Жемчужинка.

Глава 21

Весна. Я специально задержался на острове, чтобы дочь смогла увидеть и оценить, что такое весна в климате средней полосы. Когда вдруг ещё вчера лежащие уверенно и непоколебимо сугробы начинают сереть и опадать. Когда капель превращается в шустрые журчащие ручьи. Холодные порывы ветра и заряды снега лишь смешат Деву-Весну, уверенно вступающую в свои права.

Как набухают почки и лопаются, выкидывая изумрудно-зелёные листочки. Трава лезет наперегонки с ранними цветами. Всё другое! Небо, земля, вода, запахи… Природа шевелится, волнуется, цветёт и пахнет…

Такой резкой перемены между сезонами на тропических островах не увидишь. Особенно в зрительно. Там стало больше зелени, ну так и до этого было немало. Цветы распустились, так кое-какие всё время умудряются цвести. Попугаи стали ярче, это они перестали сидеть на ветвях мокрыми курицами. Высохли… Немного утрирую, конечно. А тут, тут дело совсем другое. Вот мёрзлый, холодный и безжизненный пейзаж вокруг тебя, а вот буйство жизни и красок. Жемчужинке весна очень понравилась!

- Как тебе, отец?

Увы, да. С того самого памятного момента я теперь не папа. Отец. Дочь сама даже не замечает, что стала называть меня так. И я, конечно, не поправляю её. Видимо, это плата за мой жесткий урок, что ей пришлось пройти.

Что ж, отец, так отец. Это тоже очень преотлично. Много лучше, чем американское извращение, когда сын или дочь называют маму с папой по имени, хе-хе…

- Неплохо.

В пальцах Жемчужинки покачивались две серёжки. Крупные "капельки" из огранённого горного хрусталя редкого оттенка. Прозрачного, как слеза, со слегка-слегка нежным намёком на голубую нотку. Очень красиво. Сама капелька крепилась к строгому, без излишеств, подвесу из яркого серебра. Ну, тут никаких излишеств и не и не требовалось, камень говорил сам за себя. Дочь чётко это уловила и не стала городить лишнего. У неё отличный вкус, надо признать. Вся в меня!

- Очень неплохо, - кивнул я. Пожалуй, это её самая лучшая работа, выполненная от начала и до конца.

- Хотела подарить их маме, - вздохнула дочь и уставилась на меня вопросительно.

- Ма-а-а-ме, вот оно что…

- Давай честно.

- Честно? - я хмыкнул, - Тогда для мамы простовато будет. Красивые сережки, скажу без всякой лести, но не для нашей мамы. Не кузяво для неё, слишком лаконично, м-м-м… бедно. Если так можно выразится.

- Да, - опять вздохнула дочь, качнув серёжками, и они, поймав лучик, радостно рассыпали его на множество весёлых солнечных зайчиков, - Сама так считаю. Придётся поработать ещё. Может наоборот, что-то многосоставное, массивное, - перевела она на меня вопросительный взгляд.

- Набросай эскизы, обсудим.

- А эти куда? - она приложила капельки к своим ушам, - Как-то мне с такими по вантам мотаться… - она не закончила, - А в шкатулку, к куче бижутерии, что ты мне надарил, жалко, - Она надула губы и сморщила моську.

- Есть идея!

- Давай! - воскликнула дочь.

- Сделай подгон Рамзесу! Скоро у них с Люси будет юбилей, десять лет знакомства, да. Мы ему как бы намекнём, надо, мол, подарок сделать любимой. А то ведь шакалоголовый, местами, совершенно пустоголовый, и может запросто проулыбать момент. Вот он их и подарит.

- Тёте Люси! - дочь отставила серьги на вытянутых руках, качнула их, и радостно улыбнулась, - Здорово! Они отлично будут смотреться на Белоснежной! Отец, ты - гений!

- Ну так… - скромно засмущался я.

- Может тогда, - загорелась энтузиазмом Жемчужинка, - ещё кому чего сделать?

- Конечно! Кольцо в ухо Рамзесу!

- А он будет носить? - с сомнением посмотрела на меня дочь.

- Хотел бы я посмотреть, как он откажется от твоего подарка. Думаю я, что если ты ему сделаешь кольцо не в ухо, а внос, ему всё равно придется его носить, хе-хе…

- Хи-хи, - поддержала меня Жемчужинка, представив такую картину,- Это было бы слишком жестоко. А вот в ухо…

- Ага! Такую хрень побольше, с камнем в кулак! Чтоб отвисло до плеча!

- Отец, - осуждающе посмотрела она на меня, - не втягивай меня в ваши бесконечные подколки. Мне он ничего плохого не сделал.

- Как же! А кто тебя всё время облизывает!?

- Это он от обожания!

- Ночка…

- Что Ночка?

- Что-то чёрное или тёмно-красное, целый гарнитур. Нечто вычурное? М?

- А может, наоборот, - с энтузиазмом подхватила дочь, поняв о чём я, - Крайняя противоположность! Нечто молочно-белое?

- Прозрачное…

- Чтобы как вроде есть, а вроде и нет! Интригующе, таинственно! - поддержала дочь.

- Мрак!

- Ошейник! Усыпанный мелким жемчугом!

- Жемчуг… хм-м… Кулон! Из звёздного опала! - отбил я подачу.

- Бацхвари! - щелкнула пальцами дочь, - Браслеты, ожерелья…

- Гривны! Витые хрени из серебра в кило весом! Почему нет? - ответил я на поднятые брови дочери.

- И чтоб с какими-то артефактными свойствами!

- Отчего бы и не да! - улыбнулся я.

А внутри резануло чувством щемящей печали. Планы, планы… Мы так легко и непринужденно измышляем их. Мы прилагаем усилия. Мы так хотим их осуществить… А что-то свыше уже готовит нам другие заботы. Иногда, опасности. Смертельные.

Но я не сижу на жо… ровно! Я и Головастик готовимся! Варим злобную алхимию, клепаем "гранаты", снова и снова обдумываем тактику битвы, проигрываем сценарии, что надо сделать, как надо сделать. А надо сделать всё правильно. С первого раза. Второго шанса у нас не будет. Так что, морщим лоб, изо всех сил измышляя тактические приёмы. Со стратегией-то всё понятно - оборона. А биться мы будем с Великим Кракеном.

Кружим, кружим, кружим… Флотилия то рассыпается, то вновь собирается. Головастик уходит в дальний поиск, я мотаюсь под облаками. Мы ищем. Ищем уже четвёртый месяц. Нашли пару островов, но не самых нужных кондиций. Так что, "процеживаем" Великий Архипелаг дальше…

Что ищем? Остров. Но, остров особый. Мне нужен такой, который окружен многокилометровыми мелями, желательно с каким-нибудь каменным зубцом на самом острове. Повыше да покруче, куда не враз заберёшься. Гора с разветвлённой системой пещер тоже годится. Возможно, этот вариант будет даже предпочтительней.

Но главное - мели. Большие, обширные, чтоб воробью по колено! Супер, если они будут илистые! Встречались мне и такие. Погибель для любого неосторожного! Прилипнешь, увязнешь, и чем больше будешь барахтаться, тем хуже. Очень скоро живность, что обитает в таких местах, заест тебя и даже косточек не оставит. Но такие мели - совсем редкость, да.

Песчаные встречаются гораздо чаще. Далеко не на каждом шагу, естественно, но хватает. Вот мы и кружим среди островов, ищем… Раскидываем "щупальца" во все стороны.

Доча знает, зачем. Я рассказал. Расстроилась - да. Испугалась? Вот уж вряд ли! Да и расстроилась вовсе не потому, что на неё нацелился Великий Кракен, а больше оттого, что отдуваться придётся мне и Головастику. И Девятому народу! Бацхвари в курсе проблем.

Я ещё весной и им всё рассказал, и предложил им спрятаться где-нибудь, пересидеть в "тихом омуте", всё равно толку от них в сражении совсем никакого, только погибнут зря. Но на меня так посмотрели…

- Это Искупление, - проквакал торжественно Старый с каким-то мрачным удовлетворением, - Искупление! Не волнуйся, что мы погибнем, придумай так, чтобы это было не напрасно.

Пришлось и их включить в расклады. Не как страшно-опасное боевое подразделение, но на подхвате они, действительно, весьма полезны.

Но больше всего Жемчужинка расстроилась, что мама пропала. Не пришла, не поддержала, не сама всё рассказала… Очень расстроилась.

- Почему? Почему, отец?! - спрашивала она меня.

- Всё очень просто, моё сокровище, очень просто. Она слишком сильно любит тебя. Ей стыдно, ей больно… Она, всесильная и могущественная, не может ничего сделать. Понимаешь? Ничего. Не только сама, но даже своих, не менее могущественных псов, не может послать. Как ей смотреть в глаза своей дочери?

Скажу тебе, не дай бог никому оказаться на её месте. На месте родителей, оказавшихся в ситуации, когда ничем не можешь помочь своему ребенку.

Не вини маму, доча, не надо. А лучше прими и пойми. У неё просто нет сил посмотреть в твои глаза.

- А ты? - с набухшими слезами подняла на меня взгляд Жемчужинка, - А ты, отец?

- Мне легче, - улыбнулся я прижимая её к своей груди - Я мужчина! Я воин! Я отец твой! Я буду сражаться. Сражаться, доча, это даже проще, чем ждать чем кончится, сидя где-то там, в безопасности. Ждать, без возможности вмешаться и помочь.

Наша мама во всём полагается на меня, положись и ты, моя Жемчужинка. Я этого Кракена в узел завяжу, ломтями почикаю, часть в банки закатаю, а часть так засушу! И будем мы потом, все вместе, ты, я, мама, бестолковый Рамзес, прекрасная Люси и таинственная Ночка лакомится исключительно редким деликатесом - Великим Кракеном.

- А Головастик, - сквозь слёзы улыбнулась дочь, - а бацхвари?

- И они. Куда ж без них. Великий Кракен, на то и великий, всем хватит и ещё останется.

- А если он на вкус окажется, как подошва? - уже гораздо веселее отреагировала дочь.

- Значит, увы нам, а Головастику запас жратвы на долгие годы. Он-то, сама знаешь, гурман ещё тот! Подошва ли, шашлык, салат "мимоза", ему всё едино, хе-хе…

- Отец, - очень серьёзно посмотрела на меня дочь, - я тоже буду сражаться.

- Конечно, - погладил я её по голове, - Но только там, и на той позиции, где я укажу. Командир в битве должен быть один, а воины - подчиняться ему беспрекословно. Так выигрываются не только битвы, но и войны. Понимаешь?

- Хорошо, отец, - кивнула она - я сделаю как ты скажешь.

- Отлично!

- И ещё, - дочь нахмурила лобик.

- Да?

- Я больше не виню маму. Ты мудр, ты хорошо объяснил. Я на секунду представила себя на её месте и… мне стало страшно. Я больше не виню маму. Я бы хотела ей это сказать.

- Так скажи, - пожал я плечами, - Просто скажи это вслух, даже кричать в небеса не надо. Она услышит тебя. Скорее всего, не откликнется, но услышит обязательно. Я знаю…

И всё же мы его нашли. Остров. Почти идеальный для моего плана. Моя ли прокачанная удача помогла, а может Ева, не напрямую, но вот так, косвенно. Очень может быть! Так или иначе, центральный элемент защиты мы теперь имеем. Стоял он одинокий, до ближайшего островного кластера километров тридцать, посреди ветра и волн, палимый солнцем, и не знал о своей судьбе: быть местом эпической, мать ее, битвы…

Островок, правда, совсем крошечный, Метров триста в диаметре. Просто песчаная шлёпка, чуть торчащая над уровнем океана, полностью безжизненная, за исключением редких корявых кустарников. Уверен, при хорошем шторме бушующие валы свободно перекатываются через весь островок. Разбросанные тут и там сухие и полусгнившие кучи и пучки "саргасов" и ламинарий прямо на это указывают. А также тут полно битых раковин, засушенных морских звезд, рыбьих скелетов и крабьих панцирей. Кстати, крабов и ракушек на этих многокилометровых мелях тоже предостаточно. Как и песчаных чепаков, что благоденствовали в таких условиях. Много крабов ползает и по самому острову, ну и птиц хватает…

Да, мели… Очень обширные! На пять, на шесть, а то и все семь километров, этаким воротником, тянулись во все стороны. Местами по колено, где-то по пояс, нередко торчащие над водой жёлто-белым гребнем. Хоть мели и не иловые, но и песчаные оказались не так просты. Кое-где полосами или обширными пятаками обычный песок вдруг превращался в зыбуны. Опасная штука, я вам скажу, особенно если ты угодил в такую, а помочь некому. Жаль не вся мель такая…

Посреди острова, почти в его геометрическом центре здоровый каменный зубец. Этакий слегка искривлённый клык! Метров двадцать высотой и с толстым основанием метров в сто. Но самое хорошее в нём то, что в самом низу имелась неширокая щель, уходящая в тело зубца. Извиваясь, то сужаясь, то расширяясь, она тянулась внутри аж до самого верха. Там она резко сужалась, ветвилась на несколько десятков совсем узких проходов и лишь только некоторые из них выходили на поверхность. Они были настолько малы, что только мышь какая или ящерка размером соответственно, могли пролезть по ним.

- Как думаете, насколько тут уходит вода во время отлива?

Мы стояли возле кромки - условной, конечно - воды и обозревали мелководное пространство. Я, Старый, ещё несколько авторитетных бацхвари. Конечно, Головастик и Жемчужинка.

- Думаю, - проскрипел Старый, - мели оголяются полностью.

- Это было бы неплохо.

- Надеешься на ночной бой, отец? - подала дочь голос полный сомнения.

- Ах если бы, - ухмыльнулся я,- Это было бы прекрасно. Но вряд ли. Уверен, такого преимущества нам не предоставят.

- Хозяин, - пробулькал Головастик, - растянуть, замедлить, как мы сделали при испытании Право на Жизнь?

- Увы, дружок, ситуация совсем не та. Да. Не та…

- Замедлить, растянуть… - тихо пробормотала Жемчужинка едва слышно.

- Ладно, - вздохнул я, - пора за работу. Дел у нас - начать да кончить.

И мы взялись за кирки, молотки и зубила…

Мы, в основном я и Головастик, рубили, ковыряли и обтёсывали трещину, превращая её в гладкий, плохо преодолеваемый колодец. Магическими приёмами, опираясь на элементарную физику и химию, и простой грубой силой.

Где узко, сделаем ещё уже, чтоб только и пролезть можно, пузо не ободрав. Уж приклеить камни, создав из них монолит, это я могу.

Где слишком широко, там отешем, загладим стены, насколько это возможно. Пущай попробует залезть кто без присосок или подходящей магии.

В первом узком месте мы приготовим каменную пробку. По моей мысли: как только все поднимутся вверх, я запечатаю проход.

Ещё в двух узких местах мы приготовили защитные позиции. Их будет две, на три, максимум, четыре бойца. Дудук, что будет садить вниз по нападающим. Гранаты с различной начинкой, ядовитую алхимию и просто длинные крепкие копья, а также дротики. Если прижмёт, а, скорее, когда прижмёт,защитники постараются быстро залезть на следующий уровень. Кто успеет… Там будет ждать вторая группа, она и примет эстафету. Третья, она же последняя защитная позиция будет почти под самой поверхностью. Тут мы и выдолбим камеру, где спрячутся Жемчужинка и все остальные бацхвари.

Мне с трудом удалось уговорить Старого и остальных членов совета, что детей. молодых мам и несколько опытных членов племени нужно спрятать в другом месте. Отчего-то они вбили себе в голову, что помирать необходимо всем сразу. Искупление, видите ли!

Я долго пытался их убедить, что глупо при плохом раскладе погибать целому племени. Что их упёртость только увеличит время на выбивание достаточно большой камеры, чтобы вместить всех. Лишний, бесполезный труд!

Чем помогут испуганные дети, когда к ним полезут всяческие кракозябры? А если кракен начнёт ломать скалу? А он её сломает, если доберётся, что, в свою очередь будет означать - я не справился. А если не справился я, значит, увы, ничто уже не поможет. Но я справлюсь! Справлюсь, чего бы это мне не стоило!

В конце концов всё решила Жемчужинка. Ей надоело слушать наш спор, она встала, и властным, совсем не детским голосом, что вдруг прорезался у неё, произнесла.

- Старый! И вы члены совета племени Девятого народа! Вы сделаете, как говорит мой отец! Я нисколько не сомневаюсь в вашей решимости, в вашей преданности и желании самопожертвования. НО! Вы оставите со мной двадцать сильных, умелых, достойных бацхвари. Остальные уйдут и спрячутся. И будут жить, даже если мы погибнем. Слышишь, Старый, будут жить! Ты утверждаешь, что Искупление - это я! А я утверждаю, что никто не знает замысла Ушедших. Может он и состоит в том, чтобы пережить твоему племени и это? Пережить и смочь жить дальше, не угасая, а развиваясь. Разве мало вам для этого дал мой отец? Разве напрасно он старался? - она обвела суровым взглядом всех присутствующих бацхвари, и они склонили свои плоские головы и лишь суетливо двигали глазными отростками.

- Вы сделаете, как сказал мой отец! - припечатала Жемчужинка ещё раз, - Он говорит мудрые вещи, а вы талдычите глупости, проявляя ненужное упрямство. Двадцать достойных! Двадцать, Старый! Выберите их сами…

- Повинуемся, божественная, - склоняясь глубоко, глухо проквакал Старый, - Всё будет по слову твоему. Позволь лишь быть среди них и мне. Позволь или погибнуть рядом, или узреть твою славу! Уважь своего учителя, его опыт, его года и статус…

Дочь на мгновение задумалась и даже бросила на меня взгляд, но я и бровью не повёл. Это её решение и ответственность её.

- Хорошо, - кивнула Жемчужинка, - Назначь своего преемника. На всякий случай… Совет окончен!

Бацхвари ушли. А дочь подошла ко мне, прильнула к груди и, подняв лицо, тревожно спросила:

- Что, отец?

Видно, рожа у меня была… интересная.

- Я восхищен, доча! - прижимая к себе, чмокнул её в макушку, - Великолепно! Ты повела себя настолько по-хорошему властно, решительно и мудро, а главное по делу, что я аж вспотел! На секунду мне показалась, что ты вырастешь прямо на глазах, и кракен выскочит из кувшина с водой с криком: ага! Попалась!

- Шутишь, - улыбнулась она отстраняясь, - это хорошо.

- Какие шутки, капелька! Ты выросла. Телом ещё не до конца, а вот разумом очень даже. - совершенно серьёзно ответил я, - Вся в меня…

- И в маму! - вновь улыбнулась дочь.

- В маму? - я изобразил глубокую задумчивость, - Ну, если только красотой и всем остальным женским. Хитростью - точно. Вся в маму! Но воля, ум, решительность, чувство юмора, таланты в магии и вообще - вся в меня!

- Отец, - прильнула ко мне дочь опять, - люблю тебя…

Как-то, с утра пораньше, меня разбудили престранные звуки. Мы уже полтора месяца работаем над каменным клыком и, можно сказать, почти всё сделали. Остались некоторые шероховатости, где-то углубить, чего-то расширить. Загружены на площадки гранаты, копья и дротики, установлены на позиции пулемёты. Кстати, боевые лягуши прошли курс стрелковой подготовки. Небольшой, ведь чтоб палить вниз и, практически, в упор, большого искусства не требуется.

Гранаты пришлось немного доработать, чтобы ребята могли их использовать. Так-то они срабатывают от магического импульса, совсем небольшого, и, отмерив положенное количество секунд, взрываются. У мага с этим вопросов нет. Головастик. Жемчужинка, я, скромный… А бацхвари такого удовольствия лишены. Вот и пришлось мне изобрести взрыватель. Поступил я очень просто: к гранате приклеил маленькую жемчужинку, в половину от горошинки. В ней как раз хватало манны, чтобы при разрушении передать нужный импульс в саму гранату. Стукнешь таким запалом по любой твёрдой поверхности, жемчужинка расколется, да хотя бы треснет, и всё, дело сделано. Бросай, бойся!

Такого мелкого жемчуга бацхвари нам натаскали целый пространственный сундук, лет на десять активных боевых действий хватит. Ну, заодно, встречались среди всей этой мелочи жемчужинки весьма и весьма. Пара сотен экземпляров настолько хороши, а то и вовсе уникальны, что не только принцессе или королеве носить за честь будет, богиням не стыдно…

Вот мы и клепали с дочерью запалы на готовые гранаты, которые, в свою очередь, постоянно пополнялись. Помимо этого Жемчужинка варила алхимические растворы, концентрировала биологические яды и злобные кислоты. Перк "синтез" заработал у неё на полную! Так и мотивация, однако…

Использовать эти жижки внутри тоннеля было бы опрометчиво. Дочери-то как бы и не очень опасно, а вот самим защитникам вполне может поплохеть. Она, конечно, и щитами прикроет, и подлечит, но к чему такой драйв? А вот Головастику "засеивать" ряды наступающих - самоё оно!

Бацхвари, те двадцать самых достойный, куда затесались и брат с сестрой Квак и Квака, постоянно отрабатывали скоростной подъём по верёвочным лестницам внутри скалы. Последовательность действий, экстренную эвакуацию раненых, отступление… Пришлось немного помудрить, чтобы сделать гибкие, мотающиеся туда-сюда верёвочные лестницы удобными для рук и особо ног-ласт бацхвари.

А ещё я установил мини-лебёдку в самой верхней камере. Она сможет быстро затащить наверх, к примеру, того же Старого, главное, чтобы он в узких местах башкой не приложился и выдохнул вовремя, хе-хе…

В общем готовились все, и я бы сказал, процентов на девяносто пять мы готовы. Ажитация спала, и скоро я планировал пересесть на «Принцессу Мими» и бороздить океан в пределах, близких к острову. Дабы условия для грандиозного бомболейло по имени Великий Кракен были соблюдены идеально. А то застанут нас на пляже каком, и полезут из него какие-нибудь песчаные ифриты, мать их…

А срок испытания, я чую, очень близок. Не завтра, и не послезавтра, а вот через месяцок - точно. Чую я! И дело даже не в том, что есть у меня основание для такой чуйки, пара нужных характеристик, прокачанных весьма неслабо, просто, само по себе - чую. Оно меня ещё там, на старушке Земле, не раз выручало. Чую… Скоро.

В общем, хотя сон для меня не так чтобы очень необходим, но раз напряжение трудовое спало, то могу себе позволить подремать на восходе. На восходе всегда сладко спится. И, вдруг, до меня доносятся очень странные звуки! Но никакого кипеша, беготни, криков "Тревога", "Алярм", "Шухер" не слышу. И Головастик, а он всегда бдит, не стучит в мозг: хозяин, беда!

Ладно, вылез из палатки… А там - картина маслом!

Жемчужинка сидит в "гнезде" из щупалец Головастика и, прихлёбывая взвар из большой кружки, с большим интересом, широко раскрыв глаза, наблюдает как на самой кромке пляжа, дерутся Рамзес и Люси! Однако!

И очень хорошо видно, дерутся не то чтобы до кровянки, но явно и не дружеский спарринг. Мелькали стремительные саи Белоснежной, натыкаясь на посох Рамзеса! Хитрые петли и восьмёрки подкреплялись ударами ног и локтей Люси! Иногда подключался и её пушистый хвост! Так же она не брезговала пускать в ход магию. Не ту, что прям горы трясти и моря осушать, но вполне опасную для конкретного противника.

То саи сами по себе летают, пока Люси колотит Рамзеса ногами и кулаками. То пыхнет на него лютым морозом, то сосулька с неба упадёт, а того хуже, из земли под хвост Рамзесу выстреливает!

Рамзес же, стойко принимает на себя все удары! Отбивает, блокирует, уклоняется! Блокирует магию собственной магией или запредельной ловкостью и реакцией. Защищается… но, только защищается, не нападая в ответ! Это мне отлично видно. Однако, защищается Рамзес, хорошенько так выкладываясь.

Оба несколько всклокоченны, слегка мокры и присыпаны песочком, глаза мечут огонь и молнии, уши торчком, а хвосты - трубой! Это когда они ими не дерутся, хе-хе… А ещё они скалятся друг на друга вполне себе во всю пасть! Очень впечатляет. Облизывают морды длинными красными языками, фырчат, рыкают и клокочут горлом!

Но удивительнее всего, они ещё и ругаются!

- Кобель! - наносит ряд хитрых тычков Люси.

- Сука! - Рамзес отбивает их посохом, ловко крутя его перед собой.

- Подлец! Негодяй! - насылает Люси на Рамзеса облако быстрых, крупных снежинок, сверкающих острыми гранями!

- Дура! - выдыхает струю пламени, растворяя снежинки, Рамзес.

- Кретин!

Дзынь, бам…

- Сама такая!

Бух, трах… и так далее…

- Давно они так? - спросил я улыбающуюся дочь. Вот в то, что они настолько серьёзно, что прям убить хотят друг друга, Жемчужинка нисколько не верила. Точнее, Люси хочет убить Рамзеса, но… так чтоб побольнее и не досмерти.

- Минут пятнадцать! Ай! - захлопала дочь особо хитрой комбинации ударов от тёти Люси, - Здорово!

- А что выясняют?

- Отношения… - повернулась ко мне дочь, удивлённо подняв брови,- Это же очевидно.

- Хм… - сел я на ловко подставленное под меня щупальце головастого,- Это понятно. А по какому поводу?

- А кто ж его знает? - пожала плечами доча,- Вот выпустят пар, расскажут. Но здорово, правда? - повернула она ко мне довольную мордашку с сияющими глазами.

- Погорелый шестибитный процессор! - рычит Люси.

- Порочный плод противоестественной любви перфоленты и ржавого арифмометра! - не остаётся в долгу Рамзес.

А он хорош! Но на его месте я бы не стал так уж блистать умом. Брат явно где-то накосячил.

- Козёл!

- Овца!

- Это не здорово дочь! - картинно насупил я сурово брови, - Ты слушаешь очень нехорошие слова. Хорошей и воспитанной девочке такое слушать не пристало.

- Серьёзно? - иронично-уничижительно перевела она на меня взгляд, - Отец, это плохие слова? А какие тогда те, которые ты, к примеру, выдавал вчера?

- Вчера?

- Когда кирка, отскочив, стукнула тебя по колену.

- Э-э… Не помню.

- Повторить? - в глазах дочери скакали бесенята.

Вот как так? И разрез глаз мой и цвет и муар, а выражение мамино.

- Я тебе повторю!

- Хи-хи…

Вот зараза! Совсем меня не боится.

- Отец…

- М?

- Я вот одного не пойму, а почему они дерутся именно тут? Нет, так-то здорово, прикольно, и вообще… Но почему тут?

- О-о-о, это очень просто. Этот эль-скандаль особого разряда. Подобные ссоры обязательно требуют зрителя. Эмоционального участия. Чем больше, тем лучше! Иначе не будет всей полноты и насыщенности. Красок, звучания…

Накал страстей нешуточный, тетя Люси очень хочет поколотить Рамзеса, и прям больно. Но это негодяй не даётся. Чем раздражает её неимоверно. Но тетя Люси, мой маленький аквамаринчик, избить Рамзеса, по-настоящему, до фатального, даже не думает.

А этот шаламбуд, вместо того чтобы принять на себя пяток другой ударов, и повинившись, подлизавшись, урегулировать, так сказать, даже царапки на себе не имеет. Ну, не дурак ли!

- Блохастый коврик!

- Поеденная молью шуба!

Рамзес и Люси, продолжая яростно сражаться, и ругаться, тем не менее, одним ухом прислушивались к нашей беседе. Думается, очень внимательно, хе-хе…

- Даже если мы, дочь моя, переплывём на другой остров, они последуют за нами и продолжат.

- Как думаешь, отец, что такого сделал дядя Рамзес?

- Точно не знаю, но что-то очень, очень, очень-очень глупое…

- Он подарил мои серёжки Агни! - не выдержала Белоснежная, вонзая саи в песок по самые рукояти, - Агни! Толстожопой красной суке!

- Что-о-о-о… - приподымаясь, потянула ошарашенная дочь.

- Зачем!? - обречённо вырвалось у меня.

- А зачем она вертела хвостом перед другими посланцами? - вспыхнул шакалоголовый.

- Да чтобы ты, наконец, уже решился подарить эти серьги! Разморозился! Снялся с ручника! Выпал из прострации! Наконец-то сказал, что я - та самая-самая! Единственная! - закричала на него Люси.

- А-а-а… Э-э… - совсем растерялся Рамзес.

- Мои… - Люси уткнулась мордочкой в ладони и начала тиховсхлипывать, - Мои… серёжки, мои… - такая жалкая вдруг стала, такая ранимая. Пуф! И развеялась искрящимся конфетти изморози.

А Рамзес остался… Плечи опустились, хвост повис, уши - завядшими лопухами… И морду в сторону воротит, наверное, смотреть в глаза Жемчужинке стыдно. Это ведь она ему серёжки для Люси дала. Для Люси! Не для Агни. Хотя и была знакома с ней немного.

- Дядя Рамзес, - сурово заявила дочь, - ты дундук! Идиот и чучун, как говорят хобол.

- Правда? - искоса глянул он на дочь.

- Дядя Рамзес, - решительно заявила Жемчужинка, - Иди и убейся об скалу!

- Не могу, - тяжело вздохнул он, - я бессмертный.

- Ох, господи… - сделал я рука-лицо, - Как тебя теперь отмазывать, даже не представляю.

- Отец, - прижалась ко мне дочь, заглядывая в глаза, - ты мудр. Придумай что-нибудь. Они же любят друг друга. Пропиши дяде Рамзесу кары господни, но помоги! Надо.

- Ох, грехи мои тяжкие… - я глянул на Рамзеса. Ну, как есть побитая шелудивая собака. И обликом, и настроением, и вообще… Даже одёжка мятая да грязная, камушки на воротнике и наручах не блестят, рассыпая лучики, а тускло бликуют, и хвост промеж ног поджался.

- Излагай, пес смердячий, - ткнул я пальцем в Рамзеса, - Правду, одну лишь правду и ничего кроме неё. Потом буду думать.

Ну, собственно, история банальней некуда. Получив серёжки от дочи для Люси, Рамзес вдруг понял, что, подарив их, сделает серьёзный шаг в их отношениях. Нет, не так - ШАГ! Вот как правильно. Что там у посланцев в мозгах на эту тему хитрозакручено, я разбираться не стал, просто принял к сведению, что это прям ого-го какое деяние.

Осознав это, Рамзес слегка очканул, стал тянуть вола, жевать сопли и всё такое прочее. Завис, короче, в глубокой нерешительности. Но то, что у него есть некие серьги для конкретной девушки, стало известно очень быстро. Как такое утаить, да.

Все в предвкушении события, особенно Люси, а он - ни «но», ни «тпру»! Девушка начала нервничать, а Рамзес всё не телится. Кто надоумил Люси подогреть Рамзеса, слегка пофлиртовав с другими "мужуками", неизвестно. Но увидев такое, Рамзес, простота душевная, моментально вспыхнул, озлобился и, в пику Люси, отдал серьги Агни. Она как раз случилась рядом в тот момент. Хорошо, что просто сунул в руки, без всяких заявлений и всего прочего, то есть без всяких обязательств, а то бы вообще беда…

Короче, каждый дал косяка основательно, и получилось, как получилось. Не хочу наговаривать на Агни, но, если выяснится, что покрутить хвостом посоветовала Люси именно она, а потом, в нужный момент, оказалась рядом с Рамзесом - не удивлюсь.

Ещё раз, не знаю она или нет, но подобного "дружеского совета" от Божественной или Ночки, точно, быть не могло.

- Мда… - протянул я, выслушав сумбурный и эмоциональный рассказ Рамзеса - Вот, дочь моя, пример глупости от двух супер существ, которые про себя рассказывают байки о всемогуществе, всеведении и всезнании. Так-то они соответствуют заявленным характеристикам, но менее глупыми от того не становятся.

- Они виноваты оба? - уставилась на меня Жемчужинка.

- А ты как думаешь?

- Дядя Рамзес больше.

На что шакалоголовый только протяжно вздохнул с подвыванием и опустил голову.

- Виноват, - согласился я, - Но не больше Люси. Как женщина она должна быть более мудрой и просчитывать последствия такого ужасного чувства, как ревность. А ревность, моя дочь, это одно из самых отвратных чувств между мужчиной и женщиной. Да и просто, ревность - одна из самых разрушительных эмоций. Каждый из них сделал достаточно, чтобы мы имели вот такой результат. Даже мы с тобой.

- Мы? - нешуточно удивилась дочь.

- Именно. Следствие цепи событий. Не сделай ты хорошие, но недостаточно хорошие серьги, - я поиграл бровями, - сама знаешь для кого, ты не отдала бы их Рамзесу. А если бы я не соблазнил тебя, в своё время, такой штукой, как ювелирка, то сейчас всё было бы иначе.

- Тоесть, - задумчиво проговорила дочь, - поступки, даже давние, влияют через пространство и время.

- Да. Мы уже много раз говорили об этом. Поступки, слова, желания… Цепь событий тянется, ветвится, переплетается. Когда и что повлияет на будущее, не знает никто. Поэтому - делай что должно…

- Случится, чему суждено. - закончила за меня дочь кивая головой, - Чему суждено…

- Именно так.

Глубоко, с подвывом и поскуливанием, снова вздохнул Рамзес. Как бы намекая: я тут, не забыли, про меня давайте…

- Может сделать для Рамзеса ещё что-то, - задумчиво протянула дочь, - кулон там, диадему?

- Отчего-то есть у меня уверенность, что и твои поделки, и мои, и чьи угодно ещё просто пройдут сквозь руки это шаламбуда. Думаю, эти "врата" вхождения во благодать для него уже закрылись, - хмыкнул я, - Как говорят, нельзя войти в одну реку дважды.

На что Рамзес, словно соглашаясь, вздохнул ещё протяжнее.

- После долгих и глубоких размышлений, - обратил я взгляд на печального "всемогущего", - мой лохматый и блохастый брат по разуму, у меня есть только одно решение: ты должен подарить Люси другую мульку. Не от кого-то передать, а сделать сам, своими руками.

- Пф-ф-фхр-р… - издал возмущенно разочарованный звук Рамзес, - Брат! Ты же знаешь, что это невозможно! Я могу создать наипрекраснейший бриллиант размером с гору, но и Люси, и каждый из посланцев Великой может создать такой же. Всё, всё что только не придёт в голову, от макро- до микро-, самое удивительное, красивое или, наоборот, ужасное, я могу создать. Но и Люси сможет создать тоже. Наши "мульки", брат, не имеют никакой ценности друг для друга, ты же знаешь. Только вот такие, как подарила мне Жемчужинка.

- Ты уже захлопнись и дослушай мудрого меня, ага! - прервал я его завывания, - Внимательно послушай. Великая, ни секунды не сомневаюсь, очень тобой недовольна. Очень. Но как мудрая, напрямую в ваши отношения не полезет. А вот если ты припадёшь к её ногам и попросишь дать тебе шанс, она даст.

- И что попросить?

- Ты попросишь её обнулить тебя!

- Э? - вылупился на меня Рамзес.

- Обнулить, как посланца. Лишить могущества! Выкинуть тебя в мир простым игроком нулевого уровня. Что бы даже почесаться ты смог бы, лишь напрягая булки до невозможности. Я бы даже посоветовал тебе взять на себя суровый обет, что не сможешь использовать ничего, не сделанного тобой собственными руками.

Захочешь не из лужи хлебать, а из тарелки или там кружки, значит, вырежешь их из дерева, выдолбишь из камня, из бересты скрутишь. А для этого нож изготовишь, сам. Из камня. А захочешь железный, значит, пройдёшь всю цепочку! Руду найдёшь, камнем откалывать будешь, потом молот отольёшь, наковальню. Одежду захочешь - шкуру сдерёшь и сам обработаешь, захочешь ткань, волокна натрепишь, станок смострячишь, наткёшь… И так во всём, Рамзес, во всём, от самого истока! Ни крошки, ни кусочка, ни клочка не тобой сделанного, использовать не сможешь. Всё только сам, брат! И вот тогда, когда ты, преодолевая и возвышаясь, отбиваясь от кракозябр и туповатых цифровых героев, создашь собственными руками, ну пусть будет диадема, и сочтёшь её достойной, чтобы подарить Люси, будет тебе прощение.

- Да! - подскочил возбуждённый Рамзес, сверкая глазами, - Да! Да! Да! Брат! Именно так! С нуля, с самого дна! Великая не откажет, я уверен!

Он порывисто обнял меня, счастливо скалясь.

- Прости брат, спешу теперь. Когда увидимся, не знаю. Не скоро… Но увидимся. Я заслужу прощение.

- И ты прости, - притянул он к себе Жемчужинку, - За то, что глупо распорядился подарком твоим. За то, что расстроил… и за это тоже…

- Фу! - воскликнула дочь, улыбаясь сквозь слёзы и утирая моську, облизнутую шакалоголовым, - Фу так делать, дядя Рамзес!

- Прости, прости, - оскалился он, - но пожалуй, не удостоюсь я больше удовольствия лизнуть тебя, сладкую. В следующую нашу встречу и по возрасту твоему, а тем более по твоему статусу, мне будут непозволительны такие шалости.

- Не говорю - прощайте. Говорю - до свидания.

- Удачи брат! - ткнул я его в лохматое плечо.

- Удачи дядя Рамзес! - прижалась к нему дочь.

- До встречи! - и… исчез.

- Это будет нелегко, - постояв с запрокинутым к небу лицом, наконец-то отмерла дочь, - Дяде Рамзесу будет нелегко. С нуля… Не имея возможности использовать чужое.

- Но очень для него полезно. Всемогущество нужно зарабатывать горбом, кровавыми мозолями, голодом и холодом. Болью… Тогда оно будет не только ценным само по себе, но осознанным. И, уверен, во благо. И тому, у кого оно есть, и другим.

- Я не зарабатывала могущество мозолями, отец, - серьёзно посмотрела на меня Жемчужинка.

- Кровавыми, - я ухмыльнулся, - нет, конечно. Но ничего тебе не доставалось просто так. Даже то, что, казалось бы, взялось у тебя ниоткуда. Учёба, тренировки, прокачка… Ежедневно, каждый день. А то, что ты не всегда это могла заметить, может, это моя заслуга, э? Как мудрого учителя и любящего отца?

- Конечно твоя, отец, - мило улыбнулась мне дочь.

- Как думаешь, - спросил я её, - Великая разрешит?

- Мама-то, - ухмыльнулась Жемчужинка, - С такой-то подачей?! Хех! Конечно.

- Давно догадалась?

- Что Великая и мама одно лицо? - она пожала плечами, - Тоже мне, секрет Полишинеля.

Неуловимый светящийся муар скользнул по фигуре дочи и…

- Алярм! - заорал я - Все на Принцессу! Отплываем немедленно!!!