Железом по белому

Глава 87

3

— Три, четыре!

Цайт и Ганс синхронно закрутили два вентиля на противоположных сторонах узкого помещения. Послышался глухой шум воды, поступавшей в цистерны.

Деревянный настил пола под ногами качнулся. Сзади тихо забормотал молитву Отто.

— Поехали… — прошептал Цайт.

Никуда они, разумеется, еще не поехали. Подводное судно, П, чума ее порази, лодка, пока начала свое движение только в одном направлении. В том, в котором нормальные корабли, излаженные не сумасшедшими конструкторами, свое путешествие обычно заканчивали.

Вниз.

Отто продолжал молиться и Цайт, при всем своем равнодушии к религии, испытал постыдное желание к нему присоединиться. Не зря говорят, что все моряки, даже пираты — религиозны (пусть и несколько… по-своему…). Когда твоя судьба зависит исключительно от капризов природы и таких же, как ты, разгильдяев, а твоя смерть плещется, отделенная от тебя всего парой дюймов дерева — волей-неволей захочешь получить более солидную поддержку.

Тем более, у них сейчас положение гораздо жутче, чем у моряка какого-нибудь клипера. Узкое помещение, освещаемое только крохотной лампой-спиртовкой, да еще тускло светят два иллюминатора впереди, насколько серый утренний свет может пробиться к ним через толщу озерной воды. И вода, в отличие от тех самых моряков, у них ВОКРУГ, и между тобой и водой — тонкий железный лист. А для дыхания у тебя — только две трубки, которые уже не кажутся такими широкими, как в тот момент, когда ты находился СНАРУЖИ.

Только ваффенкнехт Зеебурга, носивший короткое, распространенное в этих краях, имя Фриц, спокойно стоял на своем месте, ожидая команды. Хотя медленно гулявшие под кожей лица желваки и пальцы, пощипывающие кончик длиной бороды, и говорили о том, что он тоже не так уж и спокоен.

Цайт и Ганс, Отто и Фриц — вот и вся команда первого в Белых землях подводного судна.

Больше самоубийц не нашлось.

Конструктор корабля, Вольдемар, душу его, Бирне, оказался клаустрофобом и наотрез отказался быть первым испытателям своей холерной лодки. Майер, отчаянный и лихой моряк, заявил, что запихнуть его внутрь этого чумного гроба смогут только мертвым. И вообще — ему фаранская гадалка предсказала, что он умрет под водой. На замечание Цайта, что предсказания фаранских гадалок такие же честные, как и фаранские товары, Майер отмахнулся, сказав, что Цайт ничего не смыслит ни в гадалках, ни в фаранах. Короче говоря — нет!

Понаблюдав за этими препирательствами, Цайт понял, что под водой поплывет он. Нет, ему тоже было страшно, жутко страшно, но… Если не он, то кто? И Цайт шагнул вперед и сказал: «Я».

Следом шагнул матрос Майера, Ганс, на молчаливый вопрос не менее молчаливо пожавший плечами.

На этом добровольцы кончились.

А выбор был не очень большой, матросы Майера, да те несколько зеебургцев, которых их властитель мог привлечь к строительству лодки, не опасаясь распространения тайны. Ни один из них не хотел лезть в железную душегубку. Даже по приказу. Даже за деньги. До угроз дело не дошло, да и любой бы понял, что тот, кого привлекли к сложному заданию угрозами — звено ненадежное, а дело и без того рискованное. Крайней рискованное. Может быть, даже — смертельно.

Майер смог уговорить еще и Отто. Драй Зеебург, отчаянно махнув рукой, криво усмехнулся и сказал: «Всю свою армию с вами отправляю!». После чего послал за ваффенкнехтом Фрицем. Который, судя по всему, по приказу господина готов был отправиться хоть в огонь, хоть в воду. Хоть под воду.

Стрелка манометра медленно ползла по циферблату, отмечая глубину погружения. Пока еще не доходя до красной черты, показывающей, что лодка окончательно скрылась под водой.

Три фута до полного погружения… Два фута… Один…

— Мы под водой, — сглотнул Цайт, слюна прокатилась по внезапно пересохшему горлу.

— Господи, спаси наши души, — прошептал Ганс.

Отто продолжал бормотать. Цайту на короткое время стало страшно: а если матрос сейчас не выдержит и сорвется в истерику? Четверо — минимальное количество, необходимое для движения лодки.

Внутри лодки темнело — она продолжала уходить под воду, света, проходящего через иллюминаторы, поступало все меньше и меньше. А погрузиться нужно было еще минимум футов на десять, чтобы судно как можно меньше было видно с поверхности воды и чтобы две высокие дыхательные трубки торчали над водой всего фута на два, не больше. Они, да еще смотровая трубка, призматический перископ, через которую можно было увидеть, в каком направлении плывет лодка…

— Перекрывай!

Вентили закрутились в обратную сторону, лодка по инерции прошла еще фут глубины… И замерла.

— Готовы! — крикнул Цайт в ближайшую дыхательную трубу.

Сейчас там, на поверхности — на поверхности… даже звучит страшно… — должны разобрать деревянный каркас-обманку, обмотать окончания труб тряпками, символизирующими комок водорослей, чтобы обмануть возможного наблюдателя. Хотя, надо признать, целеустремленно скачущие по волнам водоросли — зрелище не менее необычное, чем разрезающие воду непонятные трубы, но, по крайней мере, они не вызывают ассоциаций с чем-то рукотворным.

— Готово! — гулко прогудело из трубы.

Цайт вздохнул. А вот теперь — поехали…

Четверка подводников взялась за рукоятки колес, расположенных на стенах подводной лодки, налегли изо всех сил…

— Пошла… Пошла…

Медленно, медленно начали вращаться колеса, через систему шестерен передававших энергию на гребной вал.

Провернулся винт, сделал оборот… Еще один… Еще… Все быстрее и быстрее…

Подводная лодка, похожая на гигантскую щуку, стронулась с места и двинулась в свое первое путешествие.