Ганс

ГЛАВА 122

Кэсси

«Бабочка».

Услышав шепот Ганса, я бросаю пистолет и оборачиваюсь.

Я не успеваю сделать и шага, как он уже тут как тут. Его сильные руки обхватывают меня, и он прижимает меня к своему телу.

Я обнимаю его за шею и обхватываю ногами его бедра.

Мой Ганс.

Он здесь. Прямо здесь.

За Гансом в комнату входят Кармина и несколько ее солдат. Двое из них переступают через труп Габриэля, чтобы проверить комнату, из которой он пришел, в то время как Кармина и остальные идут к трем женщинам, которые все еще стоят вдоль стены.

«Спасибо», — шепчет Ганс мне в шею, крепко прижимая меня к себе. «Спасибо, Кассандра. Моя девочка. Моя бабочка».

Он снова и снова благодарит меня, а мне остается только прижиматься к нему и плакать, уткнувшись ему в плечо.

Слезы облегчения.

Слезы от страха, который я чувствовала.

Слезы всех женщин, которым пришлось пережить слишком многое.

Я крепче обнимаю Ганса.

Я не знаю, как он справлялся со всем этим в одиночку. Но больше никогда. Больше никогда.

«Я люблю тебя», — выдавливаю я слова.

Он прижимает меня к себе так, что становится трудно дышать. «Я так чертовски сильно тебя люблю».

В ответ на его ругательства, когда он говорит, что любит меня, я слышу легкий смех.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

Кровь забрызгала его лицо и волосы. Глаза покраснели. И я клянусь, что чувствую, как колотится его сердце сквозь толстый жилет, который он носит.

«Больше никогда, черт возьми, не пугай меня так», — рычит Ганс, затем прижимается своими губами к моим. «Спасибо». Он прижимается к моему рту более нежным поцелуем. «Я ненавижу, что тебе пришлось это сделать». Его глаза такие яркие, такие живые. «Но…» Он слегка качает головой. «Спасибо, Кассандра. То, что ты мне дала…»

Я отцепляю одну руку от его шеи и прижимаю ее к его щеке. «Я сделаю для тебя все, что угодно».

Он утыкается своей щетиной в мою ладонь и выдыхает. «Раньше ты думала, что я одержим».

Я хихикаю, представляя себе Ганса, еще более одержимого.

Он наклоняется, словно собирается поцеловать меня снова, затем останавливается, хмуря брови. «Я видел кровь. Где ты ранена?» Он начинает опускать меня, спрашивая об этом.

«Мои ноги!» Я обхватываю его бедра ногами, чтобы он не мог меня опустить.

Ганс тут же выпрямляется и подтягивает меня выше. «Твои ноги?»

Он вытягивает шею, пытаясь разглядеть мои ноги за своей спиной.

«Когда я отрубилась в самолете, этот большой придурок снял с меня ботинки», — объясняю я. «А дурацкие мраморные полы были слишком скользкими, когда я была в носках, так что я их сняла. Но потом я наступила — неважно. Это просто мои ноги».

Он перемещается так, что одна его рука оказывается под моим задом, а затем другой рукой нежно проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке. «Дело не только в твоих ногах».

Мой подбородок трясется, когда я думаю обо всех частях моего тела, которые болят, включая мою попу, но сейчас меня это не волнует.

Ганс снова обнимает меня. «Ты расскажешь мне о каждом синяке. Хорошо, Бабочка?»

Я киваю. «Хорошо».

«Если это поможет», — он мягко улыбается мне, — «я отрубил этому большому засранцу руки после того, как выстрелил в него. Дважды».

Я шмыгаю носом и киваю головой. «Это помогает».

Ганс поворачивает голову туда, где Кармина разговаривает с женщинами. «Ты в порядке?»

Кармина говорит женщинам последние слова, затем поворачивается к Гансу. «Нам нужно проверить гаражи на предмет наличия транспортного средства. Я хочу, чтобы у нас», — она кивает головой в сторону трех новых людей, которые присоединятся к нашему отступлению, — «была своя собственная машина».

«Возьмиттот, на котором мы ехали, и я узнаю, умеет ли Неро управлять вертолетом».

Мои глаза расширились от удивления.

«Звучит хорошо». Кармина кивает, хотя это звучит не очень хорошо. «Мы трижды проверим каждую комнату, но это не займет у нас много времени».

«Понял». Ганс начал поворачиваться, но остановился. «Я слышал по радио, что кто-то нашел в гараже запас бензина, что очень удобно. Учитывая все обстоятельства, на то, чтобы оборудовать это место, уйдет, вероятно, минут десять».

Ответ Ганса такой будничный. И это напоминание о том, что, хотя это был абсолютно худший день в моей жизни, они к этому привыкли. Это то, что они делают.

Он кивает Кармине, затем поворачивается и направляется к двери, все еще держа меня в своих объятиях.

Я поднимаю взгляд через его плечо и встречаюсь взглядом с одной из женщин.

Я ненавижу причины, по которым Ганс и Кармина так привыкли к этому насилию. Но я рада, что они так хороши в этом.

Женщина дарит мне едва заметную улыбку. И я отвечаю ей тем же, прежде чем Ганс уносит меня из виду.