Жизнь на волоске

ОГОНЬ ГАСИТСЯ ОГНЕМ

Вечерняя тишина, прохлада, спустившаяся на село Крын с Шипки и Бузлуджи, тонущий в зелени уютный дворик располагают к приятной беседе. Мы с Минчо Кыневым с удовольствием потягиваем из бокалов пиво «Загорка», и я пытаюсь вернуть его к событиям того тревожного дня.

…На полигоне шло опробование снарядов. В складе боеприпасов воспламенились сигнальные ракеты, упавшие на цементный пол.

В помещении хранилось большое количество пороха, зарядов и снарядов. Огонь быстро набирал силу, над крышей склада повисли черные клубы дыма.

Рабочие поспешили укрыться в железобетонном укрытии.

Кто может теперь предотвратить неминуемый взрыв?

По тревоге была поднята противопожарная охрана объекта, были вызваны машины «скорой помощи».

И вот автомобиль с пожарниками подлетел к пылающему складу. Здесь уже нервно расхаживал начальник полигона: «Хватит ли времени и сил, чтобы предотвратить самое страшное?»

Капитан Кынев действовал быстро и уверенно, отдавая четкие команды и расставляя людей по местам. Он, как всегда, был полностью уверен в своих бойцах. Через считанные секунды яростная схватка с огнем началась.

Мощная струя воды ударила в бушующее пламя через ворота склада. Под ее прикрытием в охваченное огнем помещение первым проник сам Кынев. В густом дыму, почти на ощупь, он стал пробираться к ящикам с боеприпасами. Под руки ему попала мина, которую он тут же поспешил вынести в безопасное место.

В ушах Кынева еще звучал голос начальника полигона, предупреждавшего, что у многих мин поставлены взрыватели. Какое-то количество мин рассыпалось из развалившихся ящиков по цементному полу. К счастью, ни одна из них не упала при этом на взрыватель. Капитан с подоспевшими бойцами начал осторожно выносить мины наружу. Риск был, безусловно, чрезвычайно велик. В любой момент мог последовать чудовищной силы взрыв.

Все это время брандспойт находился в надежных руках старшины Вылева, который мастерски воевал с огнем. Сбив пламя с ближних ящиков, он направил струю вверх, в потолок. Постепенно дым немного рассеялся, и капитан Кынев увидел, что в дальнем углу склада, куда струя воды не могла достать, горят ящики с боеприпасами.

Что можно было предпринять в подобной ситуации? Времени для долгих раздумий у Кынева не было. Почти мгновенно он перебрал в уме возможные решения и приказал пробить в стене пролом поближе к охваченным пламенем стеллажам.

Все действовали предельно собранно и самоотверженно, но и секунды летели с неумолимой быстротой. Каждая из них могла стать последней.

И вот наконец в стене склада зазиял пролом. Кынев заглянул внутрь и увидел, что языки пламени лижут ящики с порохом…

— Интересуетесь моим состоянием в тот момент? — задумчиво переспрашивает меня Кынев. — Не хочу скрывать, было страшно. И вот вам такой факт: когда мы вынесли все взрывоопасные материалы и погасили огонь, оказалось, что от пережитого нервного напряжения некоторые из нас потеряли голос, не могли разговаривать. Это состояние продолжалось часа два. У других бойцов пересохло горло и полопалась кожа на губах, появился какой-то лихорадочный жар и сильное сердцебиение… Мы никогда не обсуждали, кто из нас что чувствовал в наиболее опасные минуты, но и так было видно, что всем они давались нелегко. Я не причисляю себя к тем, кто при любых испытаниях остается, по крайней мере на словах, спокойным и невозмутимым. Огонь страшен и не может не вызывать страха у человека, но мы научились бороться с ним и побеждать… Что же касается пожара на полигоне, — продолжает мои собеседник, — то я лучше расскажу вам не о своих переживаниях, а о том, как мы действовали, когда пробили стену склада… Как только пролом был готов, Вылев направил струю воды на горящие ящики. Огонь был потушен, а промешкай мы тогда еще несколько минут, и неизвестно, состоялась бы вообще наша с вами встреча…

Разговор с Кыневым заставил меня задуматься о характере опасностей, которые подстерегают человека на войне и в мирное время. С чем можно сравнить тот риск, которому подвергаются бойцы на фронте, когда они атакуют позиции ожесточенно обороняющегося врага? А наши партизаны и подпольщики? Ведь до победы революции 9 Сентября 1944 года они ежедневно и ежечасно рисковали головой. И неизвестно, в каком случае опасность была больше — когда человек шел партизанской тропой или когда вел антифашистскую работу на тайном фронте, проходившем через каждое село и каждый город. И там, и тут против патриотов действовал весь мощный военно-полицейский аппарат монархо-фашистской диктатуры. Их подстерегали засады и облавы, подлость предателей и слабость малодушных.

Люди, которые в мирные дни вступают в единоборство с огненной стихией, рискуют, разумеется, и очень сильно, и все же они могут избежать грозящей их жизни опасности, если знают возможности своих товарищей, хорошо владеют техникой, умеют правильно оценить обстановку. Товарищеская взаимопомощь здесь не менее важна, чем на фронте. Ну а те, которые в критическом положении заботятся прежде всего о собственном спасении, такие, как правило, не задерживаются долго среди людей в пожарных касках.

В борьбе с огнем подлинное мужество неоднократно проявлял Стоян Стойков, некогда оперативный дежурный, а ныне начальник отдела бедствий в управлении противопожарной охраны в Софии. Его решительные и самоотверженные действия не раз решали исход дела…

Смелость и дерзость продемонстрировал при тушении пожаров Петко Петков, командир отделения в Мездре.

Не однажды проявлял героизм в схватке с огнем Матей Стоянов. Но, как это свойственно большинству отважных людей, он весьма скромно оценивает свои собственные заслуги:

— Я был просто одним из многих, а если в какие-то моменты действовал смело, значит, того требовала обстановка.

Дело происходило следующим образом. В жаркий майский день на станции Байково загорелись три цистерны. Вскоре пожарникам удалось погасить две из них. Чтобы помешать доступу воздуха к огню, Стоянов закрыл люк третьей цистерны своим телом. Лишь когда пламя было побеждено, он осознал, какому риску подвергал свою жизнь.

Иван Сяров, из Габрово, еще один отважный пожарник, отличившийся в аналогичной ситуации и награжденный за мужество, проявленное при тушении горящих железнодорожных цистерн с бензином и мазутом, рассказывает:

— Наша работа требует смелости и умения быстро принимать правильные решения. Риск для нас — повседневная реальность, и тем не менее мало кто изменяет нашей профессии. В любое время дня и ночи каждый из моих сослуживцев готов прийти на помощь людям. Причем действует железный закон: если жизнь другого человека может быть спасена лишь ценой твоей собственной жизни, то ты обязан пожертвовать собой. Нельзя не отметить высокого гуманизма нашей работы. Для каждого из нас нет награды выше, чем прочитать благодарность в полных слез глазах матери, ребенка которой ты в последний момент вынес из огня. А что может быть дороже искренней признательности членов какой-нибудь трудовой семьи, когда ты вместе с товарищами отстоял их родной дом, не дал ему превратиться в груду головешек?! Именно служение людям, сознание того, что ты нужен им, приносит наибольшее удовлетворение.

Слова Сярова и Стоянова выражают одни и те же мысли и чувства. Первый считает, что в сегодняшней работе ему помогают навыки, приобретенные на границе, второй, отдавший службе в противопожарной охране уже более тридцати лет, также до сих пор благодарен закалке, полученной в армии.

Родина всегда высоко оценивала мужество и героизм героев огненного фронта. Кыневу никогда не забыть, как 14 апреля 1966 года он был досрочно произведен в майоры и министр внутренних дел вручил ему орден Красного Знамени. Почетные отличия и ценные подарки получили за свои отважные действия Стоянов и Сяров.

Сопоставляя высказывания тех, кто проявил мужество в борьбе с огненной стихией, нельзя не отметить их скромность в оценке собственных заслуг и твердую уверенность, что на их месте любой действовал бы не менее решительно и самоотверженно.

Немало сходного прослеживается и в ответах героев огненного фронта на мои вопросы.

Кынев уважает людей, которые могут простить случайную ошибку, хранят верность традициям, пользуются авторитетом в обществе. Он ненавидит тех, кто утратил чувство стыда.

Стоянов предпочитает людей отзывчивых, порядочных и смелых. Готовность к самопожертвованию его восхищает. Оскорбительным считает недоверие к человеку.

Сяров не терпит рядом с собой тех, чьи убеждения и привязанности меняются в зависимости от того, какой ветер подует. Ценит людей, которые готовы пойти на риск, выполняя свой гражданский долг.

Эти отважные люди знают цену своим словам, не раз подтверждали их делом.

Но в жизни бывает и такое. Во время одного социологического исследования, проведенного в 1972 году, почти все опрошенные юноши заявили, что готовы пожертвовать жизнью во имя защиты родины. Однако, когда была инсценирована критическая ситуация, реакцией на которую должны были стать решительные и самоотверженные действия, многие оказались не на высоте, продемонстрировали пассивность и растерянность.

Если бы можно было побеседовать со всеми, кому приходилось попадать в особо трудные ситуации, то мы убедились бы, что способность к сверхмобилизации сил, отмеченная Кыневым, Стояновым и Сяровым, представляет собой явление, типичное не только для пожарных, но также и для людей других профессий с повышенной степенью риска — для водолазов, которых под водой подстерегают различные неожиданности, для летчиков, которым подвластны невиданные скорости и высоты, для моряков, преодолевающих штормовые океанские просторы, для шахтеров, надолго опускающихся под землю. Это же справедливо для всех тех, кто служит на границе, управляет боевой техникой, работает со взрывчатыми веществами, обезвреживает преступников, а также для альпинистов, спортсменов, испытателей, борющихся с эпидемиями врачей и многих других.

Кто-то из моих собеседников, не умаляя заслуг своих коллег, заметил, что еще большая дань восхищения должна быть по праву отдана тем из проявивших мужество и героизм во время пожаров, для кого борьба с огнем не является профессиональным долгом. Эти люди не прошли мимо чужой беды, не стали смотреть, что делают окружающие, а поспешили на помощь, действовали смело и самоотверженно, порою смертельно рискуя ради спасения человеческих жизней или народного имущества.

Мне представляется ненужным сопоставлять заслуги «профессионалов» и «любителей», если можно так выразиться. Герои, они и есть герои, независимо от того, является ли борьба с пожарами их каждодневной работой или они не дрогнули в том, возможно, единственном испытании огнем, которое выпало им в жизни.

И все же я постарался разыскать одного из «любителей» — Енчо Ташева, награжденного за спасение людей на пожаре орденом «За гражданскую доблесть и заслуги». В армии он был водолазом. Затем закончил техникум морского и океанского рыболовства. Сейчас живет в Бургасе.

Дважды я пытался встретиться с Ташевым, но безрезультатно. Тогда отправил ему письмо. Через какое-то время получил торопливо написанный ответ, который и привожу здесь дословно.

О чем можно судить по письму Ташева? Прежде всего о том, что мужественное поведение юноши в те драматические минуты было для него совершенно естественным и, более того, единственно возможным. Не имело никакого значения, что он был в отпуске, что был один, что никто не наблюдал за ним. Енчо действовал смело, решительно и без колебаний — так, как и подобает действовать воину наших вооруженных сил и человеку, выросшему в условиях социализма. И разве можно было ожидать иного поведения от старшины 2-й статьи Ташева, отличника боевой и политической подготовки, заместителя секретаря комсомольской организации, классного специалиста, выходца из рабочей среды? Не на словах, а на деле продемонстрировал Ташев готовность прийти на помощь тем, кому угрожала опасность, пусть даже с риском для собственной жизни.

А ведь у Ташева были все основания беречь себя. Невеста и родители с нетерпением ждали его возвращения из армии.

И Сяров в минуты опасности не мог не думать о своей семье и двух маленьких детях.

И Кынев ценит свою семью.

И Стоянов любит свою семью.

В. Христов, самый молодой боец из группы Кынева, служит всего третий месяц. Впереди у него вся жизнь.

У Вылева, начальника боевой дежурной смены, трое детей — мальчик и две девочки-двойняшки…

Среди всех этих людей, у каждого из которых были причины беречь свою жизнь, не нашлось малодушных и трусов. Они шли на риск во имя спасения человеческих жизней и народного имущества. Не думая о смерти, они делали все возможное, чтобы погасить пожар, предотвратить взрыв или вынести из огня попавших в беду людей. Не слепая покорность, а высокогуманный долг руководил их действиями.

И впредь, как и до сих пор, они готовы пренебрегать опасностью во имя долга перед родиной и людьми, которым грозит смерть.

Подвиг этих людей доказывает, что огонь гасится огнем. Огнем добрых и мужественных сердец.