей схватке.

— Не нравлюсь, маленький мой⁇ — Лэйла обиженно надула губки. — Так это твоя вина! Трудно, знаешь ли, сохранить красоту после того, как тебе отрубили голову и бросили в болото…

Я демонстративно вытянул чёрный кинжал из ножен. Лэйла сразу присела на камень и стала перекидывать клинок из ладони в ладонь. Видимо, так в её понимании выглядела подготовка в бою.

Чёрт с ней. Чем бы «дитя» не тешилось — лишь бы не мешалось.

— Магия — это сила жреца, — пояснил я Дру-угу, который терпеливо ожидал ответа.

— Оут силы жреца нет защиты, челоувечек, — уверенно произнёс морфан. — Жрец оуглашает воулю Синегоу Поувелителя, а оут неё не спастись никоуму.

— Хорошо, — я решил зайти с другой стороны. — Но разве у подземного народа нет предметов или ритуалов, которые способны лишить жреца силы?

— Ничегоу такоугоу нет, челоувечек… К тоуму же поудземный нароуд уже оучень давноу не видел ни оудноугоу жреца.

В голосе Дру-уга слышалась неприкрытая печаль.

Интересно. А вот у графа вил Кьера были негаторы, с помощью которых он нейтрализовал силу Хольда… Получается, люди продвинулись в магических науках гораздо дальше, чем морфаны. Что, впрочем, было совершенно неудивительно, ведь подземные обитатели отказались от колдовства, когда «Сапифрорглазый» перестал выходить на связь.

Правда, тогда поведение Лик-тики становилось вдвойне более странным. Если его народ уже очень давно не имел дело с магами, то почему он меня совершенно не боялся?

Чем примитивнее общество, тем больше там остерегаются всего неизвестного. И нужно заметить, не без основания — такой защитный механизм позволяет выживать в самых тяжёлых условиях. Непонятное почти всегда воспринимается как угроза жизни, а к подобной угрозе следует относиться с опаской.

Так что какими бы отважными бойцами ни были морфаны, вряд ли их смелость начисто отключала инстинкт самосохранения.

Что-то здесь не сходилось… Но что?

Я глубоко вдохнул, разгоняя сознание. Движения Лэйлы замедлились, звуки превратились в тягучий кисель, однако мысли, наоборот, понеслись вскачь.

Если задуматься, то Дру-уг не самый надёжный источник информации — он слишком давно жил отдельно от племени и, разумеется, не был в курсе свежих новостей. Вряд ли «шипастые» морфаны спешили поделиться вестями с полей, когда видели своего обнажённого родственничка. Особенно учитывая, что тот подворовывал добычу из их охотничьих угодий.

Поэтому-то Дру-уг допустил ошибку, когда сказал, что подземный народ уже давно не видел чародеев. Видел… Ворона и его приближённых.

А поскольку Лик-тики производил впечатление толкового лидера, то он просто не мог не озаботиться защитой от дикой магии. И, похоже, ему таки удалось найти подходящее средств — именно поэтому вождь морфанов был так спокоен.

Что это за средство? Пока не знаю, но раз Лик-тики пришёл на встречу со мной безо всякой опаски, то оно было при нём. При нём или на нём…

Вдох-выдох. Нужно ещё сильнее ускориться. Время буквально утекало сквозь пальцы.

Чем Лик-тики отличался от остальных мофанов, которых я видел? Ничем… Ничем, кроме одежды.

Он был единственным, кто не носил шипастых доспехов — остальные, похоже, таскали их не снимая. Дру-уг даже предпочитал ходить голышом, лишь бы не портить и без того дышавшую на ладан броню. Но это, понятное дело, от бедности, а вот почему Лик-тики встретил меня в простом халате? Да ещё и сшитом из такой странной ткани…

Я сбросил скатку с плеча. Покрывало, под которым Король нищих прятал статую «Сапфироглазого». Помниться, из-под него не мог вырваться даже божественный зов…

— Видл кгда-нбдь ткую ткнь?

— Чегоу, челоувечек? Я ничегоу не поунимаю…

Из-за слишком разогнанного сознания слова не поспевали за мыслями. Я медленно выдохнул, стараясь унять бешено стучащее сердце, и повторил вопрос:

— Видел когда-нибудь такую ткань?

— Никоугда, — морфан покачал головой. — Ты хоучешь поудраить мне этоут оутрез?

Дру-уг в своём репертуаре. Не знаю, почему в его вытянутую черепушку вообще пришла такая мысль, но он не стал ходить вокруг да около. Заслуживающая уважения прямолинейность.

— Зря надеешься, дылда, — пискнула со своего места Лэйла. — Хотя тебе не помешает прикрыться…

Девушка явно побаивалась и морфана, и особенно Усача, но не смогла удержать язык за зубами. Когда-нибудь эта болтливость выйдет ей боком.

— Молчать, — бросил я и обратился к Дру-угу: — Вождь подземного народа стал бы носить одежду из подобной ткани?

Лэйла тут же демонстративно прикрыла рот ладонью, а морфан, услышав мой вопрос, рассмеялся своим квакающими смехом.

— У поудземноугоу нароуда нет воуждей, челоувечек, — сообщил он сквозь смех, — у поудземноугоу нароуда есть Гоулоус… И оун ни за чтоу не оутказался бы от благоуроудноугоу металла броуни ради оудежды.

Что же, похоже, Дру-уг снова ошибался. Он слишком сильно держался за традиции, в отличие от своих родичей. А вот они, наоборот, прекрасно усвоили, что тот, кто не меняется, долго не живёт…

Я отошёл в сторону, развернул покрывало и набросил его на булыжник. Уска-паткар-банду. Ничего. Красные полосы и не думали загораться вокруг накрытого тканью камня.

Уска-паткар-банду! Ещё одна попытка не увенчалась успехом. Единственное, чего мне удалось добиться — это ломота в висках.

Я перевёл взгляд на мелкий камешек, валявшийся неподалёку, и для контрольной проверки активировал заклинание. На этот раз всё сработало как надо — красные полосы ярко вспыхнули, и уже через мгновение камешек превратился в пыль.

Теперь стало понятно, каким именно образом лидер морфанов собирается защитить своих бойцов. Он наверняка оденет их в такие же халаты, в каком щеголял сам.

Вероятно, именно поэтому Лик-тики так легко отказался от крабов — на гигантов просто не нашлось подходящей одёжки.

— Ещё оудин знак! — услышав каменный «взрыв», завопил Дру-уг. — Чтоу оун оузначает⁇

— Что нам пора выдвигаться, — ответил я. — Время не ждёт.

— Наконец-то! — Лэйла соскочила с камня и потянулась. — Знаешь, маленький мой, если честно, я уже соскучилась по хорошей драке! Тёплая кровь врага… Обломки костей и ошмётки плоти… Кишки, свисающие из распоротых животов… М-м-м-м-м…

Возможно, мне показалось, но после этих слов Дру-уг посмотрел на Лэйлу с толикой уважения. Между психопаткой и людоедом всё-таки нашлось что-то общее.

— Ты идёшь первая, — я указал в темноту разлома. — И идёшь очень быстро.

Наименее надёжный член отряда должен двигаться в авангарде — это аксиома. Так ему будет куда труднее сбежать или ударить товарищей в спину.

— Как скажешь, маленький! — Лэйла со смехом шагнула в темноту. — Только не вздумай пялиться на мой зад!

Я проигнорировал очередную «остроту» и повернулся к Дру-угу, который стал выглядеть ещё интереснее, чем обычно. Он хитрым образом собрал волосы над головой, превратив их в некое подобие шлема, и теперь походил на советских модниц, насмотревшихся импортного кино.

Что сказать, видок устрашающий. Я бы на месте охотников сбежал с поля боя, завидев такого «красавца». С первого взгляда становилось понятно, что пощады у него просить не стоит — он даже самого себя не пожалел, чего уж говорить о противнике.

Тоще голое тело, кираса, напоминавшая дуршлаг, и причёска «а-ля Бабетта»… Ходячая иллюстрация для сборника «Творчество душевнобольных после отказа от приёма медикаментов».

Я тряхнул головой. Полученная от зверя энергия уже не пьянила меня как раньше, но всё равно слегка туманила разум, порождая неуместные мысли. Не самый полезный побочный эффект.

До поединка оставалась всего тысяча ударов сердца. Задерживаться нельзя — опоздание будет приравнено к поражению со всеми вытекающими из этого прискорбного факта неприятными последствиями. Однако, прежде чем уйти, нужно сделать ещё кое-что.

Идеальная чистота, которая царила в зале, где должен был пройти поединок — это не случайность. Лик-тики знал, что я умею управлять камнями и озаботился тем, чтобы на месте боя не осталось даже пылинки.

Разумно. Очень разумно, чёрт побери. Но ничего, раз там больше нет того, что может мне понадобиться, тогда придётся всё своё притащить с собой. Строго по заветам одного мудрого античного оратора.

— Идём, челоувечек? — осторожно спросил мой экстравагантный товарищ.

— Идём, — кивнул я, глядя на замершего рядом с ним защитника. — Но сперва Усачу нужно кое-что сделать.

Морфан посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом.

— Он должен открыть пасть, — произнёс я. — И открыть как можно шире.

Краб встревоженно щёлкнул клешнями и отполз ближе к стене. Похоже, ему не понравились мои слова…

Спустя примерно десять минут наша команда ступила под своды зала. Впереди шла поигрывающая кинжалом Лэйла, за ней, словно беременная корова, переваливался Усач, на спине краба восседал Дру-уг, а я замыкал шествие, закинув трезубец на плечо.

Нашу процессию встретила гробовая тишина, но она, к сожалению, не продлилась долго. Стоило сделать шаг, как сотни морфанов загоготали и принялись вскидывать оружие, пытаясь показать собственную удаль. Надутые павлины, распушившие для вида свои хвосты.

Они глазели на нас — не скрываясь и вызывающе. Я не обращал на это никакого внимания — меня всегда сильнее заботили действия, а не безобидные, пусть и неприятные, взгляды.

А вот Лэйла… Лэйла буквально купалась в лучах неожиданно свалившейся на неё «славы». Девушка визгливо хохотала, бесконечно отвешивала шутовские поклоны и не забывала подначивать «фанатов», выпячивая на всеобщее обозрение самые аппетитные, по её мнению, части тела.

Морфаны смотрели на представление с таким видом, словно курица гриль вдруг соскочила с вертела и принялась танцевать канкан. Во взглядах читались удивление, непонимание и раздражение. Добыча вела себя совсем не так, как должна, и это выводило подземное воинство из душевного равновесия.

Я не останавливал Лэйлу, но очень внимательно следил за реакцией морфанов. Они злились, однако не могли ничего сделать — нас явно защищал наш статус. Похоже, Лик-тики весьма серьёзно озаботился тем, чтобы никто из его бойцов не сорвал поединок.

Это радовало. Столь трепетное отношение к суду камня серьёзно повышало шансы на то, что нам действительно дадут уйти после победы. Впрочем, если «Голос» морфанов решит нарушить своё обещание, думаю, у меня найдётся способ напомнить ему о взятых на себя обязательствах…

Громкоголосая колышущаяся масса провожала нас гортанными воплями. Не нужно было владеть языком подземных жителей, чтобы догадаться об их явно оскорбительном содержании.

Больше всех, разумеется, доставалось Дру-угу. Бывшие родичи насмехались над ним, а некоторые — видимо, самые наглые — подскакивали ближе и, не осмеливаясь нападать на участника поединка, пытались выместить злость на Усаче. Они изо всех сил лупили кулаком по панцирю краба и тут же скрывались в толпе товарищей.

Дру-уг не обращал на эти нападки никакого внимания. «Пообщавшись» при моём посредстве со своим богом, он преисполнился такого спокойствия, что стал похож на буддийского монаха. Казалось, теперь уже ничто не могло вывести его из себя. Кремень, а не живое существо.

Я, в отличие от Дру-уга, терпеть не стал. Когда один из морфанов снова занёс кулак над ни в чём не повинным Усачом, в воздухе свистнул металл, и нахал получил цепью прямо по тонким пальцам. Пострадавший взвыл, прижал повреждённую руку к кирасе и обжёг меня полными ненависти взглядом.

Я в ответ лишь улыбнулся, чем ещё сильнее разозлил морфана. Оскалившись, он схватился за трезубец, однако тут его воинственный порыв остановили окружающие — агрессора оттащили в сторону, аккуратно прихватив под локотки. Присутствующие явно не хотели навлечь на себя гнев Лик-тики.

Больше Усача никто обидеть не пытался, что весьма радовало. Из-за внешнего воздействия краб мог отыграть отведённую ему роль раньше, чем это было предусмотрено моим планом…

Морфаны расступались перед нами, освобождая проход к центру зала. Именно там была оборудована импровизированная арена — очерченный известью круг диаметром примерно тридцать метров.

Усач остался за пределами арены, а мы, перешагнув через тонкую белую линию, пошли дальше. Наблюдавшие за нами охотники загоготали с удвоенной силой. Они предвкушали скорое кровопролитие.

Посреди круга стоял Лик-тики, за которым возвышались трое огромных даже по меркам морфанов воинов. Как я и предполагал, все они были облачены в тёмные блестящие халаты с капюшонами.

На бледных вытянутых лицах застыла гримаса превосходства. Защита от магии подарила им чувство неуязвимости, и ребята уже не сомневались в исходе поединка.

Очень зря. Излишняя самоуверенность часто сулит не победу, а увлекательную поездку на кладбище. Или, точнее, на кухню, если вспомнить о славных обычаях морфанов.

— Ты успел, челоувек Феликс, — Лик-тики поклонился.

Его глаза блестели от плохо скрываемого торжества. Единственное, чего боялся лидер морфанов, так этого того, что я не приду. Но теперь он успокоился, решив, что дело в шляпе. Жаль будет его разочаровывать.

Я слегка поклонился в ответ и посмотрел на будущих противников. Одного короткого взгляда хватило, чтобы понять: бой будет непростым, даже если всё пойдёт так, как задумано. Слишком уж силён враг.

Огромные трёхметровые трезубцы, обмотанный всё той же тканью, в руках этих гигантов казались чуть ли не зубочистками. Если приложат, то всё, на искусственное дыхание и непрямой массаж сердца время можно уже не тратить.

Ни моя кольчуга, ни тем более дырявая кираса Дру-уга не защитят даже от скользящего удара. Против таких монстров поможет только броня миллиметров в двадцать. А лучше сразу в пятьдесят.

— Хочешь что-нибудь сказать, перед тем как начнётся суд, челоувек Феликс?

Я мотнул головой. Всё моё внимание было сосредоточено на охотниках. Взгляд отмечал слабые стороны противника, а разум встраивал новую информацию в рисунок грядущего боя.

Недостатки — это продолжения достоинств. Получив неуязвимость от магии, морфаны практически лишились защиты от физического воздействия. От обычного оружия халаты оберегали куда хуже, чем латная броня, и это можно было использовать.

— Ты взял в свою острогу того, кому не нашлоусь места среди достойных, челоувек Феликс, — сообщил вдруг Лик-тики. — Это большая ошибка. Из-за него твоя плоть станет пищей для меня и моих охотников.

Лэйла заёрзала на месте. Она проявила неожиданную выдержку, простояв молча уже целую минуту. Но теперь ей не терпелось вставить свои пять копеек в столь увлекательный разговор.

Я слегка качнул головой. На такие «заходы» нельзя отвечать. Лик-тики явно хотел разозлить нас, что было не самым глупым поступком. Ослеплённый злостью враг не способен к слаженным действиям, и лидер морфанов понимал это не хуже меня.

— Он подведёт тебя, челоувек Феликс, — не унимался Лик-тики. — Он ничтоужен… И превратит в ничтоужество тебя.

Дру-уг никак не реагировал на столь обидные для него слова. Он равнодушно глядел на бывших родственников, но я чувствовал — даже его «буддийское» спокойствие вот-вот подойдёт к концу. А значит, пора прекращать этот балаган.

— Вероятно, мой товарищ не идеален… — со всей возможной серьёзностью произнёс я. — Но зато я точно знаю, что он никогда не покроет себя несмываемым позором…

На лице Лик-тики отразилось непонимание. Я мгновение полюбовался на его недоумевающую физиономию и, ухмыльнувшись, закончил:

— Он никогда не откажется от благородной стали ради блестящих тряпок.

Лик-тики затрясся, покрывшись жёлтыми пятнами. Стоявшие позади него охотники выглядели не лучше — казалось, что им на головы вылили ушат помоев. Мой удар не просто попал в цель — он угодил в самое «яблочко».

— А ты умеешь злить не только меня, маленький, — тихонько хихикнула Лэйла.

Дру-уг ничего не сказал — он лишь рассмеялся своим квакающим смехом. И этот смех стал последней каплей.

— Суд начнётся, коугда камни коуснуться поула, — задыхаясь произнёс Лик-тики. В его речи вдруг появился сильный акцент. — И поумни, жрец… Никто за пределами круга не доулжен поустрадать, иначе суд камня будет проуигран, и тоугда мы проусто соужрём вас всех!

Лик-тики буквально выплюнул последние слова, а затем быстро вышел за пределы круга. Вышел и поднял с земли несколько мелких камней.

Сердце застучало быстрее. Я впитывал информацию как губка: мельчайшие движения противников, их расположения относительно друг друга, жесты и сигналы, которыми они обменивались перед боем… Ничто не могло укрыться от моего взгляда.

Охотники замерли в тридцати шагах от нас. Они скалились и так сильно сжимали оружие, что становилось понятно — тянуть с атакой ребята не планируют.

До начала схватки осталось всего ничего. Последние спокойные секунды и последние мгновения жизни для некоторых из тех, кто осмелился выйти на эту арену.

Как минимум трое разумных сейчас отправиться в мир иной. И я сделаю всё, чтобы не оказаться в их числе.

Короткий взгляд влево.

Дру-уг согнул ноги в коленях и направил оба трезубца на врага, уперев «пятки» оружия в кирасу. На лице холодная решимость и спокойная уверенность. Морфан был готов сражаться за свою мечту.

Это радовало. Мотивированный боец способен перегрызть глотку любому, даже самому подготовленному противнику.

Взгляд вправо.

Лэйла слегка подалась вперёд — она едва заметно покачивалась из стороны в сторону, словно змея, готовящаяся к стремительному броску. Хищница, а не человек.

Надеюсь, психопатке хватит мозгов, чтобы удержаться от предательства.

— Тётушка Лэйла не дура, маленький, — тихонько произнесла девушка. Похоже, обострившаяся перед боем интуиция позволила ей почувствовать мой настрой. — Тётушка Лэйла сделает всё, что нужно…

Я кивнул, хотя её обещания не имели никакого значения. Даже самые убедительные слова не стоят выеденного яйца. Единственное, что может уберечь от удара в спину — это страх смерти.

Без меня Лэйле не выжить. И она это прекрасно понимала.

Лик-тики поднял над головой кулак, в котором были зажаты камешки

Морфаны, окружавшие арену плотным стальным кольцом, мгновенно заткнулись. Огромный зал погрузился в полную тишину. Тишину, которую перерывало только возбуждённое дыхание Лэйлы.

— Ну давай же, длинненький, — выдохнула она, — не тяни…

И «длинненький», будто бы услышав эту просьбу, разжал кулак.

Камешки полетели вниз и через мгновение со стуком покатились по полу.

Поединок начался.