Гадости для радости ...и по работе

12/07

12/07

— То есть, сестру мою тебе жалко, но не настолько, чтобы помочь бескорыстно.

И вот вроде бы нейтрально сказал, без сарказма. Но моя рука сама потянулась к разделочной доске.

— То есть, твою сестру мне жалко. Но если оплатить решение их с мужем проблем предлагается мне, я начинаю подозревать, что решение этих проблем нужно мне больше, чем им. И не понимаю, какого черта.

Ладно. Раз уж взяла доску в руки — то сразу и вымою.

Вода зашумела и ударила в раковину, а я, энергично отмывая ароматы балыка с дерева,

— Ладно. Твоя позиция ясна. Ты боишься вложиться больше, чем заинтересованная сторона, — подал голос Иван.

Я вытерла доску, убрала ее в сушку. Вытерла полотенцем руки, тщательно расправила его. И села к Ивану за стол.

— Да, боюсь, — честно признала, не отводя взгляда. — Понимаешь, с моим даром легко схлопотать комплекс мессии. Начать наносить добро, причинять справедливость и пылающим мечом вершить добро. А это плохо, очень плохо. Мало того, что это верный путь к неврозу, психологическому выгоранию и смерти от истощения годам к сорока-сорока пяти. Это еще никому и не нужно. Я, конечно, люблю деньги, но в данном случае, готовность платить — это тот маркер, который понимает безошибочно определить: да, клиенту это нужно. Всучивать помощь силой — плохая, плохая идея.

— Поня-ятно… — задумчиво протянул Сокольский, покачал босой ступней, о чем-то раздумывая.

Красивые у него, кстати, ступни.

Интересно, это не извращение, считать мужские ступни красивыми?

— Ну? Что ты решил? — Поторопила я его.

Он дернул углом рта.

— Прости, но мне все равно не очень верится в то, что эти фокусы с предсказанием будущего — правда.

Бам! — Моя голова со стуком встретилась со столешницей. А потом еще два раза. Аккуратно, но с чувством.

— Понятно! Понятно! — Зашипела я, устав биться головой об стол. — Вот я чуяла, чуяла, что не нужно было тебя в постель тащить! Нужно было сразу на тебя всю твою подноготную вывалить!

— А чего ж тогда потащила? — На лице у Сокольского была смесь уязвленного самолюбия с профессиональным интересом.

— С этими вопросами — в сорок пятую квартиру! — Огрызнулась я. — Ладно. Давай руку.

— Правую, левую? — деловито уточнил Иван.

— Да плевать, можно вообще никакую! Это ни на что не влияет.

Но протянутую мне ладонь все же цапнула. Хотя это действительно ни на что не влияет.

Погружение в рабочее состояние далось тяжело, дар на рабочую мощность выходил неохотно. Ну, это ожидаемо, это оттого, что мне вообще не хочется в его грязном белье рыться.

Прикрыв глаза, я взглянула в не-здесь-и-не-сейчас.

— Ты родился в этом городе. Институт, армия, полиция. У тебя, кстати, хорошие карьерные перспективы — начальство тебя явно выделяет. Недавно мог получить повышение, но сорвалось… чего? Как это? Слушай, ты сейчас офигеешь — повышение сорвалось, потому что ты не женат!

Я сфокусировала зрение на реальности и на Сокольском:

— А! Ты, походу, знаешь… Ладно, проехали, смотрим дальше… — я снова “нырнула”, хотя любопытство грызло. — Родители умерли — не скажу точно, когда, но времени прошло прилично. Родственников много, но из близких, кажется, одна сестра. Да, это сестра — у вас с этим человеком общая кровная ветка. Девушки нет. Коллеги… Ну, тут у тебя, конечно, дохрена веток, и я их все смотреть не буду, мне за это денег не плочено, за бесплатно я корячиться не буду, но в целом могу сказать, что к коллегам ты относишься ровно. Фон спокойный, негативных пятен почти нет. Но и позитивных немного.

Я вынырнула из рабочего состояния и с любопытством взглянула на Ивана:

— Слушай, а это как? Как так может быть, чтобы у полицейского в отношениях с коллегами негативных пятен почти не было? При вашей-то профессии, которая очень по мозгам бьет. У вас там что, все святые?

Он хмыкнул, аккуратно забирая руку из моих ладоней.

— Нет там святых. Святых нигде нет. Я просто адекватно оцениваю своих сослуживцев и не ожидаю от них невозможного.

Нифига себе… Вот тут я Сокольского прям зауважала: не злиться на мудака за то, что он мудак, а просто делать на этот факт поправку — это, на мой взгляд, высший пилотаж. Отсюда уже один шаг до постижения дзена.

— Слушай… — Иван помялся, а потом спросил меня совсем не о том, о чем я ожидала. — А вот то, что ты пела, когда меня… гипнотизировала, это что… заклинание?

И с такой неловкостью господин капитан это все выговаривал, стесняясь слов “гипноз” и “заклинание”, что я не выдержала и заржала.

— Нет, Ваня. Это не заклинание, — заверила его, отсмеявшись. — Это была просто песня.

Хотела добавить, что заклинаний не существует, но вспомнила, кто мои соседи, и воздержалась от решительных заявлений: кто их знает этих нелюдей?

— И что, чтобы кого-то загипнотизировать, тебе нужно петь?

— Да не обязательно. Просто меня изумляет поэзия своей способностью компактной словесной формой задать такое количество ассоциаций. Очень удобно, знаешь ли: клиент сам раскрутит ассоциативный ряд в ту сторону, где у него в данный момент наибольшее эмоциональное напряжение. Главное — удачно подобрать наиболее подходящий к ситуации текст… Еще вопросы будут?

— Будут. Что там за история с попыткой набить морду коту?