Гадости для радости ...и по работе

26/08

Урсула: “Мама сегодня прямо с утра к тете Маше побежала”.

Сообщение от Урсулы упало в мессенджер, когда наш караван из двух машин отъехал от Виноградаря часа на три, и пришлось как нельзя кстати.

Чтобы выехать вовремя, вставать пришлось в жуткую рань, так что поспать нам с Сокольским удалось от силы пару часов. В результате, спать я хотела просто ужасно, но из солидарности с Сокольским, у которого был тот же уровень недосыпа (и по той же причине), мужественно держалась.

А получив столь многозначительное сообщение от младшей сестренки, я оживилась, села в кресле прямее. Настрочила ответ:

“Ругаться?”

Урсула: “Не думаю. Скорее, обсуждать”.

Я фыркнула. Набила:

“Нечего там обсуждать! Я вчера тщательно следила, чтобы у этих змей не было физического контакта одновременно со мной и с Сокольским”.

Урсула: “Я заметила!”

Урсула: “Кстати, прогноз у вас хороший. Я посмотрела”

“УРСУЛА!” — наорать на сестру я возможности не имела, пришлось воспользоваться капсом.

Урсула: “Что?”

Урсула: “За мной ты не следила!”

Урсула: “Вань?”

Урсула: “Ваааань?”

Урсула: “Не, слушай, ты сообщение набираешь, набираешь, а не отправляешь. Так не честно, мне же интересно”.

Урсула: “Ты что там, матом меня кроешь — а потом стираешь?”

Сцепив зубы, я действительно стерла очередное честное, но не педагогичное и травмирующее мнение об интеллектуальной сохранности младшей сестрицы, и прибегла к спасительному капсу: “Я ВАМ СТО РАЗ ВЧЕРА СКАЗАЛА, ЧТО МЫ С ИВАНОМ РОМАНОВИЧЕМ НЕ ВМЕСТЕ!”

Урсула: “Ага”.

Урсула: “Поэтому баня ночью ходуном ходила”.

Урсула: “Вань, да не парься, я ничего родителям не скажу!”

Урсула: “В смысле, про прогноз на ваших возможных детей не скажу”.

Урсула: “Про баню они, кажется, сами все видели”.

— Вань? — Сокольский оторвал взгляд от дороги, посмотрел на меня. — Ты чего шипишь?

— Ничего! Ты не знаешь, где в этом идиотском мессенджере черный список? Нужно срочно кое-кого забанить, а я найти не могу!

Впрочем, у этой переписки были и положительные стороны: взбодрила она меня куда лучше кофе — сна больше не было ни в одном глазу.

-

— В общем, когда стрелка-указатель будет готова — я вам скажу. Но дня три-четыре это займет точно, а лучше давайте закладывать на ожидание неделю, чтобы не нервничать, если что-то пойдет не так! — Бодро развешивала я лапшу на уши чете Теплеевых, склонившись к окошку их автомобиля.

Мы, наконец-то, вернулись в город, меня собирались доставить на квартиру — двумя машинами, конечно же, как же иначе! — но я попросила высадить меня у ближайшего продуктового магазина. И теперь на стоянке торгового центра претворяла в жизнь план, который мы с Иваном обговорили еще в дороге.

— Ну, все, я пойду, провожать не надо, до свидания, до связи! — И, подхватив рюкзак, сбежала в магазин.

На самом-то деле магический компас был готов еще вчера и сейчас находился у капитана — мы договорились, что он найдет проклинальщицу сам, соберет на нее всю информацию, которую удастся найти, а разговаривать с ней мы пойдем вместе. Не знаю, как так получилось, я честно собиралась махнуть на ситуацию рукой и ждать, пока ко мне придут уже с готовыми результатами, но что-то пошло не так, и в какой-то момент я поймала себя на том, что категорически требую от Сокольского не соваться к объекту в одиночку и обязательно взять на разговор меня.

Ну, не отказываться же было от своих слов прямо посреди спора, верно? Особенно когда успешно продавила свою позицию…

В общем, примерно обо всем этом я и думала, когда неспешно брела на Туманную, 13, набив рюкзак едой на ближайшее время..

Ну, и еще о том, зачем я так активно отбивалась от продуктовой передачи из дома?

Но все эти мысли мигом вынесло из моей головы, стоило мне открыть дверь подъезда.

Господи, меня же не было всего два дня — когда они успели все здесь разворотить?!

На самом деле, первые признаки я могла бы заметить еще на улице — но, поглощенная думными думами, я просто не обратила на них внимания: ну, хрустит стекло под ногами, и что?

А зря не обратила, успела бы морально подготовиться. Изысканная смесь запахов гари, паленой проводки и осыпавшейся штукатурки, с тонкой ноткой тухлятины под основным букетом, разила в самое сердечко. Дополняла картину грязь, разнесенная множеством ног по ступеням и лестничным клеткам.

Поднимаясь по лестнице, я тихо радовалась, что со мной нет Сокольского.

В этом месте в нем проснулся бы опер (хотя эта зараза, мне кажется, никогда не дремлет), и капитан рванулся бы выяснять, что случилось — а случиться-то могло всё, что угодно!

На лестничной площадке между третьим и четвертым этажом выбито окно (а, вот что это за стекло было под ногами у подъезда!). Стены в щербинах, трещинах и копоти.

Что здесь произошло, в конце-то концов? Я не Сокольский, но мне тоже хотелось бы знать.

Кто-то с Мурзаилом подрался? С Мурзаилом подрался весь подъезд?

Между третьим и четвертым этажом несколько ступеней оказались раскурочены на бетонную крошку. Это чем соседи по коту лупили?.. А меня за единственную трещину в стене голый мужик отчитывал!

На четвертом этаже я надолго не задержалась: увидела вырванные с мясом двери квартир — и включила третью космическую, молясь, чтобы это и был эпицентр. На четвертом, а не на пятом!

Пятно сажи напротив лестницы, вылетевшие стекла на площадке между четвертым и пятым этажами, сколы в штукатурке и кровь на ступенях отметила уже краем сознания.

Пятый этаж выглядел, вроде, лучше, да и плевать, главное, двери целы.

Нет, главное, чтобы Татьяна была цела!