Гадости для радости ...и по работе

06/07

06/07

— Иван. Чего вы от меня хотите?

Гадалка по-прежнему не выглядела испуганной.

Злой, напряженной — да. Но не испуганной. Но впечатления закоренелой преступницы и матерой мошенницы она не производила тоже, поэтому я решил принять ее подачу и перейти к сути моего визита:

— Я хочу, Червона Никитична,

— Червона, — перебила она меня, поморщившись.

Я улыбнулся — не слишком приятно, каюсь.

— Червона Никитична, — повторил с нажимом. — Я хочу, чтобы вы признались Екатерине Романовне, что вы ее обманули. И объяснили, что все ваши прогнозы построены на грамотном сборе и анализе сведений и понимании человеческой психологии.

Гадалка Червона в ответ несколько удивленно приподняла брови:

— Надо же, я ожидала, что вы потребуете вернуть деньги.

— А вы бы вернули? — Живо заинтересовался я.

Она фыркнула:

— Нет, конечно. Если я буду возвращать деньги всем, кому не понравилось, по какому пути идет его судьба, я буду работать бесплатно процентов на пятьдесят-шестьдесят. Эта судьба не нравится уже мне. Что же касается вашей… просьбы касательно моего предсказания Катерине Теплеевой… Нет. Во-первых, ее муж категорически потребовал, чтобы я не приближалась к его жене. И я, в конечно, видала бы его требования в… в хрустальном шаре, но я не бегаю за клиентами. Это мой личный принцип. И во-вторых — я не вру клиентам. Никогда. Это уже принцип профессиональный.

Твою мать. Кажется, я наткнулся на самую неприятную разновидность — прибабашка, которая действительно верит во всю эту мистическую херню. Блаженная дура, да еще и с принципами.

Я покачал головой в последней попытке договориться по-хорошему:

— Червона Никитична, ну вы же производите впечатление договороспособного человека.

— Нет.

— Да, я уже вижу, что погорячился насчет договороспособности…

— Нет!

Что она имеет в виду?

Впрочем, я не стал развивать эту странную тему.

— Послушайте, мне это начинает надоедать. Налицо мошеннические действия и вымогательство. Если будет подано заявление, никакой суд вас не оправдает. Тот факт, что супруги Теплеевы заявление пока не подали, это только вопрос времени и деликатности ситуации. Я пришел сюда не только как представитель закона, но и как близкий родственник пострадавшей в надежде разрешить вопрос миром, но если вы того не желаете…

— И вот живешь ты, такая, условно-усредненная правильная дура, — задумчиво отозвалась Червона… Червона Никитична. — Соблюдаешь профессиональный кодекс, рамки этики и даже налоговое законодательство. А тебя за это — во всех смертных грехах винят. И знаете, что, Иван Романович? Вот сразу же нестерпимо хочется нарушить.

— Что нарушить? — Подобрался я.

— Всё нарушить. Я бы с этических норм начала. И с профессионального кодекса заодно. Вот вы знаете, что я, например, владею гипнозом? Загипнотизировать бы вас, — мечтательно взглянула она в потолок. — В целях воспитания!

Злость на эту дуру, заигравшуюся в свои сверхъестественные силы, вспыхнула, словно в нее бензинчика плеснули.

— А загипнотизируйте! — Я радостно ощерился в ответ.

— Вы, Иван Романович, дурак? — Гадалка взглянула на меня с жалостью. Атмосфера накалялась. — Одно дело — мечтать нарушить кодекс и нормы. И другое дело — нарушать их.

Она смерила меня взглядом, без слов транслируя недосказанное “из-за какого-то мента”.

— Вы, Червона Никитична, аферистка. Мошенница, статья 159 уголовного кодекса УК РФ. Штраф, принудительные работы либо лишение свободы на срок до двух лет. И если не прекратите морочить голову моей сестре…

— Да не морочу я ей голову! Я ей вообще никаких советов не давала! Только четкий ответ на поставленный ею вопрос! И. Я. Не. Мошенница!

— Ну так докажите же мне это, Червона Никитична. Докажите!

Напряжение между нами можно было резать ножом. В какой-то момент мы встали, и теперь стояли друг напротив друга, разделенные столом. Гадалка стояла неподвижно, но у меня все равно было ощущение, что она покачивается, и кажется, я видел, как начал расплываться её зрачок…

А потом Червона.. Никитична качнулась и сорвалась место куда-то в сторону. Вернулась с ручкой и листом бумаги, обычной, формата А4.

— Пишите! — Рявкнула она злобно, и я ощутил мимолетный укол удовольствия от того, что она тоже в бешенстве и ярости.

Я снисходительно и неприятно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:

— Что писать?

— Пишите! “Расписка”! С новой строки — “Я, Сокольский Иван Романович”, какого вы года рождения? Вот его и пишите! “В здравом уме и твердой памяти даю право Кирилловой Червоне Никитичне применить ко мне ментальное воздействие, тип — гипнотическое внушение”!

Пристроив листок на стол, я писал под ее диктовку, ухмыляясь. Даже зачем-то вставил в расписку (да какая это расписка, Филькина грамота, блин, ни один суд ее не примет), что воздействие разрешено применить однократно.

— Дата! Подпись! — Все также свирепо диктовала мне Кириллова.

Я вывел витиеватый росчерк парафа, протянул ей бумажку.

Ну? Что ты теперь будешь делать? Заигралась ты, дура великовозрастная, в “Сверхъестественное” и “Зачарованных”!

Она взглянула мне в глаза. Опять возникло ощущение, что неподвижно стоящая передо мной женщина — симпатичная, если отбросить в сторону моральные аспекты — покачивается. Зрачки расширились, показалось, что там, в глубине черных провалов, вращаются в водоворотах галактики. В висках давило. А потом она открыла рот.

— До скорых встреч на мятых простынях цвета “мак”, — запела гадалка, и голос у нее оказался неожиданный.

Не сильный, не громкий, не низкий, не высокий — всепроникающий. Подчиняющий.

Зовущий.

— До скорых трепетных касаний содрагающихся рук, — выводил этот голос.

И мне вдруг стало нечем дышать. Желание, огромное, всепожирающее желание накрыло меня с головой.

Стой! Стой, дурак, ты что творишь! Остатками сознания и здравого смысла я понимал, что что-то не так, но желание пульсировало, билось, горело в паху и в голове. И я шагнул вперед.

Я хотел эту женщину больше жизни, она была рядом и она была согласна.

______________________________________________________________________________

В тексте в качестве установки Червона использует строки из песни Almary "До скорых встреч"

Дорогие читатели, у нас стоит ужасная жара, и вчера я "нишмогла". Завтра мне предстоит поездка, пусть и по приятному поводу, но в условиях "35 градусов по Цельсию в тени", а в понедельник - в тех же условиях, но неприятная. Будет ли прода в понедельник - не знаю, но очень сомневаюсь.

На всякий случай, заранее предупреждаю и приношу извинения!