Герой

Глава одиннадцатая

В Женеве снова сентябрь. Улицы городка полны студентов, начинаются занятия. С гор дуют первые холодные ветры.

Всюду только и говорят, что о футболе. Прошлогодний сезон прошёл без поражений, да ещё Эдди провёл усиленную кампанию по рекламе, и теперь все с нетерпением ожидали предстоящих игр. В Женеву прибыли репортёры из таких отдалённых мест, как Вашингтон и Луисвилл. Они присутствовали на дневных тренировках, после чего шли в «Плантейшн Хауз» строчить свои репортажи.

На тренировках Теннант Проповедник стоял с Эдди Эйбрамсом, наблюдая, как футболисты разыгрывают новые комбинации, отрабатывают точность удара, делают пробежки с мячом. Он смотрел, как Стив быстро отступал назад, чтобы передать мяч, как Хауслер кружил по полю, обманывая противника, а потом бросался вправо, встречая безукоризненно точный дугообразный бросок Стива. И всё-таки Теннант был явно недоволен.

— Великолепно играют, — как-то заметил Эдди.

— Через четыре недели они встретятся с командой Тулейн, — ответил Теннант. — Боюсь, не слишком ли рано для наших.

— Что делать, больше ждать нельзя. Если мы хорошо сыграем с Тулейн и Алабамой, то выйдем в число лучших команд. Тогда будем играть по первому классу.

— Мы слишком торопим ребят, — настаивал Теннант. — Мы не имеем права так торопить их.

— В следующем году будет уже поздно. Не успеем мы завоевать известность, как все игроки уже окончат университет.

Теннант смотрел на Стива; тот метнулся в сторону Уиттьера, делая вид, что хочет ему передать мяч, а потом стал обходить защитника.

— И всё-таки мы слишком торопимся, — ещё раз повторил Теннант.

Джексон обыграл Уэйк Форест со счётом 27 : 6, а потом Сьювони со счётом 48 : 0.

Теперь матчи проводились с необычайной торжественностью: играли несколько оркестров, а специально обученные болельщики поднимали над головами ярко раскрашенные картонные щиты с нарисованными на них громадными буквами, составляя разные приветствия. Была введена также новая церемония: в перерыве между первой и второй половинами игры Маккейб выступал по радио. Он произносил страстные, волнующие речи во славу университета и штата, сдабривая их грубоватыми шутками, которые вызывали бурное одобрение зрителей и смех. Вскоре зрители уже с нетерпением ждали выступлений Маккейба, считая их частью торжеств, сопровождающих футбольные субботы в Женеве.

Все говорили о предстоящей встрече с командой Тулейн. В прошлом году эта команда играла очень хорошо, и теперь она считалась претенденткой на Кубок Розы. Некоторые газетные репортёры осторожно предсказывали, что Джексон неожиданной победой может внести в турнирную таблицу существенную поправку.

В день встречи с Тулейн Женева была битком набита болельщиками. Люди начали съезжаться ещё на рассвете, словно паломники к святым местам. Они пачками вываливались из заказных автобусов и легковых машин, толпились на перекрёстках, густым потоком двигались к стадиону, стараясь перекричать продавцов, торговавших флажками и жестяными футбольными мячиками. Казалось, что в городе карнавал.

...Стив только что начал переодеваться перед началом игры, когда к нему подошёл Клейхорн и отвёл его в сторону. Клейхорн был бледен, губы его подёргивались.

— Что случилось? — спросил Стив.

— Знаешь, я собираюсь жениться.

— Шутишь!

— Ей-богу, нет. Она живёт здесь, в Женеве. Её зовут Лаурой. Мы почти каждый день встречались, с тех пор как я возвратился после каникул. Я никому об этом не рассказывал, потому что не хотел, чтобы ребята смеялись. Она работает на телеграфе «Вестерн Юнион». Очень умная и всё умеет... Научила меня танцевать, — смущённо заключил Клейхорн.

— Так это замечательно! — сказал Стив. — Поздравляю.

— Да, но у меня неприятность. — Клейхорн говорил очень быстро, стараясь скрыть смущение. — Чтобы жениться, нужны деньги. Я попросил Теннанта устроить меня на более выгодную работу, а он сказал, что я недостаточно хорошо играю и прочее и что ничего сделать не может.

— Чего ты так торопишься с женитьбой?

— Это она торопится. Она не может жить дома. Из-за отца. Он рехнулся и всё время бьёт её. Если мы не поженимся, она уедет отсюда. — В широко раскрытых глазах Клейхорна было отчаяние. — Мы думаем, что неплохо проживём, если Лаура будет работать. Нам только нужно немного денег. Ненадолго. Я бы вернул их, когда мы устроимся.

— Боже милостивый, да я сам без денег! — начал было Стив.

— Не в том дело, — покачал головой Клейхорн. Губы у него дрожали. — Я взял восемнадцать долларов из ящичка в часовне. Ты ведь знаешь — это квартальный взнос в студенческую кассу. Восемнадцать долларов взял. — Дрожащей рукой он провёл по лицу. — Боже мой, я и сам не знаю, как это у меня получилось. Мне так нужны были деньги, и я всё думал, где их достать... — Тихим, испуганным голосом Клейхорн добавил: — Я получил записку из канцелярии президента. Час тому назад. Он хочет видеть меня в понедельник утром.

— Боже милостивый! — промолвил Стив.

— Что же теперь делать?

— Ну, ладно, не так уж всё страшно. — Стив успокаивающе похлопал Клейхорна по плечу. — Мы достанем денег. Попрошу у Хауслера или ещё у кого-нибудь, и ты всё вернёшь.

— Меня будут судить судом чести.

— Там у нас есть Уиттьер. Мы поговорим с ним. Объясним, как это произошло. Ты же не хотел их присвоить, ты просто попал в тяжёлое положение. Чёрт возьми, Уит знает тебя, он всё поймёт.

— Ты думаешь? — В глазах Клейхорна блеснула надежда; ему очень хотелось верить словам Стива.

— Уверен, — сказал Стив.

— Я совсем больной. Целый час меня рвало. Посмотри, как трясутся руки. Я не могу играть.

— Ты придёшь в себя, когда выйдешь на поле.

Клейхорн покачал головой.

— Забудь об этом, — продолжал Стив. — Всё будет хорошо. Я поговорю с Уиттьером. — Стив взял Клейхорна за руку. — Иди, одевайся. Всё будет хорошо.

Ни с чем нельзя сравнить возбуждение, которое испытываешь, когда переходишь беговую дорожку стадиона и ступаешь на поле, залитое негреющим октябрьским солнцем, видишь, как встаёт и аплодирует толпа, слышишь приветствия, явственно раздающиеся в прозрачном осеннем воздухе.

Команды разошлись по местам. Стив занял исходную позицию, его охватило знакомое волнение. Удивительно, что в эти минуты он всегда чувствовал себя очень сильным и уверенным. Он оглядел игроков Тулейн, внимательно оценивая каждого из них: рослые, сильные парни. Вон тот большой рыжий парень с огромными руками и приятным лицом — это, конечно, Коттон Доббс, из сборной Америки. Доббс играл правым блокировщиком. Значит, его противником должен быть Клейхорн. Стив посмотрел на Клейхорна. Все остальные члены команды перекликались друг с другом, разминали ноги или бросались на землю, чтобы проверить своё снаряжение. Клейхорн же стоял молча, опустив руки.

Кинооператоры устанавливали свои камеры вдоль поля. Женский оркестр, прибывший из Ричмонда, громко заиграл марш. Возле пятидесятиярдовой линии, в увешанной флагами ложе, расположился губернатор. Рядом с ним сидел Маккейб. Стив не мог различить лиц, но Маккейба он узнал по громоздкой, приземистой фигуре. Он знал также, что яркое пятно возле него — это красное пальто Мелиссы.

Оркестр Джексона заиграл «Альма матэр», и все почтительно поднялись. Стив подставил лицо под лучи солнца. Он чувствовал себя прекрасно.

Удар! Мяч высоко взлетел, потом плавно, лениво поплыл от одного края поля к другому. Стив поймал его и побежал вперёд, не торопясь, наблюдая, как движутся в его сторону зелёные фуфайки Тулейн. Он смотрел на них словно зачарованный, ему хотелось выждать, пока они подбегут почти вплотную, а потом сказать себе: «Пора! Теперь беги!» — и ускользнуть, чувствуя на себе их дыхание.

«Хватай поляка!» — крикнул кто-то. Стив повернул голову и увидел быстро приближавшегося Доббса. В то же мгновение на него обрушился страшный удар...

Стив медленно встал, с уважением поглядывая на Доббса. Рыжий верзила вполне оправдывал данную ему характеристику: его удары были сокрушительны. Во время свалки Уиттьер сказал:

— Давайте нащупывать их слабые места.

Он велел Местровичу сделать бросок к левому краю, но и там не было никакого просвета. Тогда Уиттьер сам попробовал обойти крайнего нападающего, но не продвинулся и на три ярда, как был сбит с ног полузащитником. Местрович ринулся в атаку, но и его крепко держали. Линия защиты Тулейн была прочной и тяжёлой, каждый игрок весил на восемь фунтов больше игрока Джексона. С таким противником играть низом не имело смысла, они только истощат свои силы. Стив понял это сразу. Пусть Уиттьер нащупывает у Тулейн слабые места, если ему хочется. Всё равно ему придётся прибегнуть к передачам.

Стив остановился и ударил по мячу ногой. В это время кто-то подтолкнул его, и удар получился не очень точным. Мяч нелепо закрутился в воздухе, пролетев менее тридцати ярдов.

Мяч попал к команде Тулейн как раз у сорокаярдовой линии её половины поля. Он был введён в игру из зоны блокировщика, но его сразу же перехватил Хауслер. Команда Тулейн продвинулась всего на два ярда. Стив почувствовал прилив горячей симпатии к этому грубоватому парню. Молодчина Хауслер! Чёрт возьми, может быть, команда Тулейн не так уж и сильна, может быть, они ещё обыграют этих тяжеловесов? Игра возобновилась. Стив предупредил обходной манёвр противника, оттолкнул набежавшего крайнего, который хотел блокировать его, схватил за руку бежавшего с мячом игрока и бросился на землю, увлекая его за собой. Удар о землю был приятен. Стив быстро поднялся, улыбаясь, чувствуя громадное удовлетворение. Вот тебе и Тулейн! В конце концов, они такие же, как и все. Налететь на такого, он и упадёт.

В первой четверти игры успех был переменным. Команда Джексона, сознавая, что она слабее, играла с отчаянной решимостью. Её защитники отличались большой подвижностью и быстротой и спасали команду от голов своей сообразительностью и отличной манёвренностью. Но нападение Джексона не могло оторваться от мощных игроков защиты противника. Стив дважды блестящим рывком чуть было не прорвался к боковой линии, но оба раза его всё-таки одолели защитники второй линии.

В первой четверти игры счёт не был открыт. Уходя с поля, Стив заметил, что погода вдруг испортилась. Откуда-то приползли серые тучи; тёмное, мрачное небо словно поглотило все звуки. Стив ощутил на лице первые капли дождя, и настроение у него упало. Если дождь разойдётся, бегать будет труднее, а от этого выгадают менее подвижные игроки противника.

К началу второй четверти игры зарядил холодный, унылый октябрьский дождь. Флаги и вымпелы над трибунами стадиона намокли и обвисли. Зрители накинули на себя плащи и газеты. Поле стало рыхлым и предательски скользким.

Игра разладилась, игроки нервничали. Мяч намок и потяжелел. Нападающие спотыкались и скользили по густой грязи. Проводить принятую Джексоном тактику передач стало почти невозможно. После нескольких неудачных попыток Уиттьер снова вернулся к тактике перебежек. Больший вес игроков команды Тулейн начинал уже сказываться. Трижды игрокам Джексона пришлось отбивать атаки у своей двадцатиярдовой линии, пока они не укрепили своих рубежей.

Заканчивалась первая половина игры. Стив дрожал от усталости. Как всегда, бегать с мячом приходилось больше всего ему. Это было скучно и изнурительно. Игра шла грубая и примитивная, футболисты бесцельно копошились в воде и грязи. Надплечные подушки Стива промокли, ноги словно налились свинцом, не хватало дыхания. После очередной свалки Стив встал, тяжело дыша, мокрые штанины неприятно липли к ногам.

До конца первой половины игры оставалось всего несколько минут. В отчаянии Уиттьер дал длинный пас. Откинувшись назад, Стив взял мяч. Он видел, что защита Тулейн мчится в его сторону. Быстро оценив обстановку, Стив изменил свой план. Он сделал обманный рывок, остановился и резко повернул к боковой линии. Манёвр удался: защита Тулейн была застигнута врасплох. Стив рванулся к середине поля и пробежал пятнадцать, потом двадцать ярдов. В его сторону направился защитник, и Стив на секунду остановился. Как прорваться? Он знал, что за ним гонится Доббс, и начал было поворачивать в сторону, но сделал это недостаточно быстро. Сзади на него вдруг обрушилась огромная тяжесть, и он упал. Он почувствовал, как в груди у него словно что-то треснуло, его захлестнула жгучая боль.

Стив лежал в грязи. Вся боль теперь собралась в левом плече. Усилием воли он хотел заставить себя встать, но руки и ноги не слушались его. Вся команда столпилась вокруг Стива. Потом подошли мальчик-водонос, Теннант и врач.

— Всё в порядке, я цел, — твердил Стив.

Но двинуться он не мог.

Потом, лёжа на носилках, он смотрел на безучастное небо и прислушивался к боли, которая пульсировала в плече и глухими ударами отдавала в голову.

В раздевалке его положили на койку, и врач приступил к осмотру, осторожно прощупывая повреждённое плечо. Комсток — так звали врача — был молод и тщеславен. Должность врача при футбольной команде он получил благодаря родственным связям с доктором Потерфилдом, президентом Джексона.

— Ничего серьёзного, — улыбнулся он профессиональной улыбкой. — Очевидно, слегка выбита ключица. Полежите немного. Всё будет в порядке. Сделаем вам рентген для верности.

Стив лежал, прислушиваясь к слабому, то нарастающему, то стихающему, как морской прибой, шуму стадиона. Боль стала глуше, плечо мягко пульсировало. Боль пугала Стива. Со страхом он подумал, что теперь он калека на всю жизнь. Ему хотелось заплакать. «Ну, вот и выпал мне счастливый случай! — горько думал Стив. — Все пришли посмотреть, а у меня вон что получилось».

Стиву казалось, что он виноват перед своими товарищами, что он подводит их. Они в нём так нуждаются сейчас, а он лежит здесь! В его воображении замелькали бесчисленные эпизоды из кинофильмов и романов, в которых раненый герой в критическую минуту возвращается к своим товарищам и спасает положение. Вот Гарри Купер с окровавленной рукой на перевязи размахивает револьвером, его искажённое от боли лицо дышит мужеством.

В перерыве в раздевалку, гремя бутсами, ввалились грязные, потные ребята. К Стиву подошёл Эдди Эйбрамс.

— Ну, как дела, сынок? — спросил он.

Стив молча кивнул ему: мол, ничего. Подошёл Теннант, взглянул на Стива, потом вопросительно посмотрел на врача.

— Ничего серьёзного, — сказал Комсток. — Очевидно, ключица отошла от лопатки.

— Он может играть?

— Лучше бы не играть. Без рентгена нельзя определить, насколько это серьёзно.

— Как там у нас дела? — спросил Стив.

Теннант сел на край койки, озабоченно потёр щёку.

— Что-то не очень получается. Не чувствуется энергии. Скверно им без тебя.

Он поднялся и вернулся туда, где игроки переодевались в сухую форму. Ребята устало расселись на скамьях, и Теннант начал им что-то втолковывать.

— Клейхорн, ты слишком суетишься, и поэтому Доббс обходит тебя, — тихо говорил он. — Играй спокойнее. Всё время будь настороже, не позволяй им обманывать тебя. Краузе, делай по два шага и падай на колени. Не старайся прорваться, всё равно они устроят тебе ловушку. Падай на колени, и пусть они валятся друг на друга.

Пришёл распорядитель и объявил, что пора выходить на поле.

«Я нужен им, я должен идти с ними», — думал Стив.

Команда направилась к выходу, и Стив сел на койке. Комната странно закружилась перед глазами, потом головокружение прошло и Стив встал. Он медленно вышел из раздевалки к местам запасных игроков и присел на край скамьи.

Началась вторая половина игры. На поле шла скучная, изнурительная борьба, но Стив наблюдал за ней с чувством зависти и нетерпения. Ему ужасно хотелось быть вместе со своими товарищами. Он чувствовал себя одиноким и забытым. Только сейчас он по-настоящему понял, что значит для него футбол, как важно ему быть на поле, бороться за победу вместе со своей командой.

Стив встал, подошёл к Теннанту и сказал:

— Всё в порядке, я уже здоров.

— Садись, — ответил Теннант.

— Я же говорю, что здоров.

Теннант немного поколебался, потом еле заметно кивнул головой. Стив медленно вышел на поле и предстал перед судьёй.

Защитник команды Тулейн закричал:

— Держи увечного поляка! Смотри в оба!

Стив слышал, как аплодирует публика и как приветствуют его болельщики. Боль в плече нарастала.

Мячом завладела команда Джексона. Первый манёвр с мячом Уиттьер решил провести сам, без Стива.

— Ты в порядке? — пробегая мимо Стива, спросил Уиттьер.

— Да.

Тогда Уиттьер начал новую комбинацию. Стив поймал мяч и побежал. В линии защиты не было никакого разрыва, впереди ждал Доббс. От резкого толчка Стива пронизала острая боль, перехватило дыхание. «О господи!» — прошептал он, падая.

Стив лежал на земле. Плечо раздирала боль, его словно резали тупыми ножами. Потом Стив почувствовал, как в лицо ему плеснули ледяной водой. Над ним стоял Теннант.

— Что с тобой? — спросил он.

Стив потряс головой, цепенея от жгучей боли. С трудом шевеля губами, он ответил:

— Ничего... Болит немного... Играть могу.

Теннант пристально посмотрел на него, потом кивнул, резко повернулся и пошёл за боковую линию.

Боль, казалось, исчезла, и Стив почувствовал странную лёгкость, словно он утратил вес. Ему вдруг всё стало безразлично. Он попытался бежать с мячом, но его тут же схватили; он утратил способность ориентироваться, рассчитывать время и чувствовал себя слабым и беспомощным.

Клейхорн совершенно не мог противостоять Доббсу. Этот рослый рыжий парень то и дело обходил его и обрушивался на Стива. Он жестоко нападал на него, методически нанося удары по больному плечу. Стив знал, что Клейхорна надо немедленно убрать с поля, заменить его другим игроком, но не мог сказать об этом. Он стоял, сгорбившись, в центре свалки и слушал, как Уиттьер даёт команду продолжать игру. Земля перед его глазами то поднималась, то опускалась.

— Ты как себя чувствуешь? — снова спросил его Уиттьер.

Стив открыл рот, чтобы ответить, но не произнёс ни звука.

— Бери мяч, — сказал Уиттьер.

Они вырвались из свалки. Стив поймал мяч и побежал. Но земля вдруг закружилась перед ним, как колесо, солнечный диск заскакал по небу...

Судья дал свисток. На поле вышел врач и посмотрел на неподвижное тело Стива.

— Не пытайтесь поднять его. Подождите носилки.

Запах был сухим и острым, дышать было больно. Стив открыл глаза: врач держал флакон у его носа. Нашатырный спирт. Медленно возвращалось сознание. Стив понял, что лежит на столе в тренерской комнате, недалеко от главной раздевалки. Рядом с озабоченным видом расхаживал Теннант. Стив вопросительно посмотрел на него.

— Игра закончилась вничью, — сказал Теннант. — Никто не открыл счёта.

Стив опять почувствовал приступ боли в плече.

— Ничья с командой Тулейн — не так уж плохо, — продолжал Теннант. — На большее мы не смели и надеяться.

Это сообщение не доставило Стиву никакой радости. Он был весь поглощён глухой нарастающей болью, комната снова поплыла перед его глазами. Стиву вдруг почудилось, что возле него сидит Джои и, как всегда, улыбается печальной и насмешливой улыбкой. Неожиданное открытие поразило Стива: у Джои было точно такое же выражение лица, как у той девушки со шрамом, которую Стив часто видел во сне. И тот же взгляд, чуть насмешливый и жалостливый. Странно, что он раньше не замечал этого сходства. Но теперь он ясно видел: взгляд у них один и тот же. Он стал рассеянно размышлять о том, что бы это могло значить. Когда Джои так улыбался, Стив всегда испытывал чувство вины и унижения, и, когда ему снилась та странная девушка, им овладевало то же чувство. Стиву хотелось ещё поразмыслить над этим странным совпадением, но в эту минуту взгляд его остановился на Эдди, и он возвратился к действительности. Эдди стоял в углу и говорил:

— Газеты расценивают этот результат как неожиданный. Он равносилен победе.

— Давайте-ка лучше сделаем рентген, — сказал доктор Комсток.

Он помог Стиву слезть со стола, и они прошли в комнату первой помощи.

— Ну, что там видно, доктор? — спросил Теннант.

— Расхождение сочленений. Не знаю, насколько серьёзное. Между костями, кажется, обнажён нерв — отсюда и боль.

Теннант озабоченно нахмурился:

— Когда же он сможет играть?

— Это я скажу лишь после того, как увижу снимок.

Комсток сделал рентгеновский снимок, заставил Стива принять несколько пилюль и дал целую коробочку этих пилюль с собой, на случай если из-за боли он не сможет спать. Потом доктор молча, не глядя, стал совать свои принадлежности в саквояж. Видимо, он был чем-то недоволен.

Теннант тихо, почти шёпотом сказал:

— Мне не следовало разрешать тебе возвращаться туда. Я, видно, сошёл с ума.

— Я же сам хотел, — ответил Стив.

— Нет, я просто сошёл с ума.

— Вы не виноваты. Я сам хотел идти.

— В том-то и дело, что сам хотел идти! Ты ведь героем хотел быть, чёрт возьми! — в ярости повернулся к нему Эдди.

Стив безучастно смотрел на него.

— Тебе непременно надо было это сделать! — кричал Эдди. — Тебе надо было выйти на поле, дурацкая твоя башка!..

Эдди вдруг смолк, потом тихо сказал:

— А, чёрт, кого тут винить! Не ты виноват, конечно, не ты... — Он повернулся к доктору: — Может быть, не так уж всё серьёзно?

— Может быть. — Комсток щёлкнул замком саквояжа. — Во вторник жду вас у себя в кабинете, Новак.

Стив кивнул и поплёлся в раздевалку, чтобы переодеться. В коридоре стоял какой-то человек.

— Новак...

Это был Доббс, блокировщик команды Тулейн. В обычном костюме он уже не выглядел таким большим, как на футбольном поле.

— Как ты себя чувствуешь, друг?

— Ничего, — ответил Стив.

— Я хотел спросить: ничего серьёзного? — Стив отрицательно покачал головой. — Ну, я очень рад, — с облегчением сказал Доббс. — Извини, что я охотился на тебя. Мы ведь считали тебя самым опасным.

— Ну, конечно. Всё в порядке.

Они вошли в пустую раздевалку. Стив открыл свой шкаф и начал расшнуровывать штаны. Левая рука не действовала, он неловко тянул за шнурок.

— Погоди, дай я помогу, — сказал Доббс. Он расслабил шнурок, потом выпрямился.

— Это ведь моя работа. У меня жена и ребёнок. Три года я служил в морской пехоте. Мне нужны были деньги, а они предложили сто пятьдесят долларов за то, чтобы я вывел тебя из строя.

Стив, рассеянно слушая, снял с себя набедренные подушки. «Сто пятьдесят долларов. Он получил сто пятьдесят долларов за то, что вывел меня из строя!» Стив не почувствовал ни удивления, ни отвращения, ни гнева; он не почувствовал ничего. Ему уже случалось слышать, что в некоторых колледжах платят игрокам большие суммы, если они выведут из строя «звезду» противника.

— Ничего. Обо мне не беспокойся.

Он достал из шкафа полотенце и медленно пошёл в душевую.

Стив вышел со стадиона. Он с трудом передвигал ноги. Повязка больно сдавила плечо; от пилюль, которые дал ему доктор, голова онемела и казалась деревянной.

На улице было темно, сыро и мрачно. Резкий ветер сердито шелестел последними листьями на ветвях деревьев. У тротуара стояла машина: его ждала Мелисса. Когда Стив открыл дверцу, Мелисса с беспокойством посмотрела на него.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ничего.

— Я, пожалуй, отвезу тебя в общежитие.

— Нет. Поедем в гостиницу. Я хочу туда.

Войдя в комнату Мелиссы, он прислонился к двери, согнувшись от боли.

— Болит? — спросила Мелисса.

Он не ответил, только закрыл глаза и плотнее прижался к двери, чтобы не упасть.

— Ляг.

Она помогла ему снять пальто, а когда он лёг на кровать, присела рядом и сняла с него рубашку.

— Ляг на живот.

Стив перевернулся, и Мелисса начала растирать ему спину. Лёгкими прикосновениями рук она массировала ему поясницу, где скопилась усталость, гладила спину, нежно растирала натруженную шею и бока.

Стив почувствовал, как напряжение постепенно ослабевает. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Мелиссу. Боль исчезла, и на секунду ему показалось, что он победил, что он по-прежнему здоров и силён, но тут же на него вдруг напал панический страх: над ним нависла какая-то угроза, она здесь, в комнате, бьёт крыльями, как большая чёрная птица. Испуганный, он опустил голову и весь отдался размеренным движениям рук Мелиссы.

Спустя некоторое время Мелисса перестала его массировать и выпрямилась. Она закурила сигарету и стала смотреть на спящего Стива. Потом заплакала.