Гадости для радости ...и по работе

02/07

02/07

Иван

Бах-бах-бах! — старуха в халате яростно колотила в двери нужной мне, сорок седьмой квартиры. У ее ног сидел и с интересом наблюдал за происходящим здоровенный черный кот.

Похоже, несмотря на конский ценник, с деньгами у гадалки, которую хрен знает как через таких же пришибленных подружек откопала Катька, не особо: дом старый, стены в подъезде обшарпанные, исчерканные графити и дурацкими надписями.

— Открывай! Открывай, дрянь! — Агрессивно вопила старуха.

И снова — бах-бах-бах!

— Я тебе волосенки-то выдергаю! Хвост твой вырву! Открывай, а то убью!

Ну… при таких вводных я бы не открыл. В сорок седьмой тоже не торопились.

Бах! По двери стукнули особо сильно, и решил, что настала пора вмешаться:

— Капитан Иван Романович Сокольский, уголовный розыск. Гражданочка, что у вас случилось?

Скандальная старуха обернулась на профессионально-участливый тон, впилась в меня пронзительным взглядом. Глаза у нее оказались не по-старчески яркие, зеленые.

— Убили!

Ну твою ж мать, как не вовремя!

Подавив неуместную досаду (теперь придется разбираться с трупом и ждать коллег, а я здесь по сугубо личному делу, я вообще сегодня выходной), я приготовился впрягаться в работу. В целом — любимую, но иногда, вот как сейчас, очень уж внезапно настигающую. Ладно, буду считать, что это способ собрать дополнительную информацию о гадалке.

— Кого убили, кто, где? Изложите обстоятельства дела подробно.

— А дрянь эта и убила!

И старуха с неожиданной силой пнула дверь, рявкнув:

— Открывай!

— И вы так бесстрашно ломитесь к убийце? — Осторожно уточнил я.

— А ты что, голубчик, думаешь, я эту змею боюсь? Да сейчас!

В принципе, конечно, все возможно — старость, деменция, но, кажется, что-то с этим убийством не так.

Дверь содрогнулась от очередного удара, и я с успокаивающими интонациями повторил:

— Гражданочка, вы успокойтесь. Давайте вы сейчас представитесь, все мне по порядку расскажете — и мы во всем разберемся. Когда, кого и при каких обстоятельствах она убила?

— Котика моего, мальчика моего бедного! И ведь что, что он этой гадине сделал? Ничего! Посадите её в тюрьму! Дайте этой стерве пожизненный срок!

Нет, ну, обижать животных — это, конечно, нехорошо, но пожизненный срок все же как-то чересчур. Хотя штрих к портрету гадалки выразительный. Где Катька ее только нашла?

— Срок дает суд, — уклончиво ответил я.

Кот, сидевший у ног старухи, взглянул на меня с презрением, как бы говоря: “Слабак!”.

— Представьтесь, пожалуйста, — настойчиво попросил я снова.

Взгляд проигнорировал — еще меня коты на слабо не брали.

— Василина Никаноровна я, — поджала губы старуха.

— А вот этот кот, который у дверей сидит и никуда не уходит, он ваш — или из сорок седьмой квартиры?

— Что-о-о?! Да как вы могли такое подумать! Как у вас язык повернулся! Мурзаил мой! Эта… эта мерзавка, проходимка к нему никакого отношения не имеет! Она вообще в наш дом недавно вселилась!

— Ага, — вычленил я из гневного потока крупицу информации. — То есть, вы утверждаете, что у вас было два кота, и одного из них убила женщина, живущая в сорок седьмой квартире?

— Почему это — “два”? Мурзаил у меня один-единственный, неповторимый!

Единственный-неповторимый в ответ басовито замурлыкал.

Под этот звук я некоторое время рассматривал старую ведь… Василину Никаноровну и отчаянно тупил.

— Так… Подождите. Ваш кот — вот он сидит. Верно?

— Конечно, — с достоинством согласилась собеседница. — Сидит!

— Так какого же кота тогда ваша оппонентка убила?

— Ой, всё! Ну, не убила, пыталась убить! Только чудом совсем не доубила! Бросилась! Кинулась! С третьего этажа, как зверь бессердечный, на первый гнала! Морду пыталась набить! Вот вы мне скажите, вот вы же офицер, вы же из полиции, каким же человеком нужно быть, чтобы котику — морду бить!

Невменяемым? Но это не точно, драк людей с котами в моем служебном опыте раньше не встречалось.

Я стиснул зубы. Ладно. Спокойно.

— Заявление о жестоком обращении с животными писать будете?

Старуха отвернулась от двери, которую уже примеривалась снова атаковать, окинула меня удивленным взглядом. Фыркнула. Рявкнула злорадно:

— Открывай, дура! Тебя в тюрьму сажать пришли! На ровном месте бросилась, дрянь… Он, между прочим, для тебя мышей ловить не обязан!

И, круто развернувшись, с победным видом пошла прочь. Кот без понуканий пошел за бабкой следом, профессионально путаясь в ногах.

Дверь, дождавшись, пока эти двое точно уйдут, осторожно и недоверчиво приоткрылась.

— Мышей он для меня ловить не обязан… — проворчал женский голос из-за двери. — Издеваться тоже не обязан. Входите.

Дурдом.

Нет, я еще по рассказам коллег из местного отдела заподозрил, что в этом доме наркопритон и местные варят какую-то дурь с галлюциногеном. Но я и не думал, что они свое зелье всем домом и потребляют.