Фам фаталь

Глава 21

После всех этих разговоров с Евдокией Васильевной, Игорем, Нонной я еле дождалась следующего утра. Мне не терпелось приступить к поискам картин, но для этого нужно было найти Римму. Ни ее адреса, ни фамилии я узнать не удосужилась, и теперь единственной надеждой оставался дом бабки. А если бы Риммы там не оказалось, собиралась обойти и расспросить соседей. Я не верила, что в таком маленьком городе никто из соседей не знает, где можно найти Лилину внучку.

Я надавила кнопку звонка без всякой надежды, что мне откроют, но калитка неожиданно распахнулась, и передо мной появилась Римма. За то время, что мы с ней не виделись, она заметно осунулась и еще больше поблекла. При виде меня лицо ее вытянулось, и она разочарованно выдохнула:

– А-а-а... Это вы...

– Доброе утро! Ждали кого-то другого?

Римма отвела глаза в сторону и неохотно проронила:

– Никого из посторонних я не жду... просто подумала... вдруг это бабушка...

– Лиля так и не вернулась? – участливо спросила я.

Молодая женщина качнула головой:

– Нет, а я даже домой не пошла, осталась здесь ночевать. Думала, вдруг появится.

Она зябко передернула плечами:

– Жутко в доме одной. Всю ночь не спала. Все какие-то шорохи мерещатся.

Неожиданно Римма отступила в сторону и пригласила:

– Входите.

Повторять приглашение ей не пришлось. Я ни за что на свете не отказалась бы от возможности побеседовать с ней с глазу на глаз.

Закрыв за мной калитку, Римма подошла к ближайшей скамейке и тусклым голосом спросила:

– Не возражаете, если мы здесь посидим? В доме я чувствую себя неуютно.

– Там все напоминает вам бабушку, – сочувственно поддакнула я.

Римма ничего не ответила, только поникла головой.

– Есть предположения, куда она могла пойти?

Римма опять промолчала и только вяло пожала плечами.

– Может, она у своей сестры? Вы к Дине Дмитриевне не заходили? Не справлялись?

Римма настолько была погружена в собственные мысли, что даже не удивилась тому, что я знаю про Дину. Она приняла этот факт как должное и задумчиво проронила:

– Лили там быть не может. У них с Диной плохие отношения, и они давно не общаются.

Я мимоходом подумала, что, похоже, у Лили со всеми плохие отношения, но сама продолжала внимательно слушать Римму.

– Это именно Дина была моей няней, и они всегда с бабушкой не ладили. А после гибели мамы и вовсе разошлись. Нет, Дина – последний человек, к которому может пойти бабушка. Да и зачем ей исчезать из дома? Это на нее непохоже!

Я подумала, что причин для исчезновения у такой женщины, как Лиля, могло быть множество, но обсуждать этот вопрос с Риммой не стала. Вместо этого спросила:

– Дом осматривали?

– В первый день обошла комнаты. Все на месте.

Только я собралась спросить о картинах, как раздался звонок. Римма встрепенулась, но я ее опередила:

– Не беспокойтесь, я открою.

Всего я могла ожидать, распахивая калитку, но только не встречи с Павлом Ивановичем. Справедливости ради стоит сказать, он тоже на это не рассчитывал. При виде меня жизнерадостная улыбка на его полном лице увяла и превратилась в кислую гримасу.

– Ты? – только и смог вымолвить мой бывший шеф.

Что касается меня, то я и этого выдавить из себя не смогла. Стояла столбом и смотрела на него. Мне показалось, что за то короткое время, что мы с ним не виделись, он стал еще толще. Наверняка сказать не могу, но, по-моему, на момент нашего расставания у него было только два подбородка, а теперь появился третий. В остальном Павел Иванович не изменился. Все тот же лощеный господин в отлично сшитом костюме, с дорогим портфелем в руках.

Мой бывший покровитель, несмотря на сволочной характер, был умнейшим человеком и всегда соображал быстрее меня. Он пришел в себя первым и с кривой ухмылкой произнес:

– Тесен мир. Всегда знал, что когда-нибудь наши с тобой дорожки пересекутся.

Возразить было нечего, и я предпочла промолчать. Павел же Иванович не преминул воспользоваться моим замешательством и тут же учинил допрос:

– Какими судьбами здесь оказалась?

– Случайно.

– А хозяйка в курсе, что за особа затесалась в ее владения? – Ехидно прищурился бывший шеф.

– Если вы о Лиле, то ее нет.

Ответ Павла Ивановича удивил:

– Как нет?! Она же сама назначила мне встречу! Лиля ушла, зная о моем приезде? На нее это непохоже!

Он требовательно оглядел сначала меня, потом Римму, и та, не выдержав его взгляда, смешалась и еле слышно промямлила:

– Бабушка исчезла.

Павел Иванович мирным нравом никогда не отличался, неудивительно, что он моментально побагровел и грозно рыкнул:

– Что здесь происходит, черт возьми?

Я к тому моменту уже окончательно пришла в себя и, естественно, не утерпела, вмешалась:

– Вам русским языком объяснили: она исчезла! Что тут непонятного?

Он уперся в меня гневным взглядом и, еле сдерживая бешенство, спросил:

– Твои проделки? Опять хочешь мне подлянку устроить? Что за пакостный характер! Почему ты никак не можешь успокоиться?

Намек задел меня за живое, и я сердито огрызнулась:

– Ни о какой подлянке я и не помышляла! О том, что у вас с Лилей деловые отношения, первый раз слышу. А насчет пакостного характера... Вы бы лучше помолчали, у самого он не сахар. И далеко, между прочим, за примером ходить не нужно! Вспомните, как своего лучшего друга, Юру-Паровоза кинули. Я вообще удивляюсь, как это вы решились сюда приехать. Юра ведь обязательно узнает о вашем появлении, и кончиться это может очень печально. Для вас!

Павел Иванович вскинул голову и с высокомерным достоинством изрек:

– Во-первых, тебе отлично известно, что интересы клиентов для меня превыше всего. Я обещал приехать и, значит, несмотря ни на что, должен сдержать свое слово. А во-вторых, бояться мне нечего. Перед Паровозом я ни в чем не виноват.

Я ухмыльнулась и злорадно произнесла:

– А то, что увели у него из-под носа дорогущую икону, не считается?

Если Павлу Ивановичу и было что ответить, сделать это он не успел. Под мощными ударами калитка вдруг заходила ходуном, и в какой-то момент даже показалось, что она вот-вот сорвется с петель. Вслед за этим раздался похожий на рев раненого быка голос разгневанного Паровоза:

– Откгывай, иначе газнесу все к ядгеной матеги! Я знаю, что ты там!

Щеколда не выдержала напора, с треском отлетела, и в сад ввалилась толпа бравых молодцов. В мгновение ока они обступили нашу маленькую группу и замерли. Следом в калитку важно вкатился Юра. Приблизившись к Павлу Ивановичу, он задрал голову и с тихой яростью процедил:

– Как это у тебя наглости хватило явиться сюда? Забыл, что за гадость ты мне устгоил?

Выглядела парочка очень забавно и, если бы не серьезность ситуации, я веселилась бы от души. На фоне могучего и тучного Павла Ивановича коротконогий и плотный Юрий Юрьевич казался совсем коротышкой. Разговаривая с бывшим корешем, ему приходилось высоко задирать голову, и со стороны он походил на драчливого петуха. Вопли Паровоза не произвели на Павла Ивановича ровно никакого впечатления. Он слегка наклонился к Юре и спокойно поинтересовался:

– А почему это я не могу сюда приехать? У меня здесь клиент.

Паровоз возмущенно заорал:

– Наглец! Да я тебя сейчас пгистгелю! – и стал нервно шарить в кармане пиджака.

Павел Иванович сокрушенно покачал головой:

– Зря горячишься, Юра, я перед тобой ни в чем не виноват.

Паровоз задохнулся от возмущения и, забыв о пистолете, завопил:

– А икона?! Икона, пгинадлежавшая лично Николаю Втогому?!

– Я ее не брал. Тебя ввели в заблуждение.

– Наглый вгун!

Не обращая внимания на разбушевавшегося коротышку, бывший шеф открыл портфель и достал несколько сколотых вместе листков бумаги.

– У меня есть доказательства. Я прихватил с собой эти документы, потому что перед возвращением в Москву собирался завернуть к тебе. Посмотри – и ты все поймешь.

Паровоз с брезгливым видом взял то, что протягивал ему бывший друг, однако, по мере того как он читал, выражение лица у него постепенно менялось. Сначала на нем проступила растерянность, потом оно стало наливаться гневом.

– Ложь, подлая ложь! Если б все это было пгавдой, ты бы мне сгазу все гассказал! – заорал он, гневно потрясая листами.

– Я пытался, но ты не дал мне такой возможности. Вспомни! Я тебе звонил, но ты отказывался даже трубку брать, – не теряя спокойствия, возразил Павел Иванович.

Учитывая горячий нрав Паровоза, все это могло кончиться очень печально, но тут появилось новое действующее лицо, и ситуация изменилась. В калитку грузно ввалилась жена Паровоза и, растеряв неизвестно где свою всегдашнюю невозмутимость, выпалила:

– Что здесь происходит?

– Ты зачем явилась? – нахмурился Юрий.

– Мне ребята сказали, что объявился Павел, и ты поехал сюда.

– И что? Я поехал по делам, а ты чего примчалась?

– Я беспокоилась...

– За себя или за меня? – вкрадчиво поинтересовался Паровоз и стал похож на маленького хищного зверя.

Опасность почувствовала не только я, но и его жена. Она отступила на шаг и, запинаясь, спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это! – Юра сунул ей в руки бумаги и приказал: – Почитай и объясни!

Женщина бросила короткий взгляд на документы, потом подняла глаза на Павла Ивановича и с ненавистью прошипела:

– Раскопал-таки, толстый боров.

Тот улыбнулся краем рта и флегматично проронил:

– А что мне оставалось делать? Ты ж меня подставила. А я за чужие грехи отвечать не люблю.

– Домой! Там все и объяснишь, – приказал Юра жене и, не прощаясь, выкатился за калитку.

– Теперь мы ее больше не увидим, – с коротким смешком возвестил Павел Иванович. – Юра скор на расправу и предательства не прощает.

– Что все это значит?

Мне, конечно, не следовало спрашивать, но я не могла сдержаться. Павел Иванович внимательно посмотрел на меня и, совсем как в былые времена, поучительно погрозил толстым пальцем:

– В делах нужно быть честным. Насколько это позволяют обстоятельства, конечно. И не поддаваться эмоциям. Она забыла эти золотые правила и теперь горько пожалеет. Помнишь того паренька, что занимался у меня антикварными салонами?

Я кивнула.

– Она его перекупила и послала в «Золотой век», с которым Паровоз как раз вел переговоры о покупке иконы. Тот молодой недотепа, мир праху его, явился в салон и от моего имени перебил цену. Хозяева, естественно, польстились на деньги, и икона перешла в мои руки... якобы мои. Паровоз об этом узнал, очень на меня обиделся и порвал отношения. На мое счастье, икона реализовывалась вполне официально, а поэтому и деньги прошли официальным путем. По документам покупку оплатила никому не известная фирма, но в наше компьютеризированное время нет ничего тайного и проследить прохождение денег при наличии хорошего специалиста большого труда не составляет. И как ни путала Юрина женушка следы, в конце концов я вышел на конечную фирму, откуда те деньги и вышли. Это была ее фирма. Вот эти документы я и показал Юре.

– Не понимаю я что-то... Зачем ей было обманывать собственного мужа? Тем более он хотел приобрести икону для их сына.

– Для своего сына от первого брака, которого его вторая жена люто ненавидит. Потому и решила устроить подлянку, душу свою бабскую потешить. А попутно мне нагадить и, естественно, ценную вещь приобрести. На той иконе со временем можно было бы хорошо заработать. Только теперь ей деньги не понадобятся.

Я облегченно вздохнула и мысленно перекрестилась. Жена Паровоза исчезала из моей жизни, и я была этому несказанно рада. Еще неизвестно, как бы она себя повела, вздумай я вырваться из ее цепких объятий. А я с ней работать не собиралась.

– Но это все дела Паровоза, и нас они больше не касаются, – прервал мои размышления Павел Иванович. – Вы, девушки, лучше расскажите мне, что это за дикая история с исчезновением Лили? Если ее нет, то кто прислал мне вот это?

Он извлек из кармана бланк телеграммы и помахал им в воздухе.

– Я, – тихо проронила Римма.

– Ты?!

Нашему с бывшим боссом изумлению не было границ.

– Да, – подтвердила Римма. – Мне известно, что бабушка всегда вызывала вас, когда ей нужны были деньги. Только при ней разговаривать не стану. Дело у меня деликатное, а я ее совсем не знаю.

Женщина упрямо поджала губы и подозрительно покосилась на меня.

– Так, – неопределенно хмыкнул Павел Иванович.

Некоторое время он размышлял, потом, придя к какому-то решению, заявил:

– А тебе известно, на каких условиях я выдавал эти деньги?

Римма опять кивнула:

– Конечно. Все готово. Можем пройти в дом и посмотреть.

– Ну что ж... отлично! Пойдем!

– Только без нее!

– Извини, милая, но тебя мы с собой не приглашаем, – с нескрываемой издевкой ухмыльнулся шеф.

– А я особо и не напрашиваюсь! – фыркнула я, хотя внутри все кипело от возмущения.

Это ж надо так опростоволоситься! Эта тихоня, которую я посчитала безмозглой овцой и к которой даже начала испытывать жалость, оказалась не так и проста. Появление Павла Ивановича могло означать только одно – она собиралась продать ему картины! Заветные картины, на поиски которых я потратила столько сил! И теперь они уплывали у меня из-под носа! Ну нет, милочка! Решила воспользоваться отсутствием бабки и погреть руки? Не боишься, что старушка появится и потребует с тебя отчет за пропавшее имущество? А может, и бояться нечего? Может, ты на все сто уверена, что она больше никогда не вернется, потому и не справилась с искушением немедленно все распродать? Шустрая! Только этот номер у тебя не пройдет! Картинам ты не хозяйка! Ваш дед их украл самым вульгарным образом, а значит, я имею на них такие же права, как и ты, и тебе от меня так просто не отделаться!

Все это я подумала, но не позволила и тени неудовольствия промелькнуть на своем лице. Безмятежно глянув на наследницу, я с достоинством пояснила:

– Мне дела нет до чужих секретов! Никогда ими не интересовалась, а к вам зашла исключительно по зову сердца. Мне стали известны некоторые подробности исчезновения вашего мужа, и я хотела ими поделиться.

Мое заявление, как я и рассчитывала, Римму заинтриговало.

– Что-то узнали? – вскинулась она.

– В следующий раз забегу, тогда и поговорим, – с небрежным видом обронила я и сделала шаг в сторону калитки.

Римма приняла мои слова за чистую монету и в панике закричала:

– Подождите!

Ее глаза лихорадочно метались между мной и Павлом Ивановичем. Видно было, что она боится и меня упустить, и свои дела с Павлом Ивановичем желает в тайне сохранить. Что касается бывшего шефа, то он слишком хорошо меня знал и потому наблюдал за моими маневрами с легкой улыбкой.

Я решила дожать хитроумную наследницу и со словами: «Занимайтесь своими делами. Не буду мешать!» – сделала еще один шаг к калитке.

– Да стойте же! – в панике вскрикнула Римма.

Суетливо подбежав ко мне, она схватила за руку и затараторила:

– Посидите здесь, на скамейке. Я закончу дела с Павлом Ивановичем, тогда и поговорим! Это недолго.

– Да нет, я уж лучше пойду, – с легко различимой обидой проронила я.

Павлу Ивановичу надоело быть простым наблюдателем, и он решил вмешаться.

– Зря вы ее прогоняете, – заметил он. – Анна девушка злопамятная, такая, если рассердится, ни слова не скажет. Кстати, что это вы так против нее ополчились?

Римма перевела взгляд с меня на него и с обидой заявила:

– Интересный вы человек! Я же ее совсем не знаю! Явилась сюда несколько дней назад, представилась журналисткой... А теперь выясняется, что она ваша хорошая знакомая.... Странно все это...

– Ничего странного, – с самой искренней обидой заметила я. – Действительно, собираюсь писать о музее.

В глазах моего бывшего патрона вспыхнула и тут же исчезла прикрытая набрякшими веками искра интереса:

– Нашла что-то стоящее?

– Меня увлекла история создания местного музея, – небрежно отозвалась я.– Необычайно интересно!

Павел Иванович конечно же мне не поверил и отпускать не захотел.

– Напрасно, Римма, беспокоитесь! – принялся он горячо убеждать наследницу. – Анна кристальной чистоты человек и к тому же очень талантлива. А талантливые люди ранимы. Поэтому советую не обижать ее своим недоверием и пригласить присутствовать при нашей маленькой сделке. Поверьте, никакого вреда от этого не будет.

Римма поколебалась, но потом, не видя выхода, с обреченным вздохом согласилась:

– Хорошо, пойдемте.

Павел Иванович расцвел в улыбке и медовым голосом пропел:

– Вот и умница! Вот и правильно! К чему ссориться? Лучше ладком, ладком. Всем польза будет. Сначала мы с Анной поделимся своими маленькими секретами, потом она нам расскажет, что такого интересного ей удалось тут откопать.

Он обхватил нас Риммой за плечи и повлек к дому. Вид у него был совсем как у доброго дядюшки, привечающего любимых племянниц. Жаль только, глаза при этом недобро щурились. Словно у хищного зверя, почуявшего добычу.

Мы с Павлом Ивановичем стояли возле огромного обеденного стола и молча наблюдали за Риммой. Не успели мы войти в столовую, как она, не предложив даже сесть, направилась к резному буфету. Торопливо выдвинув один из объемистых ящиков, Римма начала в нем копаться. Я смотрела ей в спину и гадала, что это она там ищет. Все мои мысли вертелись вокруг картин, и я была поражена, когда она вдруг положила на стол обтянутую потертой кожей коробочку. Павел Иванович с необычайной для его толстых пальцев ловкостью надавил на кнопку, и крышка откинулась. На темном бархате лежала пара необычайной красоты жемчужных серег.

– Неплохо, – задумчиво промычал он.

Водрузив на нос очки и вооружившись мощной лупой, он принялся придирчиво изучать предложенные ему украшения. Несколько минут в комнате слышалось только его натужное сопение, потом Павел Иванович просипел:

– Предлагаю две тысячи.

– Да вы что? – возмущенно выдохнула Римма. – Жалкие две тысячи за такую вещь?!

– Две тысячи долларов ни при каких обстоятельствах не могут выглядеть жалко, – мягко возразил Павел Иванович.

– В данном случае именно так они и выглядят, – сердито огрызнулась Римма.

– А сколько бы вы хотели?

– Восемь!

Павел Иванович осторожно захлопнул крышку и деликатно придвинул футляр к хозяйке:

– Жаль, но не смогу быть вам полезен. Эта цифра превышает реальную стоимость серег.

На скулах у Риммы загорелось два алых пятна, и она нервно выкрикнула:

– Ну хорошо, хорошо! Тогда шесть, но это последняя цена.

– Четыре.

– Вы пользуетесь моей неопытностью и просто грабите меня! С бабушкой так себя, наверное, не вели.

– Ваша бабушка мне доверяет и никогда не требует больше, чем я могу заплатить. Она очень разумная женщина.

– Хорошо, забирайте! – процедила Римма.

Павел Иванович вытащил из портфеля толстую пачку денег и принялся тщательно отсчитывать купюры. Римма молча следила за его пальцами. А когда он с приятнейшей улыбкой протянул ей деньги, сердито выпалила:

– Прибедняетесь, что денег нет, а у самого вон какая пачка!

– Дитя мое, – мягко прожурчал Павел Иванович, убирая остаток денег. – Вещи я покупаю не только у вас с бабушкой, и если я буду платить больше их реальной стоимости, то скоро от этой пачки ничего не останется. И вы зря сердитесь, я заплатил очень щедро.

Римма сердито поджала губы и, зажав в кулаке доллары, быстро вышла из комнаты.

– Деньги побежала прятать, – заговорщицки прошептал Павел Иванович.

– Откуда у них это? – кивнула я на коробочку.

– Семейные реликвии. Их у Лили немало припасено. Мы с ней знакомы больше двадцати лет, и все это время она с завидной регулярностью продает мне то одно, то другое украшение. Думаю, и до меня делала то же самое. Она ведь никогда не работала, а жить привыкла с комфортом.

– Нужно иметь целую сокровищницу, чтобы столько времени продержаться.

– Думаю, она у нее имеется, – задумчиво проговорил Павел Иванович.

– И все хранит в этом буфете? – хихикнула я.

– Не надейся! Лиля никогда не страдала легкомыслием. У нее в доме наверняка оборудован надежный тайник, добраться до которого очень и очень непросто.