Ганс

ГЛАВА 37

Кэсси

«Итак…» — я барабаню пальцами по коленям, пока под нами гудит шоссе. «У тебя есть девушка?»

Внутри грузовика темно, но когда я смотрю на профиль Ганса, я вижу, как его брови поднимаются.

«Какая часть того, что я держу руку на твоей горячей маленькой киске, заставляет тебя думать, что у меня может быть девушка?» Его тон сух.

Мое лицо вспыхивает от его выбора слов, и я ерзаю на сиденье.

Но если он собирается говорить прямо, то и я буду. «Ну, это, наверное, та часть, когда ты получил кучу текстовых сообщений, бросил меня на спинку дивана и выбежал из дома».

Он немного подождал. «О».

Я зажимаю руки между бедрами. «Тебе написала женщина?»

"Да."

Его ответ пронзает мою грудь, и я жалею, что спросила.

«А теперь спроси меня, было ли это личным или по работе». Тон его голоса подсказывает мне ответ, и копье исчезает.

«О», — повторяю его ответ, сказанный ранее. «Эта женщина — твой босс?»

Ганс фыркает. «Иногда так и кажется».

Мы замедляем ход, и Ганс сворачивает в сторону нашего маленького городка.

Я хочу спросить, вызывают ли инспекторов по охране труда на рабочие места в пятницу вечером, но у меня вырывается другой вопрос. «Ты с ней спал?»

Он резко дернул головой в мою сторону, словно не мог поверить, что я об этом спросила. «Нет».

Я сжимаю губы. «Ты уверен?»

«Я склонен помнить, с кем я спал. Наши отношения строго профессиональные».

По мере того, как мы приближаемся к нашему району, в грузовике раздается громкий звук мигающего сигнала.

Проходит всего лишь минута, прежде чем я нарушаю тишину. «Извини. Я не хотела совать нос в чужие дела. Это не мое дело».

Я имею в виду, это как бы мое дело, есть ли у него девушка, потому что я не хочу быть любовницей. Но я ему верю.

Ганс сначала ничего не говорит, но я слышу, как руль скрипит под его хваткой. «Ты спала с кем-нибудь из тех мужчин, которые едут в Мексику?»

«Мои коллеги?» Мое лицо выражает отвращение, и я вижу, как Ганс бросает взгляд, чтобы это заметить. «Нет».

"Ты уверена?"

Он пытается быть надоедливым, поэтому я понижаю голос и стараюсь произвести на него лучшее впечатление. «Следи за поведением, Медведь-гризли». Я едва могу сдержать смех, глядя на выражение лица Ганса. «То есть ты можешь это выдать, но не можешь это принять?»

Он качает головой, поворачивая на нашу улицу. «Медведь гризли?»

«Ты затеял всю эту животную историю», — пожимаю я плечами. «И если ты собираешься рыскать вокруг весь такой грубый и злой…»

«Грубый и злой», — медленно повторяет он.

«Как медведь», — подтверждаю я. «Но, полагаю, когда ты весь такой милый и все такое, ты больше похож на плюшевого мишку».

Ганс замедляется почти до остановки, когда мы добираемся до места, где наши подъездные пути встречаются с дорогой. Я почти думаю, что он сначала заедет на мой подъездной путь, чтобы высадить меня, но затем он сворачивает на свой.

Ладно, тогда никакого обслуживания на входе.

Он нажимает кнопку на приборной панели, и ворота гаража впереди нас начинают открываться, но он паркует грузовик на подъездной дорожке, а не заезжает в гараж.

Я отстегиваю ремень безопасности, пока Ганс глушит двигатель. «Еще раз спасибо за поездку. И за то, что терпишь моих родителей». Ганс поворачивается ко мне, но ничего не говорит. «Если ты серьезно настроен отвезти меня завтра в аэропорт, мне нужно выехать где-то в пять тридцать». Моя улыбка гаснет. Я ненавижу рано вставать. «Но если ты не хочешь, ничего страшного. Я прекрасно справлюсь».

«Кассандра», — говорит он угрюмым тоном.

«Ладно, ладно, — я поднимаю руки. — Ты меня отвезешь».

Не подтверждая и не отрицая, Ганс открывает дверцу машины и начинает выбираться из нее.

Ну ладно.

Подшу над ним, когда начину звонить в его дверь в пять утра, чтобы убедиться, что он не спит.

Я поворачиваюсь к двери и тянусь к ручке.

Затем я вскрикиваю, когда большие руки хватают меня под мышки и тянут назад по длинному сиденью.

«Ганс!»

Он останавливается, когда мои ягодицы оказываются на самом краю сиденья, а ноги вытянуты прямо передо мной.

«Это два», — говорит он мне на ухо.

Мое дыхание теперь учащается.

Ганс скользит руками по моим бокам, затем к животу, обнимая меня спиной к его груди.

«Когда ты поймешь, что за невоспитанность есть последствия?» От его голоса у меня на шее по коже пробегают мурашки.

«Надеюсь, прямо сейчас».

Зубы царапают мое ухо, а затем Ганс тащит меня оставшуюся часть пути из грузовика.

Мои пятки автоматически впиваются в сиденье, пытаясь остановить падение. Но я не падаю. Потому что меня держит Ганс.

Мои ноги опускаются передо мной, но я повисла слишком высоко, чтобы мои туфли доставали до земли.

Во мне вспыхивает волнение.

Вот эту грубость я и имела в виду. Я просто не сказал ему, как сильно она мне нравится.

«Это три, Кассандра». Прижимая меня к себе, Ганс ведет нас к своему гаражу.

И тут я это чувствую.

Твёрдый член вдавливается в мою задницу, когда я натыкаюсь на него при каждом шаге.

Я не могу остановить свой стон и то, как я сжимаю его предплечья.

В ответ Ганс обнимает меня еще крепче.

Мы переступаем порог гаража, и тьма поглощает меня. Я не заметила, что верхний свет не горит. Никакого свечения.

Ночное небо не казалось таким уж темным, пока мы ехали, но ничто не могло разбавить черноту перед моими глазами.

«Весь грёбаный вечер», — цедит Ганс. «Дразнишь меня этим гребаным платьем».

Вместо того чтобы повернуть ко входу в дом, он продолжает идти прямо.

«Показывая мне эти чертовы белые трусики».

Он двигает бедрами, делая шаг, сильнее прижимая свой член ко мне.

«Думала, ты можешь весь вечер трясти своими сиськами перед моим лицом, а я просто проигнорирую это».

«Я не хотела». Внутри меня бурлит возбуждение и сладкая паника.

Так темно. Я ничего не вижу.

Смех Ганса не вызывает улыбки.

Я протягиваю руки. «Ганс».

Мы должны быть близко к тому, чтобы достичь задней стены.

Одна рука отпускает мою талию. Я открываю глаза шире, пытаясь что-то увидеть, но следующее, что я чувствую, — это рука, надавливающая сверху на мою собственную.

Ганс сжимает мою грудь, прижимая мои руки к телу, чтобы я не могла дотянуться. Так что я не смогу остановить нас, прежде чем мы врежемся в заднюю стену.

"Подожди!"

«доверься мне», — грохочет он.

Я не сопротивляюсь его захвату. И он делает еще два шага. Затем он останавливается. И руки вокруг меня отпускают.

Еще один крик срывается с моих губ, когда я падаю. Но его большое тело все еще позади меня, и я падаю всего на несколько дюймов, прежде чем мои теннисные туфли приземляются на какой-то резиновый коврик, а не на твердый бетонный пол.

Я поворачиваюсь, чтобы повернуться лицом к Гансу, но когда я пытаюсь повернуться, мое бедро во что-то врезается.

В полной темноте Ганс остановил нас всего в нескольких дюймах от стены.

«Я же говорил тебе доверять мне». Он хватает мои запястья и с силой ставит мои руки на поверхность передо мной. «Я больше не буду повторять».

Это что-то вроде прилавка. Он немного выше обычного кухонного прилавка и сделан из гладкого, холодного металла.

«Не двигайся».

«Не…» Прежде чем я успеваю спросить, жар у меня за спиной исчезает, когда Ганс отходит.

Но он не уходит далеко.

Руки тянут мое платье вверх, скручивая его в какой-то узел на пояснице, обнажая нижнюю часть тела.

У меня есть всего одна секунда, чтобы задержать дыхание, прежде чем ладонь коснется моей обнаженной плоти.

«А!» Мое тело вздрагивает, а руки двигаются, хватаясь за край стойки.

Рука все еще там, водит круги по кружевному материалу, который наполовину прикрывает мою задницу. Где он только что шлепнул меня по заднице.

Это приятно. Успокаивает боль. Это чувствуется⁠—

Я снова вскрикиваю, когда его другая рука шлепает меня по другой стороне.

«Я должен заставить эту симпатичную задницу гореть так, что ты не сможешь сидеть спокойно в самолете завтра». Его первая ладонь снова шлепает по моей заднице. «Должен сделать так, чтобы ты думала обо мне каждый раз, когда будешь садиться, в течение всей недели».

Это первый раз, когда меня отшлепали. Первый раз, когда кто-то попытался сделать что-то даже близкое.

И, Боже, помоги мне, мне это нравится.

Я выгибаюсь к нему спиной и стону его имя.

«Моя грязная маленькая бабочка». Его пальцы сжимают мою задницу.

Я тянусь назад, пытаясь схватить его за руки. Пытаясь схватить какую-то его часть. Мне тоже нужно прикоснуться к нему.

Ганс толкает свое тело вперед, крепко прижимая меня между собой и скамейкой. «Я же сказал тебе не двигаться».

Прежде чем я успеваю убрать руки, он хватает их.

«Такая непослушная девочка». Его грудь поднимается и опускается позади моей, показывая, что он не равнодушен. Затем он снова отступает, только на этот раз он тянет мои руки назад, так что они встречаются на моем позвоночнике. «Если ты не можешь усидеть на месте самостоятельно, я помогу тебе».

Господи Иисусе, это тоже что-то новое.

Я тяну его руку. Не для того, чтобы вырваться, а чтобы посмотреть, какую силу он применит.

Его хватка крепнет. «Перестань сопротивляться и раздвинь ноги».

Мои колени готовы подогнуться, но я делаю то, что он говорит.

Он меняет хватку, и теперь он держит мои руки только одной своей.

«Хорошая девочка». Губы прижимаются к моей шее, а его свободная рука обхватывает мое тело спереди, чтобы обхватить мою киску.

Мое тело напрягается, а затем тает.

Его пальцы нажимают и трутся о кружево, а его стон разносится по моему телу.

«Блядь, Бабочка. Ты промочила свои девственные трусики. Наверное, мне стоит их снять».

«О, Боже». Мои руки напрягаются в его хватке. «Ганс. Пожалуйста».

«Раз уж ты так любезно попросила», — он убирает пальцы от моей киски.

Тепло его тела покидает мою спину, но я так раскраснелась, что даже больше не чувствую прохладного ночного воздуха.

«Не двигайся». Рука, держащая мои запястья за спиной, сгибается. «Я ожидаю, что на этот раз ты послушаешь меня, Девочка».

Я киваю в темноте.

Затем он отпускает мои запястья и просовывает пальцы под верхнюю резинку моих трусиков на бедрах.

Я покачиваюсь, но переплетаю пальцы, оставляя руки там, где он их оставил.

«Это моя девочка».

Ганс стягивает мои трусики вниз, дюйм за дюймом.

Кружево царапает мою кожу, растягиваясь, когда резинка натягивает самую широкую часть моих бедер. Затем еще ниже. Отслаиваясь от влаги между моих ног. И ниже.

Горячее дыхание касается моей влажной кожи, и я понимаю, что он присел позади меня.

Я моргаю, но вижу только черноту.

Ганс останавливается, когда мои трусики оказываются на уровне колен, широкая поза, которую он просил, не позволяет ему снять их полностью.

Он скользит руками по внешней стороне моих ног, и грубая кожа так приятно прикасается к моим мягким бедрам.

«Бля, идеально». Он снова кладет ладонь на мою задницу, только на этот раз его лицо находится на одном уровне с ней, и я внезапно испытываю огромную благодарность за темноту.

Но затем его пальцы впиваются в мою плоть, крепко сжимая ее, и он раздвигает меня.

Там.

«Ч-что ты делаешь?» — задыхаюсь я, чувствуя его выдох на самых интимных частях своего тела.

«Медведь должен есть», — рычит он.

Мой рот открывается, но дыхание застревает в легких, когда я чувствую, как Ганс прижимается ко мне своим ртом.

У меня нет времени осознать, что происходит, прежде чем его язык упирается в мой вход сзади.

Он раздвигает меня все дальше, лакает меня, пирует мной.

Мои руки разжимаются, и я тянусь вперед, хватаясь за край столешницы. «О, черт».

Ганс издает звук, но я не могу сосредоточиться на нем. Я не могу сосредоточиться ни на чем. Потому что он тянет свой язык вверх, между моей…

«О, черт», — снова дышу я, выгибая спину и еще сильнее прижимаясь задницей к его лицу, пока он облизывает меня… о, боже мой.

Ганс отстраняется, его руки и рот одновременно покидают меня, и я не могу сдержать хныканье.

«Если ты не собираешься вести себя хорошо…» За его словами следует металлический звук.

Материал вокруг моих коленей слегка натягивается, а затем полностью спадает.

Он что, только что сорвал с меня трусики?

«Руки». Это команда из одного слова, и по его голосу я могу сказать, что он все еще опущен позади меня.

Я не знаю, что он задумал, но сейчас я бы отдала все, чтобы он закончил то, что начал, поэтому я выпрямляюсь и закладываю руки за спину.

Кружевная ткань обвивается вокруг одного запястья, затем вокруг другого, связывая их вместе.

Моя горячий сосед только что разрезал мое нижнее белье и использует его как веревку, чтобы связать меня.

«Так-то лучше», — вздыхает Ганс. Затем он снова шлепает меня по заднице.

Я вздрагиваю, подаюсь вперед на дюйм, пока мои бедра не упираются в шкафы передо мной.

Его рука смягчает боль, и я позволяю стойке поддержать меня.

Без предупреждения Ганс снова раздвигает мои щеки и…

Крик удивления вырывается из моего горла.

Он… о, Иисусе, он лижет мой… мой…

«Такая хорошенькая маленькая негодяйка». Ганс отстраняется ровно настолько, чтобы произнести эти слова, а затем его язык снова трётся о мой задний проход.

Зажав руки за спиной, я наклоняюсь вперед.

У меня начинают дрожать ноги.

Он все еще…

Черт возьми, почему мне так хорошо?

Мне становится тяжело дышать.

Продолжая раздвигать меня, он скользит большими пальцами вниз, пока они не оказываются по обе стороны от моей щели, и я чувствую, как они скользят по моей смазке.

«Моя грязная бабочка». Еще один лиз. «Такая мокрая из-за того, что я лижу эту маленькую дырочку». Еще один проход языком. «Держу пари, ты промокнешь, когда я ее трахну».

«О боже мой». Мои руки скручивают кружево.

Я никогда не думала…

Я даже никогда…

«Ганс», — мой крик разносится эхом по пустому гаражу.

Одна рука сдвигается, и его большой палец вдавливается в мою плоть.

Мы оба стонем, когда моя киска сжимается вокруг него.

Он не трогает мой клитор. Его облизывания никогда не заходят так далеко вперед. Но я в нескольких секундах от оргазма, когда его язык движется кругами.

Я снова сжимаю его большой палец. «Ганс, пожалуйста».

Он вытаскивает из меня большой палец и подносит его к своему рту.

«Что, пожалуйста, Кассандра?» — Его большой палец надавливает на кольцо мускулов. «О чем ты меня умоляешь?»

Ганс надавливает сильнее, и кончик его большого пальца проникает в меня. Туда, куда никогда ничего не проникало.

Я стону.

«Расслабься», — командует он.

И я пытаюсь. С пульсирующим телом я пытаюсь.

Позади меня раздается звук движения, и я чувствую, как он встает.

Изменение положения заставляет его большой палец вывернуться, и я напрягаюсь.

«Расслабь свою сладкую попку», — его свободная рука опускается на мою щеку.

Я вздрагиваю, но потом делаю, как он говорит. И он просовывает большой палец еще на полдюйма.

«Пожалуйста», — снова умоляю я.

Звук его молнии настолько громкий в пустой комнате, что я словно чувствую его кожей.

«Используй свои слова, Бабочка. Скажи мне, что тебе нужно».

У меня кружится голова.

Я готов взорваться.

«Внутри меня». Мне кажется, я задохнусь от этих слов. «Ты нужен мне внутри меня».

Его большой палец выходит, затем снова входит. «Я уже засунул палец тебе в задницу». Он заталкивает его еще глубже, и в моем поле зрения начинают вспыхивать точки света. «Чего еще ты хочешь?»

Смущение пытается преодолеть мою похоть, но я говорю ему. Я говорю ему, что мне нужно больше, чем мой следующий вдох. «Мне нужен твой член, Ганс. Пожалуйста».

Его тело придвигается ближе к моему, и я чувствую его обтянутые джинсами ноги на своих голых ногах.

«Где ты хочешь? Здесь?» Он шевелит большим пальцем в моей заднице, и мой клитор начинает пульсировать. «Или здесь?» Что-то теплое и твердое ударяет меня по ядру.

Я киваю головой.

«Слова». Он второй раз шлепает меня своим членом по киске.

«Сюда, — я почти рыдаю. — Вставь его в мою киску».

Он проводит головкой своего члена вверх и вниз по моей щели, и мое возбуждение мгновенно покрывает его.

Затем он начинает толкаться.

Он такой толстый. Столько всего надо взять.

Мои плечи сгорблены, и я сосредотачиваюсь на дыхании.

Ганс стоит неподвижно, оставив во мне лишь кончик, а большой палец все еще двигается туда-сюда в моей заднице.

Я не могу…

Это слишком.

Я растянута во всех направлениях.

Я не могу этого вынести.

«Так туго», — хрюкает Ганс.

Затем он делает толчок вперед, погружая в меня каждый дюйм своего члена.