Фам фаталь

Глава 13

Утро началось с того, что Лена притащила в номер огромный букет роз.

– Просили передать, – мрачно сообщила она, протягивая вместе с цветами конверт.

Послание было от Юры. Он высказывал сожаления по поводу приключившейся со мной беды и приглашал вечером к себе на ужин. Букет прилагался к письму в качестве утешительного приза.

Пока я разбирала Юрин почерк, Лена принесла из подсобки пластиковое ведро и сунула в него букет. Композиция получилась забавной, и я не сдержала улыбку. Лена заметила и раздраженно выпалила:

– Так некуда ж поставить! Вон какой здоровый!

– Не бери в голову, – отмахнулась я. – Ведро так ведро! Какая разница?

Лена оставила цветы в покое и стала яростно орудовать шваброй. Она мне казалась тихой и уравновешенной, но в то утро девушка была сама не своя. Только я хотела спросить, что случилось, как раздался стук в дверь. Я ответить не успела, а на пороге уже возник Максим. Завидев его, Лена отвернулась и принялась тереть пол с удвоенным усердием. Максим скользнул взглядом по ее согнутой спине, перевел его на меня и расплылся в улыбке:

– Вы сегодня просто ослепительны!

– Если это комплимент, то не слишком удачный. Получается, в остальные дни я выгляжу отвратительно, – скривилась я в кислой улыбке, а сама сердито подумала: «Лгун! Выгляжу я, как чучело. Чтобы скрыть этот чертов синяк на виске, пришлось не только наложить на лицо тонну косметики, но еще и навертеть на голове чалму из платка. У меня вид стареющей кокотки!»

Холодный прием Максима не смутил, и он на всех парах несся дальше:

– Роскошный букет! Мне казалось, вы никого в городе не знаете, и вдруг такой сюрприз. Я ревную!

– Зря.

– У меня есть шанс?

– У вас нет такого права – меня ревновать.

– Ох, строга! – притворно восхитился Максим. – Сходим куда-нибудь вечером? Развлечемся?

– Я занята.

– А я надеялся! Ну что ж! Сегодняшний день я проведу в воспоминаниях о вашей красоте, – возвестил он и со смехом скрылся за дверью.

– Шут гороховый!

– Значит, он вам не нравится? – с надеждой спросила Лена.

– Кто?! Максим?! С ума сошла!

Девушка просветлела лицом и неожиданно выпалила:

– А может быть такое... чтобы молодой человек влюбился в старуху?

– Всякое бывает! – осторожно ответила я. – Может, она только тебе кажется старухой? Ты совсем еще девочка, и все женщины старше двадцати кажутся тебе старыми.

– Ей не двадцать, а больше! Значительно больше! – запальчиво воскликнула Лена. – И она самая настоящая старуха!

– Верочка! А я тебя на днях вспоминала! – рокотала высокая, грузная старуха, нежно обнимая Веронику Валерьевну.

– Я давно собиралась к вам заскочить, да все возможности не было. То дела срочные, то мама заупрямится и откажется оставаться одна, – оправдывалась Вероника Валерьевна.

Ольга Ильинична энергично тряхнула седыми кудряшками тугой химической завивки и осуждающе пробасила:

– Совсем она тебя замучила, старая эгоистка.

Вероника Валерьевна отстранилась и страдальчески произнесла:

– Зачем вы так, тетя Ольга? Знаете ведь, как много она пережила.

Однако Ольга Ильинична была не из тех людей, которые держат свои мысли при себе, и упрямо продолжала гнуть свое:

– Насчет переживаний спорить не буду, Татьяне действительно пришлось несладко, только ее собственная судьба не дает ей права ломать твою. Она ведь своим эгоизмом и обидой на весь мир жизнь тебе поломала. Сама замужем хоть и недолго, а побывала, и мужскую ласку узнала, и ребенка родила, а тебя на что обрекла? На нудную работу по дому да на потакание своим старческим капризам? Вот и правильно я говорю! Эгоистка она! Пользуется тем, что у нее характер сильнее твоего!

Вероника Валерьевна погладила разбушевавшуюся старуху по руке и устало произнесла:

– Не надо! Она моя мать, я обязана помогать ей. И никто не виноват, что наша жизнь так сложилась.

Ольга Ильинична жалостливо глянула на нее, потом отвела глаза и вздохнула:

– Да уж! Виноватых теперь не сыщешь!

По всему видно было, что подобные разговоры происходят не первый раз, и Веронике Валерьевне они неприятны. Стараясь уйти от тягостной темы, она с преувеличенным оживлением выпалила:

– А я ведь пришла к вам не просто так. Мне помощь нужна.

Моментально забыв о разногласиях, Ольга Ильинична тревожно спросила:

– Случилось что?

– Все в порядке, – поспешила успокоить ее Вероника Валерьевна и кивком указала на меня:

– Я к вам столичную журналистку привела. Она собирается писать статью об отце. Ей материал нужен.

– А Татьяна, что ж?

– Ну вы же ее знаете... Наотрез отказалась.

– А может, она права? Зачем прошлое ворошить? – с сомнением спросила Ольга Ильинична.

Теперь настала очередь дочки Галлера проявить характер. Совсем как мать сверкнув глазами, она бросилась в бой:

– А затем, что можно заработать! Тетя Ольга! Вам ли объяснять, как я над каждой копейкой трясусь? А тут такая возможность! Да с теми деньгами, что мне за эти воспоминания заплатили, я крышу починить смогу.

– Так ты вроде нанимала... – протянула Ольга Ильинична.

– Нанимала! Кого подешевле! А он повозился и запил!

С явной неохотой, преодолевая собственные сомнения, хозяйка указала на дом:

– Ну раз так... Заходите.

Вероника Валерьевна благодарно чмокнула старуху в щеку и извиняющимся тоном попросила:

– Тетя Ольга, вы уж обойдитесь без меня. Мне домой нужно. Мама уже заждалась, а я еще в магазин забежать хочу.

Ольга Ильинична спорить не стала, только обреченно спросила:

– И что я должна рассказать?

– Что сочтете нужным. На вас полагаюсь.

– Шустрая ты больно, Верочка, – покачала головой Ольга Ильинична. – Полагаешься на меня... А ты не полагайся! Я уже старуха и соображаю плохо. Вдруг не то скажу? Нет, ты уж останься и послушай. Сама будешь решать, что мне говорить, а что нет. Чтоб потом без обид!

Мы сидели у овального, покрытого зеленой скатертью с кистями стола и беседовали. Ольга Ильинична выглядела потухшей. Воспоминания не доставляли ей радости.

– Вот прошел не один десяток лет, а свою первую встречу с Валерием Галлером помню во всех деталях. Случилось это в доме моей подруги. Лиля единственная из всей нашей молодежной компании была замужем и имела свой дом, потому и Новый год договорились встречать у нее. Лиля была большая затейница! Она предложила устроить костюмированный вечер, благо места в доме достаточно, и мы ее с энтузиазмом поддержали.

– В каком году это было?

Ольга Ильинична грустно усмехнулась:

– В тридцать четвертом... Тридцать первого декабря. Надо же, сколько лет прошло, а кажется, будто вчера... Мы с Татьяной пришли первыми. Нужно было погладить карнавальные костюмы. Помнится, морозы в том году стояли лютые. Пока добежали, продрогли до костей. Влетели в дом и как были, в валенках, платках, так и потопали в комнату. А там за накрытым столом сидели двое мужчин и беседовали. Одного мы хорошо знали, Лилин муж, а вот второго видели впервые. Нужно сказать, что тот, второй, был необыкновенно хорош собой. Не поверите, но я до сих пор вижу, как Валерий Стефанович встряхивает головой, откидывая со лба прядь.

– Вы знали, что он приехал в ваш город?

– Ну что Галлер вернулся, конечно, было известно. Такое событие для нашего тихого городка! И потом, он ведь был родом отсюда. Город гудел от слухов, но представить, что встретим его в доме нашей подруги, мы даже не могли.

– А как он оказался там?

– Он был хорошо знаком с мужем Лили! Они вместе росли, потом вместе учились в Строгановском училище. Только Галлер уехал за границу и стал известным художником, а из Леонида Николаевича художник не получился. Он пошел на государственную службу, заведовал местным музеем.

Услышав о музее, я насторожилась:

– Как его фамилия?

– Кайсаров. Леонид Николаевич Кайсаров.

– «Красный» директор!

– Он самый!

– И что же дальше?

– Ночь пролетела незаметно. Мы плясали и дурачились до самого рассвета, а заводилами были Лиля и Валерий Стефанович. Когда расходились по домам, он пригласил всю компанию к себе на новоселье. Сказал, власти выделили ему дом и он уже обустраивается, так что переезд не за горами.

После первого визита мы стали бывать у Галлера часто. Если память не изменяет, в ту зиму наша компания встречалась почти каждый вечер. Собирались или у Кайсаровых, или у Галлера. Однажды он предложил нам давать уроки рисования. Нужно сказать, Валерий Стефанович относился к этим занятиям очень серьезно и требовал такого же отношения с нашей стороны. Заставлял нас рисовать гипсовые слепки с античных голов, объяснял строение человеческого тела. – Ольга Ильинична тихо засмеялась. – Я сошла с дистанции первой. У меня способностей к рисованию не было вообще. Следом за мной кружок перестали посещать еще несколько таких же бездарных, как я, учеников. А вот Татьяна с Лилей продолжали заниматься. Лиля была натурой одаренной, и ее первые шаги в живописи стали очень успешными. Что касается Татьяны... Она без памяти влюбилась в Валерия Стефановича и готова была заниматься чем угодно, лишь бы быть рядом. Он, нужно сказать, тоже ее выделял. В результате группа распалась, занятия заглохли, а Галлер и Татьяна сочетались браком.

– Вы часто бывали в мастерской и, значит, видели его картины?

– Конечно! Их было множество. Стены ими были увешаны не только в мастерской, но и в комнатах. Большая часть была привезена из Франции, а какие-то писались уже здесь. Галлер ведь был трудяга. Каждый день, в любое время года, вставал в шесть утра и работал до вечера.

– Как думаете, что стало причиной ареста?

– Ума не приложу. Все случилось так неожиданно. Они с Татьяной только вернулись из Москвы, все вроде бы было отлично. Такого трагического конца ничего не предвещало. А через насколько дней – арест!

– Расскажите, как все произошло.

Ольга Ильинична скорбно покачала головой:

– Сама мало что знаю. Накануне днем я была у Галлеров. Валерия Стефановича видела мельком, он, по своему обычаю, работал. Мы с Татьяной сидели в комнате, шили Верочке платье и болтали. Я просидела у них до четырех, потом засобиралась домой. Платье дошить не успели, и я пообещала прийти на следующий день.

– Пришли?

– Конечно! А дом оказался опечатанным! Я начала метаться по соседям, расспрашивать. Все прятали глаза и отмалчивались. С большим трудом удалось узнать, что ночью их обоих увезли.

– А картины?

– Честно говоря, они меня тогда мало интересовали. Меня заботила судьба Татьяны и Валерия. Знаю, часть вещей точно вывезли. Когда в дом вселились другие жильцы, там только мебель стояла. Да и то не вся.

– У Галлеров ведь были родственники. Неужели никто не пытался узнать, что стало с имуществом?

Хозяйка с жалостью посмотрела на меня:

– Деточка моя, какая же ты молодая! Ничего-то не понимаешь! Вопросы в то время задавать боялись. Да и кому их задавать? НКВД? – Она горестно покачала головой: – Как беззаботно все начиналось... Разве думал кто, что конец будет таким печальным? Валерий сгинул в застенках, и даже могилы его не найти, Леонид погиб под бомбежкой, а те, кто выжил...

Ольга Ильинична безнадежно махнула рукой.

– А что говорит Татьяна Петровна?

– Ничего! Да я с ней и разговаривала только один раз, в день ее возвращения из лагерей. На перроне вокзала, когда с Верочкой и кузиной Валерия Стефановича пришла ее встречать.

– Только раз?!

– Прямо у вагона Татьяна заявила, что не хочет меня знать! А самое обидное, она запретила мне видеться с Верочкой.

– Почему?!

– Сама над этим голову ломаю, – тусклым голосом проронила хозяйка.

Ольга Ильинична совсем загрустила. Было видно, разговор ей тягостен, она хочет закончить его как можно быстрее.

– Последний вопрос, и я уйду. Вам знакома эта картина?

Я положила перед ней фотографию, полученную от Вероники Галлер. Ольга Ильинична взяла ее в руки, долго смотрела, потом со вздохом отложила:

– Никогда не видела.

– А кто изображен на ней, можете предположить?

Женщина задумчиво склонила голову набок и задумалась.

– Немного похожа на Лилю...– неуверенно произнесла она.

– Значит, можно допустить, что ваша подруга позировала для этого полотна? – боясь поверить в удачу, спросила я.

– Едва ли! Татьяна обязательно бы мне сказала.

Ответ обескураживающий, но он не мог заставить меня отступить. После долгой неопределенности наконец появился первый реальный персонаж, и я собиралась отработать его до конца.

– Что сталось с Лилей? Она жива?

– Лиля? Конечно! – удивилась хозяйка.

– Можете дать мне ее адрес? А еще лучше написать записку.

Просить пожилую женщину проехать со мной к ее давней подруге я почему-то не решилась.

Ольга Ильинична усмехнулась:

– Адрес дам, а писать ничего не стану. Мы с Лилей уже полвека как не общаемся.

Покинув дом Ольги Ильиничны, мы с Вероникой Валерьевной, не сговариваясь, повернули к центру. Моя спутница молча брела рядом, полностью уйдя в свои мысли. Видимо, заново перебирала в голове недавний разговор. Мне захотелось немного ее отвлечь, и я предложила:

– У меня идея! Давайте закатимся в ресторан! Посидим, выпьем по рюмочке. В общем, кутнем!

Вероника Валерьевна подняла на меня грустные глаза:

– Странный вы человек. Такая напористая, колючая, кажется, ничем вас не прошибешь, и вдруг... столько сочувствия! Хотя мы ведь практически незнакомы. А все потому, что на самом деле вы добрая.

Девица я наглая, выросшая на улице и много чего на своем веку повидавшая. Смутить меня непросто, но тут... Еще немного – и случилось бы чудо. Я бы залилась румянцем. Отвернувшись, чтоб она не видела моего лица, я со смешком объявила:

– Доброта тут ни при чем. Есть очень хочется.

– Вообще-то я ни разу в жизни в ресторане не была...

– И это повод туда заглянуть! – воскликнула я и, подхватив ее под руку, повлекла к гостинице.

В вестибюле царила суета. Приехала большая группа экскурсантов. Осторожно пробираясь между раскиданными по полу сумками, мы добрались уже до середины зала, когда были замечены Виталием. Перегнувшись через стойку, он уважительно поинтересовался:

– Как себя чувствуете после вчерашнего?

– Нормально.

Его шустрые глазки так и шарили по моему лицу. Видно было, он сгорает от любопытства и только из осторожности не лезет с расспросами.

Вероника Валерьевна, с интересом прислушивавшаяся к нашему разговору, спросила:

– Вчера что-то приключилось?

– Пустяки! Говорить не стоит!

– Легкий у вас нрав! Другая бы, при таких друзьях, как ваши, камня на камне здесь не оставила, – влез Виталий.

– У вас в городе есть друзья? – Моя спутница была неприятно удивлена и не скрывала этого.

– Сам Тартыгин! Он вчера сюда людей присылал! – подлил масла в огонь администратор.

По лицу Вероники Валерьевны скользнула тень:

– Надо же, какие у вас знакомые!

– Анна вообще загадочная личность. Общения избегает, ничего о себе не рассказывает и целыми днями где-то пропадает, – раздался за моей спиной насмешливый голос.

Максим! А я и не заметила, как он подошел! Мне очень не нравилось повышенное внимание к моей персоне, да еще в присутствии дочки Галлера. Бог знает куда эти разговоры могли завести! И тут, очень кстати, я заметила пробирающуюся сквозь толпу Лену.

– Лена!

Девушка неуверенно посмотрела в мою сторону. Видно было, останавливаться ей совсем не хочется.

– Не могла бы ты меня выручить? Вещи нужно постирать.

– Свою горничную попросите. Она все сделает.

– А ты разве не наша?

Лена норовисто вздернула подбородок:

– Я теперь на третьем этаже! Мне там больше нравится!

– У девушки переходный возраст. Гормоны бушуют, – усмехнулся Максим.

Под его насмешливым взглядом Лена сникла и горестно прошептала:

– Оставьте меня в покое. Что вы пристали? – и, расталкивая толпу, бросилась прочь.

А Максим, тут же забыв о Лене, пустился в привычные любезности:

– Сегодня удачный день! Мне выпало счастье увидеть вас дважды...

– Максим, мы торопимся.

Он запнулся и уже будничным голосом осведомился:

– Можно узнать куда?

– В ресторан. Очень есть хочется.

– Я с вами!

Сводить за одним столом Максима и дочь Галлера в мои планы не входило. Только я собралась его отшить, как Вероника Валерьевна сказала:

– Как-нибудь в другой раз!

Произнесено это было так жестко, что Максим вдруг сник и, не говоря ни слова, торопливо отошел.